Очищающий огонь. Часть 1. Пламя разгорается

Александр Славинский

Век оккупации завершился подписанием Великого договора между Империей и Каэртаном. Но борьба за будущее Империи только разворачивается. Наследник старой королевской династии принц Эдран Карде неожиданно впал в инфантилизм. Императрицу Амадею обвинили в преступлении, которого она не совершала, и недоброжелатели под этим предлогом желают развязать в Империи гражданскую войну. Йогрянин Бадрейгод попал в новый мир, где должен выполнить важное задание. Обречённый мир застыл на пороге гибели.

Глава 4

Империя. Звезда Диба. Планета Рона. Резиденция

императрицы дворец Алимли. Торжественный зал

После церемонии на Этране возглавляемая императрицей правительственная делегация возвратилась на Рону — столичную планету государства. Сразу по прилёту во дворце почтили погибших телохранителей. А затем Империя отдалась ликованию. На всех планетах с пышной торжественностью отмечали свободу, и день подписания Великого договора объявили национальным праздником — Днём независимости.

После трагических событий на Этране окружение смотрело на Амадею, будто на святую. Люди полагали, что там не обошлось без вмешательства высших сил. Специалисты не могли иначе объяснить чудесное спасение императрицы. Никто в Галактике не обладал подобными способами защиты.

По возвращении на Рону Амадея была рассеяна и задумчива. Это заметили все. Ближайшее окружение считало, что она перенесла шок, и ей требовалось время на восстановление.

Возможно, это и было причиной. Сама же Амадея не знала, чем объяснить своё состояние. Какие-то невыразимые подсознательные импульсы прорывались из глубины души на поверхность и бередили разум. Встреча на Этране явилась пиком в её судьбе, ради которого она жила последние годы. И вот свершилось — Амадея подписала Великий договор, гарантировавший свободу Империи. Но не это сейчас занимало её голову.

Девушка ловила себя на мысли, что в её жизни произошло нечто прекрасное и великое. Порой у неё случался внутренний подъём, и тогда Амадея задыхалась от восторга, внезапно наполнявшего душу. Но чаще она жила ожиданием нового волшебного момента.

Императрица была под большим впечатлением от чудесного спасения. Само покушение прошло для неё как-то стороной. Она словно предчувствовала, что должно произойти нечто ужасное, и потому, возможно, не очень испугалась. Да, были страх, тревога, сожаление о смерти тех, кто поклялся отдать за неё жизнь.

Но всё это не так волновало её душу, как спасение. Амадею завораживало то волшебное ощущение тишины и некой возвышенности над миром, когда она, в окружении смертоносных фейерверков, шествовала рядом с загадочным спасителем. Вот что девушку делало рассеянной. Амадея словно прикоснулась к подлинному божественному величию. А может, и не это, а придуманный образ незнакомца с его бархатистым волшебным голосом, защитившим её от смерти, заставлял трепетать девичье сердце.

— Ваше Величество, Ваше Величество, — шёпот подруги Лариты оторвал Амадею от милых дум, и она бросила взгляд вниз. С высоты трона императрица обозревала Торжественный зал, в котором был устроен приём по случаю Дня независимости.

Ввиду огромной важности события, подписание Договора следовало отмечать с королевским размахом. Поэтому сегодня во дворце Алимли собрались выдающиеся умы Империи. Амадея пригласила всех, кто имел влияние в государстве. Среди присутствовавших трёх тысяч гостей находились президенты планет, деятели культуры и высшие чины вновь созданных вооружённых сил. Все они были важны, ведь Империя возродилась и только делала первые шаги.

На церемонию пригласили также послов некоторых государств. Они с любопытством варваров взирали на непонятный для них человеческий праздник. Но сегодня иномирян было не так много, как на Этране. Здесь присутствовали делегации ближайших соседних стран, прибывшие для установления межгосударственных отношений.

Императрица вышла к гостям в голубом платье, подобном тому, в котором блистала на Этране: свободная юбка, облегающая талия, пышные рукава, приоткрытая грудь и масса драгоценностей. Но этот наряд не был столь тяжёлым, ведь в своей резиденции Амадее не требовались модули для поддержания жизни и безопасности.

— Ваше Величество, вами гордятся за смелость и отвагу, проявленные во время инцидента на Этране, — вновь шёпот Лариты, стоявшей справа от трона.

Амадея посмотрела вниз. Перед ней вытянулся Эдин Пирс — высокий, властный, но уже в годах, правитель Саты. Грудь мужчины украшали ордена старой Империи, полученные им в боевых действиях против оккупантов. Кстати, это благодаря ему Амадея стала императрицей. Его слово было решающим при утверждении кандидатуры на трон, когда множество юных претенденток участвовали в конкурсе на звание мисс Мира. Немногие знали, что в тот день выбирали будущую правительницу Империи. А ещё Эдин Пирс был наставником Амадеи и помогал ей войти в новую для себя роль.

