Странники Одиннадцати Пространств. Нет худа без добра

Александра Алексеевна Василевская, 2023

В борьбе с нахальными паукрабами, которые застраивают и обматывают паутиной планету за планетой, мятежникам всё реже сопутствует удача. Команда лишается всего и, кажется, обречена на нелепую гибель. Но на самом деле каждое поражение приближает мятежников к победе – ведь на их пути встречаются не только негостеприимные планеты и хитрые враги, но и райские уголки, полные новых друзей…

Глава 6. Крылья обретённые

Знание — сила.

Кому только эту фразу не приписывают!

Альдон — планета с необычной на земной взгляд цветовой гаммой. Под сине-зелёной атмосферой простираются оранжевые океаны, окружённые совершенно чёрными пляжами. Континенты же отличаются ярко-красным цветом почвы и не менее ярким лимонно-жёлтым — растительности. А разумные жители планеты, мелльды, окрашены в довольно блёклый зелёный цвет со смазанными голубоватыми пятнами и редкими чёрными точками. Может показаться, что эти не просто мягкотелые, а прямо-таки желеобразные существа вообще не способны основать какую бы то ни было цивилизацию просто по физиолого-анатомическим причинам. У мелльдов нет ни рук, ни щупалец, ни иных хватких конечностей. Челюстей у них тоже нет — круглый рот открывается на конце небольшого хоботка. Даже пять выразительных белых глаз не очень-то помогают орудийной деятельности. Как же мелльды возвели на своей планете города и покорили Космос? Им повезло: в оранжевых водах Альдона несть числа бактериям-телекинозитам. Водой мелльды должны регулярно пропитываться насквозь. Таким образом, симбиоз между телекинетическими бактериями и разумными желеобразными оказывается просто неизбежным. Мелльды владеют телекинезом настолько искусно, что им завидуют… точнее, завидовали даже терраформы.

Стив, кстати, не завидует, но совершенно искренне мелльдов уважает.

Но даже почти что врождённый телекинез не спасает разумных жителей Альдона от страшного хищника — мегажута. На этой планете он вообще ни к селу, ни к городу: единственную особь завезли сюда какие-то нерадивые звероловы. Хищник хорошо приспособился к местным условиям: изменил свой ритм жизни, переселился с равнин в горы, а самое главное, приобрёл иммунитет к телекинезу.⁹ Поэтому мелльды так же беззащитны перед мегажутом, как перед Двумперией. А она постоянно напоминает о себе разрушительными налётами, уродливой архитектурой и атмосферой всеобщего отчания. Тем не менее, даже боевые корабли аккуратно облетают горы, в которых живёт мегажут.

«Хитрюга», покружив немного над Альдоном и ни с кем не столкнувшись, приземляется недалеко от тех самых гор (которые, кстати, отличаются насыщенным шоколадным цветом). Рядом с ними находится полузаброшенное мелльдское поселение с опутанными паукрабской паутиной зданиями. Едва завидев корабль, малочисленные обитатели злосчастного поселения бросаются навстречу экипажу, но очень скоро испуганно останавливаются и поспешно, задействуя все силы телекинеза, ползут обратно.

Мегажут сегодня не спит. Похоже, он как раз собрался на охоту. Исполинский хищник тёмно-зелёного цвета угрожающе быстро приближается к мятежникам на шести когтистых лапах. Оскаленные зубы, грозный рык и налитые синей кровью глаза не сулят ничего хорошего тому, кто окажется на пути этого зверя.

Что нисколько не смущает горячих парней, всегда готовых подраться — Семиларена и Накета.

— Валим его! — вопит блент, оснастив каждую из семнадцати рук испарителем.

— Убить всегда успеем, сначала ловим! — слегка корректирует амбициозные планы Семиларена Накет — обнажив, впрочем, и свой гормет с голубым клинком.

— Да куда ж вас несёт!.. — шипит Леод.

Блент и человек с двух сторон бросаются к мегажуту… и через несколько мгновений отправляются в короткий полёт, который заканчивается не очень мягким, но синхронным приземлением в лимонно-жёлтую траву.

— Ррр! Не знаете — не беритесь! — рычит, вооружаясь, Райтлет. — Мы с Сэн его укротим!

— Мы профессионалы! — поддерживает тц-рики. — Юур солшом!

— Юур солшом!

— А п-по-моему, он-ни все н-немножечко с д-дуба рухн-нули, — мямлит Витс, с ужасом наблюдая, как охотники на чудовищ кидаются на страшного зверя.

— Согласна, — с ничуть не меньшим ужасом шепчет Веншамея.

Завидев охотников, мегажут останавливается будто бы в недоумении. Но на самом деле это знак того, что хищник готов биться. Из устрашающей зубастой пасти мегажута раздаётся кошмарный рёв, сквозь который пробивается ещё и наипротивнейший визг. Райтлет отвечает чудовищу своим самым глубоким и громким рыком, который до костей пробирает всех, у кого кости, собственно, есть. Сэн же замахивается на мегажута горметом и сердито бьёт хвостом. Поняв, что странных двуногих существ испугать не удалось, мегажут припадает к земле и начинает надвигаться на сартонари и тц-рики, время от времени делая резкие выпады когтистыми лапами и страшными челюстями, а также стараясь задеть противников шипастым хвостом. Райтлет и Сэн то отступают, то сами надвигаются на чудовище, причудливым образом при этом подпрыгивая, кружась будто бы в танце странного ритма, размахивая горметами и мотая во все стороны хвостами. Райтлет временами подскакивает к мегажуту так близко, что едва не задевает его горметом или когтями, а порой даже щёлкает зубами рядом с самыми глазами чудовища. Сэн в это время старается отвлечь внимание мегажута на себя, ударяя его хвостом с самых неожиданных сторон. Вдруг Райтлет выдаёт ещё один манёвр — низко приседает, словно собираясь пронзить горметом мягкое брюхо чудовища, но в последний миг высоко взлетает и, приземляясь, царапает когтями морду мегажута. При этом удар приходится на левую сторону. Мегажут рефлекторно бросается влево, но в мгновение ока справа подбегает Сэн и взмахивает горметом у правого глаза чудовища.

