По щучьему велению

Александр Шевцов (Андреев), 2021

В некоторой было деревне: жил старик, и было у него три сына – два были умные, а третий – дурак, которого звали Емелей… Впрочем, третий тоже родился обычным ребенком, мальчишка как мальчишка. Но пошло ему двенадцатое лето, и потянуло его вечерами в луга гулять. И гулял он все больше, глазея на небо. А наглядевшись на звезды, принялся Емеля тосковать. А когда его расспрашивали, почему он тоскует, он как-то ответил, что не узнает этих звезд… Понять его не поняли, но с тех пор стали другие ребятишки за ним подсматривать и хихикать. И не напрасно подсматривали. В один летний вечер, когда распогодилось особенно сильным звездопадом, одна звездочка сорвалась с неба и принялась кружиться вокруг. Емеля оторопел и глядел на нее недоумевая. Тогда она ударила его прямо в лоб! Он даже не упал от этого удара, только на траву сел. И долго сидел неподвижно. С тех пор такое неподвижное сидение с остановившимся взглядом стало у него повторяться все чаще…

© А. Шевцов, 2021

© Издательство «Роща», оформление 2021

[e-mail]

roscha.store

Хороша эта сказка, но сначала присказка

Давным-давно это было… В те времена, когда Русь еще помнила себя и когда на Руси были князья, заботой которых было спасти свой народ. И народ этот был непрост: в нем рождались удивительные люди, богатырями звались, способные творить такое, что далеко не всем под силу…

Да и князья — это не простые люди, не мы с вами. Князья у нас давно перевелись. Или мы не помним, что были князьями. Да и как вспомнить про себя такое? Нужно хоть что-то знать о князьях! К примеру, вот какие у князей обычаи?

Не знаете? А я скажу! Первейший из них — это охота!

И вот случилось, что по княжескому обычаю князь развлекался охотой. В плавнях водилось множество дичи, но княжеская охота — либо на оленя, либо на кабана. Поэтому ловчие выследили красавца оленя и показали его князю. Олень пасся в дубраве, недалеко от реки. Князь полюбовался оленем, одобрительно покачал головой и шепотом приказал:

— Спускайте!

Псари показали собакам в сторону оленя и спустили их со сворок. Собаки побежали вперед, доверяя своим хозяевам. Люди терпеливо придерживали коней в ожидании, когда собаки почуют дичь.

Но собачки были хорошие и, еще не дойдя до следов, начали чуять оленя верхом. Тут же визгливо взвыла первая и бросилась вперед. Вся свора сразу же перестроилась и помчалась следом. Олень вскинул голову, развернулся и прыжками ушел по опушке дубравы. Собачий лай и вой превратились в музыку для души охотника, и князь махнул рукой: вперед!

Мгновенно его свита и псари стали такими же гончими и взвыли не хуже собак. Замелькали деревья, захлестали по лицам ветки, от которых только успевай уворачиваться. Охота началась!

Олень — благородная добыча, царская! Но кабан, вернее, матерый вепрь, — это не просто благородно, это еще и вызов силы. Князь был еще молод, не старше тридцати, и он искал вызовы. И поэтому, когда олень забрал глубже в дубраву, а на опушке мелькнула тень кабана, князь мгновенно повернул коня вслед за ним.

В пылу охоты его люди вепря не заметили и промчались прямо за оленем. И так получилось, что князь гнался за кабаном один. Кабан же повел его из дубравы в плавни, в густо растущий по берегу тростник, и с треском мчался вдоль реки. Князь высвободил притороченное позади копье, упиравшееся подтоком в чашку на стремени, и летел следом, готовый к любым неожиданностям.

Звуки охоты удалялись, а кабан шел все тише. Так что князь придержал коня и приготовил копье на случай, если вепрь решит напасть. На всякий случай проверил и большой охотничий кинжал на поясе — с кабаном всегда так: заранишь копьем, а потом прыгай сверху и добивай кинжалом. С одного удара этого зверя не взять!

Кабан был крупным, поэтому след из поломанного и придавленного тростника был отчетливым, и обученная лошадь сама шла по нему, позволяя охотнику быть в полном сосредоточении. Но чем тише шел кабан, тем меньше он ломал тростник. Вскоре треск совсем прекратился, и приходилось гнаться только по оставшемуся слабеющему следу…

След вывел на берег. Река здесь была не такой широкой, как в низовьях, но текла величественно. И князь не удержался и поднял на нее глаза. Утренние солнечные блики играли на воде, и одна из вспышек слегка ослепила князя. Он зажмурился, потряс головой и даже протер глаза рукой в кожаной бойцовой перчатке. Глаза отпустило. Князь проморгался и принялся искать след.

Но теперь следа он не видел. Он еще потряс головой и поморгал, чтобы вернуть зрение, но след словно затерялся на берегу. Тростники остались позади, берег был твердый и поросший травой. След на нем не просматривался. Князь развернул коня, нашел место, где след вышел из тростников, разглядел углубления от копыт и снова поехал по ним. Но след опять пропал.

Тогда князь взял пошире и объехал берег выше, вглядываясь, не ушел ли кабан вверх. Следа не было. Прямо впереди снова начинались тростники. Он доехал до них и проехал по самому краю, заглядывая через кромку — не вошел ли кабан где-то в заросли. Но и там следа не было. Кабан будто растворился. Князь поискал еще, расстроился, повернул коня и по берегу поехал обратно.

