Восточный роман

Александра Гардт, 2015

Нина Светлова не живет, а существует, не вовлекаясь в повседневные заботы. Ситуация круто меняется, когда Нина встречает Ямато, Нари и Чжаёна, представителей могущественных кланов нечисти. Прежде боявшаяся заявить о себе, Нина становится судьей потустороннего мира и начинает вершить судьбы сверхъестественных существ. Удастся ли ей, простому человеку, найти свое место в подлунном мире, обрести настоящих друзей и найти любовь? Читайте об этом в "Восточном романе" Александры Гардт, где мистика причудливо переплетается с магией, а корейский и японский орнамент чертит причудливый узор повествования.

9

— Слушай, Чжаён, два вопроса, — задумчиво проговорила я, глядя на данные: пришлось писать самой, под диктовку, поскольку на иероглифы истинное зрение почему-то не распространялось.

Чжаён пристегнулся, поставил ручку автомата в нужное положение, и мы тронулись с места, проехали мимо выходящих из подъезда Нари, Циньшаня и Ямато, а потом выскочили на дорогу и помчались, как сумасшедшие.

— Или даже три.

— Говори.

— Почему они отпустили меня с тобой? Ты же вроде бы тоже из клана. Только я не поняла, из какого.

Чжаён лихо перестроился в левый ряд, и я снова испугалась. Мое заманчивое положение, к сожалению, бессмертия не гарантировало. Разве только попросить свести с вампиром… Я задумчиво посмотрела на серую морось за окном, за ней открывался новый и прекрасный мир. Жить вечно — ведь лучше не придумаешь.

— Скажем так, я за людей отвечаю, — бросил Чжаён, втапливая педаль в пол.

Меня дернуло:

— Убьемся ведь, давай потише.

— Нет, не убьемся. Я умею водить машину, знаешь ли. Профессиональный навык, Нари правильно сказала.

Спокойнее мне от такого заявления, конечно, не стало, но делать было нечего.

— Так вот, да. У нас свой уклад, мы, по возможности, следим, чтобы интересы простых людей в этой кровавой драме не забывались. Понимаешь, я ведь тебе уже говорил, что интересы кланов — это как бы получше пообедать. И они от своего не откажутся. Номинально я на стороне этой девушки, — Чжаён кивнул на листочек с данными, — а по сути, ты не можешь решить конфликт в ее пользу. Ну, разве меньшим злом. А, короче, не принимают они меня всерьез, и все тут.

— И как… решать? — спросила я.

Чжаён слегка качнул головой:

— А вот как хочешь, так и решай.

— Из того, что они рассказали…

— Нина, давай лучше послушаем заинтересованных лиц.

— Давай, — расстроенно согласилась я. — Огромного паука и китайского колдуна. Они нам всю правду-то и выложат. Слушай, а не съедят?

— Колдун точно не будет, зачем мы ему. Насчет кумо не знаю, но я тебя отобью, если что.

Я подавленно замолчала. В голове роился сразу десяток вопросов, да с дюжину предположений. Что делать, как делать, зачем делать, в конце концов. Тоже ведь немаловажно. Кумо звали Санзо, и было ему тридцать два года отроду. Ехали мы, к счастью, на рабочее место, но меня все это не вполне вдохновляло. Вопрос Ямато звенел в ушах, и я мрачно раздумывала над тем, кем в итоге может оказаться он.

— А второй? — сказал вдруг Чжаён.

— Что второй? — не поняла я.

— У тебя было два вопроса.

Я захлопала глазами, пытаясь вернуться в прошлое хотя бы на три минуты назад. Уже столько успела передумать и забыть, что страшно становилось. Вообще, за последние несколько дней новой информации оказалось слишком много, и я, кажется, постепенно теряла возможность держать в голове все разом. Старость, что ли, пришла. Если так — то очень, черт побери, не вовремя. А вот еще интересно, есть ли бог или хотя бы дьявол. Или их тоже существует в количестве, у каждой страны свои и в довершение — Летающий макаронный монстр?

— Нина, не увязай, я тебя теряю.

— Не увязаю, Чжаён, вернее, стараюсь не увязнуть, но это сложно. Я не помню.

