Мусорные хроники

Александр Титов, 2021

Константин Коровин – обыкновенный мерзавец на службе в полиции. Он нащупал денежный поток и пьёт из него, не зная печали. Шантажирует тех, кого должен сажать, а деньги спускает на красивую жизнь и дорогих женщин. Каково же было удивление Константина, когда расплата настигла его в самый неподходящий момент. Неудачная попытка сбежать обернулась падением с карниза и… попаданием на свалку. В мир, наполненный мусором и ненужными людьми. Выбраться будет сложно, если вообще получится.

Глава 1

— Я должен иметь гарантии, что вы не сделали копий. — зычным, поставленным голосом проговорил Игорь Петрович.

Старый мошенник. Перебирал пачку документов со следами своего воровства и пытался сохранить лицо честного человека. Напыщенный индюк до сих пор не мог поверить, что его поймали с поличным, и единственная причина, по которой на толстых запястьях ещё не звякнули браслеты наручников, лежала сейчас в кейсе возле моей ноги.

— Я своё слово держу. — успокоил его я.

Игорь Петрович испытующе взглянул мне прямо в глаза, затем вернул документы в папку и встал из-за стола. Не знаю, поверил ли, но злой огонёк горел в его глазах ярко.

— Вы не будете доедать? — издевательски спросил я, кивнув на тарелку с первоклассным каре ягнёнка.

К еде Игорь Петрович так и не притронулся. Аппетит, видимо, не нагулял, хотя судя по его внушительным размерам, такого ещё никогда не случалось. Зато мне это самое каре так понравилось, что от второй порции я бы точно не отказался.

— Прощайте. — сквозь зубы процедил Игорь Петрович и поспешил на выход.

— И вам не хворать. — крикнул ему вслед я.

А про себя добавил:

«Ещё увидимся».

Работа у меня такая — плохих людей наказывать. Может, не совсем так, как я это частенько делал. По идее, я должен их сажать, но зарплата подполковника полиции таяла обычно в первые же дни, а жить хотелось и дальше. С другой стороны — какой смысл всех этих толстых котов сажать? Одним больше, одним меньше, а разницы никто и не заметит. Куда приятнее заставить их выделять спонсорскую поддержку на благое дело. К примеру на мой отпуск на тропическом острове, чем не благотворительность?

Друзья частенько называли меня мерзавцем. Хлопали по плечу и говорили в шутку, даже не понимая, насколько они правы. Да, я — мерзавец. Но сегодня этот мерзавец пополнил своё состояние на два с половиной миллиона евро, а завтра пригласит хорошенькую эскортницу, сводит её в шикарный ресторан и ночью затрахает до невменяемого состояния. Всё лучше, чем вонючие щи дома и ласки располневшей жены бальзаковского возраста.

Покончив с ягнёнком, я расплатился по счёту и на такси отправился домой. По вечерней Москве, где улицы тонули в свете фонарей, а люди штурмовали клубы и лаунджи. Центр в это время, казалось, только просыпался. Разношёрстной толпой и переплетающимися песнями, гулом тысяч голосов и светом бесчисленных диодов. Стремительно таял облик делового мегаполиса, а его место уже заняла пёстрая маска непрекращающегося карнавала.

Вместе с узбеком по имени Угульбек я прорывался через пробки к жилищному комплексу со странным названием и авторской архитектурой. Понятия не имею, что там авторского, но квартира мне понравилась из-за балкона и карниза под окнами по всему периметру дома, а остальное уже было неважно. Разве что вид на ночной город, но в те дни, когда это меня вдохновляло, я предпочитал не отсиживаться дома.

Квартира на шестом этаже встретила тишиной и спокойствием. Я положил тяжёлый кейс на диван, налил стакан виски. Хороший день подходил к концу и это непременно требовалось отметить.

Включил телевизор. Музыкальный канал, где как раз шёл музчарт. До одури радостный ведущий объявил очередной клип и началось что-то, похожее на музыку.

Я сделал глубокий глоток, пританцовывая подошёл к дивану и погладил кейс. Заигрывал с ним, будто без этого он не согласился бы открыться. Глотнул ещё, отставил стакан на журнальный столик и щёлкнул замками.

Два ряда фиолетовых купюр завораживали. Каждая из них как моя зарплата, а всего их здесь не меньше пяти тысяч. Аж дух захватывало. Каждый раз, как первый, и никогда не надоест. И музыка под стать:

«…на мне камни сто карат.

Столько money, будто Эмират.

Я — легенда, можно умирать.