— Ну и танцы-шманцы, — озвучивает мысль почти всего экипажа «Хитрюги» Герн.

— Э-э-э, их смысл станет понятен, если, хм, вспомнить о биологии мегажута, — комментирует Айзел. — Мегажут — это, гм, не просто груда мышц, эм, зубов, когтей и шипов. Это чудище, хм, вблизи может читать мысли. Поэтому Райтлету и Сэн, хм, приходится думать, гм, одно, а делать, э-э-э, другое. Эм, то есть, перед тем, как сделать выпад, хм, правой рукой, они думают, гм, как сделают его левой.

— Надо же, какие премудрости.

И премудрости эти работают. С каждой новой атакой Райтлета и Сэн мегажут всё больше теряется и теряет ловкость. Улучив момент, сартонари останавливается и начинает пятиться, размахивая горметом прямо у носа чудовища, а хвостом указывая то влево, то вправо. Вдруг Райтлет неожиданно бросает гормет и молниеносно взбирается по правому боку чудовища ему на спину. В это же время Сэн запрыгивает мегажуту на нос и бьёт того хвостом прямо по глазам. Мегажут принимается прыгать и беспорядочно молотить хвостом, чтобы сбросить охотников, но Райтлет вцепляется когтями в шею мегажута и удивительно точным и сильным толчком опрокидывает гигантского хищника на землю. Мегажут не успевает встать — Сэн уже хватается за чувствительное горло чудовища. Ещё одним точным и сильным ударом Райтлет заставляет хищника лечь на спину. После этого мегажут прекращает сопротивляться и, тихо ворча, складывает лапы. Охотники слезают с чудовища, обмениваются традиционным восклицанием «юур дефнерп» и крепко обнимаются.

Когда мегажут робко поворачивает голову к влюблённым охотникам, внезапно настораживается Силмак:

— Эй, ребята, а вы у мегажута чего-то металлического под левым глазом не приметили? Блестело там что-то!

— Нет, — честно отвечает сартонари, приподнимает голову мегажута, и… — Ха! Жучок! Причём явно двумперского образца!

— Похоже, это действительно ловушка, — вздыхает Млем.

— Гррр, летим отсюда! — ворчит Тецклай.

— Ничего так и не выяснив? — одёргивает хриввалэйтна Стив.

— А чего тут выяснять? Вы уже попались! — раздаётся из-за спин мятежников чей-то мерзкий глумливый голос.

В этот же миг раздаётся выстрел, и замертво падает мегажут, который уже собирался аккуратно подняться и уйти восвояси.

Взору обернувшегося экипажа «Хитрюги» предстаёт далеко не самая приятная картина. Весь звездолёт покрыт отвратительной паукрабской паутиной. Окружают корабль создатели — вернее, создательницы паутины, облачённые в металлические экзоскелеты паукрабихи, а также грозные ходострелы и вооружённые до зубов йорзе с неизменными ухмылками на гиеньих лицах.

— Лучше было бы, конечно, прихлопнуть вас на Флуплюле, — бросает куда-то в сторону йорзе, обладатель мерзкого глумливого голоса и электробластера, который оборвал жизнь могучего чудовища, — но тогда бы мы повредили драгоценную паутину паукрабих…

— Это точно! — взвизгивает одна из паукрабих и угрожающе скрежечет металлическими клешнями.

Силы, конечно же, неравны. Но всё тех же импульсивных Накета и Семиларена это не останавливает…

— Ребята, я их отвлеку! Вперёд! — кричит Накет и рвётся в бой.

— Я с тобой, дружище! — восклицает Семиларен и устремляется вслед за Накетом.

Ни паукрабихи, ни ходострелы, ни йорзе никак не реагируют на этот выпад. Только паукрабихи начинают как-то странно, кусками, оплетать траву паутиной…

Семиларен и Накет, не замечая явного подвоха, кидаются на двумперцев… но тут в руках у йорзе и паукрабих неожиданно оказываются мелльды. Коварные двумперцы держат их прямо перед собой, выстроив таким образом живой щит. Судя по всему, мелльды полностью лишены телекинеза — они вообще не сопротивляются. Еле слышно они умоляют отпустить их — но всё, конечно же, втуне.

— Вот жопа! — вскрикивает Накет, резко затормозив как раз вовремя, чтобы не задеть горметом беззащитных местных жителей.

Семиларен же тормоза включать не собирается.

— Стой, говно собачье!!! — рявкает Накет, едва успев схватить блента за две руки.

— Ты чего?! — возмущается Семиларен.

— Да ничё! Глаза разуй, блин!

Блент останавливается и пристыженно прижимает уши. Ещё один миг — и он бы лишил жизни не одного невинного местного жителя…

Двумперцы, видя замешательство мятежников, принимаются злорадно гоготать.

— Ха-ха-ха! Жалко вам этих ничтожных желеобразных, да? Что, ребятки, совесть мучает? — мерзким тоном осведомляется загораживающий вход на корабль йорзе с самым большим мелльдом в руках.

Тут же находится опомнившийся Семиларен:

— Надо же, какое слово выучили — «совесть»! В каком словаре вычитали?

Не сразу двумперцы распознают сарказм. Но когда распознают, гадкий гогот затихает.

— Сдавайтесь, ублюдки, — грубо прерывает молчание одна паукрабиха. — Может, в живых останетесь.

Двумперский ультиматум встречает лишь тишина, полная презрения. Унижаться никто не собирается. Несмотря на то, что ситуация кажется безвыходной, каждый мятежник пытается придумать какой-то спасительный манёвр.

Но всё тот же йорзе с гнусной ухмылкой ломает все надежды мятежников:

— Мы уже давно за вами следим. И всё про вас знаем. Даже странно, что ваши бравые киберпанки не заметили всех этих датчиков…

Джекс и Бастер озадаченно переглядываются. Неужели и правда?..

— Йорзе не верьте. Верьте мне, — тихо шепчет друзьям Стив, уловив тревожные мысли в органическом мозге Джекса. — У меня есть план.

Стив меняет форму зрачков: чёрные амёбы в его глазах становятся тонкими вертикальными линиями. После этого терраформ складывает руки, сгибает все пальцы, кроме указательных, прикладывает кисти к носу и всем телом напрягается. Несколько стеков — и он исчезает. А точнее, телепортируется прямо за дверь «Хитрюги».

