Вынужденная посадка Ми-17

Александр Тамоников, 2017

Экстремисты разработали план захвата российского военного вертолета, который должен проследовать из Пакистана в Россию. По их замыслу, летчики, взятые в плен, будут содержаться на территории Афганистана. Разумеется, очень скоро российский спецназ попытается вызволить экипаж. Расправа над спецназовцами и стала главной целью теракта. Первую часть плана бандитам удалось осуществить, а вот вторую… Группа майора Скоробогатова, отправленная на помощь пилотам, сумела разгадать хитрость боевиков и навязала им жесткую игру по своим правилам.

Все, изложенное в книге, является плодом авторского воображения. Любые совпадения случайны и непреднамеренны.

А. Тамоников

© Тамоников А., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

Глава 1

Белоснежный внедорожник «Лексус» остановился за квартал от отеля «Исламабад» в одноименном городе, столице Пакистана. Подъезжать ближе водитель не стал, наверняка возле гостиницы места не будет.

Да и хозяин «Лексуса» приказал ему:

— Мутабар, встань где-нибудь здесь. Мы с господином Касари пройдемся пешком.

Водитель подчинился и попросил:

— Вы только сразу не выходите. Первым улицу посмотрю я.

Мутабар Берани исполнял обязанности не только водителя, но и телохранителя Абдула Хабитуллы, влиятельного полевого командира талибов в Афганистане.

— Хорошо, — сказал Хабитулла. — За безопасность отвечаешь ты. Я прислушаюсь к твоему совету, однако не вижу, что могло бы угрожать нам в Пакистане. Здесь не Кандагар и даже не Кабул.

— Возможно, угрозы и нет, — сказал водитель и телохранитель. — Но есть инструкции, введенные вами же, господин.

— Хоп! Работай.

Берани покинул салон и осмотрелся. Улица была довольно оживленная, забитая машинами и прохожими. Он не заметил поблизости ничего подозрительного, расстегнул кобуру под пиджаком, повернулся к внедорожнику и кивнул.

Абдул Хабитулла и его неизменный помощник Хукам Касари с кейсом в руке вышли из «Лексуса» и двинулись по тротуару.

Берани поставил «Лексус» на специальную сигнализацию, оповещающую не только о внешнем воздействии на автомобиль, но и об установке на него инородных предметов. Потом он догнал хозяев и вместе с ними направился к отелю.

Швейцар на входе улыбнулся, отошел в сторону.

Мужчины вошли в холл через вертящуюся стеклянную дверь.

Портье бросил взгляд на гостей, затем посмотрел на монитор компьютера, кивнул и сказал:

— Добро пожаловать, господин Хабитулла.

— Салам, — ответил влиятельный командир террористического движения.

— Господин Мухтан ждет вас, второй этаж, номер двести десять, — сказал портье. — Вас проводить?

Хабитулла, не привыкший к отелям, ответил:

— Проводи, а то здесь у вас заблудишься.

— Никаких проблем. — Портье позвал консьержа и распорядился: — Али, проводи гостей в двести десятый номер.

Консьерж улыбнулся во весь рот и осведомился:

— У вас есть багаж?

— Нет, — ответил Хабитулла.

— Тогда прошу в лифт.

— Лифт? — Афганец усмехнулся. — Это чтобы подняться на второй этаж?

— Можем воспользоваться лестницей.

— Да, лестницей. Не понимаю, зачем вам лифт.

Консьерж пожал плечами, мол, это не в его компетенции.

Служащий отеля и гости поднялись на второй этаж, прошли по коридору, устланному ковровой дорожкой, до небольшого холла.

Консьерж указал на дверь:

— Вам сюда, господа.

Помощник Хабитуллы дал ему чаевые, и консьерж отправился назад.

Хабитулла без стука открыл дверь.

В номер вошел и помощник.

Мутабар Берани остался в холле и присел на кожаный диван, откуда хорошо просматривался весь коридор.

В номере афганских коллег по борьбе с неверными встретил мужчина среднего роста с аккуратно подстриженной бородкой, одетый в строгий костюм европейского стиля. Это был Саджад Мухтан, видный деятель Талибана в Пакистане.

— Рад видеть тебя, дорогой друг, — проговорил он.

— Здравствуй, Саджад! Я тоже рад видеть тебя.

Они обнялись.

Хукам Касари пожал руку помощнику Мухтана Ахсану Чадану.

— А где ты купил такой красивый костюм, Абдул? — спросил Мухтан. — Ты же знаешь, я ценитель хорошей одежды.

Хабитулла улыбнулся и заявил:

— А также алмазов, изысканной пищи и красивых женщин. Особенно девочек, которым не больше тринадцати-четырнадцати лет.

Мухтан рассмеялся.

— И это тоже. Еще я люблю дорогой парфюм.

