Ультиматум крупного калибра

Александр Тамоников, 2022

Роман о напряженной работе специалистов уникального подразделения КГБ. От мозгового штурма при подготовке секретной операции до реальной схватки с коварным противником в любой точке земного шара – путь, который по силам только мужественным и преданным своему делу профессионалам. 1961 год. Вокруг окруженного бетонной стеной Западного Берлина пылают нешуточные политические страсти. На одном из КПП вплотную сошлись советская и американская танковые группировки. В любой момент провокация грозит перерасти в настоящий военный конфликт. Чтобы лишить американцев возможности получить подкрепление, на ближайший аэродром забрасывается группа спецназа КГБ «Дон» капитана Богданова. Ликвидировать охрану и вывести из строя оборудование – дело для бойцов привычное. Но как продержаться в полном окружении до подхода своих? Богданов понимает, что эти несколько часов будут решающими не только для его группы… «Романы А. Тамоникова – о настоящих мужчинах, для которых понятия доблести, чести и долга – не пустой звук». – В. Колычев. Общий тираж книг А. Тамоникова – более 10 миллионов экземпляров.

Глава 2

За три дня до этого совещания спецгруппу «Дон» подняли по тревоге. Случилось это ранним утром, еще и рассвет не успел войти в свои права. Капитан Вячеслав Богданов, командир группы, находился в это время дома и досматривал утренние сны рядом с супругой.

— Слушаю, — сонным голосом произнес он в телефонную трубку.

— Капитан Богданов? — уточнили на том конце провода.

Голос был настолько четким и официальным, что у Богданова моментально исчезли все остатки сна. Богданов был человеком опытным и знал, что если с ним говорят таким голосом, значит, дело серьезное. Может даже — полноценная боевая тревога. Так оно и оказалось.

— Так точно, — ответил Богданов.

— Приказ генерала Парамонова — через час быть у него! — отчеканил голос в трубке.

— Мне одному или всей группе? — уточнил Богданов.

— Всем, — коротко ответил голос и отключился.

— М-да, — сам себе сказал Богданов, и в этом коротком междометии таилась и попытка сообразить, для чего он, Богданов, понадобился генералу Парамонову в столь ранний час, и готовность действовать, и много чего еще.

Конечно, жена тоже проснулась. В ее взгляде таились: и бездна вопросов, и обеспокоенность, и готовность немедленно помочь… Не было в нем лишь злости и неудовольствия. За годы совместной жизни она привыкла к таким вот внезапным, вселяющим подспудную тревогу звонкам. Впрочем, иногда это были не звонки, а шаги за дверью, а вслед за ними — четкий, отрывистый, требовательный стук в дверь. Все было… А негодовать и сердиться — к чему? Ее муж был спецназовцем КГБ, такая у него была работа. Как говорится, знала, за кого шла замуж.

— Приказано через час быть у командования, — коротко взглянув на жену, сказал Богданов. — Всем составом.

— Значит, дело серьезное, — сказала жена. — Иначе тебя бы вызвали одного.

— Может, так, а может, и не так, — пожал плечами Богданов. — Просто проверяют боеготовность. Мы ведь — при погонах. Вот вернусь от генерала и все тебе расскажу. То есть, конечно, не все, а то, что полагается знать жене спецназовца, — улыбнулся Богданов.

— Ты бы хоть позавтракал, — жена погладила его по щеке. — А то ведь так и умчишься в дальние дали с пустым желудком.

— Какое там! — замахал руками Богданов. — Слышала же — через час быть у генерала! Значит, времени в обрез.

Он подошел к телефону и набрал номер своего помощника — Александра Дубко.

— Спишь?

— Представь себе — проснулся ровно за минуту до твоего звонка! — ответил Дубко. — Будто чувствовал, что ты позвонишь! Должно быть, интуиция.

— Интуиция — это хорошо, — сказал Богданов. — Для нашего брата штука очень полезная. В общем, так. Наша машина при тебе?

— При мне, — сказал Дубко.

— Тогда седлай ее немедленно и мчись по адресам всех наших. Тебе они известны. Ровно через пятьдесят три минуты всем быть у генерала Парамонова. За мной заезжать не надо, я доберусь своим ходом. Здесь недалеко. Приказ ясен?

— Еще как ясен! — ответил Дубко, не удержался и присвистнул: — Похоже, предстоит командировочка!

— А вот свистеть будем потом, — сказал Богданов. — Когда побываем у генерала. И свистеть, и смеяться, и, может быть, даже рыдать.

