Война рас

Александр Сипаков

Ночь Сварога опустилась на Мидгард-землю, и мир Яви, мир людей, оказался в опасности. Народ Великого Дракона, обретя силу в это тёмное время, пошёл войной на Великую Рассению. За спиной у него – злой Чернобог, непобедимые атланты и страшные драконы. Кажется, нет рассенам спасения. Но силы света не бросят людей в беде. Славянские боги придут на помощь, и могучие богатыри выйдут на защиту родины. Сойдутся две могучие рати на поле боя за Асгард-Ирийский… Кто же победит? И какую цену заплатит?

Охотники

Олизар проснулся совсем рано: за окном было еще темно, и даже пение первых петухов где-то затерялось в это летнее утро. Время позволяло не вставать с кровати, только Олизар уже не смог сомкнуть глаз и решил подняться.

«Как там за окном?» — думал про себя Олизар, не спеша поднимаясь с кровати, чтобы не разбудить Русану. Встав с постели и не снимая с себя белую ночную рубаху, подошел к окну. Ему не терпелось узнать погоду за окном, так как сегодня он собрался на охоту. Распахнув окно, Олизар просунул в него голову, вдохнул полную грудь утреннего свежего воздуха, а затем с улыбкой тихо произнес:

— Отличная погода сегодня. Ночью, по-видимому, прошел дождик, а сейчас звезды на небе.

Олизар постоял возле окна еще некоторое время, потом развернулся и направился к своему деревянному сундуку, где лежала одежда. Он старался не шуметь, да поскрипывающий местами деревянный пол все-таки разбудил жену, которая была беременна и вскоре должна была родить.

— Олизар, — послышался негромкий голос Русаны, — ты чего так рано вскочил?

— Да что-то не спится, — ответил он, подойдя к Русане.

— Все из-за твоих снов? — взволнованно спросила она.

Олизар присел на кровать поближе к жене. Русана приподняла голову и, наклонившись чуть вперед, положила ее мужу на колени.

— Да, ты права, снова какой-то странный сон. А главное, все мои сны похожи и так реальны, что, бывает, просыпаюсь в холодном поту или с мокрым от слез лицом.

— И что в этот раз видел ты? — спокойно и одновременно с глубоким интересом спросила Русана.

Олизар посмотрел на жену, провел рукою по длинным ее волосам и, уставившись куда-то в угол комнаты, сказал:

— Видел очень много больших черных пятен на земле, среди снега и холода. А внутри этих черных пятен лежат сгоревшие тела людей, животных, кое-где догорают дома. И вот я иду по выжженной земле, а вокруг мертвые тела не только взрослых, но и совсем маленьких. Некоторые тела обгорели до костей, кто-то еще догорал.

Охотник сделал на мгновение паузу, чтобы перевести дыхание, вдохнуть больше воздуха, которого ему именно сейчас так не хватало, а затем продолжил:

— После длительной ходьбы по черной, мертвой земле в ноги начало очень сильно припекать. Земля с телами, кое-где горящими вместе с домами, еще не остыла. Вот только от кого не остыла?! От кого?! Я не мог понять. Я стремился скорее выйти на снег, где быстро становилось холодно. Чтобы не замерзнуть, мне приходилось вновь возвращаться в выжженную неведомой силой землю и дальше наблюдать весь этот ужас.

Олизар замолчал. Томительная тишина наполнила дом. Русана приподнялась, положила руки на плечо мужу и поцеловала в щеку.

— Не печалься, пройдет время, и этот сон затеряется в памяти, как и другие сны. А скорое рождение ребенка ускорит появление хороших снов…

— Скорее, все так и будет, — более радостно ответил Олизар. — Даже сейчас во сне было как-то по-другому, необычно. Среди того воцарившегося ужаса вроде как появилась надежда.

— Что именно? — чуть отдаляясь от мужа и широко раскрыв глаза от любопытства, спросила Русана, после чего вновь приблизилась и обняла его.

