Батальон мужества

Александр Тамоников, 2010

Начало первой Чеченской военной кампании. Батальон 137-го гвардейского парашютно-десантного полка под командованием Героя России гвардии подполковника Святослава Голубятникова брошен в самое пекло войны – на привокзальную площадь Грозного. В узких кварталах беснуется пламя, взрываются снаряды и мины, свистят пули, рвется и горит металл. Офицеры сорванными голосами отдают команды, пытаются связаться с высоким начальством и запросить поддержку. Десантники, неся потери, тем не менее продолжают неистово сражаться… Они совершили невозможное. Они выполнили боевую задачу, не посрамив чести и доблести российского десантника. За проявленный героизм весь (!!!) личный состав батальона был представлен к награждению орденом Мужества. Пятерым офицерам присвоено звание Героя России. Подобный массовый, единодушный подвиг зафиксирован впервые после Великой Отечественной войны.

Глава вторая

Из воспоминаний Героя России, подполковника ВДВ Голубятникова С.Н.:

В 1994 году полк не имел собственного военного городка, компактного района проживания семей военнослужащих. Холостяки и некоторые молодые семьи жили в офицерском общежитии, кому-то досталась квартира в единственном доме офицерского состава, но большинство семей военнослужащих снимало квартиры и комнаты в городе. Часть оплаты производилась за счет МО, но основную часть приходилось платить из того скудного денежного содержания, что получал офицер, прапорщик или контрактник. В этих условиях, да еще вкупе с практически постоянной занятостью военнослужащих, нахождением их в длительных командировках, не все семьи выдерживали проверку на прочность. Быть женой офицера — это непросто. Некоторые женщины не выдерживали такой необустроенной, необеспеченной жизни. Уходили, уезжали. Разводились. Одновременно женились молодые офицеры, кто-то создавал новые семьи. Другими словами, офицеры и их женщины пытались обеспечить крепкий тыл, который просто необходим человеку, чья профессиональная деятельность сопряжена с тяжелыми физическими и моральными нагрузками, с огромной ответственностью за подчиненных и зачастую со смертельным риском для жизни. У кого-то это получалось, у кого-то нет. Но это жизнь. Это реальность. Это нормально…

Из состояния блаженства Стрельцова вывело внезапное появление в ванной комнате Катюши. Она открыла дверь, извинившись:

— Прости, но я совсем забыла, что не повесила полотенце!

И воскликнула:

— А это еще что такое?

Катя увидела синяки, покрывшие всю правую сторону тела офицера:

— Господи! И это ты называешь легким ушибом?!

— О чем ты, Катюша?

— Да ты весь в синяках.

— Ну и что? Это же естественно, ведь я говорил, что неудачно приземлился.

— А по-моему, ты не приземлился, а падал с большой высоты. Что произошло, Юра?

— Да пустяки, Кать!

— Нет, не пустяки, и ты должен мне все рассказать. Жду на кухне!

Екатерина вышла, Юрий помылся не без труда, все же боль давала знать о себе. Но десантнику не привыкать переносить боль. Одевшись, он проследовал на кухню. Присел за стол, на котором Катя выставила бутылку шампанского и тарелку с отбивными и вермишелью, хлеб, бокалы. В сторонке поставила пепельницу. Рядом положила оставленные Стрельцовым в прихожей сигареты и зажигалку. Не те, что отдал комбат, а те, что купил Юрий у ресторана. Он взял шампанское, бесшумно открыл бутылку, разлил шипящую и пенистую жидкость по бокалам. Поднял свой:

Конец ознакомительного фрагмента.