— Поверь, брат, это заметно. А костюм, как это ни покажется странным, я купил в Кандагаре. Правда, знакомый торговец привез его туда из Италии.

— Дорого обошелся?

— Нет, чуть более двух тысяч долларов.

— Действительно недорого. Ты дашь мне телефон этого торговца?

— Мне всегда казалось, что в Исламабаде гораздо проще купить хорошие вещи.

— Я тоже так думал, но теперь вижу, что ошибался.

— Я дам тебе номер.

— Хорошо. Нам редко удается выходить в свет, надевать дорогую одежду, украшения, пользоваться парфюмом, окунаться в цивилизацию. Мы постоянно находимся среди братьев по оружию, в лагерях и учебных центрах. А там в ходу только национальная одежда.

— Мне кроме этого приходится еще и воевать с неверными.

— Да, Абдул, ты заслуженный воин, посему и занимаешь достойное положение в организации.

Хабитулла осмотрел гостиную, обставленную в европейском стиле. Здесь было изысканно и дорого буквально все, начиная от ковра на паркетном полу, заканчивая электроникой на отдельном столике у окна на всю стену, тонированного и бронированного.

Хабитулла знал, что Мухтан выкупил этот номер. В нем были гостиная, две спальни, комната помощника, столовая, ванная, два туалета.

Один из лидеров террористической организации не отказывал себе ни в чем. Он имел в пригороде большой дом, содержал четырех жен, десяток наложниц, пятерых детей и парк дорогих автомобилей.

Но это здесь, в столице исламской республики. В лагерях подготовки воинов, расположенных в Пакистане и Афганистане, Мухтан всегда выглядел по-другому. Там он появлялся в черной длинной рубахе, перевязанной широким поясом, национальных шароварах, зауженных книзу, черной чалме и кожаных сандалиях. Этот хитрец приезжал туда на поддержанном, сильно побитом пикапе.

В отличие от Мухтана Хабитулла спокойно относился к роскоши. Его дом в Кандагаре ничем не отличался от соседних, в которых обитали другие зажиточные горожане. У него тоже было четыре жены, которые подарили ему троих детей.

Он владел усадьбой, расположенной в селении Густ, в десяти с небольшим километрах юго-западнее Кандагара. Там была его база.

В этом же месте жила и наложница Лейла. Эта девятнадцатилетняя женщина доставляла ему огромное наслаждение. Он купил ее у владельца тайного борделя едва ли не по цене барана.

— Ты неплохо устроился, Саджад. Только почему здесь все сделано на западный лад? По-моему, было бы правильнее обустроить номер в нашем, восточном стиле.

— Надоел он, Абдул. Дом у меня в восточном стиле. К кому ни приедешь, повсюду одно и то же. Хочется чего-то иного. А главное в том, что в данных условиях мне легче работать. Надеюсь, Всевышний простит этот небольшой грех. Вы с помощником, наверное, проголодались?

— И мы, и водитель-телохранитель, который находится в холле.

— Хоп. Я распоряжусь, его накормят. Сам что будешь? Заказывай по своему вкусу. Здесь, кстати, довольно неплохая кухня. Может, хочешь посмотреть меню?

Хабитулла отрицательно покачал головой и заявил:

— Еду выбери сам. Для начала я выпил бы хорошего чая, а то что-то побаливает голова.

— Не проблема, дорогой брат. — Он взглянул на помощника.

Тот все понял без слов и пошел в столовую, чтобы приготовить чай.

Мухтан по внутреннему телефону связался с метрдотелем, сделал заказ на ранний обед. Стрелки часов приближались к полудню.

Чадан принес поднос с чайником, пиалами, хрустальной чашей со сладостями, выставил на стол.

Чай разлил сам Мухтан.

Он и Хабитулла устроились за невысоким дастарханом. Все же в этом европейском номере нашлось место и для восточного, традиционного уголка.

Помощники удалились в столовую.

Хабитулла отпил глоток и проговорил:

— Действительно хороший чай, напоминает наш, кандагарский.

— А это он и есть. Опиума в нем совсем немного. Чтобы голова перестала болеть.

Хабитулла потихоньку отхлебывал напиток. Вскоре он почувствовал, как отступила боль, прошла усталость, тело заполнила успокаивающая теплота. Это все на время, как и с любым другим наркотиком, но сейчас очень даже к месту.

Потом будет свидание с девочкой из элитного заведения и отдых до завтрашнего утра. Тогда ясность ума ему будет не нужна. Понадобится нечто другое, в большой степени зависящее от мастерства жрицы любви. Мухтан несомненно предоставит столь уважаемому клиенту самую лучшую свою воспитанницу.

Он отставил пиалу и спросил:

— Может быть, перейдем к делу, ради которого я ехал к тебе за сотни километров, между прочим, рискуя жизнью?

