Ратибор и сыны Одина

Александр Фомичев, 2023

Прекратила ли со смертью тёмного волхва нависать опасность над могучим воином, или это были лишь цветочки? А если так, то кто же всё-таки хочет заполучить себе в качестве ночной вазы череп рыжебородого витязя? С каким заманчивым предложением пожаловали в Мирград сыны Одина, доброй ватагой завалившись в гости к князю Святославу? Вполне может быть, что ответы на эти и многие другие вопросы удастся обнаружить в шестой части сказания о Ратиборе из племени русов.

Глава 1. Мирград. Терем Святослава

День возвращения из Бобруйской слободы

— Что у тебя под глазами, батька?! — счастливая Власта, первой взгромоздившись Ратибору на шею, прикладывала все возможные усилия, дабы не позволить Буреславу сместить её с насиженного места. Борьба за уютное седалище развернулась нешуточная: юный топтыгин, слегка задремавший и потому пропустивший возвращение отца, упрямо сжал зубы, даже в мыслях не думая уступать проказнице сестре, и в очередной раз принялся карабкаться ввысь, по могучему торсу рыжего великана, который с лёгкой улыбкой наблюдал сверху за смешными потугами своих ненаглядных чад.

— Хороший вопрос, между прочим!.. — Марфа, только что крепко-накрепко обнимавшая любимого, отпрянула от мужа и принялась внимательно его разглядывать. — Что за синева? И с носом что?! А с лапой?!

— Да я, это… С коня плюхнулся мордахой, да прям об камушек окаянный… — смущённо пробормотал Ратибор, расчёсывая безбожно зудевшие царапины на левом плече, оставленные ему на память тёмным волхвом. Проходить они и не думали. Наоборот, казалось, что покраснение и зуд вокруг них всё усиливаются. — Бывает же…

— И сколько раз подряд грохнулся? — Марфа гневно упёрла руки в боки. — Я сейчас не поняла, ты чего, врать мне удумал?!

— Да что ты такое говоришь, милая…

— После бочки медовухи, что ль, был?! Пьянствовал там, поди?! Может, ещё и на дивчин местных заглядывался?!

— Дорогая моя, кажись, ты немножко зарумянилась в этой духоте… Может, тебе охладиться сходить? Вон, у князя есть прудик мелкий, бушь там, аки лебёдка распрекрасная, горделиво рассекать водную гладь…

— Я бы тебе сказала, раскрасавец кудрявый, на что ты походить будешь, дрейфуя по волнам малым, образовавшимся в заводи от твоих же ветро́в, да боюсь расстроить, ибо это даже не тюлень! Это вообще сильно напоминает то, что не тонет даже в бурю суровую!

— Благодарю за «добрые» словеса, малышка, — Ратибор угрюмо стащил с плеч недовольно упирающуюся Власту и нежно положил их вместе с Буреславом на кровать. — Фекалькой ты меня ещё не называла. Пойду я, пожалуй, тогда. Чую, в этой конуре не все мне рады…

— Подожди!.. — Марфа поняла, что перегнула палку, и бросилась к собравшемуся уходить Ратибору, крепко его обняв. — Прости, медвежонок… Все тебе рады здесь, все! И не обращай внимания на меня! На нервной почве несу околесицу всякую, порой, сама не понимаю, зачем и для чего…

«Медвежонок» ничего на это не ответил, а лишь приобнял свою красавицу жену да обоих отпрысков, что не преминули по новой пойти на штурм «могучего дуба». Так и замерли они молча, наслаждаясь теплом друг друга; родная кровинушка согревает почище пламени яркого. Всё было понятно без слов: семья снова в сборе; это ли не прекрасно?

Святослав, вскоре после отбытия в очередной поход вспыльчивого витязя, забрал близких молодого богатыря в свой терем, решив, и не без основания, что уж где-где, а в княжеских хоромах родные рыжебородого «вулкана» точно будут в безопасности. Двух просторных гостевых комнат, выделенных Марфе с детишками, с лихвой хватило всем троим, и вот Ратибор стоял теперь, обнявшись с ними, и думал, что надо бы всё же помягче с князем как-то глаголить; явно ведь старый друг зла ни ему, ни его дорогим домочадцам не желает.

— Добролюба тебе требуется посетить! — Марфа между тем отпрянула от мужа и беспокойно стала рассматривать краснеющие царапины на его плече. — Это не обычная рана! Чего-то с ней не так… Как бы хворь какую не занёс!..

— Да всё будет нормально! — Ратибор беззаботно хмыкнул. — На мне такое заживало, ух, а это так, царапки несчастные! Скажи лучше, Ростомир не заглядывал? Ты помнишь, что Буреслава скоро в Малую Дружину отдаём? И так припозднились! Я в его возрасте вовсю уже с топором за дружками бегал!

— Хорошо хоть, не за подружками… — Марфа бросила грустный взор на завизжавшего от радости Буреслава, не преминувшего показать язык насупившейся сестре, страшно недовольной, что брата отправляют на обучение делу ратному, да без неё.

