Сцепь

Александра Булычева, 2023

Всё началось внезапно. В один из весенних дней начали таинственно пропадать люди. По всей стране, от Пскова до таёжных лесов Якутии, с многолюдных проспектов больших городов, из чахлых деревенек глухой глубинки, с рабочего места, из собственной квартиры исчезло 666 человек. И произошло это в пятницу тринадцатого числа.А ровно через восемь месяцев пропавшие вернулись, и с ними в мир пришла дьявольщина, стали происходить необъяснимые события. В одном из городов все посетители церквей, храмов и часовен ослепли. В другом – из роддомов исчезли новорожденные дети. Где-то – тонны живой рыбы выбросились на берег, где-то – тысячи черных ворон без причины вдруг начали падать на оживленную трассу.Что это? Начало грядущего апокалипсиса или тщательно спланированный террористический акт?

Глава 1. Лиза — Валя

Фамилия Имя Отчество: Елизавета Сергеевна Лунина

Дата рождения: 14.12.2002

Обстоятельства исчезновения: 13.03.2020 в 17.10 Лиза, взяв с собой собаку, вышла из дома на улице Ломоносова. Через 5 минут она зашла в магазин, расположенный в тридцати метрах, купила продукты и вышла на улицу. В 17.35 собака вернулась одна, без хозяйки. С тех пор о местонахождении Лизы ничего не известно.

Приметы: рост 172 см, стройного телосложения, волосы красно-рыжие длиной до лопаток, глаза голубые.

Одежда: изумрудно-зеленая короткая куртка с капюшоном, белый пуловер, серые джинсы, черные кроссовки.

Фамилия Имя Отчество: Валентина Анатольевна Орлова

Дата рождения: 17.02.1992

Обстоятельства исчезновения: 13.03.20 в 20.45 вышла из художественной галереи «Живые полотна» в городе Омск и направилась в сторону автобусной остановки. Дома девушка не появилась. Ее вещи нашли брошенными на скамье в сквере по пути.

Приметы: рост 162 см, худощавого телосложения, волосы черные выше плеч, глаза голубые.

Одежда: черный пуховик ниже колен, фиолетовая вязаная шапка, фиолетовый шарф в желтых узорах, черные ботинки, платье черное свободного покроя до колен.

Утром 13 ноября Валентину Орлову обнаружили прохожие. Без одежды, без сознания, она лежала, свернувшись клубочком, подле фонтана на площади Омска. Девушка ввела в заблуждение сотрудников полиции и скорой помощи, назвавшись именем Елизаветы Луниной. Это привело к путанице и череде недоразумений.

Никто поначалу не понимал, для чего девушке выдавать себя за другого человека. Ситуация осложнилась, когда родители Лизы, несмотря на внешность девушки перед ними, признали в Валентине свою дочь. Сотрудники полиции и больницы были свидетелями развернувшейся сцены.

Давно известно, что люди страдающие наиболее уязвимы перед действиями мошенников, наиболее подвержены внушению и склонны верить во многое, не поддающееся научному объяснению. Вполне оправданно такие люди цепляются за любую возможность чуда, будь то религия или экстрасенсы, реинкарнация или вероятность нахождения родной души в чужом теле. Человек, не присутствовавший в те минуты в палате, мог разумно предположить, что убитые горем родители схватились за единственную возможность вновь обрести свою дочь. Но все это не выглядело так.

Родители Лизы не походили на тех, кого можно с легкостью обмануть даже в такое непростое для них время. Современные, трезвомыслящие, сполна обладающие чувством собственного достоинства, они не верили в Бога, были заведомо настроены скептически по отношению к любым источникам информации, достоверность которых могла быть под сомнением. С самого начала они наотрез отказались воспринимать слова Вали о том, что она — Лиза. То, как она называла их мамой и папой, раздражало, выводило из себя. Но потом… Отец признался, что в поведении Вали сквозь толщу непривычной чужой внешности он вдруг разглядел свою дочь. Узнал ее, признал, прочувствовал.