От глаз двумперцев исчезновение Стива не ускользает.

— Хе-хе! Вон, даже Стив вас бросил! — хихикает йорзе с самым большим мелльдом в руках.

— А не пошёл бы ты… — отзывается Накет.

Назвать точный пункт назначения человек не успевает: дверь «Хитрюги» открывается, и оттуда высовывается двухпалая нога терраформа. Мощный пинок — и йорзе, выпустив из рук мелльда, перелетает через мятежников и впечатывается гиеньим лицом ровнёхонько в грязную лужу.

Не успевают двумперцы что-либо сообразить, как мятежники уже оказываются внутри корабля. Остаётся лишь одна проблема: крепкая паутина, которая опутывает его снаружи, не даёт взлететь. Но решение быстро находит Тецклай у приборной доски:

— Гррр! Гиперполимер не горит, а паутина — ещё как. Поднимаю температуру… давление снижено… форсаж!!!

Когда паукрабы и йорзе понимают, что их обхитрили, они принимаются обстреливать освободившийся звездолёт… но уже через несколько мгновений «Хитрюга» скрывается из виду. Тут же двумперцы посылают в погоню несколько десятков боевых кораблей, но они очень быстро теряют след: корабль мятежников больше не отображается на их радарах, и никто не успевает заметить, в какую именно из пяти магистральных труб, которые открываются недалеко от Альдона, он ныряет.

А ныряет «Хитрюга» в ту сеть магистралей, которая ведёт к краю Укрытого Рукава.

— Уф, ещё немного — и тяжко бы нам пришлось, — выдыхает Яарвокс, когда становится ясно, что никакой погони не предвидится. — Жалко только, ничего выяснить не удалось.

— Ррр, кроме того, что мы все обвешаны какими-то датчиками, — ворчит Райтлет.

— Это обман, — уверяет Джекс. — Я перепроверил всё, и Бастер тоже. Нет у нас никаких датчиков.

— Йорзе почти удалось нас деморализовать, даже я чуть было не поверил, — вступает Стив. — Но я умнее их.

— А вот паукрабы умнее не стали, — тихо усмехается Тецклай. — Оплетать паутиной корабль — глупо.

— Внутри они тоже побывали, — замечает Веншамея. — Вон там, над дверью, паутины наплели.

— Я сейчас её уберу, — объявляет Бастер и направляется к двери, но его вдруг останавливает Леод:

— Подожди-ка! Эти узоры… что-то они мне напоминают…

Леод долго всматривается в лоскут паутины, принюхивается и напряжённо шевелит вибриссами. Наконец, его осеняет:

— Точно! Друзья, как же я мог забыть! Я видел похожую систему общения у… блургров! Они тоже пишут нитями — не паутинными, правда, а слизистыми, но очень похоже!

— Я тебе больше скажу, Леод, — улыбается Стив. — Блургры и паукрабы — на самом деле родственники. Мои братья разделили их уже на племенном уровне развития, так что их языки действительно должны быть похожи. Я уверен, что блургры помогут нам расшифровать эту подкрадскую вязь!

— Подожди, — прерывает Стива Млем, — вы их… разделили? Зачем?

— Они уже начали друг с другом грызться, не осознавая своего родства. Длилась эта грызня так долго, а главное — так много ради неё оба вида создали оружия, что нам надоело. Мы оставили на Мизергели паукрабов, а блургров переселили на Леззу.

— Это был единственный выход? Разве других способов разрешить этот конфликт не было?

— Млем, я знаю, о чём ты думаешь. Мы пытались. Намекали знаками, пытались повлиять на их верования, создавали ситуации, из которых можно было выйти только всем вместе. Ничего не получилось.

— Должен был быть другой способ. Может, то, что паукрабы себя так ужасно начали вести, на самом деле — следствие разделения? Какая-то потаённая обида на вас, терраформов?

— Но блургры-то стали мирными. Затворниками, да, но они не пытаются заматывать целые миры в паутину. Значит, паукрабы ведут себя как сволочи не потому, что мы отделили их от блургров.

— Трудно сказать наверняка. Что-то мне подсказывает, что твои братья поступили не совсем правильно, Стив.

— Думай что хочешь. Курс на Леззу, друзья мои. Путь неблизкий, успеем отдохнуть.

Команда неслышно расходится по каютам. Но уже скоро тихий воздух внутри корабля начинает сотрясать эмоциональный диалог Райтлета и Сэн. Он крайне сбивчив, и даже не всегда в нём можно разобрать оформленные слова и предложения. В нём дикий первобытный восторг, адреналин, велоксин, горячая любовь, взаимная гордость и истинное охотничье счастье.

Завершается разговор внезапно — четырьмя чёткими репликами:

— Слушай, это же был тот самый мегажут, с которым я сражался на арене. За него-то мне и дали чёрные доспехи! Я вспомнил: у него те же шрамы и отметины на морде!

— Обомлеть! Жалко, что эти черти поросячьи его пристрелили.

— У нас на Тихарлавсе хранится его ДНК. Его можно будет восстановить!

— Ух ты, здорово!

Тем временем на кухне начинается другой разговор. Там Юрксла, повстречав Веншамею, пытается своим наполненным множеством ненужных слов говором объяснить ей, кто он такой. Веншамея отделывается стандартной фразой «Приятно познакомиться!» и лезет в холодильник, где находит бутылку земного красного вина. Налив себе бокал, Веншамея садится за стол и тихо произносит, ни к кому не обращаясь:

— Кругом обман, жестокость, несправедливость… а мы тут пьём.

— Простите, не мы, а вы, — возникает на кухне Яарвокс. — Алкашка ты всё-таки.

— Какое тебе дело! У меня тяжёлые мысли, я вспомнила Теэклавеллу…

— О, и ты хочешь утопить тяжёлые мысли в вине? А они не тонут, знаешь. Поверь, я через это проходил. Ничего хорошего из этого не выходит. Как сопьёшься…

— Я не собираюсь спиваться! Просто немного…

— Забыться?