— И за ними тоже сигал! Правда, с оглоблей… — улыбнулся себе в бороду Ратибор. — Ну так чего, заходил старик или нет? Мы с ним условились, что заглянет, посмотрит одним глазком на будущего витязя! Забрать он нашего сынишку должен сразу же на обучение, как только немного всё уляжется и вы сможете спокойно снова в доме нашем жить! Из-за этой ситуёвинки пакостной с разными головотяпами, что за моим черепком хаживают регулярно, и подвисло усё в воздухе, аки дохлая лягуха в трясине гиблой…

— Да заходил наставник! — Марфа через силу улыбнулась. — Одобрительно поглядел на Буреслава и сказал, что однажды уже обучал точно такого же рыжего топтыгина науке воинской. Лет двадцать назад. «Лучшим у меня был», — поглаживая седую бороду, буркнул Ростомир напоследок да вышел.

— Я тоже хочу воином стать! — обиженно прокричала Власта, споро и ловко вскарабкавшись по новой на плечи отцу и тут же принявшись колотить его по взъерошенной шевелюре малюсенькими кулачками. — Хочу в княжью дружину! Я там всем мальчишкам хвосты поотрубаю и в рот запихаю! Заместо полдника будут жевать!

— В этом, моя боевая лисичка, я не сомневаюсь! — рыжебородый витязь громогласно расхохотался. — Мамку упрашивай, доча, я-то не против. Ростомир, правда, заартачится наверняка, мол, не дело это женское, но мы уж его как-нибудь да уболтаем…

— Ещё чего! — воскликнула Марфа раздражённо, опять уперев руки в боки. — И не мечтайте! Не пущу!

— Дорогая моя, что плохого в том, коли наша девочка сможет за себя постоять? Жизнь, штука сложная да опасная…

— Плохого ничего в этом нет, да только навыки необходимой самообороны можно и дома разучить, коли один непутёвый рыжий баловень сподобился бы почаще до избушки нашей доходить! И для этого нет надобности вступать в дружины всякие, хоть малые, хоть средние!

— Ма!.. — Власта недовольно завизжала, причём почему-то прям на ухо отцу, после чего принялась с силой дёргать его ушные раковины туда-сюда. — Я валькирия!

— Марфуш… — могучий гигант прищурился одним глазом, как от щекотки. — Меня сейчас по кирпичику разберут…

— Я сказала — нет! — русоволосая красавица упорно стояла на своём, проигнорировав свою ненаглядную «валькирию». — Мало мне было одного рыжекудрого медведя, которого дома лишь на праздник лицезреть можно, да и то не на каждый, так ты уговорил меня ещё на сына, чтоб пошёл твоей стезёй! Ладно, согласна, мужское это дело, головы ворогам сворачивать, но дочку я вам не отдам!..

— Может, пущай сама решает?.. — молодой исполин уже серьёзно взглянул на разгневанную жену. — Мне сложно её винить за желание стать воином, коль ручки к мечу сами тянутся!..

— А ты ей потакай побольше! Вместо бус да браслетов всё так же ножи метательные да тесаки разные дари! — Марфа отступать и не думала. — Уже и складывать некуда это барахло, целая корзина забита доверху!..

В этот момент в дверь робко постучали, прервав разгорающуюся ссору.

— Ну?! — громоподобный рык Ратибора прогремел, казалось, на полкрыла княжьего терема.

— Здравия, Марфуш! Не помешал?.. Бур, Власта, прям богатырь да богатырка, совсем воители уже, хоть завтра в сечу!.. — в комнату неуверенно протиснулась русая головушка Яромира, оглядывая воссоединившуюся семью старого приятеля. Детишки Ратибора довольно засопели на столь лестную похвалу от славного витязя. — Простите покорно, что отвлекаю, но придётся мне похитить вашего батеньку… На время! — прервал раздавшийся было возмущённый ропот голосов воевода. — Рат, — Яромир, прищурясь, бросил вопрошающий взор на могучего друга, — княже купцов спровадил, освободился и желает тебя видеть… Пошли, ась? Сам знаешь, нам есть что обсудить…

— Пошли погутарим… — Ратибор по новой любя скинул на кровать обоих своих «медвежат», возмущённо на это насупившихся, чмокнул нахохлившуюся Марфу в щёчку и со словами: — Ещё поговорим. Скоро вернусь! — живо вышел из опочивальни вместе с товарищем.

— Только воротился и опять ушлёпал! — русоволосая красавица ошарашенно посмотрела им вслед и досадливо всплеснула руками. — Думается мне, — тяжело взглянула она на своих деток, — не медведь косолапый ваш батька, совсем нет, а самый настоящий рыжий козёл!

— Ма!.. — Власта попыталась сделать жалостливое личико и даже выдавила на румяные щёчки несколько крупных слезинок. — Я хочу в дружину!..

— Нет! — Марфа рявкнула так, что в комнате мигом настала мёртвая тишина. — Только через бездыханные мои телеса если перешагнёте вдвоём!..

***

— Золотишко-то забрали? — вопросительно гыркнул Ратибор, следуя за старым другом извилистыми коридорами родового гнездовья Святослава. — К седлу куль приторочен…

— Усё нормально, — кивнул Яромир, — всё у княже на столешнице… Пересыпал из ларца, что ль, ибо так везти в дороге удобнее?

— Ну да! Сундучишко уж больно громоздкий…

— Ясно…

— Намекни, что ль, Яр, кто тот неразумец облезлый?.. Ну который заказ на мою ряху повторил?