— До границы тебя наверняка провожали твои лучшие воины. Ну а в Пакистане бояться тебе некого. Разве что нелепого случая, который иногда не только срывает наши планы, но и приводит нас к трагической гибели. Но мы делаем дело, угодное Всевышнему. Очищаем землю от скверны. Аллах, милостивый и милосердный, нам поможет. О деле же, Абдул, мы поговорим после обеда. Кстати, по-моему, твой телохранитель не пускает к нам официанта.

Из-за дверей доносился какой-то невнятный шум, не характерный для дорогого отеля.

— Ахсан! — крикнул Мухтан.

Помощник тут же появился в гостиной.

Господин указал на дверь и распорядился:

— Посмотри, что там, и разберись.

К ним подошел Касари и сказал:

— Лучше это сделаю я. Мутабар Берани не послушает никого, кроме господина Хабитуллы и меня.

Афганский полевой командир махнул рукой и заявил:

— Идите оба. Хукам, предупреди Азада, чтобы вел себя тихо. Если заметит что-то подозрительное, то пусть сначала сообщит об этом тебе. Мы решим, надо ли что-то предпринимать. В общем, успокой его.

Помощники главарей Талибана вышли. Шум тут же затих.

В комнату вошел молодой официант со сбитой набок бабочкой и характерным красным пятном на лбу, последствием вмешательства телохранителя Хабитуллы. Перед собой он толкал каталку.

— Ваш обед, господа! — произнес официант, потер лоб и поправил бабочку.

Мухтан подошел к каталке, снял с нее скатерть, оценил блюда и сказал:

— Хорошо. Накрывай на стол.

— И не обижайся на моего человека, — заявил Хабитулла. — Он всего лишь исполнял свои обязанности.

— Не беспокойтесь, господа, я не в претензии.

Мухтан рассмеялся и спросил:

— А кто ты такой, чтобы выставлять претензии?

— Извините, я сказал глупость.

— Вот это верно, глупость.

Подошел Хабитулла.

— Не надо с ним так, Саджад. Он и без этого обделен жизнью. Чтобы тебе, парень, не было так обидно, держи. — Афганец протянул официанту стодолларовую купюру. — Это тебе чаевые и плата за доставленные неудобства.

— Благодарю, господин. — Официант улыбнулся и двинул каталку в столовую, где принялся сервировать стол.

Он знал свое дело, быстро управился с ним и удалился.

Мухтан и Хабитулла отобедали, дождались, пока другой официант уберет посуду. Потом они устроились в креслах у столика, напротив стеклянной тонированной стены.

— Ну, а теперь, брат, поговорим о деле, — сказал Мухтан и включил компьютер.

На экране отобразился какой-то военный аэродром. Пакистанец приблизил картинку. На ней осталась одна боевая машина.

— И что это? — спросил Хабитулла.

— Как видишь, вертолет.

— Понятно, что не арба. Это русский «Ми-17», экспортная версия «2Ми-82 МТВ-1».

— Верно. Один вертолетный полк наших ВВС вооружен российскими машинами. Это «Ми-17», «Ми-24» и даже несколько «Ночных охотников» «Ми-28». Правда, последние себя проявили плохо. Один уже разбился, пилоты погибли.

— Зачем ты мне показываешь «Ми-17»? Скажу сразу, он меня не впечатляет. У нас есть «Ми-8». Конечно, далеко не новые, но вполне работоспособные и надежные. Нам не хватает русских «Ми-24». Вот их заполучить не помешало бы, пусть даже будут и старые. А «Ми-17»?..

— Объясняю, Абдул. «Ми-17», который ты видишь на мониторе, состоит на вооружении вертолетного полка, дислоцируемого у города Минвелага. Начальник штаба части подполковник Наваз Хамад — наш человек. У него есть верные люди в полку. Так вот, подполковник позвонил мне в прошлую пятницу после молитвы и сообщил, что данный вертолет должен четвертого августа убыть в Россию, в Казань, для произведения каких-то регламентных работ.

— Ну и что? Какое нам дело до этого «Ми-17»?

— Ты еще не понял?

— Ты хочешь, чтобы мои люди сбили его над территорией Афганистана?

— Ну что ты? Зачем сбивать то, что может пригодиться нам?

Хабитулла внимательно посмотрел на Мухтана.

— Что-то я плохо понимаю тебя.

Тот ухмыльнулся и проговорил:

— А все, между тем, просто. Что мы имеем? Вертолетный полк у города Минвелаг. Там «Ми-17», который скоро отправится в Россию. Вылет назначен на десять часов утра четвертого августа. Маршрут: Минвелаг — Сайбад — Дашер — Мазари-Шариф — Термез. Вертолет пойдет над плато, расположенным где-то в пяти-шести километрах от Дашера. От Кандагара до него немногим больше ста двадцати километров. Для внедорожников это от силы два часа пути. Посадка на территории Афганистана не предусмотрена. Вертолет поведут два экипажа, основной и дублирующий. В составе второго будет человек подполковника Хамада, бортовой техник капитан Биджар.