— Рыдать — это упаси и помилуй! — сказал Дубко. — Пускай рыдают наши враги! — И трубка умолкла.

* * *

В приемную генерала Богданов прибыл первым. До встречи оставалось еще двенадцать минут. Богданов сел на стул, надвинул на глаза фуражку и принялся ждать своих подчиненных. Вскоре прибыли и они — все шесть человек. Таков был состав спецгруппы «Дон» — семеро вместе с самим Богдановым.

В кабинет к генералу вошли вовремя — минута в минуту.

— Командир спецподразделения «Дон» капитан Богданов! — Командир поднес руку к козырьку.

— Представьте ваших подчиненных, — сказал генерал Парамонов.

— Капитан Дубко, мой заместитель, — отрекомендовал Богданов. — Капитан Павленко. Лейтенант Муромцев — специалист по сигнализации и всему, что связано с электричеством. Старшина Рябов, снайпер. Старший сержант Терко. Сержант Еремин. Специалисты широкого профиля. — Богданов едва заметно улыбнулся.

Генерал подошел к каждому из бойцов и пожал руки.

— Значит, вы и есть спецгруппа «Дон»? — спросил он.

— Так точно! — ответил Богданов.

— Наслышан я о ваших подвигах, — сказал генерал. — Но — видимся впервые. Все вы — люди опытные, обстрелянные, побывавшие в разных переделках…

— Не все, — сказал Богданов. — Есть у нас новичок — лейтенант Муромцев. Зачислен в группу недавно, после окончания училища.

— Вот как, — сказал генерал Парамонов. — Зачислен в группу недавно… Тогда, может быть, обойдемся без него? Что скажешь, командир? — глянул генерал на Богданова.

— Не понял… — удивленно произнес Богданов. — Это почему же без него?

— Потому что задание, которое я хочу вам поручить, очень серьезное и ответственное, — пояснил генерал. — Просто крайняя степень ответственности и серьезности! А потому нужны люди опытные. Такие, чтобы не подкачали в любой ситуации.

— Я ручаюсь за каждого из моих подчиненных! — отчеканил Богданов, помолчал и добавил: — Мы — спецназ КГБ. У нас случайных людей не бывает. К тому же лейтенант Муромцев знает несколько иностранных языков.

— Вот как? — удивился генерал и взглянул на Муромцева. — И какие же именно?

— Английский, немецкий, отчасти французский, — ответил Муромцев. — В свободное время изучаю испанский и турецкий.

— Вот! — с гордостью произнес Богданов. — У нас все люди — один к одному. Как патроны в обойме.

— Что ж, хорошо, — сказал генерал. — Именно такие слова я и хотел услышать. Тогда поговорим о вашем задании. Прошу всех садиться, разговор будет долгим. Что такое Берлинская стена, слышали?

— Так точно, — ответил за всех Богданов.

— А какое она имеет политическое значение, знаете? — спросил генерал.

— Знаем, — ответил Богданов.

— Ну, а что творится в последнее время вокруг стены, слышали?

— В общих чертах.

— В общих чертах — это хорошо, — сказал генерал Парамонов. — Значит, политинформацию я вам читать не буду, сразу приступим к частностям. В последнее время ситуация вокруг стены обострилась. Крайне обострилась! — Генерал поднял палец, будто грозя кому-то невидимому. — Наши бывшие союзники американцы очень хотят разрушить стену. Разнести по камешкам и кирпичикам! Причем — немедленно. По их заверениям — во имя спасения свободы и демократии. — Генерал Парамонов усмехнулся, но тут же стал серьезен. — Имеются соответствующие данные нашей разведки…

— Они что же, хотят ее взорвать? — спросил Богданов.

— Думаю, что нет, — сказал генерал. — Взрыв — дело опасное. Могут быть непредсказуемые жертвы, а это — вызовет нежелательный политический резонанс. Вот, начнут говорить, американцы убили безвинных людей… Поэтому, думаю, они поступят иначе. Например, попытаются снести стену бульдозерами. Наша разведка придерживается такого же мнения. Буквально вчера разведчики ознакомили нас с соответствующей информацией…

— Мне кажется, довольно ненадежный способ — разрушить стену бульдозерами, — пожал плечами капитан Павленко. — Кто ж их подпустит к стене, эти бульдозеры? Кто им позволит такое безобразие?

