Антимаг. Древние

Александр и Евгения Гедеон, 2021

Попаданец в магический постапокалипсис. После катастрофы, отрезавшей людей от мира Древних, магические кланы превратились в разобщённые конкурирующие группы. Гибель каждого мастера приводила к утрате знаний и техник, которыми он обладал. В этот мир и попадает лейтенант Алексей Стрижов. Вовлечённый против воли в разборки клановых элит, он шаг за шагом приближается к ответам на вопросы о случившейся когда-то катастрофе.

Глава 2

Когда-то — совсем недавно и в то же время неимоверно давно, в прошлой жизни, — просматривая документальные исторические фильмы про средневековые пытки, Стриж и подумать не мог, что испытает их на себе. По-настоящему, в самой настоящей пыточной камере самого настоящего средневекового замка.

Из этих же документалок он знал, что дыбы бывают двух видов. Первый — так называемый дыба-ложе: горизонтальная рама с валиками на обоих концах, на которые наматывались верёвки, удерживающие конечности пленника.

Второй — горизонтальная перекладина, на которую жертву подвешивали за руки.

Лёхе довелось свести знакомство со вторым видом дыбы. Но что-то никакой радости по этому поводу — как и от своих познаний, — он не испытывал.

Подвешенный за скованные за спиной руки он практически не мог шевелиться. Суставы выворачивало, и даже самое слабое движение свободными пока что ногами причиняло боль. По сути, пытка уже началась, даже без участия палача.

Но даже в столь плачевном положении Стрижу было чем ответить. Свидетелей не было, а потому он попросил демона сделать ему лицо Феба и немного подлечить. Ровно настолько, чтобы в распухшем кровавом месиве отчётливо угадывались знакомые черты. Граф и так знает о его способности, но вид покойного сына явно выведет старого змея из душевного равновесия. А в таком состоянии люди часто говорят много лишнего.

А ещё графу будет сложней поднять руку на и без того избитого наследника.

Вот только первым в темницу вошёл эльф. Один. Наверное, граф задержался снаружи, инструктируя стражников, — другого объяснения слоняющейся в одиночку пустышке Лёха не видел.

Визитёр, не снимая маски, обошёл пленника по кругу и спросил что-то на незнакомом языке. Не дождавшись ответа, заговорил, явно втолковывая что-то. Жаль, Стриж не понимал ни слова, но вида подавать не собирался. Пусть гадают, молчит он из упрямства или потому, что не знает языка на котором с ним говорят.

— Ты не из свободных кланов, — полуутвердительно — полувопросительно сказал эльф на местном языке.

Лёха молчал.

Эльф снял маску, продемонстрировав красивое лицо с правильными чертами. Светлые волосы, зелёные глаза — именно такими описывал профессор Толкин своих перворожденных. И опирался на мифы, в которых рассказывали о народе холмов. В тех мифах не раз повторялась история о том, что фэйри забирали людей в свой мир, а когда те возвращались — проходили десятки, а то и сотни лет.

На удивительное совпадение не тянет, скорее, на отголосок времён, когда можно было путешествовать из мира в мир или призывать пустотников из разных времён.

Странные мысли для висящего на дыбе человека, но именно они навязчиво крутились в голове Стрижа при взгляде на собеседника.

— Чистокровный, что работает на людей, — продолжал тот, явно надеясь наладить диалог. — Я никогда не слышал о подобном.

— Кто бы говорил, — впервые разлепил распухшие губы Лёха.

Лицо эльфа скривилось.

— Я не работаю на низших, а сотрудничаю для обоюдной выгоды, — процедил он таким тоном, что стало ясно — их с Гармом союз не заключён на небесах.

Да и это обращение — «низший» — наводило на мысли, что ушастые, несмотря на плачевное положение и утраченное бессмертие, всё ещё считают себя высшей расой.

Теперь важно правильно подобрать слова, чтобы вставить клин между этими двумя, а заодно намекнуть, что его послал кто-то из правящего клана. Прямо такую информацию наёмник не выдаст, но пара оговорок может навести на мысли, что Брэнд не случайно появился в тот самый момент, когда Гарм зажал Лауру в угол. Это же объяснило бы, как девчонка проникла к клановому артефакту, что был под охраной императорских бойцов.