— Там, среди пепелища, появился мальчик, лет десяти от роду. Он постоянно повторял: «Я уже рядом, я помогу». Ребенок твердил эти слова до тех пор, пока я не проснулся.

— Видишь, сны стали меняться в светлую сторону.

— Да, наверное, ты и здесь права. Нам сейчас о главном счастье в нашей жизни надо думать, а не о всяких там дурных снах, — сказал Олизар, делая вновь глубокий вдох, и, обняв жену покрепче, поцеловал ее губы.

Вдруг за окном раздался первый крик петуха.

— Пора собираться на охоту, — спохватившись, с хорошим теперь настроением произнес Олизар. Он поднялся с кровати и стал собирать свои вещи, из которых главными были лук и небольшое копье. Луком охотник владел лучше, хотя метать копье тоже умел неплохо. Равным ему по стрельбе в Урае не нашлось никого.

Русана тоже встала с кровати, направившись в приспешную комнату, где готовили еду, там же и трапезничали.

— Зачем, родная, встала так рано? Поспи еще, отдохни.

— Я в последнее время и так много отдыхаю. Ты мне ничего почти не даешь делать по дому, — быстро ответила Русана и зашла в приспешную. — Ты, любимый, собирайся, — доносился женский голос из другой комнаты, — а я пока приготовлю тебе еды в дорогу. Да и перед уходом нужно поесть. Я приготовлю тебе сбитень², попьешь с хлебушком!

— Спасибо, милая! — громко ответил Олизар, проверяя свое охотничье снаряжение.

Русана приготовила сбитень, нарезала хлеба, затем взяла походную сумку мужа, чтобы положить туда приготовленную в печи утку, которую Олизар принес с прошлой охоты. Туда же уложила хлеб и воду. Закончив с приготовлением, она присела рядом с мужем, чтобы вместе попить сбитень. Не успели они переглянуться и пару раз, как в дверь раздался стук.

— А вот и друзья наши пожаловали, Горазд и Витоня. Вместе ведь поедем охотиться. Может, крупное что добудем.

Русана хотела было идти открывать дверь, но муж ее остановил:

— Я сам, а ты присядь, в твоем положении тяжело ходить.

Олизар пошел к двери. Двери распахнулись, и в дом первым вошел здоровяк Витоня, а следом показался Горазд.

— Здорово, Олизар, — прошептали гости.

— Говорите нормально, — сквозь улыбку ответил Олизар. — Русана тоже не спит.

— Русана не спит, а радость ваша в ней, скорее всего, спит, — подхватил беседу Горазд, и все трое негромко засмеялись.

Русана, услышав смех, вышла к гостям.

— Доброго здравия, — произнесла она.

— И тебе доброго, хозяюшка, — немного склонив головы, почти хором произнесли охотники.

Увидев Русану в длинной белой спальной одежде, под которой выступал большой живот, Витоня и Горазд опустили глаза, уставившись в пол. Хозяйка заметила их неловкость.

— Что, ни разу не видели беременную женщину? Какие мы стеснительные! Ах да! Горазд, я слышала, вы с Дарьей и не собираетесь обзавестись детишками, а здоровяк вообще не спешит жениться, — строгим голосам заговорила Русана. — Все вам охота и охота, да не то охота!

После последних слов Русаны на угрюмых лицах гостей вновь появились улыбки.

— Зато Олизар у тебя везде успел, — попытались оправдаться охотники, продолжая тихо посмеиваться.

— Ему, наверное, просто повезло, — продолжала шутливо отвечать Русана. Тут же раздался мужской громкий смех. — Ну да ладно, всему свое время. Появится и у вас счастье, а может, и не одно, когда детский смех наполнит ваши дома. Дай вам боги много счастья и здоровья.

— Благодарим, хозяюшка. Будем стараться! — воскликнули гости.