Немыслимым образом Валя верно отвечала на каверзные вопросы родителей Лизы. Описывала обстановку квартиры, без запинки говорила, где хранятся иголки с нитками, заколки для волос, документы, пылесос, какого цвета утюг и какой расцветки ее постельное белье, какой ящик комода для чего предназначен. Валя отвечала и на вопросы о детстве — не очевидные, вопросы о мелочах, вроде описания любимой пижамы или обоев в ее комнате десять лет назад.

— Кто такой Ежик? — спросил отец.

И Валя, не задумываясь, выпалила:

— Это имя моей мягкой игрушки-гусеницы. Но правильнее спросить «кто такая», ведь она девочка.

Валю спрашивали и о родственниках, соседях, одноклассниках, о событиях их жизни, подробностях, которые были известны Лизе. Задавали и ложные вопросы, чтобы исключить обман.

— Сколько тебе было лет, когда умер дядя Гена? — спрашивала мама о несуществующем родственнике.

И Валя отвечала:

— Какой дядя Гена? Не знаю такого.

— Помнишь, когда мы пошли на каток, мы гладили на улице кошку? Ты уговаривала забрать ее домой. Какого она была цвета? — спрашивал отец.

— Не было такого, — фыркала Валя. — Ты не позволил бы гладить бездомную кошку, потому что у нее может быть лишай. И вообще ты их всех зовешь блохастыми. И на каток с тобой мы ни разу не ходили, — обиженно добавляла она.

При этих «допросах» присутствовал психиатр, позже — полицейский психолог. Они тщательно наблюдали за реакциями, готовые выявить ложь. Валя отвечала на их вопросы, проходила всевозможные тесты, заполняла анкеты. Она поправляла, когда ее случайно или нарочно называли Валей, раздражалась от этого. Валя плакала, видя себя в зеркале, в отражении ложки или оконном стекле. Ее рука в неосознанном движении тянулась поправить волосы, указательный палец рисовал в воздухе полукруг так, словно она собиралась намотать на него длинную прядь, но, наткнувшись на воздух, палец замирал, и рука медленно опускалась. Это повторялось много раз.

Помимо привычки поправлять волосы, родители Лизы на беседе с психологом поочередно заявили и о других особенностях поведения своего ребенка, которые ясно виделись в Вале. Так, Лизу раньше часто ругали за ее привычку хрустеть костяшками пальцев. И Валя, пару раз принимавшаяся за это дело, смущенно осекалась, бросая виноватые взгляды на родителей. Папа Лизы рассказал про другую деталь. Дескать, Лиза, когда на чем-то была сосредоточена, закусывала уголок верхней губы. Было это совпадением или нет, но Валя при заполнении тестов делала точно так же.

Встреча Вали с ее настоящими родственниками прошла натянуто. Бабушка Вали, узнав, что внучка ее не помнит и называется другим человеком, слезно просила не дурить и не выдумывать, она была убеждена или хотела верить, что Валя притворяется. Отец и вовсе вел себя так, словно и не слышал предупреждений психолога и слов самой Вали. Несмотря на весьма прохладную реакцию дочери, он настойчиво обнимал девушку, рассказывал ей о событиях, которые произошли, пока Валя отсутствовала в их жизни. Бабушка то и дело норовила погладить внучку по голове или спине, дотронуться до нее. Психолог отметил невербальные знаки, указывающие на то, что девушка не знает своих настоящих родных. Это и первая реакция, когда девушка равнодушно скользнула взглядом по прибывшим, и последующие — закрытые позы, вымученные улыбки вежливости, скованные движения, непонимающие взгляды, растерянность, молчаливость. Валя не знала, как себя вести, смущенно мялась, ища глазами поддержки у родителей, которых считала своими.

Внимание к Вале было приковано до глубокой ночи. Сотрудники полиции подвергли Валю многочасовому допросу, на котором, впрочем, не узнали ничего нового. Пришлось признать, что психологическое состояние девушки слишком нестабильно, и ей позволили отдохнуть. Валя просилась домой, но ее просьба не была удовлетворена. Зато родителям Лизы разрешили остаться на ночь в палате.

Утром отец привез из гостиницы Тимошку — престарелого беспородистого пса, любимца Лизы. Зная любовь дочери к питомцу, они на радостях взяли его из дома с собой в дальнюю дорогу. Пес радостно заскулил и бросился к «хозяйке», несмотря на незнакомую внешность, а Валя обняла его точно так, как обняла бы Лиза. Эта встреча только крепче укоренила убеждения родителей, что перед ними их дочь, и только больше пошатнула решимость психолога докопаться до истины и выявить ложь.

