Ядовитое жало

Александр Тамоников, 2016

Из Грузии на территорию России проникает крупная банда террористов под командованием Басира Дабирова по кличке Кровавый. Его задача – дестабилизировать обстановку в приграничной зоне. Для ликвидации боевиков к границе выдвигается антитеррористическая группа майора Вячеслава Королева. Но Дабирову удается перехитрить федералов и заманить их в ловушку. К счастью, обходится без потерь. Понимая, что имеет дело с безрассудными убийцами, которые слепо выполняют любые приказы своего полевого командира, Королев решает обезглавить банду и начинает личную охоту за Дабировым.

Глава 3

Проснувшись в девять часов, Королев был уверен, что Дабир в ночь нанес где-то удар всеми силами своей группировки. Поэтому он сразу же позвонил оперативному дежурному бригады. Но на удивление тот сообщил, что никаких происшествий, связанных с попыткой дестабилизировать ситуацию в регионе, не произошло.

Положив трубку, майор проговорил:

— И что бы это значило? Непонятно.

Он принял душ, побрился, оделся, собрался пройти в офицерскую столовую, где повара должны приготовить завтрак для боевой группы антитеррористического управления, как в дверь постучали.

— Открыто! — громко сказал Королев.

В проеме возникло конопатое лицо молодого солдата.

— Разрешите обратиться, товарищ майор?

— Войди сначала.

Солдат с бляхой посыльного шагнул в комнату.

— Обращайся, — разрешил Королев.

— Меня дежурный послал, приказал узнать, когда вы сможете прийти к командиру бригады.

— Так и сказал, пойди, дескать, узнай у майора группы спецназа, когда тот соизволит явиться к командиру соединения? — Королев улыбнулся.

— Так точно!

— Нормально. Ступай, скажи дежурному, что я буду у комбрига ровно через десять минут. Кстати, полковник Белозеров уже в управлении?

— Так точно, он с восьми всегда на службе, в половине девятого проводит развод.

— Ступай!

— Есть!

Ровно через десять минут Королев постучал в дверь кабинета комбрига и приоткрыл ее:

— Разрешите?

— Входи, майор.

— Здравия желаю!

— Здравствуй!

Старшие офицеры пожали друг другу руки.

Комбриг указал на стулья за столом совещаний:

— Присаживайся, Вячеслав Михайлович.

Королев сел поближе к рабочему столу, за которым в кресле устроился командир бригады.

Полковник взял в руку остро наточенный карандаш, повертел в пальцах, бросил к ежедневнику.

— К нам вылетел помощник начальника антитеррористического управления полковник Бирюков. Наверняка по поводу провалившейся операции по банде Дабирова.

Королев пожал плечами.

— Кто знает? Да, скорее всего по Дабиру. Хотя группе может быть определена и другая задача.

— Для того чтобы ее перенацелить, необходимо присылать черт-те куда целого полковника ФСБ?

— Возможно, на Бирюкова возложено руководство группой.

— Это значит, что тебя отстранят?

— Нет! Александр Тимофеевич в командование боевым подразделением не вступит, просто будет курировать его работу. Должен же генерал что-то предпринять после неудачного применения группы.

— Понятно, прилет Бирюкова — чистая формальность.

— Почему? Он человек опытный, прошел не через одну горячую точку. Любой его совет весьма полезен.

— А мое командование приказало составить подробный отчет по применению взвода. И что мне в нем указать?

— Наверное, то же самое, о чем писал в своем рапорте старший лейтенант Куликов.

— Замечательно! Его взвод полетел с вами на усиление и вернулся ни с чем, так?

— И такое бывает.

— Ладно. Разберемся. Пленного вы заберете или мне его в штаб округа отправить?

— Мы заберем. Не подскажете, когда должен прибыть Бирюков?

Командир бригады посмотрел на часы:

— Прибытие рейсового самолета Москва — Ростов в десять ноль-ноль, то есть через двадцать минут. На аэродроме полковника ждет вертушка, которая где-то в полдень доставит его в бригаду.

— Понятно, благодарю. До прибытия полковника я хотел поговорить с пленным.

— Ради бога. Он в отдельной камере гауптвахты. Я распоряжусь, и начальник караула или его помощник проведут тебя к боевику. Странный он какой-то. На духа и не похож совсем. Злобы в его глазах нет. Хороший игрок или случайный человек в банде.

— В формированиях, забравшихся на территорию другого государства, случайных людей нет.

— Но этот какой-то не такой, как все. Значит, хороший игрок.

— Выясним, Юрий Максимович. Если полковник Бирюков не изменит задачу группе, а это вряд ли произойдет, то и дальше работать по Дабирову будем вместе.

— Тогда, может, при разговоре с поляком поприсутствует мой начальник разведки майор Русанов?

— Это лишнее, товарищ полковник. Все, что надо, Русанов узнает. А в присутствии двух офицеров, один из которых ему не знаком, поляк может закрыться.

— С тобой не закроется?