Хорошая версия, до которой враг должен додуматься сам.

— Если и сотрудничать, — презрительно бросил Стриж, — то с сильнейшими, а не с второсортным ублюдком, не способным видеть дальше собственного носа.

Брови эльфа приподнялись, он собрался что-то сказать, когда дверь открылась и в темницу вошёл Гарм собственной персоной. Что характерно — ушастый умолк. Не хотел развивать тему при союзничке?

Подойдя ближе, граф словно налетел на невидимую стену. Рассмотрел за кровавой коркой лицо сына?

Стриж глумливо усмехнулся, отметив, что эльф либо не узнал Феба, либо ему было глубоко наплевать на покойного наследника Змеев.

— Я буду убивать тебя медленно, — играя желваками, пообещал Гарм.

Голос его звучал глухо и угрожающе.

Лёха промолчал. Его внимание занимал язык тела обоих противников. Кулаки графа были сжаты так, что побелели костяшки, а вот ушастого, похоже, семейная трагедия союзника оставила равнодушным. Куда больше его занимал пленный собрат.

— Сперва я выпотрошу тебя и узнаю имя хозяина, — он взял со стола нож, — затем убью девчонку и посажу на её место кого-то более покладистого.

Полюбовавшись игрой света на лезвии, Гарм неторопливо, наслаждаясь каждым мигом, разрезал пленнику сухожилие на левой ноге. Лёха стиснул зубы, но всё равно не смог сдержать стон и накативший ужас.

Во все времена пленников так лишали возможности побега. Разрезанное сухожилие, даже зажив, навсегда делало человека инвалидом, не способным самостоятельно перемещаться.

Несмотря на сидевшего внутри демона, способного залечить и не такую рану, Стриж всё равно испытывал первобытный страх остаться калекой. Страх, которому он позволил отразиться на лице.

Гарму зрелище понравилось. Его улыбка больше напоминала звериный оскал.

— Это только начало, мразь, — пообещал он, демонстрируя нож. — Когда я получу доступ к артефакту Кречетов, то обрету такую мощь, что смогу справиться хоть с самим императором! И твоему хозяину, тварь, придётся ответить за то, что он вмешался в мои дела…

Лезвие прошлось по второму сухожилию. Лёха заорал в голос, изливая боль в крике.

Эльф взирал на это с сочувствием, но не сделал ни единой попытки остановить пытку.

— Как видишь, — удовлетворённо оглядев пленника, произнёс граф, — теперь даже способность менять лица не поможет тебе сбежать. Ты сдохнешь в этом подвале, ничтожество. Вопрос лишь в том, насколько мучительно это будет.

В этот момент угроза казалась очень реальной. В сознании настойчиво билась иррациональное желание сжать пальцы и сломать тревожное кольцо. Но что толку? Кречеты не полезут в самое сердце чужого клана, чтобы вытащить из плена чужака. А если бы случилось чудо и они это сделали — толку от самоубийственной атаки не будет.

— Начнём с простого, — буднично произнёс граф. — Как мне тебя называть?

Обычно, чем больше Стриж нервничал или боялся, тем больше он шутил. Часто тупо, но это помогало нервной разрядке. Вот и сейчас у него в голове пронеслось несколько весьма нелепых вариантов, начиная с «Бонд. Джэймс Бонд» и заканчивая «Папочка, неужели ты не узнаёшь меня?».

Он уже собрался ляпнуть что-то эдакое, когда в памяти возникла куда более уместная фраза из прочитанной недавно книги.

Усмехнувшись, Лёха сказал:

— Я просто оружие моего господина. А у оружия нет имени.

Прозвучало пафосно, но для местных, похоже, оказалось в самый раз. Граф даже одобрительно кивнул прежде, чем всадить кулак в живот пленнику.

— Плевать мне на твоё имя, а вот про своего господина ты расскажешь всё. Может, не сразу, но мы никуда не торопимся.