Разговор между генералом Парамоновым и спецгруппой «Дон» происходил в полном соответствии с давними традициями, сложившимися в спецназе КГБ. Во время обсуждения какого-либо задания не было ни начальников, ни починенных — все говорили на равных, каждый имел право голоса и мог высказывать любое мнение. Это уже потом, когда все вопросы выяснены, старший по должности отдавал соответствующий приказ, и тут уже не было никакого равноправия. Начальник — приказывал, а подчиненные — обязаны были выполнить приказ.

— Конечно, никто не подпустит, и никто не позволит, — согласился генерал. — Но это — если бульдозеры подойдут к стене без всякой защиты. А вот если они подойдут в сопровождении танков и солдат — тут уж совсем другое дело. Кстати, так они и собираются поступить.

— А что, неплохо придумано, — усмехнулся Павленко. — Попробуй-ка их отгони, если вслед за ними прутся танки!

— Вот именно, — сказал генерал. — В ответ нашим командованием принято решение также направить к Берлинской стене танки. Вот как только к месту приблизятся американские танки, тут же туда выдвинутся и наши. Вы понимаете, что это значит?

— Что уж тут непонятного! — вздохнул Богданов. — Все тут понятно, как дважды два. Они — с той стороны стены, мы — с этой. Они будут ждать, что мы в них выстрелим первыми, мы — что первыми выстрелят они… И не дай бог, у кого-то не выдержат нервы…

— То-то и оно, — вздохнул генерал. — Ведь это же — прелюдия к провокации! За которой последует полноценная война. На этот раз — с американцами. А мы еще не опомнились как следует от минувшей войны. Да и вообще — не нужна нам война. Нам нужен мир. А вот американцам, похоже, наоборот. Потому что танки — это еще не все. Еще они подтягивают к стене дополнительные силы. Большие силы! Перебрасывают их аж из самой Америки! Ежедневно.

— Это каким же образом? — спросил Дубко. — Америка далековато…

— Если самолетами — то не так она и далеко, — возразил генерал Парамонов. — А они так и делают. Недалеко от Берлина, в зоне американской оккупации, имеется аэродром Темпельхоф. Единственный, который может принимать военные самолеты, в том числе и транспортные — с людьми и техникой на борту. Вот туда американцы и доставляют живую силу и технику. Спрашивается — зачем? А затем, чтобы в любой момент начать боевые действия! Против кого — понятно тоже. Против нас. Вернее сказать, против Германской Демократической Республики, но это все равно что против нас. Вот такой получается расклад сил на данный момент. А завтра может случиться война. Которую мы должны не допустить в любом случае. Затем я вас всех к себе и вызвал.

Генерал умолк, задумчиво прошелся по кабинету, вернулся к столу, переставил с места на место чернильные приборы, опять прошелся по кабинету… Спецгруппа «Дон» молча наблюдала за движениями генерала. Все понимали, что генерал думает, а после размышлений, скорее всего, последует приказ. Так и вышло.

— А теперь я сообщу вам, для чего именно я вас вызвал. Со всеми подробностями. Вам нужно будет отправиться на место событий. Да-да, к самой Берлинской стене. Причем не с нашей стороны, а с противоположной. Но не только к ней. Ваша миссия будет гораздо шире. Во-первых, проникнуть на аэродром Темпельхоф и сделать все, чтобы он не мог больше принимать американские самолеты. Конечно, американцы, а с ними и западные немцы, попытаются исправить ситуацию. Для них Темпельхоф — важнейший стратегический объект. Куда еще они будут сажать свои самолеты? Некуда им больше сажать… Так вот: американцы с немцами попытаются выбить вас с аэродрома — любыми способами. А вы должны его удержать. Держать и держать, пока над аэродромом не появятся наши истребители. Когда они появятся? Не знаю! Сами понимаете — на это нужно время. Пока пилоты соберутся, пока долетят… А самое главное — на это нужен соответствующий приказ. А такой приказ должен поступить оттуда. — Генерал указал пальцем вверх. — А там торопиться не любят. Пока посовещаются, пока примут решение… А иначе — никак, сами должны понимать. Речь-то идет о возможной войне, и тут ошибиться нельзя. В общем, вы должны нарушить работу аэропорта и удерживать его до прибытия нашей авиации.