Он хотел напиться — схватился за флягу возле седла и обнаружил только оборванные кожаные вязки. Видно, оборвалась еще в дубраве во время погони. Тут у самого берега увидел он несколько больших камней, уходивших в воду. Он спешился, ступил на камни и хотел с крайних попить воды.

Присел на корточки и попытался зачерпнуть воду ладонью, но это оказалось неудобно. Тогда он по-молодецки пал на руки, упираясь на два соседних камня, опустил голову и дотянулся губами до воды.

Вода была странной, будто иной глубины, и из нее на него надвигалось что-то живое, словно его лицо отразилось, но не на поверхности, а в глубине воды. Лицо это приблизилось, остановилось напротив лица князя и мгновение вглядывалось в его глаза, словно пыталось узнать. А в следующий миг, как раз перед тем, как пришел испуг, резким ударом вылетела в сторону князя рука и ухватила его за бороду, удерживая его губы у самой воды.

Сполох вспышкой проскочил по всему телу, князь попытался вскочить, но не смог сдвинуть эту руку даже на вершок. Он был не робкого десятка, но этот противник был сверхъестественным, и от него можно было только бежать. Однако бежать не получалось. И князь замер, а потом прошептал:

— Что ты хочешь?

Лицо под водой засмеялось:

— Ты храбр… Настоящий князь.

— Что ты хочешь от меня?

— Я хочу от тебя службы, — ответило лицо. — Княжеской службы. Она не будет противоречить твой чести. Наоборот. Твое княжество — часть великой державы, которую уничтожили так давно, что ты даже не помнишь. Но есть и другие осколки. Их все еще уничтожают. Я хочу, чтобы ты сохранил вот это!

И из воды выпрыгнуло на поверхность большое белое яйцо. Оно со щелчком раскололось пополам, и с него отлетела крышка. Половинка яйца, словно скорлупка, плавала на воде, а в ней спала маленькая девочка, совсем младенец. Спала и улыбалась.

— Сейчас ты либо умрешь, либо дашь мне свое княжеское слово, что спасешь этого ребенка и вырастишь его как свою дочь. И всю жизнь будешь оберегать от всех опасностей.

Князь еще раз посмотрел на улыбающуюся девочку и почувствовал, как напряжение уходит из его тела.

— Ну, это я сделаю охотно! — вдруг улыбнулся и он.

Лицо по ту сторону поверхности воды тоже улыбнулось, и хватка его ослабла.

— Поверь, князь, это твоя родственница, хотя ты и не знаешь об этом родстве. И однажды ты будешь вознагражден за свой поступок. Самое малое, это поможет тебе спасти свой народ от окончательного истребления.

Князь кивнул.

— Но расти ее тайно. Сделай так, чтобы ни один лишний человек не знал про нее. Ее зовут Марья-царевна, но ты придумай ей какое-нибудь другое имя, которое будет ее оберегать…

— У меня есть кому придумывать такие имена, — усмехнулся князь.

И в тот же миг рука отпустила его бороду, а лицо медленно ушло вглубь воды и исчезло, напоследок полыхнув вспышкой света, от которой князь снова на мгновение ослеп.

Он проморгался, достал из воды яйцо с ребенком, осторожно прижал к груди и забрался на коня. Умный конь, словно почуяв ответственность, тихо пошел в пяту по их старому следу.

Через несколько мгновений впереди послышались крики и треск камышей. Появилась его охота:

— Княже, ты живой! А мы тебя потеряли!

Град ждал своего князя. Он всегда его ждал, и князь чувствовал это каждый раз, когда из-за деревьев появлялись башни его замка и стены города. Посад, раскинувшийся вокруг крепостных стен, шумел, пел песни и радовался возвращению своего князя. Люди подтягивались к главной дороге, улыбаясь и махая вслед охоте руками. Охотники показывали им оленя, и это вызывало бурную радость у народа. Дети бежали возле стремян князя, смеясь и пытаясь разглядеть его ношу…

Княгиня вышла ему навстречу. Она всегда немного тревожилась, когда он уезжал, даже на охоту. И каждый раз благодарила богов, что он вернулся живой. Вот и в этот раз она ждала его на белокаменном крыльце, прижимая руки к сердцу. Но он вернулся, и ее глаза сияли.

Князь спрыгнул с коня и, прижимая яйцо с ребенком, взбежал по ступеням:

— Посмотри-ка, лада, что я принес… — и, загородив собой яйцо от чужих глаз, приоткрыл вышитое покрывало.

Она заглянула под него и подняла на него глаза:

— Что это?

— Нашел в Дунае! Пообещал любить как собственную.

— Боги наконец послали нам ребенка?! — воскликнула она и отобрала у него яйцо.

— Ее зовут Марья-царевна, только ей надо дать такое имя, чтобы никто не догадался, кто она.

— Будет Марья-чернавка, — сказала жена, развернулась и ушла с дочкой во дворец.

А князь повернулся к людям, толпившимся возле дворца, и поднял руки в знак приветствия. Люди загудели в ответ и стихли.

— Народ! — крикнул князь. — Были знаки. Похоже, могут снова наступить тяжелые времена. Но теперь у нас есть союзник, и мы победим!