Он щипцами снял с жаровни раскалённый добела зубец и поднёс к лицу Стрижа, давая возможность рассмотреть получше.

— Как ты проник в мой лагерь и помог девчонке сбежать? — проникновенно спросил он. — И почему она вообще стала интересна твоему господину? Никто не мог узнать о гибели Кречетов так быстро! Даже их щенку принёс весть гонец, которого послал я.

Раскалённый металл двинулся ниже, замерев у Лёхиного плеча.

— А я послал его едва ли не раньше, чем артефакт древних разнёс замок и уничтожил всю верхушку клана.

Наверное, даже на распухшем лице Стрижа читалось удивление. Во всяком случае, Гарм самодовольно усмехнулся и сказал:

— Откуда я узнал? Я сам и оживил этот артефакт с помощью моего нового друга.

Зубец с шипением погрузился в тело пленника, запахло палёным мясом. Лёха вновь заорал, едва не разрывая голосовые связки.

— Я ведь так хорошо всё спланировал. — Гарм вернул на жаровню остывший инструмент. — Женил бы сына на Лауре, поставил во главе клана, получил неограниченный доступ к их артефакту и хранилищу Древних…

Задумчиво потерев подбородок, он взял со стола тонкое шило и воткнул в болевую точку на плече Стрижа. Криками пытуемого граф наслаждался, словно любитель оперы пением тенора.

— Мы бы оживили наследие Древних и обрели могущество, которое не снилось ни Тиграм, ни жалким церковникам.

Выдернув шило из плеча, воткнул его в бедро пленника. Адская боль пронзила всё тело, и Лёха задёргался, словно от удара током. Мир перед глазами поплыл и стал темнеть.

«Не спать!» — рявкнул демон.

Боль отступила, возвращая ясность рассудку. «Пассажир» взялся за работу самостоятельно, поняв, что носитель вот-вот потеряет сознание.

«Слушай, что он говорит», — уже куда тише буркнул он.

— Я бы завоевал весь мир… — театрально вздохнул Гарм. — Но твой хозяин зачем-то украл у меня девчонку…

Он надавил на рукоять шила, заставив Стрижа вновь орать.

–…И убил моего сына! — Эти слова граф проревел, глубже погружая острие в тело пленника.

Леха уже не мог кричать — просто мычал, роняя на пол кровавую пену с губ.

Удовлетворённый результатом, Гарм вынул шило и почти ласково сказал:

— Я разрежу тебя на кусочки и выясню, что за артефакт позволяет менять лица и защищаться от магии. А потом отдам его своему убийце, и тот без труда подберётся к девчонке и прочим моим врагам. И твоего господина он тоже убьёт. Но я милосерден, а потому дам тебе шанс рассказать всё, что знаешь, и умереть довольно быстро.

— Мой господин всегда будет выше тебя, — просипел Стриж, не придумав лучшего намёка на императорский клан.

— Назови его имя, и мы проверим твою правоту, — предложил граф.

— Все знают его имя, — прохрипел Лёха и тут же получил удар шилом в ногу.

— Ваше сиятельство, — подал голос эльф и нацепил маску, — у нас есть дела в донжоне. За это время пленник как раз успеет как следует обдумать сложившуюся ситуацию.

— Дела немного подождут. — Граф отложил шило. — Желаю ещё немного пообщаться с дорогим гостем, чтобы он был посговорчивее в мой следующий визит.

И поднял успевший вновь раскалиться зубец.

Стриж не почувствовал, когда закончились пытки. Просто в какой-то момент его сознание отключилось, перестав воспринимать реальность. Когда к нему вернулась способность соображать, он увидел, что Гарма и ублюдочного остроухого в камере нет. Их место заняли двое — стражник с короткой алебардой и молодой мужчина в одежде клановых цветов. Маг, приставленный следить за убийцей.

Тело превратилось в один сплошной сгусток боли, мешавший внятно мыслить. Лёха облизал разбитые губы и наконец вспомнил, что нужно сделать.

«Подлечи меня, — мысленно попросил он демона. — И пожалуйста, с обезболиванием. Но так, чтобы эти две рожи ничего не заподозрили».