Веншамея испепеляет Яарвокса взглядом. Но вдруг смягчается:

— Как с языка снял… хм… может, ты и прав, — с этими словами Веншамея прячет бутылку обратно в холодильник и снова садится за стол. — Видимо, я не так сама себя поняла. Да! На самом деле, мне нужно просто выговориться! Если бы меня кто-то выслушал…

— С удовольствием! — живо реагирует Яарвокс и подлетает к бывшей королеве Теэклавеллы.

Яарвокс резво, но в то же время нежно приобнимает Веншамею и почти что втыкает усы и мефистофельскую бородку ей в щёку…

Звонкая пощёчина тут же отдаляет седого контрабандиста от бывшей королевы.

— Пошёл вон, кобель!!! — вскрикивает Веншамея. — Похотливый козёл!

— Да что я сделал-то? — возмущается Яарвокс.

— Ничего! Руки от меня убери! Хватит меня лапать!

— Лапать? Я тебя просто приобнял! Не за сиськи же…

Яарвокс не успевает договорить: он получает новую пощёчину, ещё более звонкую и болезненную.

— Ну и чёрт с тобой, — ворчит Яарвокс, потирая щёку, и утекает с кухни. — Тоже мне, недотрога какая.

Веншамея вновь остаётся одна. Сначала ей опять хочется взяться за вино, но что-то её останавливает. То ли слова Яарвокса, то ли собственные сомнения…

— Чё случилось, Веншамея? — участливо спрашивает оказавшийся у порога Накет.

— Я опять вспомнила Теэклавеллу, — вздыхает Веншамея. — Если бы не моя дурацкая затея с восстанием, все теэклавелльцы были бы сейчас живы! А я их убила. Да, именно убила! И разрушила целую цивилизацию!

— А мне кажется, что всё не так страшно, — мягко говорит Накет и садится рядом с мрачной королевой.

То есть, бывшей королевой.

Нет, всё-таки королевой. Его личной.

В отличие от своего предшественника, Накет соблюдает дистанцию и держит руки при себе.

— Ты же готовила людей к восстанию, так?

— Конечно. Годы тренировок, расчёты, огромный труд. Прорабатывали все варианты, а выпал нерасчётный!

— Ну, ты же не вытащила всех этих людей утром из постели и не приказала идти на орхгов в чём мать родила! Они знали, что рискуют!

— Да, но дело-то не в этом. Зачем я вообще это всё устроила? Можно было как-то тихонько выскользнуть из-под власти орхгов, уйти в подземелье… тогда бы планета была цела! Зачем было вылезать?

— А знаешь, кучу планет орхги уничтожили вообще ни за что. Жители тех миров им верно служили, никогда им не перечили. Но вот ударило чё-то Императору в голову — и всё, от тех планет камня на камне не оставили! Поверь, таких полно. Так что вашу планету могли разнести средь бела дня ваще просто так.

— Вот как? То есть, ты считаешь, что дать отпор стоило попробовать?

— Стоило! И ты не виновата в том, что произошло в итоге. Не повезло просто. Кто его знает, что в башке у Хргрт’Экты тогда было. И неужели ты одна на всю планету о восстании думала? Вы, теэклавелльцы — умный и гордый народ, всё равно бы рискнули когда-нибудь. Лучше героем помереть, чем всю жизнь рабом быть — это ж прямо про вас!

Ещё раз прокрутив в голове всё, что сказал Накет и всё, что помнила о том роковом дне она сама, Веншамея наконец приходит к тому выводу, к которому Накет её настойчиво подводил.

— Накет, спасибо тебе большое! Почему я сама об этом обо всём не подумала? Ругаю себя, самобичеванием занимаюсь… а всё так просто! И ни одной избитой фразы. Ты просто умница.

— Ну, избитыми фразами утешать — последнее дело, — скромно улыбается Накет, заметно покраснев. — Хотя, ваще-то, ничё такого оригинального я и не сказал!

— Сказать что-то важное можно и самыми неоригинальными словами.

— Например… «я люблю тебя»?

— Или, — Веншамея пододвигается к Накету поближе, — можно ещё так: «я хочу»…

— Коньяку и колбасы?

Неожиданная шутка заставляет Веншамею затрястись в диком припадке почти беззвучного хохота. Другой хохот, вполне звучный, раздаётся вдруг из кухонного шкафчика. Накет быстро встаёт, открывает шкафчик и находит там Силмака, который держит в первой паре лап пачку печенья.

— Что? — обдав Накета крошками, реагирует шнырявка. — Мне просто понравилась шутка, я не удержался!

Накет сначала посмеивается вместе с шнырявкой, но потом меняет тон:

— Силмак, дуй отсюда.

— А волшебное слово?

— Быстро!

Накет уже не смеётся. А вот Силмак, хотя и выходит послушно из кухонного шкафчика и направляется к выходу с кухни, продолжает тихонько хихикать в вибриссы. Не успевает Накет выразиться по этому поводу, причём привычным крепким слогом, как его обнимает Веншамея.

— Не нужно больше слов! — шепчет она и горячо целует Накета.

— Прямо здесь! Прямо сейчас! — только оторвавшись от губ Веншамеи, заявляет Накет. — Моя королева!

Словно по волшебству, с Веншамеи очень быстро слетает платье: длинные пальцы Накета уже нащупали все застёжки…

Не в силах больше сдерживать страстное желание, он прижимает бывшую королеву Теэклавеллы к холодильнику и осыпает поцелуями всё её тело, не пропуская ни одного изгиба…

— Да разденься же ты, запаришься! — улучив момент краткой передышки, весело упрекает Накета Веншамея.

— Я не хочу от тебя отрываться! — выкрикивает в ответ Накет.

— Тогда я тебе помогу… боже, какой ты горячий! С какой ты планеты?

— С Бедантии!

— А я думала, ты фордокс-приманец!

— Хватит мне льстить, юмористка! И ксенофильша…

— Кто?!

Когда стараниями теэклавеллянки бедантиевец освобождается от одежды, он хватает её за грудь и выпаливает прямо в лицо:

— Ксе-но-филь-ша!

