Чрезвычайные обстоятельства. Часть 1

Александр Славинский

Аналитик отдела внешней разведки 326-го Космического флота капитан Виталий Чур получает неожиданное предложение поработать на планете Земля. Преподаватель Московского университета Лидия Пратт неожиданно узнаёт, что в молодости рожала. И, возможно, в космической экспедиции к звезде Арктур. А в Москве зреет государственный переворот. Водоворот событий захватывает разных людей и несёт в неведомое будущее, в котором каждому отведена своя особая роль.

© Александр Славинский, 2020

ISBN 978-5-4498-2754-8 (т. 1)

ISBN 978-5-4498-2755-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мир изменялся. Неуловимо, но ощутимо и постоянно. Устои, раннее казавшиеся незыблемыми и естественными, теперь распадались и не имели былых — значимости и величия. Привкус обречённости и бесповоротности ощущался во всём. Террор и войны процветали, собирая обильную жатву смертей, а привычный миропорядок готовился кануть в Лету.

Казалось, Вселенная скатывалась в преисподнюю. Лучшие умы бились над спасением основ существования, но безрезультатно. А колдуны и оракулы предвещали наступление царства хаоса…

Такое положение не устраивало никого, в том числе и бессмертного Такориногжонда. А тьма распространялась всё шире и, похоже, намеревалась поглотить Вселенную.

Не на шутку встревожившись, Такориногжонда направился в центр галактики к древнейшей расе дрианов. Они стояли у истоков зарождения самого мира и предсказали ещё в те немыслимо далёкие времена, что ожидало эту Вселенную.

А потом Такориногжонда вернулся. Полученная информация оказалась неоднозначной. Будущее зависело от многих составляющих и, в какой—то мере, от него. Так уготовано судьбой. А чтобы жизнь не исчезла из этого уголка мира, надо хорошо потрудиться и принять трудные решения.

«Как всё начиналось»Хроники ордена «Последователи Дэна»

Глава 1

Тропу окружали причудливые скалы. Камни нависали прямо над головой, одним своим видом порождая в душе волнительные предчувствия. Корявые деревья выстроились в ряд и, будто солдаты, зорко следили за каждым шагом.

Лиду сковал ужас. Хотя ничто не предвещало опасности, но интуиция трубила о надвигавшейся беде. А неумолимая судьба толкала и толкала вперёд.

Дыхание сбилось, катастрофически не хватало воздуха, но кошмарное видение не отпускало.

Шорох… Где—то над головой… Предчувствие беды…

Девушка подняла глаза и застыла от ужаса. На неё сверху прыгнуло чудовище, раззявив пасть с длиннющими клыками. Вмиг окутал невыносимый смрад. А гигантские когти изготовились вонзиться в беззащитную плоть.

Бежать! Да сделать хотя бы шаг! Но конечности будто окаменели. А душа заметалась в надежде спастись от монстра, от ужаса, от смерти…

Проснувшись с криком, Лида с трудом вырвалась из цепких щупалец кошмара. Лёгкие с жадностью глотали воздух, а кожа стала противной от липкого пота. Она затравленно осмотрелась. Пережитый ужас продолжал терзать душу, а ноги тянулись к краю постели. Были бы крылья, наверное, взлетела…

Спокойная привычная атмосфера спальни помогла расслабиться. Накал страстей понемногу остыл, но внутри по-прежнему тревожно.

На стене ночничок. Ветерок сквозь приоткрытые ставни колыхал шторы. Всё как обычно. Но кошмар… снился—то не впервой. Сначала видела лишь прыгавшего монстра. А потом тьма. Со временем проявилась тропа и пейзаж. Может то отголосок прошлой жизни, оставшийся за гранью воспоминаний?

Лида чувствовала: заснуть не удастся. Да и в кровати лежать невыносимо. Кошмар сна не отпускал, и мысли постоянно возвращались в ту жуткую реальность.

