Охота за «Большим Арбузом»

Александр Сороковик

Эта книга – заключительная часть трилогии, первые две части «Тайна кожаного портфеля» и «Загадка древней статуэтки» изданы раньше. Но эту повесть можно читать как самостоятельное произведение. «Большой Арбуз» – редчайшая банкнота, которая стоит миллионы. В борьбе за обладание ею сходятся фанатичный коллекционер, его молодой сосед, а также американский бизнесмен (бывший бандит и рэкетир времён перестройки), и разорившийся предприниматель – сын полковника КГБ. Помешать преступникам пытаются молодые супруги из Москвы и их японские друзья. Кому же достанется уникальный раритет?

Глава 3

Лопатин, сентябрь, 1995

— Помру я скоро, Олежка! Чувствую, пришло время.

— Да ладно, пап, ты у нас ещё ого-го!

— Ша, не спорь, я лучше знаю!

Отец и сын сидели на лавочке в парке ведомственного госпиталя, где лежал Лопатин-старший.

Хотя отставной подполковник КГБ Алексей Егорович Лопатин только в этом году справил шестидесятилетний юбилей, он резко сдал в последние полгода. Кожа приобрела нездоровый оттенок, заострился нос, впали глаза. Похудел, стал быстро уставать.

С огромным трудом сын уговорил его лечь в госпиталь, но, похоже, было уже поздно.

Олег, достаточно успешный бизнесмен, несмотря на довольно молодой возраст, покупал-продавал, пытался наладить связи с заграничными поставщиками. Родителей посещал нечасто, но поддерживал как мог, был благодарен отцу за дельные советы, а особенно — за конторскую крышу, которую тот ему обеспечил.

— Теперь послушай-ка, что расскажу… — Старший Лопатин внимательно посмотрел сыну в глаза, откинулся на спинку скамейки. — Помнишь историю о деле коллекционера Макаренко?

— Это там, где твоё начальство не захотело разыскивать подлинник какой-то редкой банкноты?

— Помнишь, значит. Хорошо.

— Конечно, помню! Я ещё тогда возмущался, почему они не захотели эту банкноту выкопать?

— Я тоже возмущался сперва, потом только дошло. Дело о мифической шпионской сети — раскрытое, законченное, это не то что синица, а жирный тетерев в руках. А банкнота — журавль в далёком небе, да и то, непонятный. Меня потом майор вызвал и поговорил очень жёстко. Приказал забыть обо всех этих домыслах, радоваться наградам и работать дальше. А я хорошо знал нравы в нашей конторе. Против начальства переть — себе дороже.

Алексей Егорович помолчал, машинально перебирая пуговицы на больничной пижаме под накинутой на неё курткой.

— Так вот, Олег, была там настоящая банкнота, головой ручаюсь, была! Я тогда, в шестидесятом, после разговора-то с начальством, дело это похерил, но все данные себе выписал.

— А зачем выписал, если не собирался этим делом заниматься?

— А на всякий случай. Завёл себе такую тетрадку зелёненькую, всё туда выписал — имена, адреса, мысли свои. Перед начальством чист, никуда в сторону не рыпаюсь, а тетрадка лежит себе на антресольке и, как говорится, кушать не просит.

— И что, до сих пор так и лежит? — скептически спросил Олег.

— Так и лежит, сынок. Я её доставал лет шесть назад, пересматривал. Хотел было заняться поисками — теперь время другое, нет уже нашей конторы, а то, что есть, — так, пародия одна. И знаешь, некоторые фигуранты так и живут по тем же адресам, я узнавал! Только невеста этого Макаренко, Настя её звали, вышла замуж за голландца и уехала к нему. А сестра её, Наташа, и друг Миша так и живут в Москве, в тех же квартирах.

— Но если там была настоящая банкнота, то почему она нигде не появилась? Чего уже бояться? Ведь сейчас можно всё, не то, что раньше!

— Не знаю я, кончились мои возможности, уходить мне пора. А ты молодой, сил у тебя много, да и деньги нужны, бизнес-то свой развивать. Вот я тебе говорю, чувствую, хоть задницей, хоть чем, но чувствую, есть там эта банкнота, где-то прячут её! Возьмись, сынок, откопай, она больших денег стоит, а ты с иностранцами дело имеешь, концы найдёшь, как получше продать. Тетрадочка-то моя, зелёная, на дальней антресоли лежит, как помру, ты её возьми да почитай, я там всё описал. Ну ладно, бывай, за мной пришли уже.

Конец ознакомительного фрагмента.