«Да уже работаю, — недовольно проворчала Белочка. — Иначе ты бы уже сдох».

«Спасибо», — искренне поблагодарил её Стриж.

Боль потихоньку отступала. Лёха понял, что всё так же висит на дыбе, но теперь его руки над головой, а не заведены за спину.

«Тебя перевесили, чтобы по спине калёным железом пройтись», — услужливо рассказала Белочка.

Лёха напрягся и вспомнил этот момент. Кажется, тогда граф в очередной раз пытался узнать его имя.

«Разозлил ты его сильно, — сообщил демон. — И остроухого тоже. У тебя прямо талант заводить друзей».

Суставы рук затрещали, вправляясь. Несмотря на демоническое обезболивание, Лёха всё равно застонал. Не столько от боли, сколько чтобы скрыть хруст.

Его стражи бдительно вскинулись, но, убедившись, что это пленник мычит от боли, успокоились. Но глаз с него не спускали.

Как бы это ни было странно, их бдительность сейчас играла на руку. Для задуманного плана нужно было, чтобы оба надсмотрщика смотрели на Лёху.

Тело тем временем приходило в норму.

«Я потратила очень много сил», — предупредила Белочка.

«Скоро подкормишься, — ободрил её Лёха. — Сможешь вывихнуть из суставов большие пальцы на руках, а потом вправить их по сигналу?»

Маг, словно почуяв неладное, подошёл поближе.

— Не рискуйте, ваша милость, — предостерёг его стражник.

— Сможешь поднять ему голову? — не вняв предупреждению спросил маг.

Подбородка Стрижа коснулся холодный металл. Стражник, держа алебарду плашмя, умело вскинул голову пленника.

— Отпускай, — махнул рукой маг, посмотрев в щёлку на месте левого глаза Лёхи.

Что он там хотел увидеть — осталось загадкой.

«Явно не признаки разума», — желчно сообщил демон.

Алебарда убралась, позволив пленнику вновь безвольно уронить подбородок на грудь.

Глубоко вдохнув, он взвесил все шансы на успех.

На его стороне два козыря, о которых не знает противник. Первый — и, пожалуй, главный, — это Белочка. Второй — один из спрятанных под кожей артефактов. Если сжать и уронить небольшой серебряный диск с изумрудом, то через секунду произойдёт вспышка не хуже той, что получается при взрыве свето-шумовой гранаты «Заря». Разве что без звукового эффекта, что в его ситуации только плюс. Ибо от вспышки можно спастись, зажмурившись, а вот от грохота он закрыть уши просто не успеет.

Лёха прислушался к своим ощущениям. Тело вроде пришло в норму, даже в голове перестало звенеть и кружиться.

«Готов?» — спросил он демона.

«Да», — коротко отозвался тот.

«Убери фингал с правого глаза. — Стриж исподлобья наблюдал за своими надзирателями. — И готовь костяной клинок».

Те не думали расслабляться, внимательно следя за узником. Ну и хорошо — значит, получат от вспышки по полной. Главное, чтобы они не увидели как едва заметно вспухает кожа на запястье, скрывая растущее лезвие.

Когда опухоль на правом веке спала настолько, что не мешает видеть, Лёха скомандовал:

«Давай артефакт».

В ладони закололо — демон выталкивал «световую гранату» из-под кожи.

Стриж подхватил её пальцами и крепко сжал, как учила Лаура, а потом отпустил.

Диск серебряной рыбкой упал на камни. Прежде чем зажмуриться, Лёха успел увидеть изумленно расширившиеся глаза обоих стражей.

«Суставы!» — скомандовал он Белочке.

Вспышка оказалась неожиданно яркой, больно ударив по глазам даже сквозь плотно зажмуренные веки. Одновременно хрустнули суставы, но этот звук был перекрыт сдвоенным криком боли и ужаса.

Выпав из оков, Стриж откатился в сторону и огляделся. Воин и маг орали благим матом, закрыв глаза ладонями. Мелькнула мысль, что просто обожжённой сетчаткой они не отделаются. Но страдать им осталось недолго.

