Глава 2
Впрочем, и Величко, и Снегов вскоре узнали, действительно ли кто-то интересуется ими и с какой именно целью. Оказалось, что и Никите не пригрезилось, что за ним следят, и муж Анастасии также по-своему оказался прав.
Как уже говорилось, Величко и Снегов работали в одном и том же учреждении — киностудии. Однажды утром, едва только они успели войти в здание студии, им сообщили, что их требует к себе начальник Иван Тихонович. Причем — срочно, вот буквально-таки сию минуту. Недоуменно пожав плечами, Никита и Анастасия пошли к Ивану Тихоновичу в кабинет.
В кабинете, помимо самого Ивана Тихоновича, находилась целая компания: два корреспондента этой же студии — Марина Прокопьева и Евгений Генералов, а также оператор Алексей Кудря. Кроме них, здесь же присутствовал какой-то незнакомый мужчина средних лет с улыбчивым лицом и, как одновременно показалось и Анастасии, и Никите, с насмешливым взглядом.
— Что ж, все в сборе, — сказал Иван Тихонович, обращаясь к незнакомому мужчине. — Вы просили пригласить этих товарищей — я пригласил. Мне выйти или можно остаться?
— Ну что вы, Иван Тихонович! — улыбнулся незнакомец и насмешливо сверкнул глазами. — Конечно же, вы можете остаться! У нас к вам — полное доверие. Полнейшее! Вы, так сказать, личность проверенная.
— Конечно, я благодарю, если это и вправду так… кгм… — расшаркался в смущении Иван Тихонович.
— Так, Иван Тихонович, так! — Улыбка незнакомца стала еще шире.
— Тогда позвольте, я представлю вас собравшимся товарищам, — сказал Иван Тихонович.
Все пятеро приглашенных — три корреспондента и два оператора — недоуменно между собой переглянулись. Уж слишком необычным был тон у их начальника Ивана Тихоновича, да и вел он себя не так, как обычно, а как-то по-другому. Казалось, в его тоне и во всем его поведении присутствовала какая-то суетливость, нервозность и неуверенность, а на лице читалось смятение и непонимание. Да что же это такое случилось с милейшим Иваном Тихоновичем? И кто этот мужчина с насмешливыми взглядом?
— Я сам представлюсь, — коротко ответил незнакомец и по очереди оглядел всех приглашенных. А потом произнес: — Меня зовут Василием Федотовичем. Я — сотрудник Комитета государственной безопасности. Выражаясь вашим стилем, учреждения «оттуда».
Пятеро приглашенных еще раз между собой переглянулись. Мужчина, отрекомендовавшийся пришельцем «оттуда», конечно же, заметил это переглядывание и насмешливо сверкнул глазами.
— Как вы догадываетесь, — сказал он, — собрались все вы здесь — в одном, так сказать, месте и в одно и то же время — не случайно, а по моей просьбе, которую любезнейший Иван Тихонович и выполнил. Предвижу вопросы с вашей стороны. Разумеется, это вопросы законные и справедливые, и потому я охотно на них отвечу.
Сотрудник КГБ встал и подошел к окну. Какое-то время он безмолвно смотрел на дымящиеся трубы далекого завода, который был виден из окна, а затем повернулся к пятерым приглашенным и сказал:
— Безусловно, в какой-то момент вы все почувствовали к себе чье-то пристальное внимание. Будто бы кто-то за вами наблюдает, сверлит вам спину взглядом… Вы все люди творческие, а значит, тонко чувствующие. Ну, так был такой момент?
— Не знаю, как у других, но у меня был, — ответил Евгений Генералов.
— И у меня — тоже, — сказал Никита Снегов.
Остальные трое не сказали ничего, лишь в знак согласия кивнули.
— Между прочим, — сказал Никита, — мне кажется, что я даже вычислил ваших… — он замялся, подбирая подходящее слово. — Ваших наблюдателей.
— Неужели? — глянул на Никиту сотрудник КГБ. — И каким же образом вы их вычислили? Считайте мой вопрос не праздным, а сугубо профессиональным.
— Ну, каким… — пожал плечами Никита. — Уж слишком они мельтешили у меня перед глазами. То одни, то другие.
— О, да! — рассмеялся товарищ из КГБ. — С двумя из них вы едва не устроили драку! Было такое дело?
Снегов на это ничего не сказал, лишь молча развел руками.
— Плохо работаем! — огорченно произнес товарищ из КГБ. — Никуда не годится такая работа! Наблюдатель, как вы выразились, должен быть незаметным. Образно говоря, он обязан сливаться с окружающей его обстановкой. Раствориться в воздухе, прикинуться деревом, урной, афишной тумбой — лишь бы не попасться на глаза тому, за кем он наблюдает! Это, товарищи, азы нашей работы. Вот я задам этим наблюдателям! Повышу, так сказать, их профессиональный уровень.
— Тогда заодно задайте и участковому уполномоченному, — мстительно произнес Никита. — Вломился, как слон в посудную лавку. Что, да кто, да почему… Насколько я понимаю, он тоже действовал по вашему поручению?