— Сейчас до князя допелёхаем, дружище, он тебе всё и поведает. Свят вызнал, ему и слово молвить!..

В этот момент неожиданно нос к носу с двумя приятелями в узеньком проходе столкнулась заплаканная Лютега, княгиня Мирграда, жена Святослава. Русая прелестница была в превосходно сшитом, но без особых изысков, тёмно-коричневом сарафанчике, подобранном, похоже, под цвет бушевавшей в душе бури. Никаких, обычно столь любимых властительницей, дорогих ювелирных украшений на ней не виднелось, что представлялось очень странным, ибо раньше на княгине всегда красовались искуснейшей работы диадема с подвеской да золотые серьги с бриллиантами, изумрудами аль рубинами. Святослав монет на красивые побрякушки для своей женщины никогда не жалел, и хранился у Лютеги не один ларец массивный, доверху набитый чудесными ожерельями, браслетами да колечками с камушками драгоценными. Но похоже, что «чёрная кошка» пробежала между правящей четой Мирграда, и подарки князя были заброшены в дальний угол специально, от обиды сильной. Что-то стряслось…

— Здравствуй, Лютик… — буркнул Ратибор, тут же поражённо осёкшись на полуслове, когда ему в физиономию на мгновение яростно сверкнули мокрые от слёз, подёрнутые лёгкой дымкой злющие глаза янтарного оттенка. По левой стороне опухшего, зарёванного личика светловолосой красотки добро налился здоровенный синяк фиолетового цвета, светившийся в лёгком полумраке пролёта, как слабо чадящая лампада в непроглядной ночной мгле. Также у княгини оказались сильно разбиты верхняя губа и правая бровь, да ещё несколько разномастных ссадин виднелись на лбу. Следы побоев были довольно свежие, примерно двух-трёхдневной давности.

— Здравствуй… — лишь на миг ещё раз подняв уже испуганные очи и тут же их опустив, едва слышно пролепетала Лютега, быстро прошмыгнув мимо ошеломлённо замерших на месте друзей и споро умчавшись далее по коридору. За ней, потупив глаза в пол, шустро проследовали две неприметные служанки и её верный телохранитель Брадигост, высокий дюжий воин с добротным булатным клинком на поясе. Последнему, правда, так легко уйти не удалось, ибо могучая длань врезалась в стену терема, преградив мрачному витязю путь.

— Кто?! — прорычал взбешённо Ратибор, глядя в каменное лицо Брадигоста. — Я что, тихо спросил? — разгорающееся всепожирающее синее пламя встретилось с ледяным холодом сверкнувших на него в ответ серых, подёрнутых свинцовой пеленой глаз.

— Сам-то как думаешь? — телохранитель зло вперился угрюмым взором Ратибору в зыркули. — Много кому позволено в этих прокля́тых хоромах лупить безнаказанно княгиню почём зря? Пусти! — Брадигост положил руку на сгиб локтя рыжебородого богатыря и попытался с силой смахнуть его длань со своего пути, но это было так же бесполезно, как биться головой о скалу; перегородившая проход могучая лапа даже не шелохнулась.

— Хороший из тебя хранитель, коль позволяешь свою государыню почём зря уродовать!.. — бросил с жару Ратибор в застывшую в гримасе бешеной злости физиономию. — Меч-то у тебя для чего с собой?! Чтоб из ноздрей таракашек выковыривать?

— Именно! — Брадигост сделал шаг назад. Очи его жутко сверкнули; длань бойца покоилась на рукоятке палаша. — Могу в твоих ковырнуть, ежели проблемы с насекомыми одолевают! Хотя, похоже, тебе успели прочистить носопырку до меня! — телохранитель являлся опытным воином и прекрасно знал, что за тёмно-синие круги гуляли под глазами молодого богатыря.

— Ишь ты, какой дерзкий!.. — Ратибор оценивающе окинул взглядом крепко сбитого охранника Лютеги, лишь немного уступавшего ему самому ростом и косой сажени в плечах. — Слышал я, что ты был лучшим в Змейграде, откуда тебя и выписали… Пожалуй, хотел бы я посмотреть, кто, кому, что и где расковыряет…

— Как-нибудь в другой раз, братцы, в другой раз! — Яромир, практически на корню пресекая намечающуюся ненужную склоку, вырос между двумя витязями, заглянув перво-наперво в зенки своему рыжекудрому приятелю. — Рат, у нас дело важное, помнишь? — после чего скомандовал через плечо Брадигосту: — Ступай уже, Брад, догоняй княгиню!

Телохранитель не заставил себя долго упрашивать и тут же, не забывая, впрочем, настороженно коситься на хмуро на него взирающего Ратибора, проскочил мимо двух друзей да торопливо последовал вслед за госпожой.

— Я не понял, что это было?! Свят Лютегу поколачивать начал? Пережрал хмеля, что ль?! — Ратибор сумрачно зыркнул на воеводу, недобро при этом оскалившись. — А сам князь не хочет затрещину смачную в чердак словить?! Сейчас так ему шандарахну по маковке, что всю оставшуюся жизню́ будет у Добролюба в лечебнице на кушетке загорать да с «умным» видом в потолок таращиться, при этом регулярно ходя под себя!