— Все, нам пора идти, — сказал Олизар. Потом подошел к жене, поцеловал, взял собранные в дорогу вещи и вышел с друзьями за дверь в сени.

— Пусть боги будут с вами, удачной охоты! — крикнула вслед Русана. Все трое повернулись и в благодарность склонили головы стоящей в двери женщине.

На улице стало светать. Олизар пошел в сарай, где стояла его кобыла. Друзья сидели уже на своих конях, когда Олизар выехал со двора к ним. Они повернули в сторону леса, не спеша поскакав в конец улицы.

***

У Горазда конь имел рыжий окрас. Он так и назвал его — Рыжий или, как любила называть его ласково жена Дарья, Рыжик. Это был умный, хоть и недостаточно высокий и недостаточно быстрый для охоты конь. Зато он был незаменимым помощником и другом по хозяйству: хорошо на нем и возить, и пахать. Чего не скажешь о любимчике Витони Буране. Полная противоположность Рыжику: высокий и могучий, как его хозяин, не всегда покорный, так как не давал себя запрячь ни в воз, ни в соху. Однако, чувствуя сильную руку и голос хозяина, все-таки делал работу и дома. Только Витоня мог его усмирить. Сам Буран был вороного, черного цвета, что полностью соответствовало его характеру.

У Олизара же под седлом кобыла. Приобрел ее на ярмарке совсем еще маленькой. Она была очень слаба от рождения. Бывший хозяин пожалел убивать животное, пытался продать за символическую цену или обменять на какой-нибудь товар. Впрочем никто не хотел приобрести слабое животное. Все думали, что скоро сдохнет. И тут появился Олизар, который, увидев маленькую, захудалую лошадь, сжалился над ней. Он хоть и охотник, однако очень любил все живое. Всегда благодарил богов за добычу и просил прощения у этой добычи за убийство.

Охотник привел кое-как кобылку домой и долгое время с ней возился. Ничего не жалел для нее: постоянно сухая подстилка, корм самый лучший, приводил лекаря. Прикипел к ней Олизар, как к родному человеку, всем сердцем дорожил. А назвал просто — Бурушка. Шло время, Бурушка росла и, на диво всем, все крепчала. Да выросла и окрепла так, что далеко за округой не могли по силе и по росту коня сыскать. Даже Буран, сын ее, не мог по силе превзойти мать. В отличие от него, Бурушка носила белоснежный окрас, вводя некоторых людей в недолгий ступор своей красотой, особенно это касалось приезжих. А ум Бурушки поражал не меньше: она понимала человеческую речь. Люди удивлялись и спрашивали у Олизара, как ему удалось не только спасти кобылу, ну и сделать из нее умного, послушного и доброго друга. В ответ охотник ласково улыбался да приговаривал: «Любовь и внимание дороже и лучше всего на свете». Бурушку очень полюбили все жители Урая от мала до велика. И она отвечала им взаимностью.

***

Оказавшись за Ураем, Горазд спросил у Олизара:

— Как думаешь, настанут ли трудные времена, как пророчат волхвы и ведуны?

Олизар направил свою кобылу поближе к Горазду и, положив руку на плечо, сказал:

— Не знаю, какие там времена придут, только то, что мы люди, нужно помнить всегда, даже в тяжелое время.

Олизар похлопал друга по плечу и отвел Бурушку обратно.

— А я думаю, — нарушив недолгую паузу, продолжил Витоня, — мы вместе, весь наш народ Рассении, справимся с любыми трудностями, как справлялись с ними наши предки.

— Да, я тоже в это верю и надеюсь, что все обойдется, — как-то печально ответил Олизар.

Друзья заметили грусть в его словах и поняли, что Олизара что-то беспокоит. Горазд не сдержался. Он сильно дорожил этим человеком, сильно любил как друга. Поэтому хотел хоть чем-то помочь.

— Что случилось, расскажи? Мы ведь видим, как у тебя неспокойно внутри.

Олизар молчал, поглядывая на друзей.

