Нефритовый тигр

Александра Сутямова, 2023

Древний Китай. Пять государств, что некогда были единым целым. Для Соны все это чуждо, но она оказалась втянута в войну двух династий, военные заговоры и дворцовые интриги. Ей предстоит распутать клубок истории и полностью переосмыслить прошлое. Может ли она доверять своим знаниям, окружающим ее странным людям или хотя бы самой себе? Так ли живет и дышит этот древний мир, как она себе представляла? И что за судьбу уготовил ей загадочный Белый бог, о котором она ничего не знает?

Глава 5

Амнистия

Дождь барабанил по крыше тюремной камеры до самого утра. И сейчас, когда солнце только начинало вставать, а дежурные ещё не успели разжечь костры, Сона укуталась в шерстяное одеяло с головой и постаралась уснуть снова.

Лагерь. Солдаты суетятся, не замечая утончённой фигуры с благородной осанкой, плывущей между ними. Она всё ближе и ближе к Соне:

— Не бойся. Доверься ему, — произнесла женщина и перевела взгляд за спину Соны.

Обернувшись, девушка успела увидеть лишь силуэт офицера, занёсшего меч над её головой.

Металл рассёк воздух.

Сона содрогнулась. Она огляделась по сторонам и с радостью обнаружила, что всё так же находится в клетке. Сырой холодный воздух постепенно прогревался заботливыми солнечными лучами, и от плотной тонкой шерсти появился толк. Сона поправила некогда чистое одеяло, выданное ей вчера вечером, а сегодня полностью покрытое пылью, соломой и, возможно, насекомыми. Ей не хотелось об этом думать и уж тем более представлять свой внешний вид. Девушка чувствовала себя более уставшей, чем накануне, но радовало то, что ночной горячке, мучившей её во сне, пришёл конец. Лагерь принялся разжигать костры и готовить пищу. Солдаты, оставленные возле тюрьмы, тихо сплетничали.

— Лекарь сказал, что тому причиной вода, — прошептал один.

— Слегли те, кто пил из реки, а запасов надолго не хватит. Это знак Богов! — подхватил второй.

— Вам известно, какое наказание за слухи и суеверия?! — прервал их Мо Джун.

Заметив старшего по званию, солдаты тут же вернулись к своим обязанностям.

— Спишь? — обратился он к Соне.

Та приподнялась и, поджав под себя ноги, прислонилась спиной к решётке. От долгой дороги, побоев, изнеможения и неудобства тело было разбито и ужасно болело.

Позади Мо Джуна стоял слуга, на котором вместо военной формы красовался расписной ханьфу^[19]. На подносе он держал маленькую глиняную чашку, наполненную лекарственным чаем, и миску с фруктами.

Офицер открыл дверь клетки и протянул поднос:

— Вчера я заметил, что ты не притронулась к еде. Может быть, наши блюда для тебя непривычны?

Сона продолжала безучастно смотреть.

— Хорошо, — мужчина поставил поднос на пол. — Поешь, — он закрыл дверь и собрался уходить.

— Мо Джун! — позвала его Сона. — Извините, вчера я услышала ваше имя.

— Моё имя — Фань Мо Джун^[20]. Я являюсь одним из восьми генералов армии Ю Ху, вхожих в Военный Совет, — спокойно заметил тот, — а потому ты не можешь произносить его.

— Генерал, у меня просьба, — она пододвинулась ближе к только что закрывшейся дверце, — я хотела бы… умыться. Всё же я девушка и не могу сделать этого в таком месте, — Сона указала взглядом на солдат.

— Я понял, — он продолжил уходить.

Девушка со злостью втянула в себя воздух.

— Подожди! Ты же знаешь, что я не смогу сбежать, даже если будет возможность. Поверь мне, сейчас больше всего я хочу отсюда выбраться, но в моём состоянии это крайне затруднительно, — она приподняла подол платья, демонстрируя израненные, опухшие ноги.

Военный постоял некоторое время, по-видимому, взвешивая все «за» и «против», после чего отдал приказ:

— Пусть женщины подготовят, — Фань Мо Джун кивнул одному из солдат, тут же куда-то побежавшему. Сам же генерал повернулся лицом к Соне и внимательно осмотрел её раны.

Взяв висевшую на решётке длинную верёвку, первый из шептавшихся открыл дверь. Свободными остались только ноги и голова связанной.

Каждый шаг давался с трудом, Сона не могла быстро идти. Мо Джун её не торопил. Он завёл пленницу в какую-то просторную палатку, после чего узлы развязали.

— Здесь найдётся всё, что тебе может понадобиться, — с этими словами он подозвал слугу, нёсшего мужскую одежду простолюдина. — Надень и не смущай солдат.

— Благодарю, — искренне ответила Сона, пытаясь прочесть в тёмно-серых глазах офицера свою дальнейшую судьбу.

«Оттенок металла… Серые глаза у азиата? Точно, по чертам видно, что он метис. Как я раньше не заметила?»

— После тебя желает видеть Его Высочество. — Мо Джун вышел, оставив её с обитающими в шатре женщинами и конвоиром, который, как истинный джентльмен, сразу же потерял интерес к вверенной его наблюдению пленной, поскольку всё внимание солдата заняли хозяйки палатки.

Сону уже ждали ночная ваза и таз с чистой водой и сухим отрезком ткани для умывания. Какая-то немолодая женщина помогла ей привести себя в порядок, обработать ссадины и занялась её волосами:

— Как же ты так, бедняжка, угодила?

— По божьей воле, — иронично ответила Сона. — А вы в лагере почему? Вас увели насильно?