— Рат, не лезь! — Яромир встревоженно вылупился на товарища. — Я не ведаю, что у них меж собой приключилось, но не наше это дело!.. Как известно, милые бранятся — только тешатся…

— Ничего себе побранились да потешились! — Ратибор стремительно зашагал к княжеским палатам. — И чьё это дело, моё аль нет, я сам решу!.. — кулаки его были крепко сжаты, а в глазах сверкали молнии.

— Не к добру… — лишь еле слышно пробормотал Яромир и, тихо выругавшись, сокрушённо покачал головой, споро поспешив вслед за другом. — Ох, не к добру!..

***

— Приветствую, княже!.. — Ратибор привычно, могучим пинком отворив дверь в обеденный зал, как завелось у него в последнее время, без стука ввалился к правителю Мирграда в трапезную. На этот раз он оказался без секиры, но с двумя топориками за поясом. — Как здоровьице? Не кашляешь?.. — рыжеволосый гигант осёкся на полуслове, удивлённо уставившись сначала на Святослава, задумчиво восседавшего во главе стола с лежащим перед ним развязанным мешком с золотишком, добытым тремя друзьями в Проклятой долине, а опосля и на расположившегося от него левее Емельяна, не спеша потягивающего игристый квас из узорчатого кубка. Сидевшего же чуть далее столь нелюбимого молодым богатырём главного советника Тихомира, с отвратным урчанием только-только приступившего к поглощению аппетитной бараньей ноги, Ратибор и вовсе не заметил, как будто перед ним пустое место находилось. При виде рыжебородого великана тот слегка поперхнулся, оторвался от трапезы, взял уминаемое им блюдо да молча пересел на другой конец стола, подальше от новоприбывшего гостя.

— А ты тут чего делаешь, плюшка голубиная? — Ратибор, проигнорировав советника, ответившего ему взаимностью, вопросительно поднял бровь, вперившись взглядом в княжьего племяша. — Заплутал, что ль? Я думал, ты к Жильке помчался на всех четырёх, аки олень белохвостый!..

— Успеется к Жильке… — Емельян не отвёл взор, спокойно встретившись глазами с рыжим товарищем. — Сначала всё же я решил забежать в родные пенаты, дабы занести свои пожитки в надёжное местечко, вместе с кафтанчиком моим красным бесценным, дабы не потерялся где по пути… Так дорог он мне стал, прям не могу! — молодой летописец едва заметно подмигнул понимающе хмыкнувшему на это Ратибору, после чего продолжил: — Также ополоснуться с дороги дальней надобно было, благо купальня и днём и ночью в теремке в готовности боевой. Ну и дяде, само собой, треба из первых уст, так сказать, доложить о том, как съездили, скольких и кого пришибли… Да и вообще, остался ли кто в живых в наших юго-западных угодьях после того, как там потоптались давеча лапы одного небезызвестного вспыльчивого шатуна… Не безлюдна ли территория та сделалась, не превратилась ли в пустыню тоскливую…

— Скорее, Емеля, живность там вымереть могла вся аккурат после того, как один юный баснописец ветерков шепчущих напускал, густым туманом, аки ковром махровым, укутав тамошние земли!.. — Ратибор прошёл в зал, плюхнулся на ближайшую лавку, схватился за кувшинчик с квасом и принялся жадно, слегка проливая себе на грудь, из горла хлебать любимый напиток, благо у Святослава на столе он всегда был отменного качества. Между рыжебородым витязем и владыкой Мирграда тихо опустился на скамейку Яромир, положив рядом булатный меч в ножнах. Тревога в его глазах никуда не делась.

— Добренько! — Ратибор залпом осушил свой жбан до дна, знатно рыгнул да пробасил на полтерема, мрачно взирая на поднявшегося князя, неспешно к нему бредущего: — Собственно, я чего пожаловал…

— Твоя плата. За отличную службу! — подошедший Святослав слегка перегнулся, водружая перед рыжеволосым великаном одну за другой две внушительные стопки золотых монет, весело при этом звякнувших. — Сверх жалования! Заслужил! — после чего, дружески хлопнув старого товарища по могучей спине, так же медленно вернулся назад, стянул простой тесьмой куль с золотишком да отзвонил в стоящий перед ним на углу столешницы колокольчик, велев тут же явившемуся на зов Брониславу оттащить увесистый тюк в казну. — Ты знаешь, тебя выгодно в походы дальние засылать, Рат! Как ни воротишься с них, так мошна мирградская добро пополняется!.. — князь сел во главе стола, отхлебнул из стоящей пред ним чарки с вином и довольно пропыхтел: — Мирославу передайте, свою часть надбавки у казначея пущай заберёт. Емельке уже отсыпал… Удачно съездили, как я слышал!

— Это, конечно, хорошо, — Ратибор неторопливо сгрёб кругляши в поясной кошель, мгновенно от этого разбухший, — да только я затем пожаловал, чтоб выяснить…

— Савросий, — Святослав устало откинулся на стуле. — Он это.

— Не понял?..

— Что ты не понял, Рат? — князь слегка прикрыл очи, тяжело вздохнул и, еле заметно прищурившись, внимательно зыркнул на могучего исполина. — Савросий повторил заказ на твою ряху! Неужель запамятовал, что ента за олень? Купчишка такой, породы волчьей, которого вы с Миркой нахлобучили в Дубкино на пару лоханок…

— Я прекрасно помню, кто такой Савросий, ибо слабоумием не страдаю покамест!.. — мрачно буркнул Ратибор. Глаза его засверкали тёмно-синим пламенем. — Уверен, что это он? Откуда вызнал?