— Ну и что? Он перебьет всех офицеров обоих экипажей и посадит вертолет в нужном нам месте?

— Нет, конечно. Но ты понял наш замысел. Да, надо не сбить, а вынудить экипаж посадить вертолет в нужном нам месте.

— Как же техник сможет обеспечить посадку? — спросил Хабитулла. — Ведь он не будет входить в состав экипажа, который поведет вертолет с аэродрома у Минвелага.

— Подожди, мой дорогой друг. — Мухтан убрал с монитора изображение вертолета, выставил карту Дашерского плато.

Потом он поднялся, прошел к секретеру, внутри которого оказался сейф, открыл его, с каким-то небольшим устройством, положил его на стол.

— Что это? — спросил Хабитулла.

— Очень хорошая и дорогая вещь. Это опытный образец устройства для имитации нештатных ситуаций при подготовке пилотов вертолетов. Оно будет выпускаться в Японии и использоваться на тренажерах. Если мои специалисты правильно прочитали иероглифы, то эта вещица называется «Питон».

— Почему «Питон»?

— Наверное, потому, что питон сначала душит жертву, а затем поедает ее. Это устройство двойного действия. При активизации оно сначала каким-то образом отключает автопилот и основные приборы щитка управления. Затем через это вот маленькое отверстие в кабину выпускается струя газа с каким-то спецсредством. Эта смесь во взаимодействии с воздухом вызывает эффект задымления. При таких неполадках можно принять только одно решение — пойти на вынужденную посадку.

— А устройство это установит на вертолет капитан… как его?

— Биджар. Он же его и активизирует. Тебе с твоими воинами останется только взять вертолет.

— Но экипаж, как ты говорил, состоит из шести человек.

— И что?

— Они наверняка смогут дать нам отпор. О бортовом вооружении я не говорю. Его применить на земле можно, но толку мало. А вот в боковых проемах грузовой кабины устанавливаются пулеметы и гранатометы. Мои воины должны будут завладеть вертолетом так, чтобы не нанести ему ущерба. Им придется атаковать в лоб хорошо укрепленный опорный пункт. Надо учитывать еще и то, что кабина пилотов у «Ми-17» бронирована. Экипаж сможет нанести серьезные потери моему отряду. Потом они поймут, в чем дело, взлетят и уйдут на север. Сбить же пакистанский вертолет себе дороже обойдется.

— На борту будет шесть человек. Основной экипаж, это командир майор Сардар Халик, штурман — российский инструктор, капитан Сергей Савостин, бортинженер — капитан Мохаммад Афрани. Дублирующим экипажем командует капитан Амир Касани, штурман — российский капитан Владимир Корбин, борттехник — капитан Камран Биджар. Два русских инструктора. Остальные пакистанцы. По данным подполковника Хамада, никаких пулеметов и гранатометов в проеме дверей на вертолете не будет. Даже автоматов. Только пистолеты. Это все! Даже бортовое вооружение перед отправкой с «Ми-17» будет снято. Разве пятеро летчиков с пистолетами — борттехник, конечно, не в счет — смогут долго держать оборону? Какой ущерб они нанесут твоим людям?

— На борту будут два русских офицера, — проговорил Хабитулла.

— Так это же очень хорошо. Пакистанцев ты отпустишь по требованию Исламабада, а с Москвой начнешь торг. Деньги, понятно, требовать смысла нет. Если русские и платят, то не за каких-то капитанов. А последнее время они практически отказались от торговли. Москва сейчас больше пытается спасти своих людей другим способом.

Хабитулла покачал головой и спросил:

— Ты хочешь, чтобы русские прислали ко мне в гости свой элитный спецназ?

— Да.

Афганец удивленно взглянул на Мухтана.

— Странное желание. Я не хотел бы иметь дело с этими шайтанами.

— У тебя короткая память, Абдул.

— О чем ты?

— Забыл, что русские уничтожили группировки Абдуллы Мирзади, а затем и Мохаммада Фарди? И где? На территории, которую контролируем мы.

— Я помню о тех случаях. Но русским помогало племя хату. Оно и сейчас не подконтрольно никому, разве что самой Москве. Вождь племени хату Бани Ардан создал на плато Барми перевалочную базу для русских. Он принимал там их спецназ и боевые вертолеты. Но я помню и о том, что Мохаммад Фарди отмежевался от нашего движения и согласился пойти под начало руководства ИГИЛ.

— ИГИЛ нам не конкурент.

— Я считаю иначе.

— Это твое право. Давай вернемся к теме. Хочешь ты или нет, но «Ми-17» тебе придется взять. У тебя есть человек, способный перегнать вертолет?

— Нет. Но это сделают и пакистанцы, если обещать им свободу.

— Данный вопрос решишь на месте. Перегонишь «Ми-17» к Кандагару.