Это хлёсткое слово вовсе не смущает Веншамею. Наоборот, оно возбуждает её ещё сильнее:

— Да! Да!!! Покажи мне больше, инопланетянин! Больше!

— Больше? Ну, смотри, не лопни!

А это самое «больше» уже давно наготове…

— Хоть бы мысли скрывали получше, — говорит собратьям-телепатам в отсеке управления Карл. — Аж жарко стало!

— Да ладно, это было ожидаемо, — пожимает плечами Стив.

Впрочем, зрачки Стива меняют форму: из круглых становятся квадратными. А это значит, что терраформ лукавит, и его на самом деле впечатляет всё происходящее на кухне.

Что уж говорить о Карле — хоть он и не теэклавеллец, и не бедантиевец, но всё-таки человек…

— Так, всё, не могу больше! Пойду-ка жене позвоню! — наконец, объявляет Карл и выходит из отсека управления.

По дороге он сталкивается с Джексом.

— Приятного эротического путешествия! — находится киборг, до чутких слуховых датчиков которого уже долетели желания полупротоплазмика-получеловека.

Карл отвечает укоризненной улыбкой и неприличным земным жестом, после чего запирается у себя в каюте.

— Млем, зайдём к Карлу деминут через пять? — с выражением озорного мальчишки спрашивает центора Джекс.

— А как же! — не менее шаловливо отвечает Млем. — Как это… дурная голова ногам покоя не даёт, правильно?

И киборг, и центор сгибаются пополам от хохота.

Тем временем на кухне изгибаются во всех сразу направлениях разгорячённые тела Накета и Веншамеи, нарушая тем самым все законы биологии и физики. К тому же, уже приближается миг, в который, как известно, ощущение границ тела совсем теряется…

Именно в это время на кухню решает зайти Тецклай. Он не знает, что там творится (а раздающиеся оттуда звуки списывает на включённое у кого-то в каюте радио), и надеется просто насинтезировать в биореакторе мясной кашицы себе на ужин. Но стоит хриввалэйтну только пересечь порог кухни, как прямо в лобный глаз ему прилетает ботинок Накета, а затем ещё и сапог Веншамеи.

— Брысь, ящерица!!! — синхронно орут на Тецклая любовники.

От неожиданности хриввалэйтн отскакивает к самому потолку коридора. Оправившись от удара, Тецклай медленно уползает в отсек управления и оскорблённо ворчит:

— Гррр! Проклятые млекопитающие! Нашли время трахаться!

— Разве это не в природе всех раздельнополых? — добродушно усмехается Млем.

— Гррр! Нет! Я вот, например…

— Сказал представитель вида, который в гнездовой сезон целые сутки напролёт только и… — насмешливо начинает Стив, но Тецклай перебивает его:

— Только в гнездовой сезон! Только раз в год! И уж точно не в общественных местах!

Продолжая гундосить себе под нос, Тецклай устраивается в углу, намереваясь хотя бы немного подремать. Но, разумеется, Накет и Веншамея расходятся всё больше и больше, и их страстные вздохи и стоны становятся слышны во всём корабле — в том числе и в отсеке управления.

— Гррр, да сколько можно?! — возмущается хриввалэйтн.

К счастью для чувствительного Тецклая, ровно после этих слов любовники достигают пика наслаждения и затем переходят на неслышный нежный шёпот.

— Моя королева… мой прекрасный цветок…

— Мой рыцарь… моё рыжее солнышко…

Обменявшись ещё несколькими поцелуями, Накет и Веншамея принимаются неспешно одеваться. И тут они обнаруживают ещё одного гостя. Это Бастер, который стоит на пороге кухни с уборочным аппаратом в руках.

— Ты чё, всё это время на нас пялился?! — снова вскипает едва успевший остыть Накет.

— Я пришёл только что, — невозмутимо отвечает робот. — Я пришёл убираться.

— Да мы сами… — смущённо начинает Веншамея, но тут же вступает Накет:

— Нет, Веншамея, ты всё-таки королева! Не пристало тебе заниматься уборкой! Роботам же в удовольствие делать всякую скучную работу, не забывай!

— Логично, — одобряет Бастер.

— Что ж, иногда можно позволить себе побездельничать, — улыбается Веншамея, поправив растрёпанные синие волосы. — Тем более после… такого праздника!

Накет и Веншамея тихо уходят с кухни, всё ещё глядя друг другу в глаза и приобнимая друг друга.

— К тебе пойдём или ко мне? — спрашивает Веншамея у Накета.

— Ваще неважно, — отвечает он.

В коридоре парочка натыкается на Яарвокса. Тот обводит любовников тяжёлым взглядом и бросает в сторону:

— А вроде мужик ты был, Накет…

— Чё? — резко переспрашивает бедантиевец.

— Да пусть идёт далеко и надолго, — дёргает Накета за рукав Веншамея и выпаливает в лицо Яарвоксу: — Не твоё, вот и бесишься!

И Веншамея, и Накет заливаются хохотом. Яарвокс же, не меняя выражения лица, ограничивается кратким ответом:

— Смешно дураку, что нос на боку!

Накет и Веншамея, пропустив слова Яарвокса мимо ушей, уходят в ближайшую каюту, которая принадлежит бывшей королеве Теэклавеллы.

У двери же в каюту соседнюю, которую занимает Карл, с застывшими на лицах озорными улыбками притаились Джекс и Млем. Яарвокс даже не замечает их, а вот Леод, который собрался прогуляться до ванной, останавливается и удивлённо вглядывается в киборга и центора.

— Добрая традиция экипажа «Воображения», — шепчет Млем, прочитав мысленный вопрос Леода.

— Готово? — с нетерпением интересуется у Млема Джекс.

— Конечно! Пошли!

Джекс и Млем весело вваливаются в каюту Карла:

— И чем это ты там занят без нас? Ну-ка, показывай!

— Поцы вы оба!!! Кыш отсюда!!! Энни, они меня достали!

Леод посмеивается в вибриссы, слушая дружескую перебранку.

— Ха, — тихо усмехается он. — Как сказал бы мой брат, «весело жить не запретишь!»

— Хорошо сказано, — отзывается оказавшийся рядом Витс.

