Неразгаданное убийство. Современный детектив

Александр Эдуардович Кваченюк-Борецкий

Делая трудный выбор между давней дружбой с Германом Дотом и торжеством закона, Оксана Худоярова выбирает последнее. Она дает свидетельские показания против молодого человека, которые грозят ему пожизненным сроком.

4

Когда на следующее утро Дот пришел в школу, то тут же выведал у ребят, что Окси в классе, пока что, так и не появлялась. На перемене кто-то из них сказал ему, что теперь Худояровой не будет в школе до конца учебного года. То есть, последней четверти! Она придет только, когда начнутся экзамены.

Сердце у Дота тупо заныло. Надо ж было ему так втюриться в эту девчонку! Может быть, подкараулить Окси возле ее дома? Так или иначе, но взаперти дни и ночи напролет она сидеть не будет. Хотя после того, что случилось, Окси, вряд ли, станет с ним разговаривать! Да и что он скажет ей? Что нашел пакетик с герычем возле «Порша»? А следователь из местного отделения полиции едва не пришил ему статью? Сидеть бы ему из-за этого… Герман даже представить себе не мог, что подобное могло с ним случиться.

Дот решил на время забыть о существовании Окси, хотя подобное намерение вызывало в его душе яростный протест, и переключиться на подготовку к предстоящим экзаменам, на которых он, наверняка, увидит ее.

Но его мечтам не суждено было сбыться! На выпускном вечере Окси также не присутствовала. Наверно, ее влиятельные родители хорошо позаботились о том, чтоб их дочь раз и навсегда исчезла из поля зрения бывших одноклассников. Возможно, оберегая свое чадо от разного рода пересудов, они поступили правильно. Но Герману от этого было не легче.

Получив школьный аттестат, он подал документы на журфак университета.

— Я что-то тебя не очень понимаю! — недоумевала Валентина Денисовна. — Всегда историю любил, а стать хочешь писакой задрипанным!

— Почему задрипанным? Может, я романы писать буду!

— Ага! Сейчас! Держи карман шире!

И Валентина Денисовна пренебрежительно фыркнула.

— Для этого особенный талант нужен! А у тебя его нет!

Но Герман был невозмутим.

— Откуда ты знаешь? Вот стану великим писателем, тогда посмотрим!

Но Валентина Денисовна упорно придерживалась собственной точки зрения.

— Ты знаешь, сколько их сейчас развелось, писак этих? Как собак не чесанных! И все хрень одну пишут! Про бандитские разборки, про плотские страсти… Всякие там детективчики… В общем, легкое чтиво. Настолько легкое, что когда читаешь, ни одну мысль или фразу ухватить невозможно! Поэтому и в голове после этого ничего не остается! Словно вместе с текстом, который ты пропустил через извилины, все, что было в них ценного, куда-то тоже пропало. Может, ветром куда унесло… А, скорее всего, уносить было просто нечего!..

— Значит, ты все-таки согласна, что от хорошей литературы многое зависит?

— От хорошей, может быть! Только, где ее взять? Как сказал, не помню кто… Короче, дай припомню! А! Вот! Он сказал, что есть литература, а есть макулатура! Так, кажется! Есть беллетристика, а есть белибердистика! Ха-ха!

И Валентина Денисовна впервые за долгое время от души рассмеялась.

— Ну, мать, ты — и заноза! — искренне удивился Герман. По-твоему выходит, что я — полная бездарность!

Женщина растерянно захлопала ресницами.

— По-моему, я такого не говорила! Просто мне кажется, что писательство — это не совсем твоя стезя. И, если ты не хочешь остаться без куска хлеба с маслом, то лучше об этом и не мечтать! Хорошо оплачиваемых авторов, ты сам знаешь, у нас по пальцем пересчитать… Остальные в стол пишут!

— Так, может, я и буду одним из немногих? — не сдавался Герман.

Валентина Денисовна в досаде махнула рукой.

— Жизни ты, сынок, совсем не знаешь! А еще книжки сочинять собрался… Это тебе…

Морща лоб, она тщетно силилась найти нужные слова.

— Не пим дырявый на босую ногу надеть! — подсказал Герман.

Морщины на лбу Валентины Денисовны разгладились.

— Вот-вот! И не левой пяткой за правым ухом почесать…

— А ты — что, пробовала, да? Признайся честно?

Герман не знал, говорила родительница взаправду или только подтрунивала над ним.

— Пробовала! Только это давно было… — немного помедлив, сказала Валентина Денисовна. — Ничего особенного! Языком до кончика носа достать, намного сложнее! Хотя — вполне реально, если хорошо потренироваться…

— Вот видишь! Язык — это сила! Ты сама сейчас в этом призналась! Многие люди из-за того, что читают плохие книжки, общего языка между собой найти не могут. И от этого сильно страдают! Оскорбляют, калечат, убивают друг друга!

— По-моему, так, ты слишком большую роль отводишь этому самому языку!

— Не слишком! Если бы ты не использовала его не по назначению, то тоже могла бы стать писателем…

Герман изрек это, не моргнув глазом..

— Давай, давай! Смейся над матерью! Лучшего к себе отношения она, конечно же, не заслужила! — немного обиделась Валентина Денисовна.

Но Дот и не думал смеяться. Он действительно верил в то, о чем говорил.

— Ну, и на какую тему ты собрался писать свою первую книгу? Точнее, каков — ее сюжет?

Герман не знал, что ответить.

— Вначале надо руку набить!.. А вообще-то…

Мать внимательно посмотрела на сына.

— Что — «вообще»?

— Это будет книга о любви! О любви и ненависти!

— Что? Все никак свою Оксанку забыть не можешь?..

И, помолчав, Валентина Денисовна добавила:

— Слышала я, влипла она в какую-то темную историю! С родителями крепко повздорила! Так они теперь в четыре глаза за ней смотрят. Из дому никуда не выпускают. Ты ничего об этом не знаешь? Что в школе—то говорят?

— Да, ничего особенного! — соврал Герман.

Ему, конечно же, не хотелось, чтобы его мать хватила кондрашка. Это в том случае, если бы она узнала об истории с Худояровой хотя бы часть из того, о чем, даже под пытками, он не стал бы ей говорить.

— Гляди, не связывайся с ней! — напоследок в который раз предупредила его Валентина Денисовна. — А то порой там, где любовь, там и — кровь! Найдется и для тебя хорошая девушка. Мир — не без добрых людей!

Но Дот ничего не ответил.