— Прозвучало как “Знать не желаю”.

— Разумеется. Просто… столько всего, я не усваиваю, слушаю и не слышу.

— Это нормально. Ты вообще отлично справляешься. Во всяком случае, пока. Да и Нари с Ямато были правы, тебе сначала тестовое задание полагалось, а ты… Вот так попала. Ничего, если перед пауком в обморок не загремишь, дальше не страшно.

— Чжаён. — Я содрогнулась. — А что, мне с ним как с пауком общаться надо?

— Нет, но истинное зрение-то будет барахлить. Ты вот как Ямато видишь?

— Иногда как обычно. А иногда как ёкая. Но это когда он злится. Мне кажется, я реальным зрением вообще не управляю.

— Научишься. А паука не бойся, он тебя бояться должен. Так. — Чжаён затормозил. — Если я правильно понимаю, мы приехали. Магазин со всяческой японщиной, где наш кумо — управляющий.

Я боязливо отстегнулась. Потом сделала глубокий вдох. Было уже четыре часа дня, значит, времени оставалось крайне мало. А если еще свидетели найдутся, так вообще катастрофа.

— Ёкаи умеют любить? — спросила я на улице, морщась от мелкого дождя.

Чжаён вдруг посмотрел на меня совершенно пустым взглядом, и я поежилась, испугалась.

— Наверное, нам и предстоит выяснить?

Чжаён протянул мне локоть, и я схватилась за него, как за соломинку. Что-то здесь было нечисто, и вопрос мой касался этого, но вот поди ж ты, вспомнить не удавалось.

Мы дошли до входа, Чжаён открыл дверь — и зашел первым. Я хотела возмутиться, но потом поняла, зачем он так. В магазинчике пахло чем-то не тем. Нехорошая атмосфера, жадная до крови и всего остального. Так-то вроде ничего страшного: узкое помещение со стеллажом посредине, заставленное бонсаями, симпатичными лампами и прочими сувенирами. Разве что темновато. Мне сразу представился огромный паук, затаскивающий покупателей в подсобку, и я чуть богу душу не отдала на месте.

— Чем могу помочь? — радостно поинтересовались откуда-то из-за прилавка.

Девчонка, русская, вполне симпатичная. Так, стоп. Я достала из сумки телефон, чтобы свериться. Точно, вот и наша жертва. Хоть бы сказали, что работает под началом у Санзо. Просто отлично.

— Нам бы поговорить с управляющим, — мягко сказал Чжаён. — Мы по делу, не волнуйтесь.

— От кого? — Она склонила голову набок.

Двадцать три года, какой-то кулинарный техникум за плечами, впрочем, очень славная. Ямато не наврал в описании.

— А передайте, что от Мидзуно.

Девчонка скрылась в подсобке, и я наконец заставила себя назвать ее по имени:

— Ирина, значит?

— Как видишь, — отозвался Чжаён недовольно.

Я огляделась и прислушалась к тревожно стучащему сердцу: да нет, не врут ощущения, стоящий на отшибе магазин, богатая отделка, съедят и еще недорого возьмут. Не надо тут находиться.

Дверь, завешанная гирляндами и непонятными символами, дрогнула, и нам явился никакой не паук, а красивый молодой парень. С виду и не скажешь, что тридцать два года. Каре, густые волосы, не прочесать, тревожная, но хорошая улыбка. Я пригляделась получше: тени в виде паука он тоже не отбрасывал. Наверное, стоило начинать пить какое-нибудь успокоительное.

Чжаён легонько погладил меня по руке, и я встрепенулась:

— Прошу прощения, мы от…

— Судья, — констатировал парень мелодично. — Я ждал тебя, знаешь ли. А что, корейцы теперь хорошо охраняют тело?

Я схватила дернувшегося было Чжаёна посильнее и ответила, не опуская глаз:

— Это не твое дело, кумо. Пойдем на улицу, поговорим.

— Идите, — сказал он.

— Нет, давай ты вперед, — бросил Чжаён, отодвигаясь к стенке и утягивая меня за собой.

Кумо пожал плечами и танцующей походкой прошел мимо. Наверное, изяществу способствовали восемь ног. На пороге он обернулся и позвал уже с сильным акцентом:

— Ира! Я скоро вернусь.

