Странники Одиннадцати Пространств. Нет худа без добра

Александра Алексеевна Василевская, 2023

В борьбе с нахальными паукрабами, которые застраивают и обматывают паутиной планету за планетой, мятежникам всё реже сопутствует удача. Команда лишается всего и, кажется, обречена на нелепую гибель. Но на самом деле каждое поражение приближает мятежников к победе – ведь на их пути встречаются не только негостеприимные планеты и хитрые враги, но и райские уголки, полные новых друзей…

Глава 5. О чём не молчат рыбы

Для познания нравов какого ни есть народа старайся прежде изучить его язык.

Пифагор

Киберпанки успевают смастерить новый радар прямо перед посадкой на Флуплюль. Она, впрочем, грозит и не состояться: облетев всю планету, мятежники не находят под лазурной атмосферой этой планеты ничего, кроме толстого слоя паутины. В общем-то, к паутине, которая протянута между планетами, они уже успели привыкнуть. К сожалению, она всё быстрее и быстрее появляется в новых местах. Но целая планета в паутинном коконе — это уже интересно.

— Как ни странно, здесь нет паукрабских баз, только паутина, — глядя на только что собранный радар, комментирует Бастер.

— Тоже вариант! — реагирует Стив. — Думаю, это своеобразный склад паутины. Надо же откуда-то её тянуть к другим планетам.

— Логично.

— Как бы то ни было, нам нужно под паутину проникнуть.

— Не сейчас. К нам приближаются двумперские корабли. Мне придётся отдать им «груз».

Два паукрабских корабля подлетают вплотную к «Хитрюге». Бастер снова играет роль владельца корабля, а заодно и курьера.

— Груз цел? — безо всяких преамбул обращаются к Бастеру паукрабихи на борту.

Из кают «Хитрюги» доносится тихое хихиканье бывших контрабандистов.

— Цел, — отвечает Бастер. — Разрешите спуститься на поверхность?

— Нет. Паутину не трогать. Передавай груз в воздухе.

На одно мгновение в командной строке Бастера выплывает выражение, которое в переводе с унипрога, универсального кибервиртского программного языка, означает буквально следующее: «швырнуть ящик в этих хамок». Стерев эту строчку, Бастер выдвигает из носа корабля трап, который доходит до самых двумперских звездолётов. Похожий на канатоходца, только с ящиком вместо шеста, Бастер идёт по трапу и останавливается перед кораблями паукрабих. Паукрабьи клешни быстро выхватывают из стальных рук робота весь заботливо собранный Яарвоксом и Герном мусор в красивой гиперполимерной упаковке.

— Всё, лети отсюда, — грубо сообщает Бастеру одна паукрабиха.

— Можно было бы сказать «спасибо», — вежливо произносит Бастер.

— А маслицем тебя не смазать? Ты же бездушная машина, с чего тебе такая честь?

Бастер ничего не отвечает, но на внутреннем унипроге провожает удаляющиеся двумперские корабли старинным кибервиртским проклятием — пожеланием заевших шестерёнок, ржавого корпуса, разбавленного масла и перегоревших светодиодов.

— Да не обращай ты внимания на паукрабих, друг, — раздаётся вдруг поблизости вкрадчивый йорзский голос. — Они так со всеми разговаривают.

Бастер оборачивается и видит маленький звездолёт, в разы меньше обычного двумперского драндулета. Экипаж представлен двумя йорзе, один из которых не сводит глаз с приборной доски, а другой продолжает говорить, по-гиеньи растягивая губы в льстивой улыбке:

— Как приятно встретить готового протянуть руку помощи трудолюбивого робота. Ведь ты не откажешься от хорошей работы на благо Двумперии?

«Откажусь» — высвечивается в командной строке Бастера.

— Не откажусь, — произносит робот вслух.

— Вот и славно. Вот тебе проект, отвези его на Кибервирт, — с этими словами йорзе протягивает роботу платальбом. — Спасибо, друг.

Бастер принимает платальбом из когтистых рук киборга настолько холодно, насколько это возможно с ограниченными способностями выражать эмоции.

— Кстати, наш просвет показывает, что у тебя на корабле есть какие-то органические существа, — словно не обращаясь к Бастеру, бормочет йорзе. — Непонятно, какие именно, но их там немало!