Bitch, я молодой аристократ…»

Только умирать я пока был не согласен. Зачем эти крайности, когда можно взять в руку веер, ценой в неплохую машину, и бросить, словно мусор?

На радостях я допил виски и пошёл подлить ещё.

Внезапно раздался звонок в дверь, и вся моя лёгкость и весёлость в миг улетучились. Кто это мог быть? Гостей я не ждал, с соседями не общался даже на уровне «здрасьти — до свидания». Почему не предупредил консьерж?

Я сделал музыку потише и тут же в дверь заколотили с такой силой, что не будь она бронированная, точно бы отвалилась.

Время на раздумья не было. Я схватил несколько пачек из кейса и распихал по карманам. Побежал в спальню, где в прикроватной тумбочке лежало табельное оружие.

Незваные гости, обнаглев окончательно, включили болгарку и с оглушительным скрежетом начали резать несчастную дверь.

Балансируя на грани паники, я перебирал варианты, но ни в одном из них не видел спасения. Хорошо, если ко мне ломится ОМОН. Мордой в пол положат, может пнут пару раз-другой, главное сдаться сразу. Но там могли оказаться и люди одного из обиженных клиентов. Кому понравится, когда за один и тот же поводок держат годами и регулярно увеличивают запросы?

Я выбежал в прихожую, решив на секунду, что сразу сяду на колени и подниму вверх руки, но быстро передумал и побежал в дальнюю комнату. Каждую дверь за собой я закрывал на замок. Слабое, но всё же препятствие.

А потом выскочил на балкон и понял, что дальше бежать некуда. Шестой этаж, и вид, как назло, красивый. Последние отблески заката и жёлтые вены дорог. Далёкая музыка, тёплый июньский ветерок. Слишком сильно я поверил, что это навсегда, оттого признавать ошибку было больнее.

Минутную заминку оборвал грохот, отрывистые команды. Совсем тихо, но я не сомневался, что это по мою душу.

Теперь уже паника окончательно взяла верх. Заухало сердце в ушах, туман застелил глаза. Я перестал соображать, что делаю. Засунул пистолет за ремень, подошёл к ограде и спешно через неё перелез. Чуть ниже был карниз. Узкий, но пройти можно до соседней квартиры. Откроют ли там — другой вопрос, но попробовать стоило.

Я слышал, как одна за другой, рушатся мои преграды, как ближе с каждой секундой становятся голоса, и это гнало вперёд. Я хотел идти осторожно, но ноги не слушались. Безумно широкими, неаккуратными шагами двигали они меня всё дальше. Я прижимался к шершавой стене и чувствовал каждую неровность.

Страшно не было. Я смотрел строго вперёд и видел привычные улицы ночного города. Даже не смотрел по сторонам. Не хотел знать, как далеко ушёл я от своего балкона и сколько осталось до следующего окна. Потому и оказалось для меня неожиданностью, когда почти над самым ухом прозвучал голос:

— Он здесь!

Я повернул голову. Справа, совсем рядом, из окна в меня целился мужчина в чёрной кожаной куртке. Он на полкорпуса высунулся наружу, в одной руке держал рацию, в другой пистолет.

Я потянулся за своим, но потерял равновесие. Лишь чудом успел зацепиться за карниз. Попытался подтянуться, но не получилось.

Мужчина наклонился и протянул руку.

— Держись! — закричал.

Я перехватил правой покрепче и уже собирался потянуться к нему левой, но вдруг рация зашуршала и из неё хрипло прозвучал голос:

— Не упусти его! Он должен заговорить!

И стало всё ясно. Не полиция явилась за мной, а значит жить я всё равно буду недолго. Впрочем и умирать не очень-то хотелось.

Я всё же попытался протянуть руку, ухватиться, но слишком далеко был мужик. Я попробовал рывком подтянуться, но вновь не хватило совсем немного.

Пальцы не выдерживали напряжения и всё настойчивее сползали. В какой-то момент мне не хватило лишь мгновения, чтобы перехватить карниз поудобнее, и я сорвался в свободный полёт.

Странное дело. Всегда был уверен, что в такие моменты должен вспоминать свою жизнь, детство и прочую милую ерунду, а я гадал, смог бы подтянуться, если бы не три пачки евро и не пистолет под ремнём. Может именно эти пара килограмм и стали решающими?

Боль от удара я не почувствовал. Всё погрузилось во тьму, а мысли исчезли, будто никогда не существовали вовсе. Вместе с ними исчезла и память. Ничто заполнило всё, и всё стало ничем.

— Гля, какой валяется. — прозвучал шепелявый голос и тьма отступила.