Страж неугОМОНный

Алексей Александрович Стопичев, 2023

Боец ОМОНа непостижимым образом попадает в параллельный мир, средневековый и вместе с тем чем-то неуловимо похожий. Там магия, мушкеты, а ещё гмуры, великаны-асилки и магия. С первой же минуты омоновец окунается в водоворот приключений, тем более, что Новеградское царство со всех сторон окружено врагами и недоброжелателями. И ему нужно не только победить самому, но и сражаться за новый дом…

Глава 3. Неожиданно.

Следующий час я потратил на допрос бандита и потерпевшей. А потом, следуя привычке, выработанной ещё в «горячих точках», собрал всё оружие, боеприпасы и тщательно их изучил. Выходило, что ружья и мушкет хоть и были курковые, со спусковыми крючками, заряжались не патронами, а со стороны ствола. Меркой засыпа́лся порох, заталкивался пыж шомполом. Затем загонялась свинцовая пуля, и вновь пыж. Оказывается, делалось это затем, чтобы пуля не вывалилась из ствола и порох не высыпался. Если плотно пыж заталкивался, сколько угодно можно оружие стволом вниз поворачивать — всё плотно сидело! Разобравшись, как заряжать, перезаряжать и чистить, я собрал подсумки. В них были странные железные колбы, в которых хранился порох. Горын тут же услужливо подсказал, что это пороховницы. Тут же были мерки, сколько отсыпа́ть на один заряд. И мешочки с пулями и пыжами. А потом мы с Горыном прогулялись до бандитского логова, где взяли кучу товара и денег. Деньги тут были медные, золотые и серебряные. О денежных купюрах местный люд слыхом не слыхивал. И вообще, бандит и Маланья оба утверждали, что мы в мире Алат, в Новеградском княжестве. И хоть убейся об забор! Принял это до поры до времени за истину. И принялся выспрашивать, что стоят местные монеты.

— Золотые — это франки! — объясняла Маланья. — Маленькие — по одному франку. Большие — по пять. На них и написано! Серебряные — это десимы. В одном франке десять десимов и сто сантимов. Сантимы — это медные.

Я с удивлением крутил медяки, на которых были цифры от одного до пяти. Один — вовсе мелкая монетка, а пятак — крупный, таким и контузить можно. Десимы были таким же номиналом. И тоже отличались размерами. Все монеты, вне зависимости от материала, выдумкой не блистали. На одной стороне просто цифра. А на второй — корона с лепестками. Я тщательно пересчитал. Золотых оказалось совсем мало — одна монета в пять франков и две по одному. Серебра чуть поболе — всего двадцать семь десимов. А вот меди — уже прилично — сто сорок четыре сантима. Деньги я тщательно пересчитал и ссыпал в кошель, который засунул за пазуху. Потом взялся осматривать товары, и решил, что бо́льшая часть мне даром не нужна: подковы, какие-то палки, холст, кувшины. Но вот холодное оружие меня заворожило. Во-первых, я сразу нашёл и прицепил к поясу приличных размеров кинжал в красивых ножнах. А потом стал рассматривать пять клинков. Каждый вынимал из ножен и взвешивал в руке. В итоге остановил выбор на увесистом полуметровом прямом и тоном мече. И в руку лёг хорошо, и не слишком тяжёлым был. Здешнее огнестрельное оружие у меня особого доверия не вызывало, потому решил, что клинок и кинжал уж явно лишними не будут.

В общем, экипировался я следующим образом: на пояс повесил толстенный кожаный ремень, на который прицепил меч и кобуру с двуствольным пистолетом. На другой ремень, перекидывающийся через плечо, прицепил подсумок с порохом, пулями и пыжами. Одно ружьё и часть боеприпасов оставил в схроне. Монеты поделил на несколько частей и рассовал по карманам в разных кошельках. Кинжал в ножнах сунул за пояс. Потом надёжно связал Горына, погрузил его на телегу и сказал Маланье:

— Идём в ваш Мышинск!

Маланья объяснила, что до города добираться отсюда всего-то часа два-три пути. Рядом с бандитом мы положили тело её брата, чему связанный Горын был не очень рад, но возмущаться не стал. И правильно сделал. У меня руки до сих пор чесались. Так и двинули по дороге — Маланья с вожжами рядом с телегой, я рядом с Маланьей, Горын с убиенным им на телеге. Пока шли-ехали я с интересом крутил головой, но так ничего нового и интересного для себя и не увидел. Вроде, местность как местность. Точно такая же, как у меня дома. Луга какие-то. Поля. Справа лес. Потом, когда от него отъехали — лесополосы. Вот не верится, что куда-то в Алат попал. Или как там этот мир называется. Только когда город увидел, понял, что отличия всё же есть. Хотя, назвать городом этот вот населённый пункт у меня язык бы не повернулся. У нас и деревни покрупнее бывали. Хотя, наверное, для княжества достаточно крупный населённый пункт. И в отличие от наших окружён рвом, обнесён валом, а на валу — частокол из брёвен. Ну, и через ров мостик деревянный в виде откидывающихся ворот. Я такие на «барчиках» современных видел. Бумс, и откидываются на цепях. Только здесь не цепи были, а толстенные канаты.

