Как вам спектакль?

Александра Шабарина, 2022

Сборник рассказов о жизни москвички, которые, словно бусины, нанизаны на нитку любви, юмора, памяти. В повседневности разворачивается судьба, и в ней есть место для радости, грусти, веры и надежды на счастье. Для широкого круга читателей. Рисунки заслуженного артиста РСФСР Л. Г. Шабарина (1928–1997)

Кролик

Больничный коридор бесконечно длинный, по нему снуют туда-сюда врачи, нянечки, медсестры и собственно сами больные. Пустынным он становится только во второй половине дня, когда все обходы и процедуры уже прошли и в отделении остается только дежурный врач и пара медсестер. Именно в такое время я и оказалась однажды в больнице. Ожидание необходимых выписок было долгим и тягостным. Я сидела на пристенном стульчике, какие бывают только на вокзалах и в тех лечебных учреждениях, которые не были допущены к распилу бюджетных денег и вынуждены были унаследовать весь советский инвентарь, включая и эти жутко неудобные стулья.

Кроме меня, в коридоре почти никого не было. Лишь вдалеке сидел мужчина и с невозмутимым видом читал газету. Как странно, в таком месте и такое спокойствие. Меня как ипохондрика со стажем все, что относится к медицине, приводит в неописуемый ужас. А этот так был поглощен чтением, что, казалось, даже не замечал моего присутствия.

Ну и ладно, подумала я, не очень-то и хотелось общаться, тем более что разговор между пациентами, как правило, идет о здоровье, а мне эта тема порядком надоела. И, достав телефон, я стала играть в дурацкую игрушку со схлопыванием разноцветных пузырьков.

Игру мою прервал какой-то странный шум, похожий на шебуршание. Я подняла голову и вдруг увидела, что по коридору прямехонько ко мне бежит белый кролик, плотненький такой, с блестящей шерсткой. Я обомлела. Откуда в больничном коридоре кролик? Быть такого не может, потому что такого в принципе не может быть.

Будучи человеком не лишенным самоиронии, я пригляделась, нет ли у него каких-либо часов или шляпы. Но ни часов, ни шляпы у моего кролика не было. Сосредоточив свой изумленный разум, я решила посмотреть на реакцию дяденьки с газетой. Если он сейчас как-то отреагирует на зверька, значит кролик всамделишный, а если нет, то и не знаю, что подумать.

Пушистик как раз подбежал к мужчине и, громко сопя, начал его обнюхивать. К сожалению, мужчина никак не реагировал, и вот тут мне стало совсем плохо. Галлюцинация, подумала я, представив в красках всю свою последующую жизнь в психушке, а также то, как на мне будет смотреться смирительная рубашка. Но в этот момент из одной из дверей выбежала всклокоченная нянечка и, увидев кролика, закричала: «Ах ты, паршивец этакий! Опять сбежал! Как же тебе не стыдно, тебя ж для деток завели, чтоб ты их радовал, пока они лечатся, а ты все сбежать норовишь!»

Нянечка ловко подхватила белый пушистый комочек и, продолжая незлобно причитать, скрылась за дверью так же неожиданно, как и появилась.

Я с облегчением вздохнула. Слава богу — психушка мне не грозит, по крайней мере в ближайшее время! Ведь теперь все понятно, просто и логично: кролик этот из живого уголка детского отделения.

Получив наконец необходимые выписки, я отправилась домой. Вечером я рассказала эту историю своим домашним. Все смеялись, представляя мое выражение лица, когда я увидела бегущего по коридору больницы кролика. А сын посмотрел на меня и серьезно сказал: «Мам, ну что кролик был настоящим, еще не доказывает, что в коридоре был дяденька с газетой, ну и существование нянечки тоже под большим вопросом…»