— Это… сурки-ржавчинники, — после небольшой паузы находится Бастер. — Совершенно безобидные зверьки.

— А, тогда всё хорошо. Не будем больше задерживать! Спасибо ещё раз!

Йорзский кораблик словно испаряется. Бастер спешит внутрь корабля.

— Друзья, у меня две новости, и обе плохие, — говорит робот, показывая команде платальбом.

— Насчёт просвета не беспокойся, — успокаивает коллегу-киберпанка Джекс. — Был бы копипринтер, а там хоть город строй, как говорится. В два счёта мы с тобой соорудим непроницаемое для двумперских радаров покрытие!

— Логично. Но что делать с этим проектом?

— Изучить и уничтожить! — категорично заявляет Стив.

Тщательное исследование йорзского платальбома занимает у команды где-то три деминуты.

— Мозговзломы обновляют, — с горечью вздыхает Млем.

— Тоже мне обновление, — хмыкает Стив. — Это как если бы мы приборную доску со столом местами поменяли.

— Видимо, йорзе тоже любят занимать своих подданных бессмысленной работой, — заключает Бастер. — Теперь можно избавиться от платальбома.

— Давай его сюда! — выпаливает Семиларен.

Семнадцать рук горячего блента обращают платальбом в массу пластиково-металлических обломков. Ими Бастер наполняет заправочный отдел копипринтера.

Избавившись от неприятного двумперского артефакта, команда решается проникнуть под паутинную «кору» Флуплюля. Проделав в паутине аккуратное отверстие по форме корабля, экипаж «Хитрюги» слегка модифицирует свой звездолёт, и тот превращается в некое подобие подводной лодки. Когда «Хитрюга» наполовину погружается в воду, мятежники оперативно заделывают отверстие всё той же старой доброй изолентой с гиперполимерным покрытием.

Импровизированная «подлодка» оказывается единственным сколько-нибудь значимым источником света в толще флуплюльских вод в огромном радиусе: отвратительная паукрабская паутина практически не пропускает лучи голубого солнца. Потому неудивительно, что те обитатели вод, которые не относятся к когорте глубоководных, мгновенно окружают корабль. Все они — разумные рыбы. Гигантские, средние, крошечные, переливающиеся всеми цветами радуги, полосатые, пятнистые, одноцветные, контрастные, блестящие, прозрачные, с огромными вуалевыми хвостами, с едва заметными плавничками, угревидные, плоские, треугольные, шарообразные, покрытые наростами, колючие, гладкие, двуглазые, многоглазые, усатые, с торчащими наружу зубами, клювастые, со ртами-присосками, светящиеся, стайные, одиночные…

Несмотря на всё своё пёстрое, хотя и заметно истасканное несладкой жизнью в тёмных водах разнообразие, флуплюльцы едины в своём отношении к экипажу «Хитрюги»:

— Какое счастье! Вы не паукрабы и не йорзе! — раздаются радостные, но слабые голоса из динамика, подключённого к гидрофону. — Наконец-то мы видим свет! Надежда есть! Не всё потеряно!

Не успевает кто-либо на борту «Хитрюги» что-нибудь сказать в ответ, как рыбы меняют тему разговора:

— У вас нет еды? Хоть какой-нибудь? Пожалуйста, умоляем, поделитесь хотя бы крошкой! Мы сделаем для вас, что хотите! Пожалуйста! Хотя бы чуть-чуть еды! Нам приходится есть собственную икру и обкусывать друг другу плавники, чтобы не умереть…

И это флуплюльцы! Тысячелетиями эти весёлые рыбы не знали невзгод. Даже суровые шторма и нашествия опасных диких хищников флуплюльцы переживали на удивление легко. Каждый из четырёхсот двадцати шести дней в году обязательно был каким-нибудь праздником, пусть даже таким, который праздновали только две-три семьи на каком-нибудь одном-единственном маленьком рифе. Что уж говорить о тех, которые отмечала вся планета-океан — Феерии Рачков-Светлячков, Празднике Весёлых Пузырьков, Фестивале Космоса, Дне Архитектуры⁸ и многих других событиях! Кстати, об архитектуре: флуплюльцы всегда славились своими невероятно красивыми подводными дворцами, хитроумными лабиринтами, плавучими строениями и высокотехнологичными океанскими космопортами. Казалось, что красивые сооружения строили все поголовно и все дни напролёт, прерываясь лишь на сон, праздники, нерест и короткие перекусы. О еде разумные рыбы не беспокоились никогда: весь океан кишел планктоном, водорослями и крупными мягкотелыми беспозвоночными. Ровно до тех пор, пока паукрабы своей паутиной не закрыли всему океану доступ к свету, из-за чего вымерли фотосинтезирующие организмы — основа почти всех пищевых сетей. Лишь скудные глубоководные экосистемы спасли от немедленной гибели около четверти населения Флуплюля. Сейчас от этой четверти уже осталась только половина, поскольку последствия экологической катастрофы со временем достигли даже самых потаённых глубин, и голод начался уже там.

