Нас рано хоронить

Александра Макарова, 2021

«Нас рано хоронить» – попытка автора разгадать жизнь. Это роман о том, как грешники становятся праведниками. История об отцах и детях, обществе и его отношениях с государством, о том, как "починить" самого себя и не дать погибнуть другим.

Глава 8

У старых грехов длинные тени.

Агата Кристи

Алексею было всего сорок семь лет, но выглядел он гораздо старше. Редеющие волосы, седая щетина, двойной подбородок, мешки под уставшими прозрачными глазами, в которых долгие годы плескалась водка. Ни на какую работу он в тот день не собирался. Уволили еще две недели назад, уснул на дежурстве, а в это время со склада, который он охранял, вынесли дюжину коробок с бытовой техникой. В итоге не только лишился зарплаты за прошлый месяц, но еще и должен остался.

Когда позвонила дочь, его дочь, которую он не видел двадцать шесть лет, казалось, что небеса разверзлись. Этот голос. Его невозможно было не узнать. Голос ее матери. Вихрь воспоминаний ударил в солнечное сплетение.

Им по семнадцать. Белорусский государственный университет. Поцелуи в трамвае. Восемнадцать. Она в белом платье. «Объявляю вас мужем и женой». Ира уже на пятом месяце. Окна роддома. Так отмечал, что проснулся в обезьяннике. Сколько раз она его оттуда вытаскивала. Двадцать один. «Ты мне всю жизнь загубил!». Чуть не задушил. Ушла. Сбежала, прихватив только ребенка.

Картинки сменяли друг друга за доли секунды. В груди жгло адским огнем. Он ведь хотел ее найти, хотел отчаянно, но также отчаянно боялся. Не простит, не примет, никогда.

С трудом проговорил какие-то слова и трусливо положил трубку. Номера так и не записал. Не смог. Пил десять дней, как никогда раньше. Хлестал сам себя непослушными ладонями по лицу. «Предатель, дезертир, богоотступник» — кричал в пустой комнате, кидая стулья в стену. Женя больше не звонила.

Сегодня он, по привычке, уже собирался за чекушкой, когда раздался звонок в прихожей. Посмотрел в глазок.

— Кто?

— Почта. Вам заказное письмо.

Открыл, расписался. Захлопнув еле держащуюся на петлях деревянную дверь, обитую разодранным кожзамом, сел на табурет в коридоре и вскрыл конверт.

«Ну, здравствуй, папа. Если, конечно, я могу так тебя называть. Даже как-то странно произносить это слово, да и писать непривычно. Долго собиралась с духом вывести буквы в простом, казалось бы, порядке на бумаге. Теперь пытаюсь осознать, что оно для меня значит. Мама так и не вышла замуж после вашего развода, и у меня никогда не было мужчины, который бы обо мне позаботился, не было отца.

Конец ознакомительного фрагмента.