Песчаная лестница

Александра Лайн, 2023

Александра Лайн, врач-психолог. Всё сознательное время посвятила работе и общению с людьми, с их ощущениями и переживаниями. Творчество в её жизни – это способ уравновесить мысли и чувства, реальность и фантазии.Этот роман – вымышленная история о молодой девушке Элис, которая попала в опасное место, где сталкиваются возможности человека, фанатизм, смерть и любовь. События разворачиваются в маленьком английском городке, где с давних пор тайные сообщества влияют на ход времён.

Глава 2

Даремский госпиталь

Девушка брела по пустынной улице.

Было около восьми вечера. Свет фонарей медленно провожал падающий, редкий снег, который бывает в конце ноября.

«Мрачно и холодно», — пронеслось в голове у нее. Ей было лет восемнадцать. Темно-серое платье, выглядывающее из-под такого же серого пальто, размывало силуэт молодой барышни в сумерках промозглой английской погоды. Безликий, размытый… На голове шерстяная косынка. Русые волосы выбились из-под платка, мягко спадая на высокий лоб славянского лица. Она может быть жительницей любой европейской страны. Только слегка нависающие верхние веки выдавали в ней что-то азиатское. Печальное смятение в юных глазах делало ее старше. Жизнь вдруг потеряла для нее смысл. Так молода…

Она монотонно шла мимо большого каменного здания в четыре этажа, автоматически читая вывеску: «Даремский госпиталь. Для тех, кто нуждается». Каменные стены внушали холодное величие местной архитектуры, превращая человека в ничтожно малое.

«Странное название», — медленно подумала Элис.

Ноги сами стали подниматься по ступенькам. «Раз, два, три, четыре… десять, одиннадцать, двенадцать… двадцать два», — само собой считалось в голове девушки. «Тихо как…» — опять мысли. Постояв минуту перед массивной деревянной дверью, Элис на мгновение засомневалась. Молниеносно кожа ощутила дуновенье ветра с запахом подвального, сырого, очень непохожего на снег воздуха. Но почему-то она решительно дернула дверь на себя. Дверь поддалась легко, как будто ее петли только что смазали.

Элис оказалась в обычной больнице с каменными широкими лестницами, длинными коридорами желтовато-песчаного цвета и металлическими дверями. Тихая взрослая женщина в длинном белом халате, перевязанном на талии поясом, и косынке серого цвета плавно и быстро подошла к гостье. Тронув ее за плечо, она участливо спросила: «Тебе к профессору?»

Элис не заметила, что цвет кожи у приемной медсестры был серовато-землистого оттенка. На фоне впалых глаз создавалось впечатление глубоко порядочной и скромной женщины. Девушка молча кивнула. Не торопясь они двинулись по песочного цвета коридору. Под ногами каменный пол был ледяным, и от этого становилось темно и зябко на душе.

Войдя в просторный, тускло освещенный кабинет, Элис осталась без сопровож — дающей. Профессор встретил ее внимательно и по-доброму, как хороший дедушка встречает внучку. Предложив сесть на стул, он налил ей теплого молока и настойчиво посоветовал выпить: «Пейте!»

Вздохнув, девушка подчинилась. Осторожно глотая молочную жидкость, Элис почувствовала, как она обволакивала ей рот, пищевод и разливалась теплом в желудке. Вдруг за много дней она ощутила покой, надежду и защищенность. Она подняла глаза на профессора. На нём был сероватый халат с длинными рукавами. Из-под халата виднелись серые брюки в узкую белую полоску и старые черные начищенные ботинки. Мелкие трещинки были тщательно заполированы кремом для обуви, и от этого почему-то становилось тоскливо на душе.

«Почему такие старые?» — на задворках внимания пронеслось в голове у Элис.

Лицо мужчины с крупными носогубными складками и мягким, почти женским ртом было гладко выбрито. Светлые с седыми прожилками волосы были волнами заче — 9 саны назад. Круглые очки на переносице ловили блики света отовсюду и делали глаза неуловимого цвета.

— Как твое имя?

— Элис Нортон, — машинально ответила она.

— Расскажи свою историю, — ласково попросил профессор.

