Ультиматум крупного калибра

Александр Тамоников, 2022

Роман о напряженной работе специалистов уникального подразделения КГБ. От мозгового штурма при подготовке секретной операции до реальной схватки с коварным противником в любой точке земного шара – путь, который по силам только мужественным и преданным своему делу профессионалам. 1961 год. Вокруг окруженного бетонной стеной Западного Берлина пылают нешуточные политические страсти. На одном из КПП вплотную сошлись советская и американская танковые группировки. В любой момент провокация грозит перерасти в настоящий военный конфликт. Чтобы лишить американцев возможности получить подкрепление, на ближайший аэродром забрасывается группа спецназа КГБ «Дон» капитана Богданова. Ликвидировать охрану и вывести из строя оборудование – дело для бойцов привычное. Но как продержаться в полном окружении до подхода своих? Богданов понимает, что эти несколько часов будут решающими не только для его группы… «Романы А. Тамоникова – о настоящих мужчинах, для которых понятия доблести, чести и долга – не пустой звук». – В. Колычев. Общий тираж книг А. Тамоникова – более 10 миллионов экземпляров.

Глава 5

— Вы хотели задать нам какой-то вопрос, — напомнил Иоганн, когда ночной обед закончился.

— Хотел, — ответил Богданов. — И даже не один.

— Тогда мы вас слушаем, — сказал Иоганн.

— Вопрос первый, — начал Богданов. — Нам нужно знать все о расположении американских войск в Темпельхофе. Где находятся их казармы, далеко ли это от аэродрома, какова охрана. Можете вы что-то сказать об этом?

— Да, — подумав, ответил Иоганн. — Большая часть военных располагается компактно, в одном месте. Называется это место очень романтично и поэтически — «Блаублюмен»…

— Голубые цветы, — хмыкнул Муромцев. — Действительно, романтично.

— Да, голубые цветы, — кивнул Иоганн. — В войну там располагались казармы фашистских войск. Кажется, горных стрелков. В горах много голубых цветов… А потом казармы приспособили под свои нужды американцы. Не пропадать же добру… Что касается охраны, то она — стандартная. Правда, в связи с последними событиями охрана могла и усилиться. Сами понимаете…

— Понимаю, — кивнул Богданов.

— В разных местах города, да и за городом, расположено еще несколько американских казарм, — сказал Иоанн. — Впрочем, это совсем небольшие пункты. Основные силы находятся именно в Блаублюмен.

— То есть, — уточнил Богданов, — там находится и командование, и основная часть войск, и пункты слежения и связи?

— Именно так, — подтвердил Иоганн. — Все по военным стандартам.

— Нам нужно знать кратчайший путь к этим «Голубым цветочкам», — сказал Богданов. — Кто-нибудь может показать нам такой путь?

— Пауль, — коротко ответил Иоганн.

— Очень хорошо, — сказал Богданов.

— Вероятно, вам нужен провожатый и до аэродрома? — спросил Иоганн.

— Нет, — ответил Богданов. — Туда мы найдем дорогу сами. А вот… — Он вдруг умолк, будто что-то обдумывая: — А вот если бы вы выделили нам провожатого на ту сторону, это было бы очень даже замечательно.

— Вы имеете в виду Восточную Германию? — уточнил Иоганн.

— Да, — кивнул Богданов. — Ее, родимую… А именно — Восточный Берлин. Причем нам очень желательно попасть туда в самое короткое время и самыми короткими путями. Есть там у нас одно срочное дельце…

— Сколько человек вы хотите переправить в восточную часть? — спросил Иоганн.

— Думаю, двоих, — после короткого размышления ответил Богданов. Заметив, как его подчиненные недоуменно шевельнулись, он повторил: — Да, двоих.

— Насколько я понимаю, вам нужно перебраться на ту сторону без шума и прочих драматических эксцессов? — спросил Иоганн.

— Это наилучший вариант, — сказал Богданов. — Хотя, если понадобится, мы готовы и к эксцессам. А вот когда мы переберемся, очень желательно, чтобы нас на той стороне встретил кто-нибудь из своих. И подсказал нам все пути, входы и выходы. Иначе говоря, это должен быть человек компетентный. И, очень желательно, — понимающий по-русски. Потому что как иначе мы будем с ним общаться? Ну и, само собой, предельно надежный. Потому что дело у нас на той стороне — важнейшее. Что, трудную задачку я вам задал?

— В самый раз, — скупо улыбнулся Иоганн. — Больше того, такая задачка для нас традиционная. Нам уже приходилось ее решать.