А к вечеру родителей огорошили известием: найден труп, и по всем признакам это Лиза. Опознание подтвердило: это действительно было тело их дочери.

Вскрытие показало, что причиной смерти являлось механическое удушье, попросту говоря — ее задушили. Хотя судмедэксперт не смог точно назвать часы смерти, не оставалось сомнений, что Лизу убили не раньше утра тринадцатого ноября. На теле не было следов борьбы: ушибов и гематом, царапин, следов под ногтями, и эксперты предположили, что девушка не была в сознании в момент своего убийства.

Лиза не была исхудавшей или потрепанной, ее волосы, хорошо расчесанные, лоснились, одежда была опрятной — ровно такой же, как в день исчезновения, макияж был прежний, а на ногтях был тот же маникюр, нисколько не потерявший вид. Осмысливая всю ситуацию позже, мать Лизы припомнила, что дочь сделала маникюр накануне исчезновения, и жаловалась, что мастер случайно повредила ей кутикулу на большом пальце левой руки. В отчете судмедэксперта отдельным предложением была отмечена и эта ранка.

Немало нашлось людей, которые шептались про чертовщину и про то, будто бы девушка потерялась во времени. Мыслимо ли, что девушку, исчезнувшую восемь месяцев назад, вдруг находят мертвой, но выглядит она так, словно только утром покинула дом?

Труп Лизы был обнаружен сторожем кладбища. Она лежала поверх старой могилы, и когда родители узнали какой — у матери началась истерика.

Могила не была случайной, криминалисты изначально были в этом убеждены. Лунина Анжелика Сергеевна, 16.03.2006 — 18.05.2006. Погребенная приходилась Лизе родной сестрой. Кроме того, в горле у Лизы была обнаружена клеенчатая бирка из роддома:

16.03.2006

05.50

Лунина Над Леон

Дев

3,150

50 см

Версия родителей совпала с наведенными справками: новорожденная умерла от синдрома внезапной детской смерти — СВДС.

Очень странными показались следствию такие посмертные напоминания о гибели сестры Лизы. И специалисты углубились в расследование.

Надежда Леонидовна Лунина, мать, недолго утверждала, что бирка поддельная. После осмотра своего дома она сообщила следствию, что одна бирка действительно пропала из места хранения. Вскоре пришел результат дактилоскопической экспертизы бирки: на ней были найдены два фрагмента отпечатков пальцев, не принадлежащих убитой и ее родителям.

Причина смерти новорожденной так же казалась странной и подверглась сомнению. А потом следователь отсканировал смартфоном код на теле убитой, и ему открылась ссылка, в которой было собрано несколько емких исследований по этой теме.

…у мальчиков больше шансов пострадать от СВДС, чем у девочек…

…подвержены младенцы, чьи родные братья или кузены умерли от СВДС…

…младенцы, родившиеся у курящей матери…

…подвергаются более высокой вероятности СВДС, если их матери столкнулись с некоторыми из следующих факторов: была оказана неадекватная дородовая помощь, недостаточный дородовой уход или его отсутствие, позднее прибытие в медицинское учреждение для родов или роды вне больницы, слабое прибавление массы тела при беременности, плацентарные аномалии, наркотическая, алкогольная, табачная зависимость, нежелательная беременность, послеродовая депрессия…

…отсутствие грудного вскармливания…

…девиантные методы кормления…

…необъяснимые медицинские расстройства…

…анемия…

…младенец не наблюдался у педиатра…

После тщательных допросов матери и показаний нескольких свидетелей стало понятно, что новорожденная Анжелика, сестра Лизы, не входила в группу риска.

Были изучены результаты вскрытия младенца. В отчете судмедэкспертом были отмечены некоторые детали: незначительное количество крови в легких и в сетчатке глаз, цианоз губ и ногтей. Но все это было следствием, причина же смерти не была установлена.

Примечательно было, что на момент смерти ребенка семья жила в Новосибирске — оба родителя были родом из этого города. Но после случившегося они переехали, да не куда-нибудь — а в маленькое село в Горном Алтае.