— Да, за словом братец мой на дерево не лез. Никогда с ним скучно не было. И решительности в нём было куда больше, чем во мне. Когда Тримперия только-только захватила нашу планету, он сразу корабль собрал — сам, своими лапами! — и полетел орхгам всякие козни строить. Когда его чуть не поймали однажды, он мне сказал, что полетит за помощью к самому Стиву. После этого я ничего от брата не слышал. Где он пропал, интересно?

Витс тут же бледнеет. К горлу его подступает ком, чаще начинает биться сердце, а руки леденеют…

— Леод, я д-должен т-тебе п-п-признаться, — заикается человек.

— В чём? — добродушно махнув хвостом, спрашивает ягулярр.

— Т-твой б-брат лет-тел к Ст-тиву, н-но встрет-тил его я. Я т-тогда б-ыл в-в об-блике Ст-тива. Я… я ск-казал — т-так мне н-над-до б-было ск-каз-зать — что к-ключ к сп-пасению Г-галакт-тики на Зе-земле, т-то есть, н-на Солнце-3. Он м-мне п-поверил и п-полетел т-туда… а т-там его уб-били. Т-там вс-сех уб-бивали, к-кого я п-посылал…

Дрожа от страха и угрызений совести, Витс с трудом решается заглянуть Леоду в глаза. Но, к своему удивлению, он не видит там ни злобы, ни хотя бы упрёка.

— Ах, вот оно что, — тихо произносит Леод, а затем добавляет громче и увереннее: — Спасибо, что сказал! Лучше знать, чем пребывать в неведении.

— Т-ты… ты н-не злишься на м-меня? — почти беззвучно выдавливает Витс.

— Нет. Не злюсь. Хорошо, что ты признался. На самом деле, мне стало легче.

Витс недоверчиво смотрит на Леода. Где же гнев, где же желание отомстить?

Ягулярр легко улыбается и виляет хвостом, показывая, что ничего такого он не чувствует, после чего уходит.

— П-почему… почему он т-так легко всё в-воспринял? — бубнит всё ещё дрожащий Витс. — Я б-бы на его м-месте выпустил к-когти…

— Леод не такой, — раздаётся из-за спины Витса голос Стива. — Успокойся, всё хорошо. Ты молодец. Не всякий так бы смог.

Витс неопределённо хмыкает в ответ. Стив улыбается:

— Я знаю, ты всё ещё запутан. Но одно ясно: тебе нужно выспаться. Биологические часы у тебя сбились.

— Откуда ты знаешь?

— Твоя нервная система для меня — открытая книга.

— Подожди. Наш корабль теперь покрыт гиперполимером. Разве он не ослабляет телепатические способности? Тогда, на паукрабской базе, ты это сам говорил!

— Мы уже все приспособились. И Млем, и Карл тоже приноровились читать мысли сквозь гиперполимер. Наши мозги, хотя и сложнее устроены, но такие же гибкие, как и у не-телепатов.

— Понятно. Но я не уверен, что действительно хочу спать. Мне всё ещё очень, очень стыдно и… страшно.

Стив вдруг обнимает Витса. Сначала человек просто цепенеет от неожиданности, а затем весь его страх и угрызения совести выходят наружу. Витса пробивает страшная дрожь, ему становится трудно дышать, а на глаза наворачиваются слёзы отчаяния.

— Отпусти… прошу, отпусти! — пищит Витс, пытаясь вырваться из объятий терраформа.

Стив, тяжело дыша, прижимает Витса к своей груди ещё крепче, причём так, что лбом человек утыкается ровно в то место, где находится лёгочный мозг терраформа. Через несколько мгновений Витс чувствует облегчение и приятную сонливость — смешанную, впрочем, с некоторой слабостью.

— Что это было? — шепчет человек. — Что ты со мной сделал?

— Я снял напряжение с твоего мозга и перенёс его в свой, лёгочный, — отвечает Стив, выпустив Витса. — Проще говоря, я временно принял на себя твой страх. А теперь иди спать, пока он не вернулся. Мне же придётся поесть — то, что на моём языке называется «вдохом эмоций», требует много энергии. Да не за что.

Стив улыбается Витсу и уходит на кухню, не выказывая никаких признаков слабости или поглощённого страха. Витс же, лишённый всяких духовных и физических сил, еле-еле доползает до своей каюты, переодевается в пижаму и, рухнув в постель, мгновенно засыпает.

Где-то через два дечаса Витс просыпается. Он вспоминает, что забыл поставить себе на ночь стакан воды, и потому отправляется на кухню. На полпути он вдруг останавливается. Витсу кажется, что кто-то бесшумно крадётся за ним. Обернувшись, он никого не обнаруживает. Ещё два шага вперёд… и снова это ощущение! Витс осматривается и вновь убеждается, что никто за ним не крадётся. Списав неприятное чувство на сегодняшние треволнения, Витс идёт на кухню, наливает себе стакан воды и возвращается к себе. Но стоит ему открыть дверь в каюту, как ему опять начинает казаться, что его кто-то преследует. Витс в очередной раз оборачивается и замечает Леода.

— А, это ты! — с облегчением выдыхает Витс. — А я уж испугался — мало ли, думаю, кто на корабль пробрался…

Леод как-то странно приседает, опускает уши и растягивает губы — не то улыбаясь, не то скалясь. Выждав пару стеков, ягулярр с грозным рыком бросается на человека.

— Ты с ума сошёл??? — взвизгивает Витс, роняет стакан и со всех ног бежит к отсеку управления.

Никого там не обнаружив, он понимает, что защищаться ему придётся самостоятельно. Витс вытаскивает из бардачка первый попавшийся гормет, который оказывается испарителем, и направляет его на Леода. Чтобы настигнуть человека, ягулярру не хватает лишь одного прыжка.

— Не подходи!!! Я не хочу делать тебе больно!!! — отчаянно вопит Витс.

— И я не хочу делать тебе больно, — совершенно спокойно отвечает Леод, убрав оскал и подняв уши.

— П-п-правда? — заикается Витс, рефлекторно убрав клинок гормета.

— Правда. Я просто хочу тебя убить!

Один взмах когтистой лапой — и выключенный испаритель Витса выкатывается из отсека управления. Вскоре ягулярр опрокидывает на пол и самого Витса.