— Уверен. Он. Источники у меня свои надёжные есть. Раскрывать уж все карты не буду, не серчай, — Святослав вопросительно уставился на молодого богатыря. — Что тебя смущает, дружище? Вы его опрокинули на ладьи с товаром, он затаил обидушку да в ответ напакостил, всё логично…

— Логично, да не очень… — Ратибор раздражённо почесал не прекращающее зудеть плечо, что не укрылось от внимательных глаз князя и Яромира, медленно потягивающего красное вино из кубка и до сих пор в разговор не встревавшего. — Я-то кумекал, что пообщались мы с ним около «Дубравы», кабака тамошнего, на вполне понятном нам обоим наречии и более этот склизкий пухляш не захочет даже в страшном сне лицезреть мою оскаленную харю, да похоже, хуже я в людишках разбираюсь, чем думал…

— Так может, он и не рассчитывал ещё раз наблюдать пред собою твою милую в своём безудержном гневе физиономию, коль назначил за неё три сотни золотом, ась? — воевода отвлёкся от поглощения добротного винишка и покосился на старого приятеля. — По крайней мере, в живом обличии, так сказать, не чаял уж наверняка увидеть более…

— Савросий, значит?.. — между тем озадаченно протянул хранивший последние несколько минут молчание Емельян. — Очень странно… Мои источники про него не упоминали… — княжий племяш осёкся на полуслове, словив на себе на миг исказившийся нешуточной яростью взгляд дяди.

— Это потому что мои источники понадёжнее твоих будут! — Святослав продолжал недовольно взирать на непутёвого летописца. — Уяснил? — бросил князь враз оробевшему племяннику чуть ли не враждебно, явно распаляясь не к месту, ибо повод для столь бурных волнений был ничтожный.

— Уяснил… — смущённо пробормотал Емельян.

— Вот тогда сиди, молчи да слушай, пока старшие разговаривают! — рявкнул зло Святослав.

— Это что же получается, — пророкотал тем временем озадаченно Ратибор. — Савросий, значится, вошь серозадая, является тем самым окаянным виновником свалившихся на мою семью невзгод? А как он ента провернул? Ты ж верещал, Емеля, что оформили заказец в Мирграде второй раз? Значится, всё-таки через посредников действовал?

— Ну да, — тихо крякнул вперёд княжьего племяша сидящий в отдалении Тихомир. — Проще пареной репы, лишь бы денежки водились…

— А ты откель знаешь, дрянной человечек? — Ратибор медленно обернулся к советнику, как будто только что его заметив. — Доводилось уже пользоваться услугами Ночного Братства?

— Да что ты, что ты, я чист, как родниковая слеза, кхе-кхе!.. — Тихомир аж поперхнулся сочным куском баранины, густой жир с которого обильно стекал у него по подбородку. — Просто люди разное балакают! Имеющий ухи да услышит!

— Сиди-ка ты лучше тихонько, не раздражай меня и не вякай, жидкий мазок подхвостья ослиного, покамест я тебе лопухи твои растопыренные не оборвал, аки пожелтелые листья осенней порой ветерок обдирает, — буркнул ему Ратибор, после чего задумчиво продолжил рассуждать вслух, не обращая больше внимания на враз заткнувшегося советника: — Значится, обиду на меня затаил купец волчий? Череп мой заказал себе под горшок, а вдобавок спелся с Добраном?.. Ну а когда писака рискнул, скорее всего, под принуждением, то есть отозвал от моего дома охрану, раскрылся и не нужен стал более Савросию, нанял тот лиходеев каких бессовестных да отправил к богам на пир этого непутёху вместе с семьёй? Дабы ненароком к нам в лапы писарь глуповатый не попал и не сдал заказчика, то бишь самого серозадого хряка, с потрохами?

— Ну да, — согласно кивнул сидевший рядом Яромир, — мозаика сложилась вроде ровно! В принципе, всё складно выходит, нет?!

— Допустим… — Ратибор нахмурился, пробарабанив пальцами по столу так, что стоящие недалече кубки с кувшинами чуть ли не подпрыгнули на месте от испуга. На пару с прикончившим, наконец, баранью голяшку Тихомиром. — Получается, Демидия тоже Савросий убрал? Ну, не самолично, естественно!.. Вызнал что, похоже, мой знакомец в торгашеских кругах, благо сам лавочник прожжённый… был.

— Не понял… — Емельян огорошенно уставился на восседающего напротив Ратибора. — Как… убрал?.. Убил, что ль?! Демидия убили?! Это такого купца полноватого, с которым мы у Мефодия в «Дальней дороге» познакомились? А опосля, спустя примерно полтора года случайно повстречали на Кривом тракте? Аккурат после того, как ты на оборотном пути в столицу, когда за Благаной мотались, раскидал там походя шайку головорезов по ухабистой стёжке, что продыху не давали торговцам честным, спешащим из Мирграда в Борград и обратно? Детали нашего знакомства с ним, правда, я малость запамятовал, врать не буду, ибо находился порядком в глубине страны грёз хмельных, кхы, да, — княжий племяш смущённо кашлянул. — Но вторую нашу встречу помню хорошо… А ты что, попросил его разведать, что ль, неясности какие по твоей проблеме? Мало ли, разнюхать удастся чего? И купца вскоре умертвили?.. Во дела!..