— Да, но у американцев и без того хватает сил, — возразил Богданов. — Сами же говорите — они все прибывают и прибывают. Допустим, их самолеты не смогут садиться на аэродром, развернутся и улетят обратно. Ну, так американцы могут начать войну и без самолетов. Например, двинуть на нас танки и пехоту… Да и артиллерии, думается, у них хватает. Поступит команда — и начнется…

— Вот! — поднял палец генерал Парамонов. — Мыслите правильно! Как говорится, зрите в самый корень! Могут, конечно, начать и без авиации — если уж так им приспичит. Вы правы, сил у них хватает. Но! Много ли навоюешь без авиации? То-то и оно! Поэтому, если у них не будет самолетов, то и воевать они не рискнут. Но это еще не все… Современная война — это еще и связь. Не будет связи между командованием и войсками — какая уж тут война? А отсюда — следующее задание для вашей группы. Вам нужно будет во что бы то ни стало вывести из строя их связь и системы слежения. Как? Не знаю! Разберетесь на месте, на то вы и спецназ КГБ!

— Это все? — коротко поинтересовался Богданов.

— Если бы! — вздохнул генерал Парамонов. — Самое сладкое блюдо я приберег напоследок…

— Как всегда, — скупо улыбнулся Богданов.

— Что ж поделать, коль так получается, — развел руками генерал. — А блюдо вот какое… Такое имя — Вальтер Ульбрихт — вам что-нибудь говорит?

— Как же, — улыбнулся на этот раз Дубко. — В свободное от дегустации сладких блюд время мы и газеты почитываем! Вальтер Ульбрихт — это глава ГДР. Я не ошибся?

— Не ошиблись, — сказал генерал Парамонов. — Так вот, Вальтер Ульбрихт… Наша разведка в Германии раздобыла очень любопытные сведения… Вроде бы как товарища Ульбрихта в ближайшее время собираются похитить. Или даже — устранить физически. Правда, сведения эти предположительны и неточны, но, согласитесь, мы должны их учитывать. Вы догадываетесь, кто собирается разобраться с товарищем Вальтером Ульбрихтом?

— Догадываемся, — сказал Богданов. — Но похищение или устранение первого лица государства — дело очень даже непростое. Тут надо много чего предусмотреть и очень тщательно подготовиться. Что там говорит разведка? На какой стадии находится подготовка?

— Думаю, что на самой последней, — сказал генерал. — Ну, или в крайнем случае на предпоследней. Есть основания предполагать, что в ГДР уже заброшена группа американского спецназа с соответствующим заданием. Опять же, эти сведения не точны, но других пока нет.

— И, конечно же, ничего нет о составе группы, путях их подхода и отхода, месте, где они намерены прятать похищенного… — задумчиво, как бы самому себе, произнес Богданов.

На это генерал ничего не сказал, лишь развел руками.

— А что, интересная задумка у товарищей американцев! — произнес молчавший до сей поры Терко. — Похитить главу государства! Пока восточные немцы разберутся, что к чему, пока поймут, что глава их государства похищен или ликвидирован, а не, допустим, отбыл на рыбалку, тут-то американцы и ударят! Ударят, а главнокомандующего-то и нет! Власть — в смятении, войска — не знают, что делать… Будь я на месте американцев, я поступил бы именно так!

Все присутствующие, в том числе и генерал Парамонов, зашевелились и заулыбались от такой бесхитростной шутки. Богданов спросил:

— Насколько я понимаю, нам предстоит уберечь товарища Вальтера Ульбрихта от похищения или ликвидации?

— Правильно понимаете, — подтвердил генерал.

— Да, но у них есть и свои спецслужбы, — с некоторым недоумением произнес Богданов. — Плюс личная охрана. Неужто они не справятся без нас?

— Есть-то они есть, — почесал затылок генерал. — Да вот только… Наши разведчики предполагают, что в окружение Ульбрихта затесались несколько американских агентов. В правительстве они или в личной охране — про то нам неведомо. А скорее всего, что и в правительстве, и в охране. И если это в самом деле так, то… — Генерал не договорил, да в этом, собственно, и не было необходимости. Потому что и без лишних слов все было понятно: коль в ближайшем окружении главы Восточной Германии имеются американские агенты, они и поспособствуют похищению. А иначе — для чего они там нужны?

— Но, — недоуменно шевельнулся Павленко, — для чего же в этом случае нам совершать столь сложное путешествие? Добираться окружными путями до Берлинской стены, чтобы перейти оттуда в восточную часть Берлина… Не понимаю. Не лучше ли отправиться в Восточный Берлин напрямую — через ГДР?