— Все мы пошли, хоть не до конца, но по своей воле. Солдаты щедрее бедняков, а если удастся понравиться офицеру, так можно открыть собственный чинлоу^[21]. Главное — чтоб о том не прознали его наложницы. — Женщина наклонилась к уху Соны. — Хочешь, и тебя примем, — некогда доброе лицо теперь казалось пошлым и ужасно неприятным, — уверена, многие захотят испробовать иностранку.

Куртизанка ещё долгое время вглядывалась в испуганное лицо Соны, затем хмыкнула и, не сводя с неё по-прежнему оценивающего взгляда, помогла переодеться в великоватый мужской костюм.

На выходе из палатки Сону встретил знакомый слуга с подносом. Горячий чай манил своим ароматом. После пары глотков травяного напитка боль отступила, и появился аппетит. Как нельзя кстати сейчас оказались и фрукты, после чего арестантку вновь связали.

Допрос продолжился в вытянутой в длину, почти пустой палатке, где, по-видимому, должны были проходить военные советы. В центре, на песчаном полу, стояли фигурки, изображающие местность и план сражения; циновки по бокам предназначались для военных советников, генералов и других представителей офицерского состава; во главе, как и полагается, располагалось место главнокомандующего.

Он сидел на софе и внимательно изучал развёрнутую на столе карту.

— Ваше Высочество, — позвал его генерал Фань.

Тот медленно перевел взгляд на Сону:

— Как твоё имя и откуда ты?

«Как нужно ему ответить? Сказать правду? Интересно, жгут ли они ведьм на кострах? Солгать, что я из деревни? Нельзя. Их обоз застрял, а значит, они будут искать продовольствие здесь. Возможно, генерал ещё не знает о деревне, и, если я о ней скажу, армия рванёт туда. Ответить, что я из другой страны? Но из какой? Я ничего о них не знаю, а он из высшего сословия и, следовательно, знает. Для них я чужеземка, разговаривающая на разных языках, так что за крестьянку уже вряд ли сойду. К тому же, с простолюдинкой никто церемониться не станет, а вот с вроде как знатной в бегах…» — Сона выровняла спину:

— Не могу ответить, кто я. Это моя тайна. Хотя стоит вам лишь пообещать, что добьётесь моего признания, и я всё расскажу. Но прошу вас, не заставляйте давать ответ на этот вопрос, — из-за напряжения она почувствовала мелкую дрожь и слабость в теле. — Я маленький человек, недостойный вашего внимания.

— Ты не из Южных равнин и не с востока, тогда как тебе удалось хорошо овладеть нашими диалектами?

— У меня был учитель, в совершенстве владеющий многими.

Улыбка главнокомандующего стала шире:

— Не при всяком правителе разыщется подобный июен^[22]. Ты расспрашивала о ребёнке с именем Ху Цзы.

— Из-за него я здесь. Он поможет мне вернуть прежнюю жизнь.

— Как же?

— Надеюсь узнать при встрече.

Главнокомандующий помедлил:

— Расскажи, что привело тебя к городу?

— Бежала от армии Ю Ху. — От волнения голова начала кружиться настолько, что на мгновение Сона потеряла равновесие, но удержалась.

— Ты не можешь поведать, кто ты и откуда, но ожидаешь моей веры в твою невиновность? — главнокомандующий вновь «пробил» подсудимую взглядом и будто процитировал: — «Дабы сохранить армию и государство, будь готов отправить на казнь девять честных людей, нежели помиловать одного лжеца».

Внутри Соны всё рухнуло. Её последние надежды канули в небытие, а скоро вслед за ними отправится и она.

Генерал обратился к Мо Джуну небрежно, словно приказал что-то рутинное:

— Казнить.

Девушка почувствовала, как Мо Джун взял её мёртвой хваткой за шиворот и, дождавшись, когда та поднимется, поволок на улицу, в то время как главнокомандующий лишь взял со стола свой чай и немного отхлебнул из чашки.

«Случилось…»

— Почему?

«Я же… хотела помочь! И за это умру?»

— Да что я сделала-то?!

Фань Мо Джун перестал её тащить: они уже были на крыльце.

«Несправедливо! Нечестно! Так не должно быть!»

— Ты меня убьёшь? — по щекам потекли неконтролируемые слёзы.

«Мама, сестра, я люблю вас! Я не вернусь. Простите! За это и за всё, чем я вас обидела!»

Палач занёс над жертвой меч.

«И куда я? — в груди стало пусто. — Что там, дальше? Рай? Ад? Туман? Если в этом есть смысл, то я хотела бы покаяться во всех своих грехах. Что там будет? Не могу я так умереть! Это не я! Неправда! Не я! Не так!»

— И зачем я была нужна? Прожила бесполезную жизнь, а теперь меня ждёт такая же смерть, — тоскливо хмыкнув, она смиренно подняла лицо к небу и начала терять сознание.

Последний горький вздох. Тело приговорённой упало на деревянное крыльцо белой палатки.

Примечания

19

Ханьфу (汉服 hànfú) — одежда династии Хань. (прим. авт.)

20

Фань Мо Джун (от 范 fàn — «гр. Фань (фамилия)», 魔 mó — «демон», 忠 zhōng — «преданный») — имя одного из восьми генералов армии Ю Ху, вхожих в Военный Совет. Произношение на восточном диалекте: [Фя Мо Цзун]. (прим. авт.)

21

Чинлоу (青楼 qīnglóu) — публичный дом, комнаты утех. (прим. авт.)

22

Июен (от 译员 yìyuán «переводчик (специальность)») — должность придворного толмача. (прим. авт.)