— И ему задам тоже! — улыбнулся товарищ из КГБ.
— Может, вы объясните, чем вызван столь пристальный интерес вашего ведомства к нашим персонам? — спросил оператор Алексей Кудря. — Мы — люди скромные, благонадежные, состоим при серьезном деле, а потому и проверенные…
— Охотно объясню, — сказал Василий Федотович. — С тем, собственно, я вас и пригласил. Всех пятерых.
— И почему именно нас? — не унимался Алексей Кудря.
— Потому, что мы остановили выбор именно на вас пятерых, — туманно выразился Василий Федотович. — Ну а коль остановили, то, соответственно, возникла необходимость вас проверить дополнительно.
— И зачем же? — спросила Анастасия Величко.
— Вот об этом мы и поговорим, — произнес Василий Федотович. — Вы, конечно же, знакомы с политической ситуацией в мире?
— Разумеется, — сказал Евгений Генералов.
— И то, что недавно завершилась война между Израилем и коалицией арабских государств, вы также знаете?
— Ну а как же, — за всех ответил Никита Снегов.
— И то, на чьей стороне в этой войне был Советский Союз, а на чьей — наш потенциальный противник, вам также известно?
— Известно, — признался Алексей Кудря. — И новости слушаем, и газеты читаем…
— Ну а о том, что эта война, по сути, не закончилась, а продолжается, но только другими средствами, вы, надеюсь, тоже догадываетесь?
— Мы вообще люди догадливые и сообразительные, — усмехнулся Евгений Генералов. — И между строк читать умеем, и между слов слышать…
— Отлично! — радостным тоном произнес товарищ из КГБ. Похоже было, он именно таких слов и ожидал. — Ну а коль так, то будем говорить напрямую. Да, товарищи, война, которую успели назвать Шестидневной, не окончена. Пушки умолкли, но у нас ведь есть и другое оружие, не так ли?
— Острое слово, — отозвалась до сих пор молчавшая Марина Прокопьева.
— И зоркий глаз кинокамеры! — дополнил Алексей Кудря.
— Именно так! — воскликнул Василий Федотович. — Острое слово и зоркий глаз! То есть теперь на переднем крае борьбы — не солдаты с танками и пушками, а вы — корреспонденты и операторы. Такой вот получается расклад.
Василий Федотович умолк и опять принялся любоваться заоконными видами индустриального городского пейзажа. Налюбовавшись, он вновь повернулся к пятерым приглашенным и сказал:
— А коль оно так, то необходимо применять это оружие. Разить, так сказать, неприятеля острым, беспощадным словом и с помощью кинокамеры показывать всю его преступную сущность. Вы со мной согласны?
Пятеро приглашенных, соглашаясь, кивнули.
— А тогда — перехожу к сути дела, — сказал Василий Федотович и указал пальцем вверх. — Там возникла идея снять серию документальных фильмов о тяжелой жизни людей на оккупированных Израилем территориях. Показать, как говорится, всю гнусную сущность оккупантов, потребовать, чтобы они немедленно убирались с оккупированных территорий. Когда фильмы будут готовы, их посмотрят миллионы зрителей. И у нас, и в зарубежных странах. Вот это и будет наше оружие.
— И эти фильмы должны снять мы, — в раздумье проговорила Анастасия Величко.
— Да, — сказал товарищ из КГБ. — Именно вы пятеро. На вас пал выбор как на самых талантливых, благонадежных и правильно понимающих ситуацию товарищей. Разумеется, это дело добровольное. То есть любой из вас вправе отказаться. Разумеется, никакие оргвыводы по тому, кто отказался, делаться не будут. Мы понимаем — у каждого могут быть свои причины и обстоятельства…
— И как вы все это видите? — спросил Евгений Генералов.
— Это вопрос номер два, — ответил Василий Федотович. — А вопрос номер один — ваше принципиальное согласие. При этом сразу же хочу предупредить: дело непростое, и даже, в некоторой степени, опасное. Работать придется на оккупированной неприятелем территории. Так что сами понимаете… А потому у меня ко всем вам просьба. Сейчас мы с вами расстанемся, и вы хорошенько подумаете о моем предложении. А завтра мы встретимся вновь, и каждый из вас скажет мне свое решение. Договорились?
— Да, да, договорились, — вразнобой ответили корреспонденты и операторы.
— Вот и отлично! — сказал Василий Федотович. — В таком случае — до завтра. Встретимся в это же самое время и в этом же самом месте. Да, и еще: надеюсь, вы понимаете, что о нашем разговоре никто знать не должен? За исключением, разумеется, милейшего Ивана Тихоновича… — товарищ из КГБ сверкнул насмешливыми глазами в сторону притихшего начальника.
— А нашим близким что говорить? — спросила Анастасия.
— А им скажите так. Предстоит, мол, дальняя и длительная служебная командировка. А какая и куда именно — о том молчок.
— А между собой мы можем обсудить ситуацию? — спросил Никита Снегов.