— Почему именно сюда? — спрашивал следователь.

Но родители пожимали плечами и не могли четко сформулировать аргументы, которые ими руководили.

Учителя школы давали Лизе такую характеристику: усердная, целеустремленная, добрая девочка со спокойным, неконфликтным характером. Лиза училась хорошо, но предпочитала не выделяться, любила оставаться в тени. Она никогда не поднимала руку, если знала ответ, никогда не вызывалась участвовать в мероприятиях, но и не отказывалась, если этого от нее требовали.

У Лизы были подруги, но с ними она не была близка. Ни одна из девочек не могла припомнить, чтобы Лиза когда-то делилась чем-то личным, рассказывала о собственных переживаниях, о невыраженных эмоциях. Никто из подруг не знал, что когда-то у Лизы была сестра.

Лиза собиралась после школы поступать в медицинский институт. Она готовилась к поступлению, брала дополнительные уроки, ходила к репетиторам, все свободное время уделяла подготовке к экзаменам. Она была настроена решительно, хотела помогать людям, спасать их от смерти. Но со специализацией не могла определиться, выбирала между хирургом и онкологом.

Доброта Лизы была поразительной. Каждый, кто знал девушку, мог привести в пример хотя бы одну ситуацию, подтверждающую отзывчивость и неравнодушие Лизы. Она кормила соседа-алкоголика — хмурого мужчину, спившегося после потери жены. Девочка стеснялась вручать ему еду лично, но каждый день по пути в школу Лиза оставляла на его крыльце контейнеры со свежей, а порой горячей едой. Мужчина много раз видел из окна Лизу, но, когда он пытался ее поблагодарить, девушка стыдливо опускала глаза и, бегло улыбнувшись, спешила восвояси.

У дворовых собак и кошек были свои миски, куда Лиза регулярно подкладывала еду. С собой в сумке она всегда носила несколько пакетиков с едой для собак и кошек — на случай, если ей встретится голодное животное.

Лиза каждый месяц писала в соцсетях о том, что собирает вещи, канцтовары, игрушки, хозяйственно-бытовые принадлежности в детские дома и дома престарелых; корм, опилки, новые вольеры — в приюты для животных. Раз в неделю она просила папу, и он возил ее по окрестностям и соседним селам. Лет с четырнадцати родители стали отпускать ее, и она сама отправлялась в Горно-Алтайск, Барнаул или Бийск, где разъезжала по адресам, забирая у людей ненужное или новое. Администрации таких домов и приютов часто связывались с Лизой по телефону, если им что-то было нужно, и тогда Лиза кидала клич в интернете: нужна мебель, нужны лекарства, не хватает спортивного инвентаря.

Одновременно оперуполномоченные следственной группы собирали информацию на Валентину. Они допрашивали семью, друзей, коллег и знакомых, узнавали про образ жизни, привычки, характер Вали, пошагово выстраивали психологический портрет девушки. Также выяснялись и места, в которых бывала Валя, и маршруты, которыми она следовала. Каждому знакомому Валентины показывали фотографию Лизы и задавали два вопроса: знают ли они эту девушку, могла ли ее знать Валя.

Валя работала в картинной галерее оформителем, и она любила свою работу. Девушка окончила художественную школу, потом — художественный колледж. Руководство галереи предоставило Валентине собственный кабинет — тесную комнатушку, и не было против того, чтобы Валя использовала его для оборудования мастерской. Там она писала картины в рабочее время, которые чаще всего раздаривала — не умела, стыдилась их продавать или предлагать на конкурсы.

Из рассказов близкого окружения девушки удалось выяснить, что Валя тоже любила помогать людям и часто это делала. Она была активисткой поисково-спасательного отряда города, волонтером группы, оказывающей посильную помощь малообеспеченным семьям или одиноким пенсионерам. Ей звонили поздно вечером и говорили: потерялся ребенок, сбор штаба по такому адресу. Валя собиралась за двадцать минут и ехала. Ей звонили рано утром и просили посидеть с детьми пару часов или купить продукты, или взять талон в поликлинике на прием к врачу, или помочь убраться. Валя редко отказывала.