Костяной клинок уже вырос из запястья и Лёха бросился на стражника.

Бить пришлось в шею, сверху вниз — голову воина защищал широкополый шлем, а горло прикрывал горжет. Ударил в сонную артерию, сумев с первого раза попасть в щель между шеей и металлической пластиной доспехов.

В лицо плеснуло горячей солёной жидкостью. Оттолкнув жертву, Стриж прыгнул на спину магу, уже почти нашарившему спасительную дверь. Змея окутывал какой-то светящийся ореол, похожий на защитное поле из фантастических фильмов, но против невосприимчивого к местному волшебству пустотника он оказался бессилен.

Удар всем телом впечатал ослепшего мага в стену. Змей метнул в него сотканную из света стрелу, но совершенно не пострадавший от заклинания Лёха уже воткнул стилет его тело. Демон радостно заурчал, насыщаясь.

Отпустив наконец заледенелый труп, Стриж сказал:

«Залечи мне рожу и всё, что ещё осталось».

Больше не было смысла сохранять все следы побоев и пыток на теле.

Белочка весело фыркнула, но подчинилась. Вместе с сытостью к демону вернулось и хорошее расположение духа.

Преодолевая отвращение, Лёха принялся сдирать с трупа заиндевевшую одежду.

«Сделай мне его лицо», — попросил он.

Демон молча принялся за работу. Что характерно — с обезболиванием.

Приходилось торопиться — в любую секунду могла нагрянуть проверка и застать его в прямом смысле без штанов. Потому одевался наспех, не заботясь особо о внешнем виде. Сейчас надо по максимуму использовать эффект внезапности.

Натянув трофейные брюки и камзол прямо на голое тело, он сунул ногу в ботфорт и выругался — мал. Потратить время и снять сапоги стражника? Нет, не до этого уже.

— Ну почему из всех магов мне попался ублюдок с детским размером ног? — тихо пробормотал Лёха. — Зря только морду менял.

Первоначальный план дал трещину. Одурачить тех, кто может находиться за дверью, не получится: при виде босого коллеги сразу догадаются о подмене.

Значит, придётся действовать иначе.

Вооружившись кинжалом мага, он присел на корточки, толкнул дверь и кувырком выкатился наружу.

Сделал он это не из дурной лихости, а из банального расчёта. Увидев открывающуюся дверь, стража снаружи — если она там есть — инстинктивно выставит алебарды так, чтобы встретить выходящего в полный рост, но никак не выкатывающийся им под ноги ком.

Была, конечно, надежда, что в коридоре никого нет, но это из серии соломинки, за которую цепляется утопающий. Гарм не идиот, на авось не полагается.

Над головой кто-то удивлённо воскликнул.

— Тревога! — взревел другой голос. — Побег!

Не тратя времени, Стриж ткнул кинжалом вверх, метя в бедренную артерию стоящего. Вскочил, не обращая внимания на кровавый душ, и оказался нос к носу со вторым солдатом. Тот оказался тёртым калачом. И чертовски быстрым: моментально сориентировавшись в ситуации, он уронил бесполезную сейчас алебарду и почти успел выхватить из ножен короткий меч. Но всё же в скорости он не мог соперничать с новым телом пустотника.

Успев перехватить руку стражника, Лёха воткнул кинжал ему в глаз. Выхватил меч из руки покойника и припустил по коридору, легко увернувшись от слабой руки умирающего, пытавшегося ухватить беглеца за ногу.

«Сделай мне лицо Гарма!» — на бегу приказал он Белочке.

Будь у него время, непременно бы удивился покладистости «квартиранта» — демон беспрекословно выполнял все требования. Понял, наверное, что сейчас не время для капризов и шуточек.

Взбежав по лестнице, Лёха нос к носу столкнулся со стражником, за спиной которого стоял маг.

При виде расхристанного, босого, залитого кровью графа воин растерянно замер, подарив бесценные мгновения. Стриж, понадеявшись, что его веса хватит, на полной скорости врезался в стражника, толкая на мага. Оба Змея врезались в дверь темницы, прямо в охранное плетение.

Лёха упал на ступеньки и закрыл голову руками.