— Мы уже говорили с ним в лесу перед эвакуацией. Одному мне проще будет раскрутить его.

— Считаешь, что боевик, оставленный в лесу в качестве мишени, может знать что-то серьезное?

— Опасных свидетелей часто убирают. Какое-то время Януш Корник, наш пленный, служил в охране Дабирова.

— Вот как? — воскликнул комбриг. — Понятно.

— Я о том же. Как правило, к телу главаря допускаются только проверенные люди, в преданности которых тот не сомневается. Они вольно или нет становятся свидетелями тайных дел руководства бандформирования. А еще интересно то, что Дабиров сменил охрану, набрал новую, турецких наемников. Вопрос: почему? И что стало с боевиками из прежней охраны. Об этом Корник не говорил, у нас не было времени для продолжительной беседы. Но он должен хотя бы что-то знать по этому поводу.

Комбриг пригладил непослушные седые волосы и сказал:

— Если поляк не обыкновенная разменная пешка, то из него можно что-то вытащить. Вот только пойдет ли он на откровенность?

— У нас есть средства, которые заставят его разговориться. Но сначала попробуем обойтись без них.

— Дело твое. Сейчас пройдешь к пленному?

— Да.

— Ступай. Я позвоню в караульное помещение.

— Хорошо, спасибо.

— Не за что. Одно дело делаем.

— Это верно.

Королев направился в караульное помещение, где находилась и гарнизонная гауптвахта, освобожденная по случаю заключения в одну из камер боевика-иностранца.

Майора встретил помощник начальника караула, сейчас отдыхающего согласно распорядку. Сержант представился и провел Королева на гауптвахту, имеющую отдельный вход с металлической дверью и глазком для часового, несущего службу внутри. По обеим сторонам длинного коридора размещались камеры для солдат и сержантов. Прапорщики и младшие офицеры содержались под арестом в отдельной пристройке.

Сержант провел Королева в коридор и спросил у солдата, несшего службу:

— Как поляк?

Рядовой пожал плечами:

— Да ничего, не шумит, но суетной.

Вопрос задал командир боевой группы «Орлан»:

— Что значит суетной?

— Как привезли, на нарах и пяти минут не просидел. Больше ходит по камере туда-сюда.

— Ничего не просил?

— Нет.

— Не спрашивал, где находится?

Солдат усмехнулся:

— Да это и так понятно.

— Я местность имею в виду, куда его привезли.

— Нет, про это не спрашивал.

Королев сказал сержанту:

— Открывай камеру и распорядись принести стул.

— Есть!

Помощник начальника караула двумя ключами открыл дверь. Эта камера предназначалась для временного содержания лиц, против которых велось уголовное дело, поэтому и запиралась она особо надежно. Другие камеры имели лишь обычные задвижки.

Королев вошел в небольшое помещение с ребристыми от бетонной «шубы» стенами. Зарешеченное окно находилось под серым потолком. В полу закреплены стол и металлический стул. На опущенных нарах матрас, подушка, легкое одеяло, две простыни. На держаке пара полотенец, для лица и ног. Все как положено.

На столе миска с кашей, кружка чая, кусок хлеба, ложка.

— Доброе утро, пан Корник!

— Для вас оно, может быть, и доброе, хотя уже день.

— Смотрю, ты не завтракал.

— Не до еды!

— А до чего?

Разговор прервал караульный, который принес стул.

Королев присел на него, отпустил солдата, Корник устроился на нарах.

— Так до чего тебе сейчас дело, пан Корник?

— Мысли не дают покоя.

— Мысли — это хорошо. Пока человек думает, он живет.

— Что ждет меня, пан майор?

— Это решит суд, не я.

— Но можете же сказать хотя бы примерно?

Королев вздохнул.

— Что мы имеем по тебе? Незаконное хранение оружия — это мелочь. До трех лет по максимуму. Незаконное пересечение границы. Тоже статья так себе, до четырех. А вот дальше серьезно. Участие в незаконном вооруженном формировании — до десятки. Контрабанда оружия, взрывчатки — до двенадцати годков. Даже если применить частичное погашение, то на двадцатку потянет. Хотя можно получить и меньше. Но самая страшная для тебя статья — посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа. По ней можно и пожизненное получить.

— Но я же никого не убивал, ни в кого не стрелял!

— Смягчающее обстоятельство — тогда те же двенадцать лет. Но то, что ты не стрелял в бойцов подразделения, штурмовавшего подставной лагерь, еще надо доказать. Вряд ли кто-то из следователей будет стараться смягчить наказание тебе, пришедшему убивать наших людей.

— Повторяю, я никого не убивал.

— Пусть так, но лет двадцать в российской тюрьме, поверь мне, это для тебя то же самое, что пожизненное заключение. Вряд ли ты, террорист, боевик, наемник, проживешь в тюрьме долго. Так что лучше бы ты сидел в своем красивом городе Лодзи и занимался биологией. Кстати, какая у тебя специализация?

Конец ознакомительного фрагмента.