«Хватит! Так можно и рехнуться».

Встав на ноги, Лида накинула халатик и вышла на балкон. Вмиг ночной ветерок растрепал волосы, приятно освежил и сдул навеянный страх.

Хорошо вот так стоять, ощущая негу спящего мира с далёкими звуками, сонными фонарями и изредка светящимися окнами. Значит ещё кто—то бодрствует. И воображение тут же устремляется в поисках возможных причин.

Мелодия вызова расколдовала сонную тишину.

«Кому там не спится?»

Палец коснулся символа на пульте домашнего консьержа.

— Слушаю.

— Гуляешь, полуночница? — спросил усталый голос подруги. — Луну караулишь или от любовника сбежала?

— Да нет, сон приснился, — ответила Лида и опустилась в кресло.

— Дай угадаю. Снова тот кошмар? С чудовищем?

— Ага. Ну а ты почему не спишь?

— Не знаю, — выдохнула Лена. Она преподаватель истории Космической Федерации в МГУ. Как и Лида замужем за работой. Познакомились однажды на корпоративе, там же выяснили, что живут практически по соседству и сдружились.

— А тут смотрю — ты на балконе, — продолжила Лена. — Думаю, вдвоём не так скучно в ночные часы. Или спать пойдёшь?

— Ещё не знаю, — выдохнула Лида.

— Тогда включай картинку и рассказывай. Помню, тот кошмар снится тебе по особым поводам.

— Да уж, — подтвердила Лида и коснулась пальцем символа на панели консьержа. Тут же, создав эффект полного присутствия, возникла трёхмерная проекция квартиры подруги. Освещённая экраном виртуальной реальности с видом на заснеженные горные вершины, Лена в махровом халатике и с полотенцем на голове, подогнув ноги, устроилась на диване. Тоже не при параде, но для ночных посиделок в самый раз.

— Вчера пришлось изрядно понервничать, — сказала Лида, откинувшись на спинку кресла. — Потому и любимый кошмарик вернулся. Уж лучше бы не ходила по врачам.

— Настолько всё плохо?

— Лена, представляешь, я узнала, что уже рожала.

— Вот это новость, — округлились глаза подруги.

— А то.

— Не может быть ошибки?

— Я просила ещё раз проверить. Но врач указала, что на теле есть следы от родов.

— Вот как?! А чего тебя потянуло—то в гинекологию?

— Ну… Ты знаешь Оксану Рублёву?

— Которая живёт в твоём подъезде? Такая светленькая, вся в канапушках?

— Да. Я с ней беседовала в выходные. Оксана рассказала, что по совету подруги была в Центре искусственного оплодотворения. Выбрала отца своей крохе, ну там гены, родословная и всё остальное.

— Ага. Понятно.

— На следующей неделе Оксане назначен перенос яйцеклетки. Ну и я решила сходить. Годы то проходят, а семьи нет.

— Ой, Лид, знаешь, я тоже думаю о ребёнке. Но всё ещё надеюсь встретить суженого. Где—то ведь он есть.

— А мне надоело ждать.

— Ну ты вообще у нас решительная дама. И что дальше? Рассказывай.

— Вот я и отправилась в тот Центр. Заполнила анкету, сдала анализы и пошла на приём. В общем, там я и узнала, что рожала естественным путём. Судя по всему, роды прошли удачно, обслуживал хороший врач, искусно наложивший швы. Их почти не видно. А осматривавшая меня профессор заметила, поскольку детально изучала причины хирургического вмешательства при родах. Короче, я здорова и могу иметь детей.

— Лид, а может у тебя был выкидыш или аборт?

— Лена, я ничего не помню. Но доктор уверена, что я рожала.

— А она не говорила, сколько прошло с тех пор?

— Где—то лет десять—двенадцать.

— Погоди, но ведь тогда ты была на Арктуре…

— Да. А значит, ребёнок остался там.