Яркая вспышка вызвала невольные ассоциации с имитацией ядерного взрыва. Осторожно приподнявшись, он увидел, что от мага, принявшего на себя основной удар, остались лишь тлеющие обрывки одежды да обугленные куски мяса и костей.

Стражнику просто оторвало голову. Его тело упало на колени и медленно завалилось набок, но крови не было — обрубок шеи словно чем-то прижгли.

Перешагнув через труп, Стриж аккуратно, мечом, толкнул дверь, приоткрывшуюся от удара двух тел. Вышел в коридор и наткнулся на взгляд молоденькой служанки, испуганно закрывающей рот ладошкой.

Лёха прикинул расстояние — далековато, метров пять, одним прыжком не достать. Да и покойный стражник уже поднял тревогу. Так что криком больше, криком меньше — роли это не играет.

Развернувшись, побежал по коридору к лестнице на второй этаж. Через секунду по ушам резанул полный ужаса женский вопль.

От выхода послышались тревожные голоса и лязг оружия. Им вторили с другого конца коридора, за спиной беглеца.

Выматерившись, Стриж прибавил скорости. На втором этаже на окнах не было решёток — можно выпрыгнуть во двор без риска переломать ноги. В какой-то момент его накрыло ощущение дежавю: снова дом Змеев, и снова он убегает на верхние этажи.

На лестничной площадке он врезался в слугу, протиравшего пыль с картин. Прежде чем тот успел раскрыть рот, Стриж оглушил его эфесом меча. Падая, слуга дёрнул штору, и за окном показалась полоска светлого неба над лесом.

Выходит, пытка длилась всю ночь.

На втором этаже беглеца встретили лязг стали и отрывистые команды. Похоже, что планы спрятаться среди хозяйственных построек и переждать, когда Змей пошлёт своё воинство прочёсывать лес, окончательно накрылись медным тазом.

«Обложили, как волка, — мрачно думал Лёха, поднимаясь выше. — Что ж вам, суки, не спится-то».

Сейчас его единственная надежда — найти укромный уголок в самом замке и переждать. Попытка прорыва — смерть.

В какой-то момент лестница превратилась в винтовую. Стриж понял, что его загнали в донжон. Всё, приплыли — выше башни не убежишь.

В памяти возникли слова графа, оброненные в пыточной. Что он там говорил — будет в донжоне, у артефакта?

Ну что ж, ваше сиятельство. Сами напросились. Подыхать — так с музыкой. И если повезёт, получится прихватить с собой на тот свет старую паскуду Гарма. А если очень повезёт — то и его ублюдочного «пустотника».

С этими мыслями Стриж побежал вверх. Демон угрюмо молчал, очевидно, в кои-то веки полностью согласившись со своим носителем и настроившись на последний и решительный бой.

Лестница закончилась неожиданно. Свернув за поворот, Лёха с разгона за малым не воткнулся головой в дверь, украшенную охранными плетениями.

И что гораздо хуже — дверь сторожили трое латников из личной охраны Гарма. Увидев залитого кровью беглеца с лицом графа, они вскинули клинки. Видно о способности пленника им сообщили.

Лёха развернулся и припустил обратно. Двое из стражей кинулись за ним, оставив третьего на посту. За поворотом пустотник резко остановился и упал на четвереньки. Бегущий первым латник не успел затормозить и, споткнувшись о него, кубарем покатился вниз по лестнице.

Его напарник попытался ткнуть Стрижа шпагой, но тот, не разгибаясь, отпрыгнул на несколько ступенек вниз, чудом сохранив равновесие. Оба замерли, оценивая ситуацию. Латник осторожничал, не зная, чего ожидать от убийцы, сумевшего оклематься после пыток и нагишом удрать из камеры, а Лёха прикидывал шансы на успех задуманного маневра.

Подпрыгнув, он легко взбежал на два шага по стене и, с силой оттолкнувшись, «рыбкой» перелетел через голову воина. Латник вскинул шпагу, но опоздал совсем чуть-чуть — острие клинка прошло в считаных миллиметрах от ступни Стрижа.