Хабитулла отрицательно покачал головой.

— Нет, это слишком рискованно. Я перегоню его к селению Панджи, что в двадцати километрах на юг от Кандагара. Там военный аэродром, использовавшийся еще в восьмидесятые годы. От него мало что осталось. Только штаб да несколько полуразрушенных домов летного состава. Взлетно-посадочная полоса выведена из строя, изрыта воронками от снарядов. Пустынное, тихое место. Там можно посадить вертолет и укрыть в подземном ангаре. А вот экипаж предлагаю доставить в Густ, в мою усадьбу. Хотя нет. Там следует спрятать русских. Если пакистанцев придется возвращать, то надо направить их вместе с вертолетом на аэродром Панджи или вообще в Кандагар.

Мухтан принял решение и заявил:

— Русских забирай к себе, пакистанцев — в Кандагар. Экипаж должен знать, где будет стоять «Ми-17».

— Хоп, допустим, я сделал все это. Дальше что?

— Известие о вынужденной посадке пакистанского вертолета и захвате его нами быстро распространят СМИ. Начнутся переговоры официальных властей, к ним подключатся представители западной коалиции, посольства. Ты выдержишь паузу и объявишь, что «Ми-17» захвачен твоим отрядом. Ты готов отпустить летчиков-пакистанцев, а вот насчет русских желаешь вести переговоры с Москвой. Вертолет в любом случае не подлежит возвращению. Отправишь пакистанцев к границе и будешь ждать реакции Москвы.

Хабитулла усмехнулся и спросил:

— Ты серьезно думаешь, что кто-то в Москве будет разговаривать со мной?

— Будут, Абдул. Хотя бы для того, чтобы иметь время перебросить на плато Барми отряд спецназа.

— Каким образом русские перебросят свой спецназ на Барми, где проживает племя хату? Ситуация изменилась. Сейчас у нас есть ПЗРК, и русским не удастся использовать вертолеты.

— Ты о них не беспокойся. Они найдут способ. Будь уверен, сделают это, даже если мы возьмем плато в полное окружение, что не в наших силах. Это же не американцы, Абдул, а русские.

— Дальше что? Как мы узнаем, что русский спецназ на плато?

— Мне сообщат.

— У тебя появился осведомитель в племени?

— Нет. Эти люди не продают своих, но они оживленно торгуют с соседями. А вот среди тех найдется достаточно много людей, желающих продать нам информацию. Есть один человек, имени которого я называть не буду. Ни к чему это. Он пользуется доверием у народа хату, даже обзавелся домом в селении Докур, там же, где обитает и вождь племени. Этот торговец надолго задерживается на плато, когда его караван приходит туда. Так что нужную информацию мы получим. А дальше, дорогой друг, твоя работа. Главная.

— В чем она будет заключаться?

— Русские начнут поиски своих пилотов. Мы поможем им в этом. Подбросим в их посольство информацию от анонимного доброжелателя, так сказать. Русские узнают, что их летчики содержатся в одном из кишлаков. В каком именно, придумай сам. Но это должно быть старое, заброшенное селение, расположенное в долине, с открытыми подходами.

Хабитулла усмехнулся и сказал:

— Ты высоко оцениваешь профессионализм русского спецназа. Почему же считаешь, что он клюнет на такую дешевую и явную подставу?

— Не надо ухмыляться, Абдул. Русские клюнут, даже понимая, что это подстава. А знаешь почему? Потому что главное для них — это зацепиться хоть за что-то. Их просто заставят проверить информацию, как у них говорится, реализовать разведданные.

— Мы устроим им в кишлаке засаду?

— Мы, точнее сказать, ты, Абдул, имитируешь засаду, выставишь в выбранном кишлаке небольшую группу.

— Но это значит, что я пошлю людей на верную смерть. Разве не так?

— Да. Ради большего иногда приходится жертвовать малым. Зато остальные твои люди смогут уничтожить неверных, внимание которых будет отвлечено. Ты сам решишь, как это сделать.

— Ты прав.

— Место засады определи поскорей.

— Сделаю.

— Вот и все, о чем я хотел поговорить с тобой, мой дорогой друг.

— А мне кажется, ты кое-что упустил.

Мухтан рассмеялся.

— Не можешь ты без этого, Абдул.

— Как и ты без роскоши, Саджад. А она стоит денег, причем немалых. Как и противостояние с русскими.

— Мы же воюем за идею.