— Помогите! ПОМОГИТЕ!!! — надрывается жертва, тщетно пытаясь отбиться от хищника.

Но никто не отвечает. Леод треплет Витса, возит его по полу и играет с ним, как с добычей.

— Да что с тобой такое?! — визжит Витс и хватает Леода за оба верхних клыка.

Поняв, что Леод оказался почти обезоруженным, Витс лягает его в брюхо и вырывается. Он бежит к двери… но та оказывается запертой.

— Кто закрыл дверь? Выпустите меня!!! — отчаянно кричит Витс.

— Живым не уйдёшь! — шипит Леод из-за спины человека. — Ты убил моего брата! Ты должен умереть!

Ягулярр вновь набрасывается на человека и валит его на пол. На этот раз у Витса не получается отбиться: хищник пригвождает его когтями к полу.

— Умррри! — громко рыча, заявляет Леод и разевает пасть, собираясь сделать последний смертельный укус своими жуткими клыками.

— Нет… не-е-ет!!! — в ужасе хрипит Витс и…

…просыпается в холодном поту.

Это был сон!

Или нет? Дверь каюты приоткрывается, и к Витсу заглядывает Леод.

— Что с тобой? Ты кричал, и я подумал… — мягко обращается к человеку ягулярр, но Витс принимается тараторить:

— Сон в руку! Ты пришёл меня убить! Только прошу тебя, сделай это быстро! Ты ведь знаешь, где у человека сонная артерия, да?

Леод уставляется на Витса с явным недоумением:

— С чего ты взял, что я хочу тебя убить?

— К-как — с чего? Т-твой б-брат п-погиб из-за меня! Н-неужели ты н-не хочешь отомстить?

Леод улыбается и садится возле постели Витса. Человек нервно подтягивает к себе одеяло.

— Я знаю, для тебя это странно, — произносит Леод с самой доброй интонацией, — но я действительно не хочу тебе мстить.

— Ты простил меня? — осторожно интересуется Витс.

— Я даже не обижался. Обида ведёт лишь к обиде, месть — к мести, ненависть — к ненависти. Это порочный круг, и в него просто не надо вступать.

— А как же наша борьба с Двумперией?

— Мы не мстим. Мы пытаемся остановить зло, которое разрушает Галактику. Это совсем другое.

— Я — часть этого зла. Я по доброй воле служил Двумперии… то есть, тогда ещё Тримперии. Ты должен ненавидеть меня! Признайся, ты втайне хочешь разорвать меня на части!

— Нет. И знаешь, Витс, даже если бы я тебя ненавидел, я бы никогда не сделал тебе больно. Я не могу причинять боль. Вообще. Никому.

— С такими-то клыками и когтями?

— Именно так. Знаю, это звучит нелепо, но…

Леод пододвигается к кровати и кладёт на неё передние лапы. Витс сначала испуганно отстраняется, но, видя, что когти у ягулярра убраны, подползает к нему ближе.

— Я был самым слабым котёнком в семье, — рассказывает Леод. — Надо мной постоянно издевались сверстники и даже родные братья и сёстры. Время от времени меня даже били. А всё потому, что у меня больше, чем у других, всегда была развита эмпатия. Я очень рано заметил, что когда кому-то больно, мне тоже становится очень неуютно. Я никогда не дрался, никогда не охотился на живую добычу именно потому, что всем всегда сопереживал. И этим все пользовались. Чтобы хоть как-то защититься, я и научился дипломатии. Сначала нашёл дома одну книжку, потом в школе стал ходить на дополнительные уроки, а там мне уже и рекомендацию в Дипломатический Университет Хлонокоптера дали. Все эти мои навыки переговоров — лишь защита от боли, своей и чужой.

— Невероятно, — шепчет Витс. — Я бы никогда не подумал, что ты такой… ты ведь просто излучаешь уверенность! Голос у тебя громкий, как у спортивного комментатора, ты всегда знаешь, что и как сказать, каждое слово и каждое движение у тебя отточено! Я до сих пор в восторге от того, как ты нас тогда провёл на базу! И ты хочешь сказать, что…

Голос Леода вдруг теряет твёрдость:

— На самом деле… я часто чувствую себя беспомощным. Вся эта уверенность — лишь маска… которую я не могу снять. Ну… во всяком случае… при всех.

Витс проникается таким сочувствием к Леоду, что начинает гладить его по голове, как самого обыкновенного земного котёнка. Вдруг человек осекается и отдёргивает руку от головы ягулярра:

— Ой, прости! Я как-то не спросил…

— Не бойся, у нас этот жест означает дружбу и доверие, — улыбается Леод. — Вот со сцурикатами этого делать не стоит — если погладишь сцуриката по голове, придётся на нём жениться. У нас это не так. Можно ещё?

Витс снова проводит рукой по мягкой шерсти Леода. Тот начинает негромко мурлыкать от удовольствия. Витс же бормочет себе под нос:

— И это ты считаешь себя беспомощным! У тебя есть своё мнение, ты знаешь, чего хочешь от жизни и почему ты такой, какой ты есть. А я… я просто никто.

— В отличие от меня, ты не боишься показывать, какой ты есть на самом деле.

— А какой я на самом деле? Злой? Добрый? Лживый? Искренний? Я не знаю, кто я!

— Сейчас ты точно добрый и искренний.

— Но был злым и лживым!

— Возможно, был. Но сейчас в тебе ничего этого не осталось.

— Во мне не осталось вообще ничего! Ни добра, ни зла…

— Тогда почему ты так упорно идёшь по пути добра? Почему ты честно признаёшься в своих проступках? Почему благодаришь за добро? Почему помогаешь другим и сопереживаешь?

— Н-ну… п-просто т-так н-надо…

— Раз ты говоришь «надо», значит, ты к чему-то стремишься?

— П-пытаюсь стать лучше… искуп-пить свою вину…

— Вот! И у тебя здорово получается!

— Думаешь?

— Знаешь, мне неизвестно, что в прошлом толкнуло тебя на путь зла. Но я точно знаю, что ты на него больше не вернёшься. Сердце у тебя доброе. Я уже давно это понял.