— И что, успешно? — спросил Богданов.

— Вполне, — ответил Иоганн. — Во всяком случае, условие задачи всегда сходилось с ответом на нее. Значит, поступим так. Ганс отвезет ваших людей на место. Переходить они будут через контрольно-пропускной пункт «Инвалиденштрассе». Это — в четырех километрах от пункта «Чарли», где как раз и затевается основная заваруха. Пункт, можно сказать, на отшибе, тихий, людей перебирается через него не так много, а потому охрана не слишком бдительная. В общем, как раз то, что вам надо.

— Кто охраняет переход со стороны Западной Германии? — спросил Еремин. — Американцы?

— Нет, — ответил Иоганн. — Немецкие пограничники. Американцы охраняют лишь два самых важных пропускных пункта. Например, тот же «Чарли». Теперь что касается встречи на той стороне… Прошу мне дать десять минут. Мне нужно кое с кем связаться.

— Хорошо, — кивнул Богданов.

Иоганн вышел. Вслед за ним вышли Ганс и Пауль. Спецназовцы остались одни.

— Ну и вот, — сказал Богданов. — Теперь нам нужно определиться, кто какую боевую задачу будет выполнять. На данный момент таких задач у нас три. Первая задача — вывести из строя системы слежения противника и нарушить связь. Генерал Парамонов сказал правильно: не будет связи — не будет и войны. Вторая задача — блокировать работу аэродрома Темпельхоф. Любыми способами — лишь бы только аэродром не смог принимать самолеты. Прямо хоть рой ямы посреди взлетной полосы! И — удержать аэродром в таком состоянии, пока не прилетят наши истребители. Ну, и задача третья — спасти Вальтера Ульбрихта от похищения американским спецназом, а то, возможно, и от физической ликвидации. Приказывать не хочу. Будем придерживаться наших традиций. Поэтому добровольцы — три шага вперед.

Какое-то время все молчали. И не потому, что кто-то опасался не выполнить приказ. Дело было в другом. Сейчас каждый из спецназовцев раздумывал, где он больше может пригодиться, где от него будет больше пользы — в тылу американских войск, на аэродроме или в Восточном Берлине? Тут ошибиться было нельзя. Здесь требовался точный, холодный расчет и уверенность в своих силах и возможностях.

Молчание прервал новичок спецгруппы «Дон» — Василий Муромцев:

— Думаю, от меня будет больше пользы в расположении американских войск. Я — электрик, связист и специалист по всяким таким делам… — Муромцев сделал неопределенный жест рукой. — Правда, больше в теоретическом плане, чем в практическом, но все равно… Разберусь и с практикой.

— Я тоже так думаю, — согласился Богданов. — Кому же, как не тебе, заняться этим делом? Кроме того, ты знаешь английский язык. А это тоже очень важно. В случае чего можешь сойти за американца. Так что — готовься.

— Это как? — не понял Муромцев.

— Двумя способами, — пояснил Богданов. — Морально и материально.

— В общем, я готов, — спокойно ответил Муромцев. — И так, и этак. Спецоборудованием я запасся, это материальная сторона дела. Что же касается моральной… Сейчас я бы с огромным удовольствием вздремнул — минут этак четыреста.

— И что это означает? — глянул на него Дубко.

— Это означает, что я совершенно спокоен, — пояснил Муромцев. — Если бы я волновался, разве мне бы хотелось спать? Это, знаете ли, против человеческой природы…

— Это хорошо, — улыбнулся Богданов. — Конечно, спать тебе не придется, но то, что ты думаешь сейчас о сне, — хороший признак. — Он помолчал и добавил: — Один, конечно, ты туда не пойдешь. Кто-то нужен для прикрытия и подстраховки. Есть желающие?

— Есть, — отозвался Геннадий Рябов. — Думаю, совсем без стрельбы там не обойдется. А коли так, то кто стреляет лучше меня?

— Отлично, — сказал Богданов. — Только вот со снайперской винтовкой тебе идти туда будет несподручно. Во-первых, уж слишком она громоздкая. А во-вторых, стреляет одиночными выстрелами. Там, я думаю, больше пригодится автомат.

— Снайпер — он всегда снайпер, — многозначительно произнес Рябов. — Даже если он стреляет из казацкой пищали. Даже — из рогатки.

— Убедил, — сказал Богданов. — В общем, задача вам ясна. Здесь главное — элемент неожиданности. Вряд ли они подумают, что мы вот так, нахрапом, внаглую… Пока сообразят, дело, глядишь, будет уже сделано. Ну, а когда оно будет сделано, со всех ног мчитесь на аэродром — помогать тем, кто будет его удерживать.