— Не стоит меня переоценивать, — с улыбкой и дружеской теплотой в голосе произнесла Амадея.

— Вы держались мужественно, Ваше Величество. Не скрою, мне было страшно за вас, но я гордился вами. Честно говоря, сам не знаю, что делал бы, окажись я в подобной ситуации, — произнёс Пирс.

Амадея одарила мужчину благодарным взглядом. Всё же лесть приятна любому сердцу, особенно женскому.

— Давайте больше не допускать таких прискорбных инцидентов, — выдохнула Амадея.

Её привлекло какое-то движение в дальнем конце зала. Словно предчувствуя нечто судьбоносное, она с беспокойством посмотрела туда.

Огромные, в три человеческих роста, двустворчатые двери распахнулись с медлительным величием. Амадея была удивлена, как и все присутствующие в зале. По дворцовому этикету две створки портала открывались полностью при торжественных выходах императрицы. Для послов высокого ранга, официально представлявших народы Галактики, половинки этой двери лишь раздвигались. Все остальные проходили в приоткрытую створку.

«Для кого полностью распахнут портал? — озадачилась Амадея. — Кто мог покуситься на мои привилегии?»

Императрица вопросительно посмотрела на церемониймейстера, отвечавшего за всё, что происходило во время приёма. Но тот отвёл глаза, не пожелав предупредить её о предстоящем визите. Это взбесило Амадею. Волна нарастающего гнева захлестнула императрицу, и она решила строго наказать нерадивого служащего.

В огромном зале повисла тишина. Люди каким-то шестым чувством ощущали назревающие события. Все повернулись к порталу. Каждый желал первым увидеть, для кого полностью распахнули створки, в то время как императрица уже заняла трон. А Амадея напряглась, готовясь встретить новый вызов судьбы.

Откланявшись, Эдин Пирс отступил к коллегам. Телохранители проводили его глазами и сосредоточились на происходящем у портала. Эти люди давали личную клятву императрице в том, что ради неё готовы пожертвовать своими жизнями. Для них хорошим примером стали погибшие на Этране коллеги, в честь подвига которых было решено поставить монумент.

В глубине соседнего зала началось движение. Амадея рассмотрела, что там была парящая платформа со стоящим на ней человеком. На такое появление в апартаментах имперского дворца мог рассчитывать только глава государства. Но сегодня на Роне не ждали гостей этого уровня. Поэтому собравшиеся заинтриговано разглядывали таинственного незнакомца, прибывшего с королевским апломбом.

«Он довольно дерзок, — отметила Амадея. Императрица не узнавала мужчину, а внутреннее напряжение уже зашкаливало. — Кто посмел заявиться во дворец с такой помпой?»

У девушки промелькнула мысль, что прибыл Рей — её защитник с Этраны. Ему она была готова всё простить. А при воспоминании о нём как-то сладко-сладко затрепетало женское сердце. Но Амадея усилием воли потушила душевные переживания, и приготовилась наказать наглеца, посмевшего претендовать на её привилегии.

Платформа, украшенная в цвета старой императорской династии, неспешно проплыла в арку портала и, не останавливаясь, направилась к трону. Высокий мужчина в облегающем серебристом костюме стоял по центру помоста. На длинных волосах, обрамлявших его красивое лицо, покоился обруч короны с драгоценными камнями. Женское общество не оставило эту деталь без внимания. Глаза дам участливо следили за мужчиной, а на их губах застыли очаровательные улыбки.

Два солдата в парадной форме старой Империи шествовали впереди и аккуратно освобождали дорогу от толпившихся гостей. Благодаря этому следовавшая за ними платформа беспрепятственно продвигалась к трону. Когда она достигла центра зала, церемониймейстер промаршировал по ковровой дорожке и, остановившись возле телохранителей, громко объявил:

— Его Высочество, принц Эдран Карде.

Амадея внутренне вспыхнула, хотя внешне это не проявилось. Императрице надлежало уметь сдерживать эмоции. Но ей также следовало знать всё, что происходит в её дворце. А в душе промелькнуло чувство сожаления, поскольку это не тот, о ком были все девичьи мечты.

Платформа остановилась в десяти шагах от трона. Ближе могли подойти лишь те, кого императрица приглашала, иначе телохранители, стоявшие у подножия возвышения, оценивали действия гостя как угрожающие жизни царственной особы, и открывали огонь. Такие жёсткие правила были необходимы. Императрица едва взошла на престол, и её окружение опасалось заговоров и покушений.

Принца Эдрана, по-видимому, ознакомили с дворцовым этикетом, и он не рискнул нарушать это правило, хотя само его появление подобным образом грубо попирало все иные регламенты.