— Не лучше, — возразил генерал Парамонов. — Совсем даже не лучше… Вы забыли, что в окружении Вальтера Ульбрихта, скорее всего, действуют вражеские агенты. А тут вы — прямиком из Москвы! Слышали такое выражение — «шито белыми нитками»? Вот это оно и есть. То есть очень даже не исключено, что вас тотчас же разоблачат. А если так, то американцы будут действовать гораздо утонченнее и коварнее — кто их знает… А то и вовсе убьют товарища Ульбрихта — причем в кратчайшее время. Потому что уж коль вы прибыли выручать его из самой Москвы, то, понятное дело, тут надо поторопиться… Нет, тут нам нужно действовать тайно. А тайно — это перебраться в Восточный Берлин из западной его части. Мало ли кто там шастает — туда и обратно? Ну а дальше — по обстановке. Тем более что других задач никто с вас не снимал. Я понятно изъяснился, или будут возражения?

— Понятно, — сказал за всех Богданов.

— Вот и отлично! — выдохнул генерал Парамонов.

— Как мы попадем на место? — спросил Дубко.

— Самый надежный способ — самолет, — сказал генерал. — Главное, что это быстро. Медлить нам нельзя, сами понимаете. Ситуация такая, что… — Он махнул рукой. — В общем, непредсказуемая ситуация. Сейчас вы все отправитесь к моему заместителю, полковнику Мостовому. Он подробно введет вас в курс дела. И насчет переброски в Германию, и насчет всего остального. А теперь — приказ.

Все семеро спецназовцев вскочили с места и встали по стойке смирно.

— Приказываю по мере готовности отбыть к месту проведения спецоперации! — четко произнес генерал Парамонов. — Ваша задача была вам разъяснена в ходе предварительного разговора. Приказ ясен?

— Так точно! — ответил за всех капитан Богданов.

— Дополнительные вопросы имеются?

— Никак нет! — ответил Богданов.

— Тогда вот что еще, — совсем уже не приказным тоном произнес генерал. — Никаких четких инструкций ни я, ни полковник Мостовой вам дать не можем. Будете действовать по обстоятельствам. Ну, и самое главное: возвращайтесь живыми и по возможности целыми.

На это ни Богданов, ни остальные спецназовцы не сказали ничего. Да и что тут было говорить? Приказ ясен: действовать по обстоятельствам, по возможности вернуться живыми и целыми. Всё как всегда.

* * *

… — Вот, Лизонька, отбываю, — сказал Богданов жене. — В небольшую командировочку. Да ты не переживай! Через три-четыре дня вернусь. В крайнем случае, через недельку. В целости и сохранности.

Елизавета ничего не сказала мужу. Слова, которые он произнес, были ей знакомы от первой до последней буквы. Такие слова муж говорил ей всегда перед тем, как отбыть на какое-нибудь задание. Что это было за задание, в каких краях, насколько оно было опасно — ничего этого Елизавета, конечно же, не знала, потому что ни в какие подробности муж ее никогда не посвящал. А просто говорил, что отбывает, и называл сроки возвращения. Конечно, эти сроки никогда не соответствовали, Богданов почти всегда возвращался позднее, чем обещал, но и к этому Елизавета давно уже привыкла. Единственное, к чему она не могла, да и не пыталась, привыкнуть — это к мыслям о том, что когда-нибудь может случиться такое, что ее муж не вернется из очередной своей командировки, навсегда останется в каком-нибудь неведомом ей месте, и попробуй еще доберись до того места, чтобы возложить цветы на холмик! А то, может, и холмика-то никакого не будет, ничего не будет, кроме скупых рассказов тех, кто был с мужем рядом в его последние минуты…

Но — пока Богданов хоть и с опозданиями, но исправно возвращался. Иногда — целый и невредимый, иногда — со ссадинами и царапинами, а то, бывало, и с настоящими ранами. Но, опять же, он ни разу не сказал жене, где, от кого и при каких обстоятельствах он получил эти ссадины, царапины и раны, и лишь отшучивался в ответ на все расспросы жены: «Вот, мол, ехал я лесом верхом на коне, тут-то меня и царапнуло веткой!» Елизавета лишь грустно улыбалась в ответ и принималась за привычное дело — лечить мужу ссадины, царапины, а бывало, что даже и настоящие раны.

— И когда вы отбываете, товарищ капитан? — спросила она мужа.

— На все про все дан ровно час, — ответил Богданов. — На сборы, прощальные слова и на прочее…

— Как обычно, — грустно подытожила Елизавета.

— А то как же, — согласился Богданов. — Только так, и никак иначе.