— Угу, попросил… Теперь сокрушаюсь, аж невмоготу, да воротить всё взад ужель не выйдет… — Ратибор гневно сжал кулаки и хотел было бахнуть от души по столешнице, но встретился с предостерегающим взором Святослава, буквально умолявшим пожалеть его новый дубовый стол, после чего таки сдержался и маханул лишь с силой могучей пятернёй по воздуху. — Савросий, погань вонючая, пожалеет ещё о том дне, когда на свет белый вылупился, обещаю!

— Не сомневаюсь в этом, — пробормотал еле слышно князь и, уже заметно громче, произнёс: — Он на следующей седмице будет проходить по Сигливе с парой своих судёнышек, на этот раз, правда, в обратку, то есть на Восток гребёт, за новыми товарами. Ну и, как обычно, остановится в Дубкино, запастись припасами съестными да питьём для дальней дороги. Заказ, со списочком необходимого, он уже прислал с голубками тамошнему старосте Волонию, чтоб подготовили к его приезду. В общем, перехватить успеете купца да плотнячком пообщаться по-дружески, коли не будете с усилием тянуть бурёнку за вымечко. Ну а опосля задержитесь в деревушке маленько. Ещё одних гостей дорогих надобно будет встретить в Дубкино. На этот раз ласково. С Севера к нам пожаловать изволили. Как вещают, с предложением, способным обогатить Мирград — невероятно. Точное время прибытия я ещё уточню и голубем вышлю Волонию. Едут Ратибор, Мирослав и дружина наших витязей, рыл пятьдесят, не меньше… А лучше — сотня! Надо представительно выглядеть встречающим да показать, кто здесь хозяин! Ну а чтобы вы и северяне не переубивали друг дружку при встрече, отправляю с ватагой и Яромира. Главным. И воевода мой, что само по себе внушает, и башня на плечах холодная… — Святослав покосился на Ратибора, угрюмо вперившегося в него взглядом.

— Чего там, с варягами якшаться удумал?

— Я понимаю, Рат, как они тебе «до́роги», но просто послухать хоть можно, чего им надобно? С миром же они к нам!

— Ну-ну! Эти головотяпы, Свят, с миром только на нужник ходят, да и то потому, что украсть там нечего, окромя своих же удобрений… — Ратибор презрительно сплюнул на пол.

— Не бухти, дружище… — князь неодобрительно покачал светлыми кудрями.

— Знаешь, Свят, пока не забыл! Чего-то у меня чешутся…

— Давай без интимных подробностей, Рат, что там у тебя чешется, а сходи лучше искупнись, баню посети. Помогает, уверяю!

— Да не, княже, от такой чесотки банька не поможет! Ибо кулачищи мои зудят, аж горят синим пламенем! — Ратибор недобро насупился. — А знаешь, с чего такая оказия? Да с того, что еле сдерживаюсь, дабы не шарахнуть по маковке одного сидящего за этим столом ополоумевшего владыку, решившего, что может бить свою женщину почём зря!

В комнате настала мёртвая тишина, и лишь слышно было, как приглушённо охнул княжий племяш. Яромир, Емельян и Тихомир во все зыркули поражённо таращились на Ратибора со Святославом. Те сидели примерно с минуту, не моргая, глаза в глаза, буравя друг друга тяжёлыми взорами.

— И что же остановило твою лапу от столь непоправимой ошибки, потапыч? — Святослав первым прервал затянувшееся молчание.

— То, что знаю тебя с юных лет как порядочного малого! А также то, что не один пуд соли вместе слопали! Ты отродясь не кичился своим высоким положением, не брезговал есть из простого котелка с обычными ратниками стряпню походную и за нашими спинами никогда не прятался в сечах лютых! Кабы не всё это, не посмотрел бы я на титул твой, князь! — Ратибор был мрачнее тучи. — Но если ещё раз повторится, то уж не обессудь: так врежу по темечку, костей не соберёшь!.. Я сказал!

В этот миг, слегка снимая повисшее в воздухе напряжение, дверь в трапезную отворилась, и в залу влетели два мальца-близнеца восьми лет от роду, Белозар и Горислав. Они яростно сражались на одноручных деревянных мечах, прикрываясь дубовыми щитами Малой Дружины, и не замечали никого и ничего вокруг. Похоже, с попеременным успехом победа в поединке, как непостоянная красавица, металась между двумя юными воителями, то мимолётно ускользая, то вновь приближаясь к кому-то из них. Охрана на входе мешать им и не подумала. Да, сыновья князя могли тренироваться где захотят. Ну почти где захотят.

— Эй, эй! — Святослав громко хлопнул в ладоши, прерывая потешный бой. — Бел, Гор, я предупреждал, чтоб не мешали, когда у меня совещание?

— Извини, отец! — близнецы, тяжело дыша, синхронно со смущением пожали плечами, не прекращая при этом исподлобья испепелять каждый своего оппонента яростным взглядом.