— Со всех ног — это несерьезно, — не согласился Павленко. — На колесах будет лучше.

— Ну, это я выразился так, ради красного словца, — сказал Богданов. — На месте будет виднее, что и как. Теперь задача номер два — Восточный Берлин и спасение товарища Вальтера Ульбрихта. Я так вижу, что на это дело имеются пламенные добровольцы…

— А то как же! — отозвался Степан Терко. — Конечно, имеются! В количестве целых двух боевых единиц! Тем более что ты обещал, что больше двух людей все равно туда не пошлешь. Потому что — откуда им взяться, лишним боевым единицам?

— Правильно думаешь, — согласился Богданов. — Неоткуда им взяться…

— Ну, стало быть, мы готовы, — сказал Рябко и указал на Дмитрия Еремина: — Я и вот он. Как обычно, на пару.

— Никаких возражений, — сказал Богданов. — Вот вдвоем и отправитесь. А если силенок хватать не будет, по ходу дела привлечете на помощь кого-нибудь из сознательных восточногерманских товарищей. Ну, или еще что-нибудь придумаете. По обстоятельствам.

— А то как же! — с готовностью согласился Терко. — Обязательно придумаем и привлечем! Создадим народное ополчение во имя спасения товарища Вальтера Ульбрихта!

В помещении раздались короткие смешки. Это был одобряющий и напутственный смех, именно так. Все прекрасно знали, что Степан Терко был балагуром лишь в мирной, так сказать, ситуации, а когда доходило до реального дела, он сразу же становился совсем другим человеком — жестким, точным, сосредоточенным, бесстрашным, умелым. Не сомневался никто и насчет Дмитрия Еремина. Они вдвоем — и Терко, и Еремин — не раз себя проявляли в самых опасных делах, дополняли друг друга, понимали друг друга не то что с полуслова или с полувзгляда, но даже с полувздоха, они были единым целым, организмом, который никогда не давал сбоев. В чем же тут было сомневаться?

— Смех смехом, — сказал Богданов, — но только вы учтите, что похитить или ликвидировать Ульбрихта должна американская спецгруппа. Хорошо обученная, тренированная… А сколько там народу, в той группе, поди узнай. Так что не исключено, что вам придется столкнуться с этой группой лоб в лоб.

— Командир! — в притворном ужасе схватился за голову Терко. — Вот зачем ты сейчас сказал нам такие ужасные слова? Ты их сказал, и мы начали бояться. Я-то еще ничего, а вот он, — Терко указал на Еремина, — сейчас дрожит мелкой дрожью. Бестактный ты человек, командир! Ведь запросто мог бы сказать, что в той американской спецгруппе — сплошь милые барышни! Ну что тебе стоило? Да и нам было бы приятнее!

Опять раздался смех. Это было хорошо, что бойцы, отправляясь на опаснейшее задание, смеялись. Хоть они и были спецназовцами, но, прежде всего, они были людьми. Людям свойственно бояться, когда они отправляются на опасное и трудное дело, из которого, если разобраться и вникнуть, почти невозможно вернуться живым. А смех — он притупляет страх, он вселяет в людей уверенность и спокойствие. Так человек устроен. Таков он есть всегда — даже если он наипервейший спецназовец и супермен.

— Остаются Павленко, Дубко и я, — переждав смех, сказал Богданов. — На нашу долю выпал аэродром. Что ж… Сейчас должны вернуться наши гостеприимные хозяева, и, пожалуй, будем седлать коней.

Действительно, вскоре вернулись Иоганн, Ганс и Пауль. Спецназовцы замолчали и стали смотреть на разведчиков — что они скажут. От их слов во многом зависели ход дальнейшей операции и в конечном счете судьбы самих спецназовцев.

— Все в порядке, — сказал Иоганн. — Я имею в виду, переход на ту сторону. Переходить, разумеется, лучше ночью. То есть немедленно.

— Это понятно, — кивнул Богданов.

— Ганс готов отвезти ваших людей к контрольно-пропускному пункту «Инвалиденштрассе», — сказал Иоганн. — У нас есть машина.

— Как долго туда добираться? — спросил Богданов.

— На машине — совсем недолго, — ответил Ганс. — Максимум — полчаса.

— Хорошо, — сказал Богданов и взглянул на Терко и Еремина. — Вы готовы?

— Давно готовы, — ответил Терко, Еремин лишь молча кивнул.