Предмет спора вынырнул из подсобки и радостно кивнул. Здесь понимать было нечего, только что язык от счастья не высунула.

Дождь на улице прекратился совсем. Кумо похлопал по карманам костюма, выудил сигареты и зажигалку. Видимо, начинался новый период некурения, потому что от вида пачки в тонких длинных пальцах меня даже передернуло.

— Что скажешь, судья? — спросил он, оборачиваясь ко мне.

— Я пока могу только спросить, — ответила я и наконец отцепилась от Чжаёна.

Понятно, в общем и целом, почему кумо подумал что-то не то.

— Мне нужна информация. Все, что ты можешь сказать по поводу. И давай без глупостей, я тебя очень прошу.

Он досадливо поморщился:

— Судья, извини, что я на тебя накинулся, виноват, но хватит меня уже величать “кумо”. Имя есть. И беда тоже. Есть.

— Идет, Санзо, — сказала я со странным чувством. — Я Нина, и я решу дело честно.

— Хотелось бы. — Он бросил тоскливый взгляд куда-то поверх моего плеча.

В окно заглянул, должно быть.

— Объясни, пожалуйста, что случилось.

— Объясняю. — Санзо затянулся. — Прихожу домой, а у Иры на плече иероглиф подчинения. Все, хватит?

Я не стала сдерживаться и закатила глаза. Вообще, получалось очень интересное кино: в роли судьи я была сама не своя, смелая и дерзкая, наглости вот тоже оказалось не занимать.

— Я слышала и Ямато, и Циньшаня. Можно мне что-нибудь, так сказать, личное?

— Личное? — сузил глаза он. — Ну вот, например, отошли куда-нибудь телохранителя, я тебя и личное скажу, и не личное…

— Да не телохранитель он, сколько можно. — Я начала раздражаться. — Сам не видишь, что хваран, или поиздеваться надо?

— Ого. Послушай, а ты ведь к нему ровно дышишь. Не пойму тогда, к кому неровно. К Ямато, что ли? Так и чувствую, как смущена твоя широкая русская душа. — Санзо неприятно рассмеялся.

Я толкнула Чжаёна в бок и пошла к машине:

— Придешь в чувство, позвони, найдешь контакт моей души через Ямато. А пока что…

— Да стой, судья, — Санзо отшвырнул сигарету. — Стой. Отпусти уважаемого хварана до машины, а сама погоди, я все расскажу.

Чжаён вопросительно на меня посмотрел, и я развела руками. Дверь хлопнула, я осталась с Санзо один на один. Улица почему-то пустовала.

— Слушай, судья, — сказал он. — Меня непросто полюбить, потому что люди тоже не дураки, они чувствуют то, от чего ты который раз брезгливо кривишь рот. Я не прекрасный демон, сама знаешь. Но… суть не в этом. Мы не только демоны, мы люди еще. И у меня человеческая сущность главенствует. Мне не очень-то хочется быть ночным кошмаром, понимаешь. Иру я взял на работу в июне. Сошлись. Она ко мне была добра. Нет, тоже, конечно, что-то ощущала. Но намеренно не придавала этому значения. Меня вообще впервые в жизни полюбил кто-то, помимо мамы, папы и выводка братьев и сестер. Это ценно, когда тебя любят. Я ее тоже люблю. В прямом смысле этого слова. И находить знак принадлежности, мягко сказать, больно. Он же ведь ее сломает, тебе это китайское отродье наверняка дату называло. Сломает, и Иры не останется. Уйдет к нему куклой. История вся.

Я задумчиво кивнула. Потом закусила губу.

— А ты ее не съешь, например?

Санзо с силой провел рукой по лбу:

— Ем я других, и то по праздникам, знаешь. А тебе скажу вот что: решишь дело в мою пользу, получишь что захочешь.

Я поморщилась:

— Подкупать судью?

— Какое там. Все после решения.

Я развернулась и уставилась на силуэт Иры, хорошо угадывавшийся через окно. Потом неторопливо пошла к машине. Чжаён, конечно, был прав, единственный вариант — решать все в пользу людей.

— И Ямато будет доволен, — бросил Санзо мне в спину.