Конец подвигам. “Остатки человечества трясутся от страха. Приготовьтесь к непредсказуемому приключению!”

Александр Чичулин

Моя любовь внезапно обернулась драмой. После чего, почти сразу, наступил крах всего мира. И не только моего внутреннего мира. Загадочно и неожиданно наступил конец света. Я не виноват…Вы воспрянете от угара и скабрезного юмора (начинается после драмы).Герой сильный, но не так, чтобы Геракл. И умный, но не как Эйнштейн. Ещё смелый, вот этого у него на максималках! Потому что дури в башке много.Есть любовные сопли, но их мало. Что ж делать – любовь зла, полюбишь и …! Книга содержит нецензурную брань.

Глава шестая «Смычок дирижёра»

Марину я так и не дождался. Сильно много выпил и, дотащив себя буквально за ноздри до кровати, впал в пьяную кому.

Кто сказал, что в коме не видите снов? Это не правда. Мне приснился страшно эротический сон про мою девушку, которая дирижировала оркестром. Только вместо смычка у нее в руках был коричневый дилдо. Длинный и тоненький имитатор мужского достоинства возносился выше её головы и со свистом, заглушавшим партию голых скрипачей, метался из стороны в сторону. С каждым таким выпадам инструмент дирижёра лишь слегка прогибался под тяжестью собственного веса. Но Марина, не замечая износа инструмента, продолжала с ожесточением размахивать смычком, задавая бесноватый ритм и такт голым музыкантам. Но те в свою очередь, всё продолжали и продолжали не попадать в ритм.

Скрипачи пиликали своими толстыми смычками, невпопад перебивая друг друга. Гобоисты сосредоточенно выводили мелодию, которая пронизывала всю историю скрипачей. От дикого напряжения лица Гобоистов раскраснелись, а щёки окаменели от натуги. Огромный мужчина в седой бороде, весь покрытый волосяным покровом. Абсолютно весь, как белый медведь. Держал в своих руках музыкальный инструмент, похожий на огромную медную ватрушку. Даже сквозь сон я узнал звук валторны. И как только музыка начинала приобретать мелодичное звучание, медведе-подобный дед по локоть засовывал руку в дупло своего инструмента и оглушал всех низким и подавляющим звуком.

А как же я? Ударные литавры отбивали набат. Кто был за ударными? Прояснилось, будто туман развеялся. За литаврами стоял я.

И я чётко запомнил, как после размашистого пируэта коричневой мужской писькой Марина указала в мою сторону. Как только импровизированный смычок завис, легонько подрагивая, я проснулся.

Открыл глаза и, боясь произнести хоть слово ведь я знал, что какими эфемерными бывают сны, задумался. «Какой странный сон. Она… кто? Марина. Дирижирует оркестром из голых мужчин. Да ещё и дирижирует чьим-то пенисом. Нет. Это был фаллоимитатор. Какая разница? Это странно, что мне приснилось, что я участвую в подобном ансамбле», подумал я. И слова сами вырвались наружу, «Зачем мне это приснилось?». И как я и думал, сон тут же выветрился у меня из головы. «Что мне снилось? Блин, не надо было рот открывать». Все воспоминания о сне я выдохнул вместе со словами. Это было незапланированное пробуждение, и я снова уснул.

***

Вечер в ночном клубе приблизился к своему логическому завершению. На танцполе оставалось ещё три пары сонных мух. Диджей исчез из-за своего пульта. Играла однообразная зацикленная кислота.

— Кажется, это дискотека умерла. — Сказал Антон, глядя на женщин, выжидая их реакции.

— Да, Антоша. Хорошо подмечено, — ответила Галина.

— В таком случае вы со мной, согласитесь. Пора заканчивать сегодняшний вечер.

— В таком случае будет прекрасным завершением вечера, если ты нас развезёшь по домам. Антоша, — внесла своё слово Марина.

Антон любезно согласился подвезти Марину с Галиной.

Марину он отвез домой последней. Когда машина Антона остановилась возле парадной Марины, он кое-что ей предложил.

— Может, поцелуешь меня еще раз? Как в клубе.

— Как в клубе. — Лукаво прищурилась Марина. — Хочешь, чтобы я опять мучилась с твоей ширинкой?

— Ты просто головокружительная. Давай! Или снова позвать твою мать на помощь? — Антон отстегнул ремень безопасности.

— Ну хорошо. Только по-быстрому. Меня дома ждут.

***

Привычка рано просыпаться, въелась мне в подкорку на всю мою жизнь. А сны, которые обычно приходят перед пробуждением оказываются самыми яркими и насыщенными.

Но на этот раз в моём сне эротизма было мало. Ко мне явились две женщины необыкновенной и необычной красоты. Их лиц я не мог разглядеть — они постоянно изменялись. И с каждым новым обликом женщины становились всё привлекательней и притягательней. На них были длинные одежды. Таких нарядов или коктейльных платьев я никогда не видел. Наверное, потому что это были скорее полупрозрачные халаты. Одна женщина была в медицинском халате. А вторая в переднике патологоанатома. Одежды их были длинной до самого пола, но сквозь них легко угадывались силуэты их тел.

«На тебе тяжкий крест!», услышал я, хоть и не заметил, чтобы кто-либо из них говорил или хотя бы открывал рот. «Утюгами! Утюгами привносится последняя искра усопшим. Икар придёт в этот мир. Но твоя история ещё не кончена». В моих ушах возник шипящий звук. Будто под ухом затаилась змея и вот-вот сунет мне в ушную раковину свою языкатая булаву. «Ты ещё познаешь горечь своего пути. Но также ты ещё познаешь и горечь нашего милосердия». Вдруг наступила тишина. Стало темно, как в последний момент перед рассветом. И громогласный голос объявил: «Твоё мочало пути началось!».