— Ну, не молчи, легче станет, — продолжал наседать Витоня.

— Хорошо, друзья мои, может, вы и правы, — начал говорить Олизар. — Как-то ко мне домой пришел наш волхв Гаян. Это было еще до беременности Русаны…

Охотник замолчал на мгновение и, уставившись куда-то вдаль, будто хотел вспомнить все подробности разговора с волхвом Перуна, стал снова говорить:

— Гаян уверял меня, что эти времена не за горами. Он сказал мне: «Темные силы жаждут полностью уничтожить всю Явь, наш прекрасный мир, мир людей. Много страданий и ужаса упадет тогда на плечи народа страны Асов, Великой Рассении. Будет казаться, что боги оставили нас и нет спасения, но это не так».

Тут Олизар вновь замолчал, поднял голову в небо и некоторое время рассматривал его, пока Горазд вновь не потревожил безмолвие.

— Что значит «не так»? Все же будет путь к спасению? — удивленно спросил он.

Олизар опустил голову обратно и обратился к другу:

— Не торопись, просто хочу не упустить каждое слово волхва, вспомнить все.

— Прости, Олизар, — поспешил произнести Горазд.

— В Ночь Сварога богам тоже будет нелегко. Явь окажется на территории темных сил, которые не упустят возможности высвободить Чернобога и уничтожить нас, людей, чьи молитвы и храмы питают силу светлых богов.

— Ты думаешь, будет война? — полюбопытствовал Горазд, почесывая затылок.

— Думаю, да. Только кто победит, не знают ни волхвы, ни ведуны. Все смутно в будущем, и исход не решен. Гаян постоянно твердил про пророчества со своими видениями, в которых говорилось, что мир вздрогнет от тьмы и вечного холода.

— Будет война?! Конечно, будет! Холод породит голод. Империя ослабнет, и потянутся к ней всякие шакалы! — сердито проговорил Витоня.

— Да-а, уж скорее всего, — добавил Горазд. — А почему Гаян пришел именно к тебе?

— Да потому, что вы еще не все услышали. Терпение, мои друзья, терпение, — спокойно ответил Олизар. — Волхв Гаян продолжал говорить: «Я знаю больше, чем другие, потому как ко мне во сне явился сам Перун. Бог поведал, что настигнет земли наши долгая стужа, которая не даст собирать урожай, нечем станет кормить себя и скотину. Люди начнут покидать свои дома, и многие уйдут. Затем с неба обрушатся языки пламени, да не землю согреть, а людей выжечь, дома их, все близкое и родное сердцу…»

— Да, но… Почему он именно тебе это поведал? — снова от любопытства не удержался Горазд.

Олизар замолчал, посмотрел на Горазда, который по взгляду друга все понял.

— Ну, прости меня и теперь. Ничего не могу с собой поделать. Так уж я устроен: с ног до головы одно неудержимое любопытство, — пытался оправдаться охотник, видя, что лес совсем рядом. Ведь в лесу будет не до откровенных разговоров.

— Ладно, друзья, слушайте дальше, немного осталось. В конце Гаян добавил, что сам Перун ему указал на меня. Почему? Даже волхв мне не ответил. Точнее, ответил, вот только какими-то загадочными словами: «Выбор у людей всегда есть. Они вправе сами творить свою судьбу, а боги могут помочь направить ее на путь истинный, правильный. Боги не оставляют нас никогда, как бы нам ни казалось в трудные времена, особенно сейчас. Перун, повелитель неба, молний, покровитель воинов, снизойдет на тебя, Олизар, своим духом, оставит частицу силы своей в тебе, чтобы мир наш не исчез». После чего волхв ушел. С тех пор я стал видеть странные сны, да и Русана вскоре забеременела. Хотя с Русаной тут и так все понятно, — добавил Олизар, и все трое дружно засмеялись.

— А вот мы и на месте! — прокричал Витоня, первым въехавший в лес.

Примечания

2

Медовый напиток.