На воротах стояли двое явно служивых людей в алых кафтанах. На плечах — ружья. В руках алебарды — топоры на длинных ручках. Я их изображения ещё из учебников истории помню. И тут бы подумал, что в прошлое провалился, да только вот название мира не соответствовало названию земли. Хотя язык явно наш, русский. Да и княжество… То ли параллельный мир какой-то с ответвлениями, то ли одно из двух. Впрочем, я откинул все мысли и сосредоточился на главном — в любой непонятной ситуации нужно выжить и выполнить поставленную задачу. Правда, задачи мне никто здесь не ставил, потому список сократился пока что до одного пункта.

Уже когда к воротам подходили, Маланья покосилась на меня и спросила:

— Господин, а вы откуда? Судя по говору — издалека? Может, из Нежеголи самой, али и вовсе из столицы?

Я мучительно стал думать, что соврать. Про здешнюю жизнь я не знал ничего. Потому брякнул первое, что в голову пришло:

— Не помню.

— Понятно, — кивнула женщина. Уж не знаю, поверила или нет. Уточнить не успел, потому как телега въехала на мост, а служивые преградили путь.

— Откуда? — спросил тот, что повыше, здоровый, широкоплечий, рыжий, с изогнутой бровью и губами, будто вареники.

— Из Выселок мы, — быстро заговорила Маланья, — Везли с братом мёд на продажу, а по дороге на нас разбойники напали! И вот, господин Омон убил бандита голыми руками, второго застрелил, а третьего связал и в телегу бросил!

Я чуть не закашлял, когда услышал, как меня крестьянка назвала. Уже мелькнуло в голове, что опоили меня и разыгрывают так искусно, но потом вспомнил вдруг, что, когда Горына в плен брал, орал на всё поле «работает ОМОН!».

И рыжий верзила и второй — темноволосый крепыш с вислыми усами с интересом на меня уставились. Темноволосый протянул руку, я пожал, и он представился:

— Дамир!

— Виктор, — в свою очередь назвал я своё имя.

— Руслан, — рыжий тоже пожал руку и спросил: — Зачем в наше Приграничье приехал — дело твоё. Здесь никто вопросы задавать не будет. Раз против разбойников пошёл — уже человек хороший. Откуда ты, спрашивать тоже никто не будет. Захочешь — расскажешь. Не захочешь — вольному воля! Вон, с Дамиром три года в дружине, а я до сих пор не знаю, откуда он и из какой семьи. Приграничье уважает выбор каждого. И кто как сюда попал — никого не касается.

— А ежели к нам в дружину захочешь или в стражи — будем рады! Нам отчаянных людей ох как не хватает! Ты зайди к воеводе нашему!

— Зайду, — обескураженно кивнул я. Дело-то, похоже, налаживается. Приграничье — вон оно как. Видать, вроде нашей Белгородской черты веке в семнадцатом. С Дона выдачи нету. И кто с чем пришёл — никого не волнует. Тут новая жизнь у людей начинается.

— На телеге кто? — уже у Маланьи спросил Дамир.

— Брат убитый, — шмыгнула носом крестьянка, — И разбойник, полонённый господином Омоном.

— Брата похороним за счёт городской казны, — рыжий Руслан подошёл к телеге и ткнул притихшего разбойника. — А этого забираем на суд, да на расправу.

Здоровый дружинник удивил даже меня, потому как взял Горына и будто котёнка спокойно вытащил из телеги и поставил на ноги. Осмотрел критически и повернулся к Маланье:

— Ты тоже обязательно зайди прямо сейчас к воеводе. Он и насчёт похорон распорядится, и расскажешь, как напали. А этот в темнице посидит до суда, — рыжий повернулся к воротам и крикнул: — Геранька! Отведи злодея в тёмную!

Из ворот вышла деваха в таком же красном кафтане. И с ружьём на плече. Я выпучил глаза и Дамир весело засмеялся:

— Геранька всех удивляет, Виктор. Но стрелок она отличный. И службу несёт исправно.

— Да я что? — улыбнулся я, — Просто неожиданно.