— Конечно, мы с вами поделимся едой, — после небольшой паузы заверяет флуплюльцев Стив. — Биореактор у нас всегда заряжен.

— Буль! Биореактор! — булькает один рыбий голос. — Ещё не так давно, буль, мы считали это устройство инопланетной, буль, безделушкой. Как мы, буль, были недальновидны!

— Это вполне, хм, естественно, — реагирует Айзел. — Известно, гм, что среди существ с развитой, э-э-э, регенерацией мало хороших, эм, травматологов. Неудивительно, гм, что вы никогда и не думали выращивать еду, э-э-э, искусственно. Ваши экосистемы, хм, всегда были образцами, эм, устойчивости и разнообразия.

— Может, подарить им сам биореактор? — вдруг произносит Витс.

— Отличная идея! — одобряет Стив. — Вовремя ты заправил копипринтер, Бастер!

— Пока будет печататься новый биореактор, давайте воспользуемся уже существующим, — предлагает робот. — Там как раз остались программы для флуплюльских организмов.

Под радостное верещание сотен флуплюльцев мятежники воскрешают в биореакторе вымерший фито — и зоопланктон, а также зелёные водоросли и мягкотелых беспозвоночных. Вскоре всё это богатство оказывается снаружи «Хитрюги», и тут же начинается бурное рыбье пиршество. На первый взгляд кажется, что рыбы хаотично и эгоистично стараются урвать побольше, не думая о других. Но на самом деле каждая рыба выбирает себе небольшой участок, с которого собирает еду, не мешая при этом соседям. Зрелище получается очень красивое и гармоничное. Когда еда заканчивается, как раз оказывается готов новый биореактор. С помощью бортового телепортатора мятежники отправляют устройство в толщу флуплюльских вод. Его сразу же подхватывают хасситафы — постоянно меняющие цвет и форму узоров на длинном и тонком теле рыбы с большими добрыми глазами.

— Спасибо! Спасибо вам огромное! — раздаются из динамика ликующие рыбьи голоса. — Мы не останемся в долгу! Как нам вас отблагодарить?

— Кое-что вы можете для нас сделать, — отвечает Стив. — Просто ответьте на пару вопросов. Во-первых, есть ли на Флуплюле паукрабские базы? Наш радар их не обнаружил.

— Ни одной! Они живут где-то в своей мерзкой паутине! Баз нет!

— Подкрадство, — реагирует Стив. — Значит, вряд ли вы нам поможете перевести паукрабские тексты с фотографий…

— Буль! Это я могу! — вдруг отзывается уже знакомый булькающий голос. — Покажите мне, буль, фотографии, и я, буль, переведу! Буль, меня зовут Анк’Уф, я был, буль, у паукрабов в плену и, буль, выучил их язык.

К окну «Хитрюги» подплывает представитель вида оубуллей — изящная рыба с длинным чёрным телом в голубую полоску и четырнадцатью треугольными плавниками на спине и брюхе. Вытянутым рылом Анк’Уф касается стекла, показывая место, откуда ему будет удобнее всего читать текст с фотографий. Стив подходит к окну и показывает оубуллю снимки документов и записей с хлонокоптерской базы.

— Буль, я готов, — объявляет Анк’Уф, пройдясь синими глазами с почти незаметными зрачками по фотографиям. — Буль! Удивительно, но на той базе, буль, где держали меня, буль, были точно такие же записульки! Точнее, буль, это их планы.

— Такие же, как где? Ты помнишь, на какой планете была база? — интересуется Леод. — Мы были на Хлонокоптере.

— Нет, буль, это был не Хлонокоптер. Это, буль, была какая-то совершенно другая планета. На ней, буль, не было никакой растительности.