Приземлившись у него за спиной, тот упёрся руками в ступеньку и, распрямившись, будто освобождённая пружина, с силой лягнул обеими ногами в спину воина.

Взревев, тот выронил оружие и с грохотом последовал за своим коллегой.

А Стриж на максимально возможной скорости вновь побежал вверх. Другого пути у него не было.

Оставшийся на посту латник, увидев вернувшегося беглеца, вскинул шпагу. Лёха, не снижая скорости, поднырнул под клинок и всей массой врезался в защищённый бронёй живот воина. Этого толчка хватило, чтобы латник попятился, врезавшись в защитное плетение.

Стриж вновь упал, закрывая голову руками.

В этот раз вспышка была куда ярче. Полыхнул огонь, по волосам мазнул горячий воздух, а над головой просвистели стальные осколки.

Едва пустотник вскочил на ноги, дверь распахнулась и на пороге возник Гарм собственной персоной.

Белочку даже просить не пришлось. Прежде чем граф успел рассмотреть стоявшую перед ним фигуру, Лёха вонзил ему в живот костяной шип и втолкнул обратно в комнату.

Сознание автоматически фиксировало обстановку. Круглая комната, в центре которой на алтаре, украшенном гербом клана, возлежала грубо выполненная золотая змеиная голова вроде тех, что показывают в фильмах про майя и ацтеков. На стене — зеркало, точная копия висевшего у фамильного артефакта Кречетов. И перед зеркалом — эльф, удивлённо застывший с маской в руке.

— Отлично, — хищно ощерился Стриж. — Оба здесь. Не придётся искать…

Гарм хрипел, быстро покрываясь инеем. Остроухий отбросил маску и вскинул руку.

«Не дай ему попасть в нас заклинанием!» — рявкнул демон.

Лёха и без подсказок сообразил, что магия эльфов может быть опасна для пустотников так же, как и демоническая. Во всяком случае, проверять это на собственной шкуре совсем не хотелось.

Прикрываясь Гармом, словно щитом, он ногой захлопнул дверь. Атаковать с помощью магии эльф не спешил, явно не желая попасть в графа. Он перемещался по комнате, вынуждая противника постоянно двигаться по кругу.

Это напоминало безумный танец из ночного кошмара: Стриж едва не вальсировал, прижав к себе леденеющий полутруп, что, казалось, смотрел на него удивлённым взглядом. И всё это под аккомпанемент ликующего рычания демона.

Того, что эльф выбежит и позовёт помощь, Лёха не опасался. Ушастый не самоубийца — знает, что будет ему и хозяину, если вскроется нарушение имперского закона.

О том, что ему самому тоже хана и без всяких имперских палачей, Стриж уже не думал. Всё решено. Он уже и так опроверг пословицу «Двум смертям не бывать, а одной не миновать». И пусть вторая встреча с Костлявой случится сегодня, он успеет прихватить с собой эту пару ублюдков и обезопасить тех, кто стал ему дороги в этом мире.

Удерживая слабо подёргивавшегося Гарма, Лёха попробовал обойти алтарь.

«Не вздумай притронуться к золотой башке!» — предупредил демон.

Стриж и не собирался этого делать — даже ему было понятно, что это и есть клановый артефакт Змеев. Раздолбать бы его, да нечем. Даже в окно не выкинуть — артефакт и алтарь единое целое, намертво вмурованное в пол.

Гарм перестал дёргаться и обвис, заставив своего убийцу споткнуться.

Неожиданно эльф прыгнул и пнул графа в спину, словно желая насадить умирающего хозяина поглубже на клинок убийцы. Стрижа откинуло назад — прямо в зеркало. Но вместо хруста стекла и сыплющихся за шиворот осколков он почувствовал, что куда-то проваливается.

Тело Гарма больше не стесняло движений, и Лёха превратил падение в кувырок и вскочил на ноги, озираясь. Вот только рядом не было ни эльфа, ни превратившегося в ледышку графа. Вообще никого.

Стриж стоял посреди просторного, покрытого пылью зала, и смотрел на своё отражение в абсолютно целом зеркале.