— Не только можете, но и обязаны, — объявил Василий Федотович. — Как-никак, вы — будущая сплоченная команда. Будете делать одно и то же дело. В непростых условиях, на вражеской территории. Надеюсь, милейший Иван Тихонович не станет вас загружать работой, и вы сможете обменяться между собой мнениями.
— Да, конечно же! — воскликнул Иван Тихонович. — Это мы понимаем!
— Вот и замечательно, — одобрительно произнес товарищ из КГБ. — Тогда, товарищи, до завтра…
* * *
— А пойдемте ко мне домой! — предложила Анастасия, когда все пятеро вышли из кабинета начальника. — У меня дома никого нет. Дочь в детском садике, а муж вчера заявил о своем согласии на развод… Посидим, обсудим…
— Такие дела на сухую не обсуждаются! — заявил Евгений Генералов. — Тут нужна соответствующая экипировка!
— Ну, так заскочим по пути в магазин и в складчину экипируемся! — согласилась компания.
На том и порешили.
* * *
–…Ну и что скажете, уважаемые товарищи и коллеги? — спросил Евгений Генералов, когда бутылка вина была уже почти совсем пустой. — Какое примем решение?
— Тут каждый должен решать за себя, — сказала Марина Прокопьева.
— Так я о том и говорю! — согласился Евгений.
— Тогда с тебя и начнем, — сказала Анастасия.
— Можно и с меня, — пожал плечами Евгений. — А почему бы и нет? Так вот лично я — за. То есть я поеду. Ну а что? По-моему, очень даже интересно. Это тебе не фильм о героических оленеводах или металлургах снимать. Тут, знаешь ли… — и Евгений выразительно щелкнул пальцами.
— Премию дадут… — мечтательно проговорил Алексей Кудря.
— Какую еще премию? — спросила Анастасия.
— Думаю, что Государственную, — озорно сверкнул глазами Алексей. — На меньшую я не согласен! В общем, я тоже еду. Государственные премии, знаете ли, на дороге не валяются!
— Я тоже еду, — коротко произнес Никита Снегов. — От таких предложений не отказываются.
— И это прекрасно! — произнес Алексей Кудря. — Снимали мы с тобой оленеводов, снимали металлургов со строителями, запечатлеем и злобных оккупантов вместе со страдающими жертвами.
— Осталось только услышать мнение наших дам, — сказал Евгений Генералов.
— Ну а я чем хуже? — произнесла Анастасия. — Поеду. Случай-то и впрямь уникальный. Будет что вспомнить.
— А куда денешь дочку? — спросила Марина.
— Как обычно, — пожала плечами Анастасия. — Оставлю бабушке.
— А развод с мужем?
— Ну, это дело повременит, — улыбнулась Величко. — Вернемся — разведусь.
— А если он до той поры передумает? — хохотнул Евгений. — Скажет: зачем это я стану разводиться с такой героической супругой? Нет, скажет, я не согласный!
— Иди ты с такими своими предположениями сам знаешь куда, — сказала Анастасия.
— Не, туда я не хочу! — парировал Евгений. — Уж лучше я поеду на вражеские территории.
— Марина, а ты почему молчишь? — глянули на Марину четыре пары глаз.
— Да я и не знаю, что ответить… — в раздумье произнесла Марина.
— А что так? — поинтересовался Евгений.
— Понимаете, свадьба у меня намечается. Скоро… Уже и заявление подали. А тут — эта поездка. Ведь даже неизвестно, сколько времени она займет.
— Ух ты! — присвистнул Евгений. — Свадьба! А мы-то ничего и не знали? Какая ты, оказывается, скрытная! Нет чтобы поделиться радостью с коллегами!
— Совсем уже собиралась и поделиться, и на свадьбу пригласить, — улыбнулась Марина. — Да вот, не успела.
— И кто же этот счастливец? — весело спросил Евгений. — Небось, не из нашего круга? А то бы мы знали.
— Не из нашего, — ответила Марина. — Переводчик он. Лингвист. Вместе учились. И вот что теперь делать, не представляю. С одной стороны, очень хочется поехать. А с другой — свадьба…
— Ну так поговори по душам со своим лингвистом, только и всего! — пожал плечами Алексей Кудря. — Объясни ему: так, мол, и так, свадьба не стена, ее можно и отодвинуть.
— Что б ты понимал — в свадьбах? — возразила Марина. — Попробуй ее отодвинь, когда к ней уже почти все готово! Ох, не знаю!.. Но, думаю, завтра буду знать. Завтра и скажу свое решение.
Помолчали, разлили по бокалам остатки вина.
— И все-таки ты прав! — глянул Евгений на Никиту. — Случай и впрямь единственный в жизни. Хочется, знаете ли, попробовать себя в чем-то этаком. Как поется в песне: «Под сенью пальм, в сухом песке пустыни». Да и вообще… А то ведь так и придется всю жизнь снимать каких-нибудь оленей. Анфас, профиль, на бегу. Олень, конечно, существо прекрасное, но… Едем, братцы, едем! Ну или летим. Тут уж все будет зависеть от нашего благодетеля «оттуда».