Валентина была справедливой. Внутренняя убежденность в каких-либо вещах не давала ей возможности молчать и стоять в стороне. Она бесстрашно защищала обиженных, рьяно отстаивала свое мнение, сокрушенно отзывалась о политике, не раз принимала участие в митингах и пикетах.

QR-код на теле Вали открывал другую ссылку, где перечислялись статьи кодексов Российской Федерации и выдержки из Постановлений Правительства:

— часть 1 статья 55 СК РФ. Право ребенка на общение с родителями и другими родственниками.

Ребенок имеет право на общение с обоими родителями, дедушкой, бабушкой, братьями, сестрами и другими родственниками.

Расторжение брака родителей, признание его недействительным или раздельное проживание родителей не влияют на права ребенка.

— часть 1 статья 66 СК РФ. Осуществление родительских прав родителем, проживающим отдельно от ребенка.

Родитель, проживающий отдельно от ребенка, имеет права на общение с ребенком, участие в его воспитании и решение вопросов получения ребенком образования.

Родитель, с которым проживает ребенок, не должен препятствовать общению ребенка с другим родителем, если такое общение не причиняет вред физическому и психическому здоровью ребенка, его нравственному развитию.

— статья 126 УК РФ. Похищение человека.

— статья 5.35 КоАП РФ. Неисполнение родителями или иными законными представителями несовершеннолетних обязанностей по содержанию и воспитанию несовершеннолетних.

— п.2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.12.2019 №58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми».

После опроса отца и бабушки Вали выяснилось, что девочка с четырех лет не видела родную мать, поскольку та от нее после развода неофициально отказалась — отдала бывшему мужу. Отец и бабушка уверяли следствие, что горе-мамаша активно устраивала собственную личную жизнь и не пыталась поддерживать общение. Но что-то в этой истории настораживало следователя, если брать во внимание перечень статей, открывшихся по татуировке Вали, а потому расследование пошло и по этому пути. Они начали рассылать запросы, выяснять обстоятельства и искать мать.

Кроме того, этот день в Омске — когда нашлась Валя — прогремел другим вопиющим преступлением. Во всех роддомах города за одну ночь были похищены все новорожденные дети — за исключением отделений реанимации. Самым старшим из детей было 5 дней, младшим — несколько часов. Общее количество похищенных малышей составляло 184 ребенка. Город был охвачен паникой. Места преступлений тщательно изучались криминологами, опрашивались свидетели, было задержано несколько подозреваемых, но никто не мог и предположить: как такое вообще возможно. Новоявленные родители истерили. Из Москвы приехали корреспонденты новостных каналов и популярных изданий.

А следователь по делу пропавших Лизы и Вали почему-то интуитивно был уверен, что пропажа детей совершенно точно каким-то образом связана с историей Вали.

Лиза и Валя не были похожи ни внешностью, ни характером, они имели единственное весомое сходство: склонность к альтруизму. Несмотря на то, что обе девушки по сути занимались одним и тем же — помогали нуждающимся, области их деятельности не соприкасались и не пересекались, и не было ни единого факта, который мог бы указать на то, что они были знакомы друг с другом. Десять лет разницы в возрасте, разные места учебы, разные области проживания, непохожий круг общения. Оставалась вероятность, что они когда-то могли встречаться в группах помощи в интернете. Но доказательств этому не было. По крайней мере, они не обменялись номерами телефонов, не добавили друг друга в соцсетях — это стало известно следствию после изучения телефона Лизы, который она не взяла с собой, когда в последний раз отправилась в магазин.

Следователь не понимал, почему вся эта история с двумя девочками вертится вокруг Лизы, но считал это ключевым моментом. Лизу нашли убитой, но вместо Вали — тоже была Лиза. Пусть сам следователь и не верил в такой обмен телами, но зачем-то ведь Валя утверждала именно так, этому должно было быть объяснение, в этом и заключалась разгадка. Бирка в горле Лизы, могила, на которой ее обнаружили, темное прошлое, касающееся смерти сестры.

Семья Лизы не была неблагополучной, родители не были безответственными, новорожденная не являлась первым ребенком. Но что-то в этой истории четырнадцатилетней давности не давало покоя следствию. И следователь прямо спросил у родителей:

— Как вы думаете, могла ли Лиза убить свою сестру?