— Ой, Лида, и не представляю, что ты чувствуешь сейчас.

— Хм… И сама не знаю… Надо лететь туда и разбираться по месту.

— Ну и? Что решила?

— Пойду утром в космопорт за картой путешественника.

— А работа? А универ?

— Лена, ты не понимаешь? Мой ребёнок десять лет живёт на Арктуре, а я лишь вчера узнала о нём! Что же я за мать?

— Но ведь у тебя… э-э-э… амнезия.

И тут Лида не выдержала и разревелась.

— В чём я виновата? Где искать сына? За что мне всё это? — запричитала она, всхлипывая и неуклюже размазывая слёзы по лицу.

— Погоди, Лид, а откуда знаешь, что у тебя сын?

— Просто знаю.

— Выходит память всё же возвращается?

— Я… Да нет, не помню ничего. — Лида наконец взяла эмоции под контроль. — Извини, Лен, что не сдержалась.

— Перестань. Будто я не понимаю.

— Не знаю откуда, но уверена: у меня родился сын, — заявила Лида.

— А ну, подруга, успокойся и вспоминай по порядку, с самого начала. Глядишь, и ещё что всплывёт. Не торопись. Вернись в детство.

Лида вздохнула и, поудобнее устроившись в кресле, вытерла слёзы.

— Ну… Даже не знаю с чего начинать.

— С самых ранних эпизодов, какие сохранились в памяти. Мама, папа.

— Лен, я всё помню до экспедиции, словно произошло вчера. И так же после возвращения. А вот события на Арктуре, хоть убей — стена. Будто и не летала вовсе.

— Лида, не торопись. Давай по порядку. Твоё детство можно назвать счастливым?

— Ну, скорее всего — да. Тогда ведь жизнь воспринималась иначе. Сама знаешь: одно нравилось, другое нет. А вот сейчас уверена: я была счастлива, но не осознавала.

— Ничего удивительного, — хмыкнула подруга. — Мы учились жить, и любое новшество казалось пугающим. Затем привыкаешь к нему, а после не можешь представить, как жил без него.

— Точно, — согласилась Лида и задумчиво продолжила: — Ну, а вообще детство моё было, как и у большинства сверстников: любящие родители, школа, институт…

— Мальчики, танцы…

— Конечно, — усмехнулась Лида. — Куда же без них? Даже встречалась с одним парнем. Лёшей звали.

— Да что ты?

— Ага. Любовь у меня была. Да прошла. Но знаешь, больше помню себя за учёбой. Папа всегда говорил: «сперва заработай имя». Ну, я и старалась. Лена, я мечтала стать профессором, написать книгу. А может и не одну.

— А замуж хотела?

— Я не думала тогда о личном. Вначале нужно…

— Всё ясно, подруга. Так почему удивляешься, что до сих пор нет семьи? Карьера и звания хороши — если жизнь устроена. Но некоторые осознают эти банальные истины слишком поздно, когда тебе под сорок и от одиночества не можешь заснуть по ночам. А биологические часики ведь тикают.

— Точно. До тридцати и не думаешь, что молодость промчится так быстро.

— Ну а после диплома? Ты как—то не рассказывала о той части своей жизни.

— Я закончила универ на «отлично» и мне предложили остаться на кафедре. Может ты знала профессора космогеологии Величаева Константина Гавриловича?

— Не—а. Я же гуманитарий.

— В общем, я с радостью согласилась работать у него. Ведь именно такую жизнь и планировала. И сразу же первая космическая экспедиция. Представляешь? Через два месяца после диплома.

— Мечты имеют свойство иногда сбываться, — заметила Лена. — Нужно лишь верить в них. Но тебе здорово повезло!

— Ага! Романтика, ожившая фантастика, — вздохнула Лида. И чуть тише добавила: — А сейчас вот думаю, не совершила ли я роковую ошибку.