Витс слегка отворачивается, обдумывая слова Леода. И впервые за долгое время улыбается.

— Спасибо, Леод. Спасибо, что веришь в меня. Мне этого так не хватает… Стив, конечно, время от времени меня хвалит, но всё равно, я чувствую в его голосе какую-то насмешку. Не хочу ничего плохого про него сказать, но…

— Стив — очень сложная личность. Он — загадка, которую невозможно разгадать до конца. Необязательно, что когда ты слышишь в его голосе насмешку, он действительно над тобой насмехается. Возможно, он имеет в виду что-то другое.

— Что ж, возьму на заметку. Спасибо ещё раз.

— Тебе спасибо. Только… одна просьба. Пожалуйста, не говори о том, что я тебе рассказал, этому зелёному.

— Какому именно? Для меня все зеленоватые.

— Как это? У твоего вида людей двухцветное зрение?

— Не у всех. У меня дальтонизм, я не вижу красный цвет. Болезнь такая.

— Ох… что ж, я имею в виду того зелёного с семнадцатью руками. На всякий случай… не говори ему ничего, ладно?

— Ладно.

Леод кивает, убирает лапы с постели Витса и выходит из каюты.

— Что-то сегодня всё как-то наоборот, — думает Витс и, несмотря на огромный объём новой информации в голове, легко засыпает вновь.

Леод тем временем снова прокручивает в голове разговор с Витсом и начинает напряжённо думать над тем, как бы отблагодарить человека за искренность и сочувствие. Эту мысль ловит Карл.

— Есть чудесный способ сказать Витсу «спасибо» на деле, — свесившись с потолка, вкрадчиво говорит ягулярру полупротоплазмик-получеловек.

— Я весь внимание!

Через несколько дечасов вполне выспавшийся Витс просыпается, не увидев больше никаких кошмаров.

Вот только всё вокруг выглядит для него как-то странно…

— Что у меня с глазами? Рябит как-то… неужели я заболел? — тревожится Витс.

Он бежит в ванную и застывает перед зеркалом, вглядываясь в своё отражение. Ничего необычного. Или…

С ужасом Витс понимает, что у него изменился цвет кожи! Из привычного светло-зелёного он стал каким-то… непонятным!

— Ну, как тебе красный цвет? — доносится до человека весёлый голос Леода.

— К-красный? — недоумевает Витс. — Что?!

— Я подумал, что отблагодарить тебя на словах недостаточно. И Карл помог мне сделать тебе настоящий подарок — вылечить твою глазную болезнь. Дальтонизм, я правильно запомнил? Пока ты спал, мы сделали тебе инъекцию.

Витс таращит на Леода глаза, полные невиданного прежде удивления.

— Значит… значит, так видят мир здоровые люди? — тихо спрашивает он.

— Именно так.

Ошарашенное выражение лица Витса сменяется на радостное:

— Как же это… красиво! Господи! Я никогда не думал, что может быть столько цветов! Столько оттенков, столько… красный… так какой из цветов — красный?

— Ну, вот, например, зубная щётка Джекса — ярко-красная…

Леод кивает в нужную сторону. Витс берёт красную зубную щётку и благоговейно рассматривает её, будто святыню.

— У меня шерсть красно-коричневая. У тебя у самого кожа розоватая. Наконец, красная у тебя кровь. Со временем ты привыкнешь.

— Леод, ты…

Витс опускается на колени и крепко обнимает ягулярра, уткнувшись носом в его шерсть. Чувства так переполняют человека, что он оказывается не в состоянии произнести то «спасибо», что способно выразить всю гигантскую его благодарность. Вместо этого наружу у Витса вырываются слёзы. Леод похлопывает плачущего человека по спине мягкой лапой с убранными когтями.

— Это начало прекрасной дружбы, — говорит ягулярр.

— Ага! — всхлипнув особенно шумно, откликается Витс.

Трогательную сцену прерывает грубоватый голос Семиларена за дверью:

— Вы надолго, голубки? Целуетесь там, что ли?

Леод собирается в завуалированной форме отправить блента в пешее путешествие с эротическим уклоном, но быстрее реагирует Витс:

— А ты что, ревнуешь?

Ягулярр и человек переглядываются и разражаются таким громогласным смехом, что у Семиларена не остаётся ни единого шанса достойно ответить.

Наконец, Леод и Витс покидают ванную. Они слышат в отсеке управления разговоры, от которых явно веет тревогой, и решают разобраться, в чём дело.

— Четыре дечаса уже прошло, а поворота я не вижу, — бормочет Карл, склонившись над приборной доской. — И корабль не замедляется. Обычно скорость автоматически сбрасывается перед развязками. Надо посмотреть…

Нужного поворота навигатор не показывает ни на уже пройденном пути, ни дальше.

— И что там? — беспокоится Витс.

— Трубу перестроили, — отчеканивает Карл. — Тогда понятно, почему двумперцы не стали гнаться за нами. Да, это было тогда, когда ты спал — мы наткнулись на патруль. Джекс еле-еле успел им помехи устроить и сбить настройки навигаторов. Значит, мы в ловушке. Куда же теперь ведёт эта магистраль?

— Насколько я понимаю, в незаселённый регион Хвоста Галактики,¹⁰ — отвечает Райтлет, который истинно охотничьей интуицией почувствовал что-то нехорошее.

— Это точно засада, — заявляет Стив, который всё это время вглядывался в радар. — Расходимся по кораблям! Кстати, Витс, можешь взять себе отдельный кораблик. Я тебе доверяю.

— Спасибо, — шепчет Витс.

— Быстрее, друзья мои!

Вскоре «Хитрюга», ещё не выйдя из гиперпространства, распадается на тринадцать разношёрстных звездолётов. Вылетев из трубы, они отдаляются друг от друга, чтобы двумперцам было сложнее их задержать.

Однако никаких двумперцев мятежники на своём пути не видят. Всё, что предстаёт перед их органическими и цифровыми глазами — это пепельно-серая планета и два её солнца: голубое и красное.

Примечания

9

Именно благодаря иммунитету этого мегажута появились хитроумные устройства — телекинез-блокираторы.

10

Хвост Галактики земляне считают просто Внешним Рукавом.