— А было бы здорово, если бы планы оказались одинаковыми на всех паукрабских базах, — думает вслух Веншамея. — Знаю, странная идея, но вдруг…

— Ну, чё там? — нетерпеливо интересуется Накет.

— Буль! «Миллион этих планет превратить в коконы»… дальше все эти, буль, планеты перечислены… «На миллионе этих планет возвести базы»… и эти, буль, планеты тоже перечислены. «И ещё сто тысяч планет — уничтожить». Буль, среди вас есть телепаты, верно? Возьмите, буль, из моей памяти список — у меня было достаточно, буль, времени, чтобы расшифровать название каждой, буль, планеты. Буль! Дальше. «Раскидывать сети, тянуть нити. Чужаки уйдут, потратив жизни на наше благо. Только йорзе достойны находиться на нашей Великой Паутине, потому что признают нашу власть и удобно подстраивают под нас мир. Орхги — грубая сила, они нужны только на первых порах. Ходострелы — слуги: свой разум им дозволено использовать только ради нас и ради Великой Паутины. Те, кто не служит нам, умрут. Великая Паутина — вершина нашей истории».

Наступает мёртвая тишина.

— Э-э-э, это всё? — удивлённо спрашивает Айзел. — Там точно больше ничего, хм, нет?

— Буль! Нет, — отвечает Анк’Уф. — Остальное — это, буль, рисунки. Какие-то, буль, очень странные рисунки. Это явно, буль, какой-то тайный код. Но его, буль, я вскрыть так и не сумел.

— Ррр! Но мы наконец-то поняли, что нужно этим беспозвоночным! — восклицает Райтлет. — Два миллиона планет для сооружения какой-то Великой Паутины, и ещё сто тысяч им зачем-то надо убрать.

— Два миллиона планет… а это много или мало в масштабах Галактики? — интересуется Сэн.

— Очень мало. В Млечном Пути три триллиона планет. Обитаемых из них где-то… пол-триллиона, если я не ошибаюсь. А с разумной жизнью, если я правильно помню, миллиардов десять.

— Всё так, — подтверждает Карл. — Десять миллиардов и одна с разумной жизнью, если быть точным.

— Даже странно, что паукрабам нужно так мало… — бубнит Млем.

Пока экипаж «Хитрюги» старательно усваивает и обдумывает новую информацию, Райтлет проверяет свой коннектар и объявляет:

— Пришёл сигнал бедствия с Альдона. Говорят, эту планету паукрабы тоже хотят уничтожить!

— Буль, её в списках нет! — удивляется Анк’Уф. — Буль, ни в одном!

— Эти мерзячие твари нас обманули, — скрежечет Джекс.

— Полетели, проверим! — вступает Силмак. — Может, конечно, там ловушка. А может, и нет! Пока не увидим, не узнаем!

— Вряд ли это ловушка, — произносит Бастер. — Если бы нас узнали, с нами расправились бы здесь, на Флуплюле. Это было бы логично.

— Будь что будет, но мы полетим, — заявляет Стив. — Киберпанки, на вас гиперполимерное покрытие для корабля. Надеюсь, на какое-то время это нас обезопасит. К тому же, нас никто не обязывает сразу же садиться. Покружим над планетой, оценим обстановку, и тогда уже решим, что делать дальше.

— Ты с нами, Анк’Уф? — спрашивает у разумной рыбы Силмак.

— Буль! Нет. Я нужен здесь, буль, на Флуплюле. Попробую, буль, очистить от паутины, буль, хотя бы одну взлётную трубу. Если у нас, буль, будет доступ в космос, буль, мы улетим отсюда в Укрытый Рукав.

Поблагодарив отважного оубулля, мятежники поднимаются на поверхность, снова прорезают паутину и заделывают отверстие. Кроме того, Бастер в очередной раз меняет номер звездолёта. В итоге, с Флуплюля «Хитрюга» улетает незаметно. А когда корабль стараниями неутомимых киберпанков обретает гиперполимерное покрытие, он становится совсем невидимым.

Таким же невидимым, как и пункт назначения.

Да, Альдон тоже исчез из Галактической Энциклопедии.

Примечания

8

Если вы думаете, что в именительном падеже это Дно Архитектуры, а не День — вы либо просто землянин с хорошим чувством юмора, либо… истинный флуплюлец!