Хабитулла обвел руками гостиную и заявил:

— Ни это, ни дома за нее не купишь. Ею не прокормишь семью. На идею невозможно содержать боевые отряды. Она, конечно, нужна. Для большинства наших молодых воинов это смысл жизни. Вот и прекрасно. Их не надо принуждать идти на смерть ради торжества истинной веры. Они сами рвутся в бой. Но не те, кто над толпой. Я никогда не относил себя к фанатикам. Да, я стою за радикализм и истинный исламский порядок, но в этом новом мире хочу быть успешным, влиятельным и богатым человеком. Это не противоречит нашим нормам и идеям. В обществе, которое мы создадим, люди будут делиться на бедных, средних, богатых и очень богатых, наделенных реальной властью. Мое место среди последних. Иначе какой смысл в борьбе? Достойно встретить старость я могу и где-нибудь в Катаре или в Эмиратах. Здесь же мне надо больше. Так что давай определим цену вопроса, мой дорогой. При этом прошу учитывать все затраты. А их предвидится много. Один только факт прямого столкновения с русскими стоит очень дорого.

Мухтан поднял руку.

— Достаточно слов, Абдул. Я услышал тебя. Два миллиона долларов.

— Это только на мой счет в Абу-Даби. Еще столько же на все остальное, включая уничтожение русского спецназа.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Мухтан и добавил: — Ты можешь заработать еще такую же сумму, если захватишь хотя бы одно селение проклятого племени хату, которое несомненно будет помогать русским.

— Об этом пока говорить не будем.

— Но ты подумай, Абдул.

— Я подумаю. Надеюсь, завтра перед отъездом мой финансовый агент в Эмиратах подтвердит поступление двух миллионов долларов, а потом и еще такой же суммы на другой счет, который тебе известен.

— Хорошо, — сказал Мухтан и откинулся на спинку кресла.

Он был доволен. Встреча прошла по его сценарию. На операцию в Афганистане он сам получил семь миллионов долларов, мог не только решить задачу по привлечению группировки Абдула Хабитуллы, поставленную эмиром, но и неплохо сэкономить. Его личный бухгалтер — тот еще прохвост. Он без особого труда, за какие-то жалкие сто-двести тысяч растворит эти деньги в отчетности, составленной после проведения столь масштабного мероприятия.

Хабитулла поднялся из-за столика и заявил:

— Вот теперь мы обговорили все. Ты успеешь перевести деньги до утра?

— Я сделаю это немедленно, как только вернусь домой.

— Ты уезжаешь?

— Да. Ужин для тебя и твоих людей заказан. А потом мой помощник приведет тебе… сюрприз.

— Какой? — осведомился Хабитулла.

— Я же знаю, что ты страстный любитель молоденьких женщин. Ты действительно устал, тебе надо отдохнуть. Зайна поможет тебе. Это очень красивая и фигуристая девочка четырнадцати лет. На вид ей дашь все семнадцать. Ее формы порадуют тебя. Это нечто! Она выполнит любые твои прихоти и сделает это умело. Я дарю ее тебе. Ты сам решишь, что делать с ней. Понравится тебе Зайна, забери с собой, нет — оставь тут.

— Но развлекаться с наложницей здесь, в номере, будет не совсем удобно. Для этого надо быть с ней наедине. Со мной же помощник и телохранитель.

— Помощник может перейти в двести одиннадцатый номер. Он напротив и тоже принадлежит мне. Пусть твой человек обратится к портье. Тот пришлет ему девочку из тех, что обслуживают VIP-клиентов отеля. Ну а телохранитель должен выполнять свои обязанности. Впрочем, можно предоставить номер и ему.

— Нет, пусть остается в холле. В двести одиннадцатом номере выспится, пока на охрану встанет Касари, затем займется своим делом.

— Поверь, Абдул, это лишнее. В этом отеле тебе ничто не угрожает. Охрана куплена, как, впрочем, и весь персонал. Вас никто не побеспокоит. А телохранителю надо спать не днем, а ночью. Ведь он же еще и водитель. А дорога вам предстоит дальняя.

— Разберусь.

— Конечно, друг. Если что-то понадобится, все вопросы к портье. Управляющего сегодня нет на месте. Портье и консьерж выполнят любое твое желание. Вызывай, не стесняйся, прямой телефон в прихожей на стене.

— Хоп. Ты подъедешь утром?

— Конечно. Как я могу не проводить своего дорогого гостя?

— Когда пришлешь девочку?

— Время назови сам.

— Десять часов. Это самое то.

— Чадан лично доставит Зайну.

— Хоп. До свидания, Саджад.

— До свидания, Абдул. Желаю хорошо провести время.

— Благодарю.

Касари проводил хозяина номера, потом подошел к Хабитулле.

Тот взглянул на него.

— Хукам, ты хочешь о чем-то спросить меня?

— Да, господин.

— Не надо. Я же знаю, ты все прекрасно слышал. Вызови консьержа, посмотри двести одиннадцатый номер и до ужина отдыхай. После заступишь вместо Мутабара.

— А как насчет?..

— Шлюху можешь вызвать, но тогда у тебя не останется времени на отдых.

— Останется.

— Вызывай через того же консьержа, а Мутабара предупреди, что в десять часов помощник Мухтана привезет женщину мне. Нашему стражу придется воздержаться. Он сполна получит свое по возвращении в Кандагар. Ты все понял?