В это мгновение в обеденный зал спешно влетел обучающий детей князя владению палашом мастер клинка Гузияр, почтенного вида муж лет пятидесяти на вид с белёсой благородной бородкой да переливистыми седыми прядями в редеющей с годами гриве каштановых волос.

— Прощу прощения, властитель! — отчеканил звонко учитель фехтования, быстро схватив юных учеников за руки и выводя их прочь из трапезной. — Моя вина! Не доглядел! На миг лишь к Добролюбу заглянул, присыпки его чудесной травяной от мозолей попросить, а близняшки уж умчались далече…

— Всё нормально, Гузияр… В лечебнице недавно был? Как там Держена, не знаешь?

— Твоя дочь спит крепким, здоровым сном, аки младенец, князь! Сыпь водянистая почти прошла, но Добролюб до сих пор не отходит от неё ни на шаг! А сейчас и княгиня подоспела рядышком посидеть…

— Благодарю за славные вести, мастер! Свободен.

Гузияр с достоинством поклонился и вышел, прикрыв за собой створки дверей.

— Детки, отрада наша да гордость… — князь взглянул на Ратибора. — Когда Буреслава в Малую Дружину отдавать собираешься? Чего-то ты затянул…

— Как только головёнку Савросия на пику надену и удостоверюсь, что заказ с моей ряхи снят, то есть моей семье более ничто не угрожает!

— Хорошо… Что у тебя с Лютегой? — Святослав по новой тяжело вздохнул, после чего вцепился внимательными очами в недоумённо поползшие вверх брови рыжебородого витязя. Столь неожиданный вопрос явно застал того врасплох.

— Э-э-э… Не понял?! — Ратибор озадаченно крякнул.

— Ты недавно обнимался да целовался с моей женой! — князь внезапно гневно стукнул по столу кулаком, опрокинув парочку полупустых кубков. Вино кровавым ручейком принялось не спеша растекаться по столешнице, доползая до края и лениво капая на пол. — Причём прямо в моём тереме!

— Что за поклёп несусветный?! — в гробовой тишине прозвучал тихий, но вместе с тем страшный звенящий рык молодого богатыря, из-под кустистых бровей смурно уставившегося на своего повелителя. — Ты чего, княже, после бурных возлияний хмельных, по дороге к нужнику мраморному с лестницы каменной навернулся да башкой все ступеньки пересчитал?.. Или просто из окна рыбкой сиганул на мостовую, решив спросонья, что это — прудик?..

— Отпираться бесполезно, Рат! — Свят не сводил колючего взгляда с хмурой физиономии рыжего приятеля. — Свидетели есть! Точнее, свидетельницы… Вас видели две прислужницы Лютеги, как вы миловались!.. Брадигост, собака, тоже наверняка лицезрел сие пакостное зрелище, но этот змей молчит, клещами правду не вытянешь!..

— Постой, постой… Мы миловались?! — мрачное лицо Ратибора просветлело. — Ты про тот случай, что ль, когда Лютега меня в щёчку по-дружески чмокнула перед нашей отправкой в Проклятую долину?! — могучий великан вдруг раскатисто расхохотался на весь зал. — Ну ты даёшь! Да там невинный чмок в бороду был, я тебе как есть говорю! И врать я не буду, ты меня знаешь! Ну а ежели веры нет у тебя ко мне более, так и у меня свидетели найдутся! Со мной Емеля и Мирка топтались рядышком в тот миг злополучный, у них поинтересуйся! Я не знаю, Свят, что тебе там наплели служки княгини, но это ложь да навет поганый, уверяю тебя!

— Дядя, я подтверждаю слова Ратика, — Емельян наконец подал голос, столкнувшись с вопросительным взглядом Святослава. — Один безобидный чмок в рыжую щёку, не более!

— Так ты чего, друже, — Ратибора осенило, — из-за этого, что ль, осерчал да избил жену?! Да-а-а!.. Ну и ревнивый же ты дуралей у нас, оказывается! Нет у меня с ней ничего, не было и никогда не будет!

— Это точно? — князь пожевал губами, врезавшись пытливым взором в голубые зеницы бывалого товарища.

— Иди ты в пень, а?! — буркнул досадливо Ратибор и прямо посмотрел в очи Святослава: — Слово тебе даю! Этого достаточно?

— Более чем, — государь, чуть замешкавшись, согласно кивнул, прикрыв глаза и задумавшись о чём-то своём. — Любопытно, а кто же ента тогда так надоумил служанок мне ложь в уши вёдрами вливать? Похоже, их не помешает выпороть да поспрошать хорошенько… Чуть не рассорили нас! Ладно, выясним… Что с плечом у тебя? — резко сменил тему разговора Святослав.

— А, да царапки мелкие, всё никак не заживают да зудят, периодически… — Ратибор в очередной раз расчесал неприятно ноющие следы от ногтей, оставленные на память тёмным ведуном.

— Добролюбу покажись, — Яромир неопределённо хмыкнул. — Лишним не будет.

— Поучи лучше Злату щи варить…

— Зачем же сразу по больному? — Яромир негодующе скривился. — Она ведь и взаправду не умеет…

— Да ладно?! — Ратибор удивлённо вытаращился на русого приятеля.