Амадея смерила принца циничным взглядом. Данный инцидент она рассматривала как неуважение к своей особе, но… Это как закон — всегда есть некое НО, и с этим ничего не поделаешь.

Принц Эдран был личностью, можно сказать, легендарной. Он потомок старой королевской династии, управлявшей человечеством до завоевания Империи дзугами. Его деда, юного принца Огина, спрятали от захватчиков, стремившихся уничтожить элиту оккупированного государства, на планете Тера. Наследник в те времена был политической угрозой Каэртану, как возможный глава сопротивления, а для людей по тем же причинам он являлся символом свободы. И его берегли настолько тщательно, что его потомки смогли дожить до Дня независимости.

Эдрану Карде исполнилось тридцать четыре года, но принц уже проявил себя активным борцом с захватчиками. Обладая неординарным умом и харизмой вождя, наследник предпринимал довольно успешные акции против дзугов. Благодаря этому власть оккупантов над Империей слабела, что способствовало освобождению человечества из-под их гнёта. Своими подвигами Эдран завоевал популярность среди людей и ненависть со стороны Каэртана. Но былой власти своего рода он не обрёл. Времена изменились, и уже другие политические силы избрали Амадею на высший пост государства.

— Моя прекрасная императрица! — воскликнул Эдран, припав на колено. — Я хочу выразить вам своё…

«Опять лесть, слова признательности, восхищения, — пронеслось в мыслях Амадеи. — Как много значит для нас занимаемое положение в обществе. Не будь я императрицей, то за всю жизнь не получила бы столько комплиментов, что выслушиваю за один день. Но я высшее лицо государства. Поэтому ко мне все и льнут, чтобы, если не сейчас, то когда-нибудь урвать сладкий кусочек пирога, которым кормит власть».

Амадея снова отвлеклась, и её взгляд заскользил по залу. Иногда она представляла себя здесь сказочной королевой в ледяном замке. А всё благодаря белому ронскому мрамору. Этот камень создавал ощущение скрытого величия и силы. А оригинальная планировка и искусно расставленные светильники делали зал божественно прекрасным. Он был настолько великолепен, что ему уже посвещали стихи.

— Ваше Величество! Амадея! Вы слышите, что он говорит? — опять настойчивый шёпот Лариты вырвал императрицу из состояния отрешённой задумчивости.

«Снова улетела куда-то, — упрекнула себя Амадея. — Я слишком рассеяна. Правы доктора — это сказывается усталость».

— Он просит вашей руки, — наступившую тишину нарушил тихий голос Лариты.

«Ах, вот как. — Амадея внимательно посмотрела в вопрошающие глаза принца. — А вы ловки, Эдран. Не получил власть по наследству, так подкрадываешься к ней с иного бока. Хотя, если трезво оценить сложившуюся в Империи ситуацию, этот союз весьма выгоден обеим сторонам».

В случае заключения брака принц Эдран стал бы почти императором. А Амадея получила бы от королевской семьи право на законную власть. Её положение упрочнилось бы, и уже никто не обзывал бы императрицу Выскочкой. Кроме того, Эдран Карде представлял тридцать две планеты, поддерживающие лично его, как наследника. Эти миры с большим неодобрением отнеслись к избранию новой императрицы. Сторонники принца считали, что она заняла чужое место, и не желали её поддерживать. А ведь это более сорока процентов населения Империи. Конфликт между приверженцами Амадеи и принца Эдрана был бы сейчас весьма опасен для человечества, едва получившего свободу.

Эти мысли вихрем пронеслись в голове императрицы, и она уже по-иному смотрела на принца. «А ведь он всё правильно рассчитал и очень мудро поступил, появившись здесь с таким предложением. Но ему следовало заранее обговорить свой визит». Смягчив выражение лица, Амадея сказала:

— Принц Эдран, я ценю, что вы увидели во мне женщину, а не только императрицу.

Она говорила, старательно подбирая слова, поскольку её вместе с Эдраном слышали гости, а через них и вся Империя.

— Принц, это предложение для меня, как для женщины, весьма лестно. Но вы, как мужчина, должны понимать, что ни одна девушка в подобной ситуации не в состоянии сразу же принять решение. Тем более, такое неожиданное. Ваше Высочество, надеюсь, вы простите меня за мою женскую природу.

Амадея улыбнулась, давая понять, что её слова не означают прямого отказа. И принц дипломатично кивнул. Выдержав небольшую паузу, императрица добавила:

— Ваше Высочество, вы только прибыли на Рону, и я не имела возможности побеседовать с вами лично. Хочу пригласить вас погостить во дворце.

— Молодец, — прошептала Ларита.

Принц поклонился императрице и, наговорив ещё массу комплиментов, величественно удалился на своей платформе.

Амадея с облегчением вздохнула, когда за гостем закрылась дверь портала.

— Ларита, — шёпотом позвала она подругу, — немедленно выгнать церемониймейстера.