— Да, господин.

— Свободен!

Ровно в десять вечера Берани постучал в дверь.

— Да, — ответил Хабитулла.

Телохранитель вошел и доложил:

— Прибыл господин Чадан с девушкой.

— Пропусти и меняйся с Касари. Утром ты будешь нужен мне выспавшимся.

— Уезжаем?

— Да. Не забудь проверить автомобиль.

— Я сделаю это перед отдыхом и еще раз утром.

— Хорошо.

Берани ушел, появились Чадан и девушка в парандже.

— Ваш сюрприз, господин Хабитулла.

— Надеюсь, он не разочарует меня. Поблагодари господина Мухтана.

— Я это сделаю.

— Ступай.

Чадан покинул апартаменты.

Хабитулла приказал наложнице:

— Разденься!

Девушка исполнила распоряжение. Под строгим одеянием оказалось гладкое тело в легкой прозрачной комбинации, черных чулках, без трусиков и бюстгальтера. Она распустила темные волосы, улыбнулась.

Хабитулла встал, подошел к ней.

— Так вот ты какая, Зайна.

— Какая, господин?

— Когда говорит мужчина, женщина должна держать рот закрытым.

Она кивнула.

Талиб обошел девушку, пошлепал ее по упругим ягодицам, довольно поцокал языком. Он уже чувствовал прилив желания, встал перед наложницей и сорвал с нее комбинацию. Открылись пышные груди с крупными сосками.

— Это то, что я люблю. Твой прежний хозяин говорил, что тебе четырнадцать лет. Да?

— Недавно исполнилось.

— Господин Мухтан прав, выглядишь ты гораздо взрослее. Ступай в ванную, а затем в спальню.

— Извините, как мне обращаться к вам?

— Хозяин!

— Хозяин, здесь две спальни. В какую именно мне пройти после душа?

— В левую.

— Хорошо. — Она поклонилась, повернулась и пошла к ванной комнате.

Хабитулла сглотнул слюну, провожая ее взглядом.

Употребление спиртных напитков у талибов каралось смертью, но слабые наркотики разрешались. У Хабитуллы всегда с собой были сигареты, набитые отборной индийской коноплей. Пока девушка мылась, он выкурил одну и почувствовал еще большее желание.

Она вышла в одних чулках, прошагала в левую спальню, легла на широкую кровать, обдуваемую климатической установкой, отрегулированной на двадцать два градуса.

Хабитулла в душ не пошел. Наложница должна принимать его любым.

Он сбросил одежду и вошел в спальню.

Через несколько секунд полевой командир стонал от удовольствия. Зайна знала, как ублажать мужчин.

В эту ночь афганец получил такое наслаждение, которое не испытывал ни с одной из жен и наложниц. Забылись они в три часа.

Хабитулла проснулся в шесть утра и тут же снова набросился на девушку.

Потом он, удовлетворенный и полностью опустошенный, спросил:

— У тебя кроме паранджи другой одежды нет?

— Нет, хозяин.

— Значит, будь пока здесь.

— Позвольте мне привести себя в порядок.

— После меня.

— Хорошо.

Хабитулла пошел мыться, а девушка скрылась в спальне.

После ванны полевой командир выглянул в холл.

На диване спал его помощник Касари.

— Хукам! — громко позвал Хабитулла.

Помощник дернулся, вскочил, моргая заспанными глазами.

— Да? Что?!

— Хорошо же ты охраняешь покой своего господина.

— Извините, не спал, вот только буквально полчаса назад сморило. Здесь все в порядке. Этаж, кроме меня, охраняли еще и люди господина Мухтана.

— Когда они появились?

— Так вместе с Чаданом, когда он привез девушку.

— Берани не сказал об этом.

— Наверное, не придал значения, подумал, что вы знаете о наличии в отеле охраны господина Чадана.

— Буди его.

— Так Мутабар уже встал и пошел к машине. Ее, кстати, тоже охраняли.

— Понятно. Закажи завтрак на семь часов.

— Вам с девушкой отдельно?

— Да.

— Хорошо. Что пожелаете?

— Ты прекрасно знаешь, что я кушаю утром.

— Да, конечно.

— Официанта проверить не забудь.

— Несомненно, господин.

— Да, еще позвони Чадану и спроси, где рядом с отелем можно купить женскую одежду.

— Хорошо, позвоню.

— Потом пойдешь и купишь платье, шаровары, платок, обувь на девушку. Надеюсь, ты сможешь определить ее размеры.

— Да, я же видел девушку, хотя и в парандже…

Хабитулла прервал помощника:

— Много слов, Хукам!

— Понял. Извините.

— Занимайся.

— Один вопрос позвольте?

— Слушаю.

— Когда вы планируете выезд?

— В девять, возможно, чуть позже.