— Расскажи о космосе. О полёте.

— Ну… Первая геологоразведочная экспедиция в сектор Волопаса готовилась в рамках проекта «Мирный космос» на планету Арктур III — едва открытый девственный мир. И мы там стали первопроходцами.

— Ой, я даже завидую тебе, — выдохнула подруга. — Я—то на курорт выезжала лишь два раза. А как ты вообще туда попала?

— Ну, во—первых — повезло. Тогда готовилась экспедиция на недавно открытую планету, и требовались специалисты нашего профиля. А, во—вторых, набирали мужчин и женщин: молодых, физически подготовленных и способных выдерживать перегрузки. А я с детства занималась боксом.

— Вот уж не думала, что ты боксёр. Лида, чем лучше узнаю тебя, тем всё больше поражаюсь, сколько же ты успела в жизни. Молодец. Ну, рассказывай об Арктуре.

— Представь, Лена, новый ещё не освоенный мир. И мы самые первые. Фактически разведчики Земли. Помню, как ребята давали названия горам и рекам, островам и долинам, картографировали, изучали планету с энтузиазмом и увлечением.

— Может ты и родила тогда?

— Не-а. Позже, когда осталась на Арктуре. В журналах экспедиции не упоминалось, что я была беременна. А там за здоровьем следили очень строго.

— Ясно. Ну а дальше?

— А потом… Вот и всё…

Лида тяжело вздохнула.

— Не падай духом, — подбодрила Лена. — У тебя хорошо пошло.

— Нет, — покачала Лида головой. — У меня смутные воспоминания лишь о первых днях после высадки на Арктур. Но сколько ни пыталась восстановить остальное, увы, не смогла. Что—то произошло тогда…

— Ладно, не казни себя. И так много вспомнила.

— Но, к сожалению, нет всех ответов, — вздохнула Лида и продолжила: — Очнулась я в больнице. Помню, удивилась белоснежным стенам, которых вроде не должно быть. По возвращении на Землю меня положили в НИИ общей реаниматологии РАМН, где нарастили тридцать процентов кожи и мускульной ткани.

— Ого! Ты никогда не говорила.

— Да хвастать тут нечем.

— Лид, честно, ты выглядишь потрясающе. Если бы не сказала — я и не подумала бы, что ты перенесла такие операции.

— Сейчас медики с плотью творят чудеса. А вот с памятью, к сожалению, не получается.

— А гипнозом тебя лечили?

— Ой, Лен, чего только не было. Постоянно донимали всевозможными тестами, допросами, исследованиями. Разные учреждения, вплоть до военных, пробовали вернуть мне память.

— Даже военные?!

— Всё, что касается космоса, находится под их контролем. А мой случай вообще особый. Я ведь три года считалась пропавшей без вести. После моего исчезновения свернули первую экспедицию. И лишь ребята из второй нашли меня на Арктуре едва живой.

— И учёные не смогли восстановить тебе память?

— В моём сознании какой—то блок, наверное, вызванный предсмертным состоянием. А через него не пробиться, пока сам не пройдёт.

— Я знаю о таких случаях, — кивнула Лена. — А к ясновидящим ты обращалась?

— Конечно. Но энерготерапевты сказали: поскольку события происходили на другой планете, то помочь не могут.

— И ты больше ничего не предпринимала?

— Лена, я перепробовала тогда всё, что можно. Со мной ведь работали лучшие учёные Федерации. А перед ними стояла задача: восстановить вернувшейся девушке память. Знала бы ты, каких только не проводили опытов…

Лида вздохнула и замолчала. Даже близкой подруге нелегко рассказывать о своих бедах.

— А дальше? — нарушила Лена затянувшуюся паузу.