Элис очнулась от разглядывания деталей кабинета. Это была просторная комната с дубовым письменным столом и множеством простых табуретов. Не было ни одного кресла, дивана или чего-то напоминающего комфорт. Вдоль стен стояли глухие коричневые шкафы, а на стене около двери висела огромная картина в позолоченной раме. Портрет неизвестного мужчины лет двадцати в полный рост, в костюме офицера. Светловолосый военный серьезно смотрел вперед своими голубыми глазами. Смущало только то, что этот офицер босой стоял на табурете, точь-вточь как в этом мрачном кабинете.

— Год назад, — начала девушка, — я познакомилась с молодым человеком, моим ровесником. Мне сейчас восемнадцать

лет. Это случилось просто на улице, у газетного киоска, — нежная улыбка коснулась ее губ. — Мы влюбились друг в друга и стали встречаться. Я из небогатой семьи. Мои родители — учителя в школе для детей из бедных семей. Но мой возлюбленный воспитывался состоятельным отцом и учился в военной академии. Через полгода наши родители узнали о наших отношениях. Из-за классовых различий и нарушения правил и традиций отец Питера отправил его на службу в Африку. Меня устроили работать в интернат для слабоумных, где я жила эти шесть месяцев. В какой-то момент я встала со своей железной кровати

в моей подвальной комнатке интерната и ушла на улицу с полным опустошением в сердце. И вот я здесь. В этом странном госпитале. У вас в кабинете.

— Что ты ищешь? — с глубоким интересом спросил пожилой мужчина.

Элис распахнула глаза, и ей показалось, что так же распахнулось ее сердце.

— Помощь и надежду, — выдохнула она.

— Меня зовут Томас Рот. Я главный врач этого госпиталя. Я помогаю людям обрести веру в себя, разобраться в себе, добиться гармонии, обновить измученное пережи — ваниями тело. Если хочешь, я помогу тебе.

Элис сложила руки у сердца так, будто взяла свою душу в кулачки и молча закивала.

«Как-то быстро я киваю…» — вспыхнула фраза внутри нее.

Профессор позвонил в колокольчик, и через три секунды появилась уже знакомая Элис медсестра, встретившая ее у входа в Даремский госпиталь.

— Проводи нашу гостью в ее комнату. Дай ей удобную одежду. Накорми, — в тоне профессора Рота был безоговорочный посыл на исполнение.

Мужчина мягко пожал руки Элис. Это напоминало рукопожатие учителя, который прощается с учеником на выпускном балу, с грустью, с надеждой, с облегчением.

Одинаково плавно и быстро эти две разные женщины стали двигаться вверх по лестницам, по длинным коридорам. Тишина в здании оглушила Элис пустотой.

«Никого. Можно подумать, что это не больница, а музей», — подумала она.

Высокие арочные потолки были выкрашены в белый цвет и эхом отражали

мелкие шаги идущих. Элис безропотно, подчиняясь стенам, шла за провожатой, разглядывая ее щуплую спину.

— Как тебя зовут? — сухо спросила медсестра.

— Элис… Элис Нортон, — запинаясь, ответила девушка.

Жестом женщина попросила Элис войти в палату. Просторная комната с песочного цвета стенами, за окном решетки серого цвета, около окна простые, деревянные стол и табурет. Кровать необычно высокая и доходила Элис почти до пояса. Заправлена белоснежным постельным бельем.

За тканевой белой ширмой — унитаз и раковина. Всё было чисто, просто и прохладно. Свет падал только из окна.

— Спасибо, — тихо пробормотала Элис, но тут же спохватившись, спросила: — А как вас зовут?

На медсестру упал вечерний лунный свет, и женщина показалась еще более бледной, с глубоко впавшими глазами и плотно сжатым ртом. Ее узкое лицо было монолитным, и даже когда она улыбалась, это было зловеще и ничего хорошего

не обещало.

Специальное лицо женщины улыбнулось и ответило, почти не размыкая губ:

— Нора… Выпей молока на ночь, оно поможет тебе заснуть.

Девушка подчинилась. Странно сладковатый вкус молочной жидкости тягуче заполнял нутро. Резкое расслабление в теле заставило сесть на высокую кровать.

Уставшая Элис осталась одна в комнате. Умыв лицо холодной водой из таза, еле волоча ноги, девушка рухнула на постель. Она закрыла глаза, успокаивая себя мыслями: «Завтра. Я всегда надеюсь на завтра». После чего крепко заснула.