Неформат (сборник)

Александр Шорин, 2013

Александр Шорин, как человек, прекрасно работающий с текстами, любит над ними всячески поупражняться. В его «экспериментальной» практике, как выяснилось, есть и рассказы из одного слова, и рассказы без единого слова, и рассказы – «винегреты», и много чего другого интересного. Книга разделена на 15 небольших частей.

Любовь как…

Любовь как Инь и Янь

Моя любимая:

Встречаясь со мной, всегда мне улыбается, и я знаю, что эта улыбка предназначена именно мне — она не такая, как для любого из её друзей или подруг. Она показывает мне, что рада меня видеть.

Она называет меня нежным именем, которое придумала для меня сама.

Она показывает, что в то время, когда мы не были вместе, она думала обо мне.

Прощаясь со мной, она выражает сожаление, что мы расстаемся: ей очень бы хотелось побыть со мной ещё. Как только будет возможность, она встретится со мной вновь.

Она старается, чтобы её я видел чаще, чем любого другого человека. Последние слова, которые я слышу, перед тем как заснуть — её слова, первые утром — тоже её. Во сне она обнимает меня.

Когда нет возможности провести ночь в объятиях друг друга, она обнимает меня на прощанье, прижимает к себе нежно и выражает сожаление о том, что невозможно эту ночь провести вместе.

Я знаю о ней то, что знают немногие. Это может быть как что-то, что не меняется: например, любимый цвет или то, что она не любит мороженое, а любит грейпфруты, так и ежедневные «мелочи»: я всегда знаю, что она ела сегодня на завтрак, какой ей приснился сон этой ночью, знаю, какое сейчас на ней нижнее белье — это знание ставит меня выше любого другого из её знакомых, оно показывает её доверие и любовь ко мне.

Ей приятно сделать для меня что-то, что она делает лучше, чем я (женское): например, приготовить ужин или купить салфетки. Она просит сделать какую-нибудь мелочь для неё (мужскую), которая покажет мою заботу о ней: например, наточить нож или забить гвоздь.

Она не упускает случая сделать для меня что-нибудь приятное: одеваясь, она думает, что я скажу или подумаю об этом, если я дарил ей что-то, то эту вещь я часто вижу у неё. Я знаю, чем она занята: куда любит ходить, что читает сейчас, какие проблемы ей приходится решать. Она интересуется тем же самым в отношении меня. Она любит обсуждать это со мной.

Она рассказывает о людях, с которыми общается и расспрашивает о тех людях, с которыми общаюсь я.

Старается, чтобы я знал её друзей, а она знала моих.

Вечером она обязательно находит время на то, что поговорить со мной хотя бы час «обо всём на свете».

Мой любимый:

Встречаясь со мной, всегда улыбается, и я знаю, что за этим стоит. Он показывает мне, что у него уже три дня не было секса.

Он называет меня именем, которое я сообщила ему при знакомстве.

Он показывает мне, что, когда мы не были вместе, ему было чем заняться.

Прощаясь со мной, он выражает сожаление о том, что я так и не удосужилась помыть посуду. Он показывает мне, что он очень надеялся на это, и как только будет возможность, напомнит мне об этом.

Последние слова, которые я слышу перед тем, как заснуть — «замолчи, мне завтра рано вставать», первые утром — «вставай, я на работу опаздываю!». Во сне он поворачивается ко мне задом и стягивает с меня одеяло.

Когда нет возможности провести ночь в объятиях друг друга, он целует меня на прощанье, выражая сожаление о том, что невозможно эту ночь провести вместе, и звонит Маше (Кате, Насте, Марине…).

Благодаря ему я знаю, что я такая же, как и миллион других. Я знаю о тех его качествах, которые неизменны: например, любовь к противоположному полу и настороженность к своему, а также о ежедневных «мелочах»: как приятно, оказывается, спать с Викой, и какой необычной формы грудь у Юли — это знание заставляет меня задуматься, а известно ли Алисе, какие трусики были на мне в прошлый четверг.

Ему приятно сделать для меня что-то, что ему сделать проще, чем мне, чтобы потом с полным основанием попросить сделать какую-нибудь мелочь для него, которая упростит его нелёгкую мужскую жизнь: например, приготовить поесть, помыть пол или почесать за ушком.

Он не упускает случая сделать для меня что-нибудь приятное: одеваясь, он просит меня погладить ему рубашку и постирать джинсы, дабы он радовал собой меня и окружающих. Если я дарила ему что-то, то эти вещи я часто вижу как у него, так и у наших общих знакомых женского пола.

Я знаю, чем он занят: куда любит ходить, что читает сейчас, какие проблемы ему приходится решать. Изредка он интересуется тем же самым по отношению ко мне. Больше двух-трёх фраз с моей стороны он обычно не выдерживает.

Он рассказывает о людях, с которыми общается, и расспрашивает о тех людях, с которыми общаюсь я. Старается, чтобы я знала его друзей, а он знал моих.

Вечером он обязательно находит время на ужин, секс, чтение художественной литературы и просмотр телевизора.

Любовь как изощренное искусство

— Принято считать, что искусство это — женское, — толстяк поправил дужку очков, которые упорно сползали с переносицы, посмотрел на юношу взглядом, который опережал красноречие его слов, обещая большее… — и практикуемое, в основном, на Востоке: в Индии, Китае и, конечно же, Японии. Суть его заключается в том, чтобы подчинить чувственность строго выверенным правилам.

Молодой человек поёрзал на стуле, устраиваясь поудобнее, неуверенно уточнил:

— Искусство обольщения?

— Можно назвать его и так: дело не в названии, а в сути. Суть же в том, что наши чувства только кажутся непредсказуемыми, на самом же деле ими можно и нужно управлять.

— И, овладев этим искусством, я могу добиться взаимности любой красавицы?

— Вот именно. Если сумеешь при этом сохранить хладнокровие и ясность ума.

— И каким образом это делается?

— В Японии тебе бы сказали: нужны долгие годы для овладения подобным искусством. Я же скажу проще: несколько непреложных правил и импровизация.

— Какие же это правила?

— Самые простые. Первое: привлеки к себе внимание женщины, а затем дай ей понять, что она совершенно тебе безразлична: она будет заинтригована. Второе: брось на неё единственный пристальный взгляд, а потом продолжай себя вести по-прежнему холодно и безразлично: это заставит её обратить на тебя пристальное внимание. Третье: якобы случайно прикоснись к ней хотя бы краем одежды. Четвёртое…

…

Он сел, снял очки, потер пальцами усталые глаза. Бросил, не оборачиваясь, подскочившему официанту:

— Бутылку моего любимого, красного. Дамам — меню, и побыстрее.

И только потом поднял лицо навстречу двум женщинам, сидевшим за тем же столиком. Без очков он скорее угадывал выражения лиц, чем видел их, но это его абсолютно устраивало. Вспомнил собственные слова, сказанные недавно: «Якобы случайно прикоснись к ней хотя бы краем одежды…», слегка скривил губы в улыбке. Он знал: та, что справа от него, давно замужем, воспитывает двоих девочек и необузданную свою сексуальность рискует выпускать наружу маленькими порциями лишь в интернет-романах. А та, что справа, познала истинные прелести плотской любви лишь после тридцати, с любовником-азиатом, которого ничуть не интересовали её интеллектуальные изыски. Он знал, что этих двух женщин ему не суметь завоевать никаким искусством, сколь бы ни были широки его познания в этой области: обе они прекрасно знали, что он умеет любить лишь головой.

Конец ознакомительного фрагмента.