— Когда поняла, что ничего не поможет и всё осточертело — я сбежала от опекавших меня специалистов. Но скорее, мне позволили исчезнуть. Память иной раз сама восстанавливается. Думаю, на то и рассчитывали доктора. Ведь я особо и не пряталась. Я больше не хочу никаких тестов, сеансов гипноза, зондирований мозга. Подвигов молодости мне предостаточно. Я желаю просто жить, как и остальные люди, иметь мужа, детей.

— А как ты в универ попала?

— Думаю — это было предопределено. Я долго восстанавливалась в больнице. Мне ведь наращивали мускульную ткань. Было скучно, и я снова занялась наукой. Перечитала массу книг. За время отсутствия я сильно отстала. Ну а когда сбежала от врачей, то пошла по уже знакомому пути, на кафедру космогеологии. Величаев Константин Гаврилович, к сожалению, погиб в катастрофе. Но меня вспомнили и приняли в коллектив. Я очень благодарна сотрудникам за понимание и дружбу. Но карьера не получилась.

Лида печально вздохнула и помолчала.

— Знаешь, Лен, я порой ловлю себя на мысли, что занимаю чужое место. Сейчас наука мне как-то неинтересна. Общение с людьми, с молодёжью, со студентами — другое дело. Но вот ставить эксперименты, проводить дни за измерительными приборами… Не моё… Или я перегорела, или жизнь увидела с иной стороны… На Арктуре мы тоже занимались наукой. Но там она была намного интереснее. Мы открывали реальные континенты, горы, реки… А в универе днями пялиться в микроскопы ради непонятного результата — слишком нудно.

— А семья твоя как? Ведь они три года считали тебя пропавшей.

Лида тяжело вздохнула.

— После моего исчезновения, сильно переволновавшись, мама умерла от сердечного приступа. Так что по возвращении я её уже не видела. Жалко, конечно. Я очень любила её.

— А отец?

— Папа женился второй раз. Я его не виню. Он взрослый человек и должен жить дальше. Братьев и сестёр у меня нет. А новую семью отца за родню не признаю. Но и рвать отношения с папой не собираюсь. Всё же хорошо, когда ты не один на свете.

— И какие у тебя планы?

— Думаю, пришло время что—то менять. В универе я достигла пика в карьере. А личная жизнь не сложилась.

— Значит, решила вернуться на Арктур?

— Да. Иного выхода я не вижу. Я найду сына, чего бы мне ни стоило.

— Ты сможешь, — кивнула подруга. — У тебя сильная натура. Но не понимаю, как на пустой огромной планете собираешься искать ребёнка, которого не видела десять лет? И ты же ничего не помнишь. Как узнаешь сына?

— Ой, Лен, сама не знаю. Но проблемы решаются по мере поступления. Так что сейчас первая — добраться на Арктур.

Повисла долгая пауза. Разговор не клеился, да и за окном начало светать. Просидели—то за беседой едва не полночи. Лида попрощалась с Леной и прервала связь.

Что интересно — усталости как не бывало. И неожиданно Лидой овладело волшебное ощущение перемен. Её всегда тянуло в космос. Видимо, потому и не находила себя на Земле. А узнав, что есть, по крайней мере — должен быть ребёнок, поняла, где искать своё место. «Значит, я просто обязана полететь на Арктур и найти сына».

Решившись, Лида с лёгким сердцем засобиралась в дорогу. В ней словно ожила та весёлая, романтичная девушка, пятнадцать лет назад готовившаяся в первую космическую экспедицию. Пела душа, и Лида даже стала ей подпевать. Давно уже не чувствовала себя так хорошо.

Лишь когда всё профессионально уложила, она словно очнулась и посмотрела в зеркало критическим взглядом. Тёмные короткие волосы, тонкие черты лица, роста среднего, спортивная фигурка. Многие называли красавицей. Но уже тридцать шесть, личная жизнь не устроена, карьера не получилась, семьи нет. Внутри пустота и неудовлетворённость. «Что я здесь теряю? Да, в общем — ничего. А значит, сделала правильный выбор».