Небо нашей любви. Часть первая

Александр Шляпин

Это история о молодых людях, на плечи которых выпало тяжелое бремя Великой Отечественной войны. Пройдя сквозь военное лихолетье, несмотря на кровь друзей, застенки ГУЛАГа, сохранили то чувство любви и бескорыстной дружбы, которое в жизни дается только один раз. Книга содержит нецензурную брань.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

РАЗБОРКИ

На следующий день, после того, как немцы улетели обратно в Германию, Валерка пришел на поляну, где как всегда бушевали футбольные баталии. Ребят не было. Спрятав «пузырь» в тряпочную сумку, он развалился на длинном бревне, которое лежало рядом с поляной еще с каких — то древних времен. Весь его ствол давно был изъеден короедом, а голая и почерневшая от времени древесина была отшлифована до зеркального блеска ребячьими задницами, которые целыми днями восседала на нем, словно на трибуне стадиона.

— О, глянь пацаны, а Красный на «трибуне» развалился. Наверно, загорает? — сказал Синица, первым увидев друга.

Валерка лежал неподвижно, скрестив ноги. Его кепка была натянута козырьком на глаза, и он делал вид, что дремлет.

— Эй, Красный, проснись, нас обокрали! — крикнул Синица, и вся компания заржала, реагируя на его острые шуточки.

— Что ржете!? Дайте мне спокойно полежать, — ответил Валерка, сдерживая себя от желания показать новый мяч.

— Ты с нами будешь «пузырь» гонять!? — спросил Синица, присаживаясь рядом. — У нас, как раз одного человека не хватает!

— Это тот «пузырь», который старыми фуфайками набит? — спросил Краснов, не поднимаясь с полированного ствола дерева.

— А у тебя, что лучше имеется? — спросил Синица, закуривая.

— А то! — ответил Валерка, натянув кепку почти на кончик носа.

— Тогда чего лежишь, кого ждешь? — спросил Сашка, пыхтя папиросой.

— Дай — ка мне дернуть, — попросил Валерка, и протянул руку. — Дымком ароматным что—то потянуло.

Синицын три раза подряд глубоко затянулся, и, оборвав зубами, кончик папиросы, вставил ее между пальцев Краснова. Валерка, нащупав окурок, всунул его себе в рот и глубоко втянул в себя горький и вонючий дым.

— Красноармейские? — спросил он, продолжая лежать на бревне. — Продирает до самой задницы!

— Нет, брат это — «Наша марка», — ответил Синица, давясь от смеха.

— Да у тебя на «Нашу марку» денег не хватит, — сказал Краснов. — Да и табачок в Нашей марке турецкий, а он будет ароматней и помягче. А эта махра, до самой задницы продирает, как немецкий иприт. Настоящий конский гузнораздиратель!

— Да ладно, тебе гоношиться! Тоже мне знаток табачных изделий! Давай вставай, погоняем мячик! — ответил Синица, и толкнул в бок Валерку.

Краснов не поднимаясь с бревна, разжевал кончик гильзы папиросы и, приклеив ее на ноготь указательного пальца, вслепую щелчком отправил окурок в полет:

— На кого Бог, пошлет, — сказал он, и резко поднялся, придерживая рукой кепку.

Окурок, наполненный слюной, после сильного щелчка взлетел в воздух. Описав дугу с каким — то странным чваканьем, шлепнулся на хромовый сапог Ферзя, который подошел за секунду до этого.

— Ты что, авиатор, рамсы попутал? Я тебе сейчас, как по дюнделю заеду! — заорал стародавний враг Фирсанов. Он был в гневе, и приготовившись к драке, даже закатил рукава своей форменной ФЗушной гимнастерки.

— Да хорош Ферзь, наезжать на него! Красный тебя не видел, — сказал Синица, заступаясь за друга. — Он же сказал, на кого Бог пошлет. Вот на тебя Бог и послал. Какие претензии к Красному? Все претензии к Богу!

— Ты конопатый, форточку свою прикрой! Не с тобой базарят, фраер дешевый. Видел, не видел — мне по — хрен! Его бычок, вон, как прилип к моему сапогу ему и ответ держать.