— Я предупрежу Бахтияра, чтобы отряд сопровождения у границы готов был встретить нас с десяти часов.

— Он должен быть всегда готов.

— Это так, господин.

— Все. Я в апартаменты. Работай! — Хабитулла вернулся в номер.

Зайна, как ей и было приказано, находилась в комнате.

Дверь внутри ничем не отличалась от входной, обеспечивала хорошую звукоизоляцию. Все же он взял сотовый телефон и портативную спутниковую станцию последней японской модели и прошел в столовую.

Сначала полевой командир позвонил Мухтану. Он знал, что тот встает ровно в шесть утра, соблюдает режим и правильно делает. Чтобы красиво тратить деньги, заработанные на войне, надо не только выжить, но и сохранить здоровье. Иначе в миллионах нет никакого смысла.

— Салам, Абдул! — ответил Мухтан. — Ты уже проснулся?

— Хороший вопрос. Не во сне же я звоню тебе.

— Да, я сказал глупость.

— Ерунда. Салам, Саджад. Я…

— Извини, но я хотел бы узнать, как тебе Зайна.

— Превосходно. Она очень понравилась мне.

— Значит?..

— Значит, я хотел бы забрать ее с собой.

— Хорошо. Зайна твоя, делай с ней что захочешь.

— Благодарю, в долгу не останусь.

— Работа по «Ми-17» покажет это.

— Ты успел перевести деньги?

— Конечно, еще вчера. Они уже должны быть на твоем счету.

— Хоп. Я собираюсь выехать в девять часов.

— Я подъеду в восемь тридцать.

— Договорились.

Хабитулла отключил телефон, активировал спутниковую станцию и набрал номер человека, находящегося в Абу-Даби, столице Объединенных Арабских Эмиратов.

Тот ответил сразу же:

— Да.

— Салам, Хусейн!

— Салам, господин Хабитулла.

— Буду краток. На мой счет в банке твоего приятеля должны были поступить два миллиона долларов из Пакистана. Проверь, прошел ли перевод.

— Да, я сделаю это быстро. Что-нибудь еще?

— Ты сделай сначала одно, остальное позже.

— Одну минуту, господин Хабитулла.

После непродолжительной паузы финансовый агент Хабитуллы в Абу-Даби доложил:

— Все в порядке, господин. Деньги на счету.

— Разбросай их в равных долях по банкам Эмиратов, Саудовской Аравии и Катара.

— Слушаюсь.

— Завтра должна поступить еще такая же сумма. Ее следует обналичить и курьером отправить в Кандагар.

— Я сделаю проще, господин Хабитулла. Обналичка, особенно перевозка таких денег — слишком затратные занятия. В Кандагаре у меня есть человек, который имеет большие деньги. Я переведу два миллиона на его счет в банке Эмиратов, а он передаст вам наличку в Кандагаре.

— Ты уверен, что не обманет?

— Абсолютно. Этот человек прекрасно знает, что я в состоянии в любой момент заблокировать его счет. Он передаст вам деньги.

— И кто это такой богатый в Кандагаре?

— Извините, но у нас, финансистов, есть свои маленькие секреты.

— Хоп. В принципе, мне неважно, как и с кем попадут мне два миллиона. Главное, чтобы они были в моем сейфе.

— Не волнуйтесь. Вы получите деньги.

— Это тебе надо будет волноваться, Хусейн, если вдруг деньги не окажутся у меня. У вас, финансистов, есть свои маленькие секреты, у меня их нет. Зато в Абу-Даби имеются люди, которые готовы выполнить любой мой приказ.

— Зачем же так, господин Хабитулла? Разве я когда-нибудь давал повод усомниться в моей честности?

— Поэтому, дорогой Хусейн, ты до сих пор живешь и благоденствуешь. Все. Два миллиона должны быть у меня дома, в Кандагаре. До свидания.

— До свидания, господин Хабитулла.

Полевой командир вышел в гостиную.

Появился Касари с двумя пакетами.

— Здесь одежда, господин. Если что-то не так, скажите, я обменяю.

— Сколько заплатил?

— Пятьсот долларов.

— Дорого, но девочка того стоит.

— Она поедет с нами?

— Да. Это моя наложница. Берани не вернулся?

— Он в холле.

— Пусть зайдет.

— Да.

Водитель-телохранитель доложил, что автомобиль в порядке, чист от посторонних предметов.

— Хорошо, Мутабар. Завтракайте. Выезд в девять.

— Да, господин. — Он вышел.

Хабитулла прошел в спальню, бросил пакеты на кровать, на которой сидела Зайна, укрытая тонкой белоснежной простыней.

— Здесь твоя одежда. Примерь после ванны. Выбери то, что нужно в дороге. Я забираю тебя к себе в Афганистан. Если что-то не подойдет, отложи, помощник заменит. И быстро, Зайна, скоро завтрак.

— Да, мой господин.