— Угу… Ей повара всю жизнь готовили… Избалована княжна… Вон, как Емельян…

— Чего сразу Емельян-то, я не понял?! — племянник князя мигом нахохлился. — Если у тебя, Яромир, жена готовить не умеет, то Емельян, то есть я, уж явно тут ни при чём! Да и зачем Злате всё это надобно: стряпня там, рукоделие и прочая дребедень, когда можно лишь пальцами щёлкнуть, и усё будет!..

— Закинуть бы тебя, Емельчук, куда-нибудь в горы аль леса глухие на пару с сестрицей, одних, да оставить там на несколько деньков! Посмотрел бы я, как вы там пальцами до крови щелка́ли бы, шелкопёры, безрезультатно требуя к завтраку кубок с вином белым да нежный ломтик вырезки благородной лани… Подайте мне то, поднесите это!.. Задницы, надеюсь, сами себе подтираете или тоже по щелчку аль колокольчику решаете данную проблему? Тьфу, баловни судьбинушки, розги берёзовые по вам плачут!.. — Ратибор отвернулся от насупившегося княжьего племяша, продолжавшего что-то там невнятно бурчать про то, что он Емельян, а не Емельчук, и бросил взгляд на малость приунывшего воеводу: — Если хочешь, Яр, я Марфу попрошу, она Златку всему обучит, было бы желание впитывать знания у неё самой!

— Признателен, братка, было бы неплохо!.. Я поговорю с жинкой… Но ужель после того, как разродится! Там осталось-то всего ничего…

— Заранее не поздравляют, — Ратибор со всего маху треснул Яромира по плечу, отчего того знатно тряхануло, — но очень рад за тебя, старый ты мерин!..

— Благодарю, дружище, — добродушно осклабился воевода, машинально потирая место, куда прилетела могучая плюха рыжебородого товарища. — Только не пришиби раньше срока, я ещё в этой жизни детишек своих понянчить планировал…

— Так! — Святослав улыбнулся себе в бороду. — Коль начали щи, роды да розги на совещании обсуждать, то чую я, что основные моменты разобрали по полочкам!..

— Дядя, мне с ними ехать? — без особого энтузиазма вопросил Емельян. — У меня тут дел поднакопилось… Свадьба с Жилькой намечается! Да и на новой должности ещё покумекать надобно, что к чему и как вообще, с какого бока!.. Разгрести завалы да мальца въехать, с какой стороны надобно браться за новую работёнку, с переда аль с зада…

— Кстати, — Ратибор взглянул на князя, — почему нам не сказал, что поставил Емельяшку главой Тайной Канцелярии?

— Я собирался, да замаялся чего-то…

— А хвост нам зачем присобачил? Ну, ещё перед поездкой в Бобруйку? По твоему же указу Емельчук это сделал?

— Хвост, Рат, я приставил всем, а не только вам! Всем без исключения, кто в терем вхож хоть бочком, чтоб не было пересудов, будто у меня есть любимчики! Ну а сделал я ента после того крайне неприятного происшествия с Добраном, которое изрядно пошатнуло моё душевное спокойствие, ибо верил я ему безоглядно, если что! Чай, не первый год служил верой и правдой писарь при дворе… — князь нервозно хлопнул по столу и решительно встал. — Всё! Совет закончен! Задания у всех есть? У всех! Приступайте к исполнению. Свободны!

Яромир, Ратибор и Емельян только кивнули, да не спеша вышли из зала. При этом от них не укрылось, что Тихомир, сидевший всё это время тише воды, ниже травы, вставать и не думал.

— Похоже, любимчики у князя всё-таки есть… — задумчиво пробормотал Ратибор на выходе, после чего слегка ткнул указательным пальцем племянника Святослава в бок, привлекая к себе его внимание, и тихо произнёс: — На всякий случай, Емеля, пошурши с помощью своих новых возможностей, что там у нас с делом Демидия? Как продвигается поиск убийцы? Мож, подробности какие занятные открылись аль видел кто чего?.. Как из Дубкино воротимся, поведаешь…

— Хор-рошо, — кое-как прохрипел согнувшийся в три погибели от невинного (по мнению молодого богатыря) тычка пальцем Емельян, — сделаем… Только прошу, Ратиборушка, не дотрагивайся до меня больше ничем, даже ветра́ не пускай в мою сторону! А то чую я, эдак ежели будет продолжаться подобное, скоро новый глава у ищеек мирградских нарисуется, ибо я банально ноги протяну от твоих дружеских поползновений!.. На пару с Яромиром и Миркой…

***

— Что думаешь по поводу всей этой хреновины, а, главный советник? — князь дождался, когда племянник вместе с рыжебородым «вулканом» и воеводой покинут трапезную, взял полный кувшинчик с вином да жадно отхлебнул прямо из горлышка несколько больших глотков, не обращая никакого внимания на проливающийся ему на бороду и грудь напиток богов.

— Кумекаю, владыка, рано или поздно столкнётесь вы лбами так звонко с этим шатуном неуправляемым, что чубы затрещат на всю округу…

— Типун тебе на язык, Тихоня! Типун тебе на язык…

— Зря ты позволяешь ему так гутарить с собой, князь! Тем более на людях! Он же совсем распустился, не соображает уже, где находится и с кем разговаривает!..

— Молчи, Тихомир! Без тебя тошно…