Ферзь подошел поближе и поставил перед Валеркой сапог, на котором и впрямь торчал приклеившийся окурок.

— А ну козел, вытирай! — сказал Ферзь, и грозно сжал кулаки. Желваки на его скулах заходили, и было видно, что через секунду Фирсанов бросится на Валерку, и вся эта перепалка перерастет в кровавое побоище.

Валерка понял, в чем был план Фирсанова. Ферзь хотел на глазах детворы его унизить. Как всего несколько дней назад он указал Ферзю его место.

Хромовые сапоги Фирсана чистотой не блистали, и даже этот окурок не мог испортить их потрепанного вида. Парни, с интересом глядя за происходящим, собрались полукольцом за спиной Ферзя, и над поляной воцарилась тишина.

— Я сказал тебе — вытирай! — вновь повторил Фирсанов, уже конкретно заводясь на драку.

Валерка поднял с глаз свою кепку и ехидно взглянул на Ферзя, снизу вверх. Какой — то миг он, словно пружина разжался, да так быстро, что Фирсан даже не успел сообразить. Кулак Валерки, со всей силы, врезался ему в пах в район мужского достоинства. Нестерпимая тупая боль пронзила все тело Ферзя от мошонки до самого мозга. Задыхаясь, и выпучил от боли глаза, он схватился за гениталии и присел на корточки.

— Есть! — торжественно сказал Синица, выступая в качестве рефери. — Технический нокдаун!

Скрючившись в позе эмбриона, Ферзь мычал, и упав на землю, стал кататься. Было видно, что удар Краснова достиг своей цели. Ферзь был окончательно повержен. Он лежал на траве и, испытывал такие страдания, которые надолго оставляют в памяти незаживающий след.

Этот самый момент в воздухе повисла пауза. Пацаны смотрели то на Краснова, то на Ферзя и понимали, что сейчас прямо на их глазах Краснов одним ударом уложил того кто наводил ужас на весь район. Валерка был героем! Не смотря на физическое превосходство хулигана и заводилу Ферзя, он легко с ним расправился. Краснов не дал унизить себя и поэтому Фирсанов получил по заслугам. Это был шок. В это самое мгновение в глазах слободских ребят, он повторно снискал себе еще больше авторитета и уважения.

— Да вставай уже, — сказал Краснов и подав руку Ферзю поднял его. — Надеюсь я не сильно тебя приголубил…

— Я тебя суку, на лоскуты пошинкую, — сказал Ферзь присев на бревно.

— А это Санек, как получится, — ответил Валерка, и достав из сумки мяч, запулил его в небо. — Держи «пузырь» ханурики! — заорал он. Мяч красиво взлетел и на какой—то миг завис над поляной в критической точке. Завороженные его полетом, пацаны, замерли в каком—то восхищении и непонимании. Красивый, кожаный мяч, словно птица, стремительно понесся вниз, и, упав на землю, вновь несколько раз подскочил.

— Ура, ура, ура! — заголосила ребятня и, поднимая пыль, бросились ловить подпрыгивающий по полю подарок от фюрера.

В минуты всеобщей радости, пацанам было все равно, что сейчас испытывал Ферзь. Он лежал на «трибуне». Доминирование на районе Саши Фирсанова окончательно рухнуло, рассыпавшись, словно карточный домик. Краснов очередной раз развеял миф, о его непобедимости, и это было уже фактом.

Власть Фирсана, над ребятами в мгновение ока растворилась, как растворяется сахар в горячей воде. Еще пять минут назад, он считал себя некоронованным «королем» всего района Ельнинского шоссе, а сейчас — сейчас, его место занял даже не Краснов, а простой кожаный мяч, который всех сплотил.

По случаю торжественного вброса нового «пузыря», состоялась первая и дружеская игра. В азарте и бушующих страстях, никто и не заметил, как поверженный и отвергнутый Фирсанов незаметно удалился. Никто даже о нем и не вспомнил. Футбол закружил ребят в своем вихре, словно торнадо, и никому уже не было дела до свергнутого «короля», который в одночасье потерял и трон и корону. Вот так, всего лишь одним ударом Валерка Краснов, избавил дворовых ребят от влияния местного жулика, грезившего единоличной властью над целым районом.