— Ну, тогда по коням, — сказал Богданов.

Никаких особых инструкций Богданов своим подчиненным никогда не давал, да в этом и не было надобности. Каждый и без того знал, что ему делать, потому что каждый из них был профессионалом своего дела. Да и потом — какие тут могли быть инструкции? Кто мог знать, как сложатся обстоятельства в том или ином случае? Вот и сейчас — что мог сказать Богданов Степану Терко и Дмитрию Еремину, даже если бы и хотел? Как им перебираться на другую сторону? Как сложатся дела в Восточном Берлине? Как им уберечь Вальтера Ульбрихта? Как им действовать, если они столкнутся с группой американского спецназа? Как им уцелеть самим? А кто все это может знать? Никто не мог этого знать, потому что уж слишком много было вопросов и — ни одного на них ответа. Потому и в инструкциях не было смысла.

Каких-то особых прощальных слов и прощальных ритуалов в спецгруппе «Дон» не было. Да и к чему они? И без них все было предельно понятно. Твой товарищ отправляется выполнять опасное задание. Он должен его выполнить и, по возможности, вернуться живым. Они — спецназ. Это — их работа. Вот и все. А потому — к чему слова, жесты, взгляды и прочая драматургия?

Правда, неугомонный и неунывающий Степан Терко нет-нет да и нарушал это само по себе установившееся мужское правило — не говорить прощальных слов и не производить прощальных жестов. Нарушил он его и на этот раз.

— Пользуясь случаем, — сказал он, — приглашаю вас всех на мою свадьбу. О дате и месте этого торжественного события я подробнее сообщу, когда вернусь.

— Свадьбу? Какую еще свадьбу? С кем? Что, опять? — раздались веселые голоса товарищей.

— Не «что, опять», а раз и навсегда! — укоризненно поправил Степан. — Женюсь самым серьезным образом! Помните ту дамочку в Белграде? Ну, такая беленькая… Вот на ней и женюсь. Как честный человек, я просто обязан это сделать. Ну, чего вы скалите зубы? Это совсем не то, что вы подумали по своему скудоумию. А просто — она сама меня об этом попросила. Жить, говорит, без тебя не смогу! Влюбилась, говорит, в тебя с первого взгляда! Ну, это и понятно: в меня да не влюбиться! Так что, говорит, возвращайся обратно и тут же на мне женись! Иначе жизни себя лишу! Ну, и рассудите — куда мне было деваться при таком развитии событий? Я и пообещал… Так что — приглашаю всех без исключения. Кстати, и вас тоже, — взглянул он на Иоганна, Ганса и Пауля. — Как хотите, а будьте добры быть! Ползком через кордон в женских нарядах, загримированные под индейцев — это вам виднее. Но — будьте, понятно вам? Иначе нанесете мне кровную обиду.

— От такого предложения трудно отказаться, — произнес Иоганн с улыбкой.

— Вот и договорились! — улыбнулся Степан Терко в ответ и шагнул за порог. Вместе с ним вышли Еремин и Ганс.

— Дальше у нас на повестке дня — американская военная база «Голубые цветочки», или как там она правильно именуется, — сказал Богданов.

— Да, база… — потряс головой Иоганн. Похоже, он все еще пребывал под впечатлением прощальной речи Степана Терко. — База… Как я и обещал, ваших людей довезет туда Пауль. Там он их высадит, ну а дальше — вы уж сами.

— Готовы? — спросил Богданов у Рябова и Муромцева.

— Так точно, — ответил за двоих Рябов.

— Ступайте за мной, — сказал Пауль.

— Присматривай за ним хорошенько! — шепнул Богданов Рябову. — Все-таки это его первое серьезное дело.

— Присмотрю, — сказал Рябов и шагнул в ночную темень вслед за Муромцевым и Паулем.

— Ну и нам пора, — сказал Богданов, обращаясь к Иоганну. — Благодарим за содействие и извиняемся за беспокойство.

— Мы должны вас ждать обратно? — спросил Иоганн.

— А вот этого я вам не скажу, — развел руками Богданов. — Потому что не знаю.

— Понятно, — кивнул Иоганн.

— Но на всякий случай — ждите, — сказал Богданов. — И — будьте готовы переправить нас дальше. Хотя куда именно, как скоро и в каком количестве — этого, опять же, я вам сказать не могу.

— Понятно, — повторил Иоганн, помолчал и добавил: — Успеха вам.

— Вам — тоже, — сказал Богданов. — Одно дело делаем.