Кривое зеркало души

Александр Серегин

Почему для одних людей жизнь – прекрасное приключение, а другим мир представляется враждебным? Как понять, что делает нас несчастными и стоит ли в этом разбираться? В книге отражен личный опыт автора, прошедшего путь от слепого переживания боли, до осознанной работы с травмами, приведены методы саморегуляции, работы со снами и триггерами, даны пути поиска ресурсов. Книга может стать путеводителем по лабиринту символов и подсказок бессознательного и показать, где искать ключи к загадкам прошлого.

Глава 1

Жизнь человека принято отсчитывать днями, годами и десятилетиями. Думаю, каждый, кто начинал изучать иностранный язык или просто листал разговорник, мог заметить, что первые изучаемые фразы обычно отвечают на вопросы: как меня зовут и сколько мне лет? Кажется, что эти факты являются самыми важными, основополагающими характеристиками человека. Люди привыкли отмерять своё состояние математически, определяя себя количеством лет, денег, детей или бывших супругов. Но так ли значимы цифры для человека на самом деле?

Вспоминая прожитое, на смертном одре или в минуту опасности, когда, как говорят, вся жизнь пролетает перед глазами, мало кто задумается о количестве прожитых дней или фотографий в семейном альбоме. Наверное, он вернётся в те эмоционально окрашенные моменты жизни, когда ему впервые удалось проехать несколько метров на двухколёсном велосипеде без поддержки или принести домой первую красиво выведенную красную пятёрку в дневнике. Первый поцелуй любимого человека, яркая победа или поражение в драке, рождение ребёнка, вкус мороженного, купленного на впервые заработанные деньги, ночь, проведённая на кухне за конспектами, накануне сдачи экзаменов — это те события, из которых состоит жизнь. Значимые для человека моменты, наполненные эмоциями и переживаниями.

Жизнь наполнена не только радужными и счастливыми волнениями. Иногда, а может быть даже часто, мы сталкиваемся с ситуациями, которые нас не радуют. Поломка новой машины, связка ключей, оставленная за закрывшейся дверью, предательство близкого человека или потеря работы — события, с которыми сталкивался почти каждый. Бывают моменты и похуже.

Одно и то же происшествие влияет на людей по-разному. Кого-то заметка в газете о вымирающем виде птиц способна повергнуть в настоящее горе, а для другого смерть любимой бабушки — лишь печальный факт. Почему так происходит? Может быть, первый человек из этого примера особенно чуток и отзывчив, а второй — чёрств и не любит никого, кроме себя? Скорее причина в другом. Мы все разные, со своими особенностями, жизненной историей, типом темперамента и опытом. Эмоционально значимыми для нас так же являются разные ситуации. Какое-то негативное событие может травмировать одного человека и оставить равнодушным другого.

Немецкий психиатр и психолог Эрнст Кречмер, создатель типологии человеческих темпераментов, в своих работах отмечал, что не любое, не зависимо от тяжести, негативное событие травмирует человека, а лишь то, которое задевает особо значимые стороны его жизни и отношений.

То есть, травма — это не просто негативное событие, а событие, глубоко переживаемое на эмоциональном уровне, затрагивающее значимые стороны жизни человека, с его особенностями, неповторимым опытом и восприятием окружающего мира.

Сегодня уже ни для кого не секрет, что большинство психологических травм родом из детства. Относятся к этому факту люди по-разному. Часто можно услышать гордые заявления какого-нибудь родителя, вроде этого: меня в детстве научили плавать, выкинув из лодки — и ничего, и плавать научился, и травм у меня никаких нет.

С одной стороны, доля правды в подобных высказываниях есть. Взрослый человек двадцати пяти лет сам ответственен за свою жизнь и за то, что он делает со своим опытом. Глупо винить родителей в том, что у тебя не ладятся отношения с женой или мужем, детьми или коллегами. Ответственность человека в том, чтобы попытаться изменить ситуацию, разобраться с той частью проблемы, которая поддаётся его контролю. Часто сложности во взаимоотношениях являются последствиями негативного опыта, приобретённого в детстве. И с этим можно работать.

С другой стороны, за приобретение детских травм человек не может и не должен брать на себя ответственность. Конечно, можно понять нежелание родителей признавать свой вклад в травмирование детской психики — это тяжкий груз, и от него хочется откреститься. К тому же всегда есть оправдание, что ведь и их так воспитывали. И всё же, родители несут ответственность за детей до определённого возраста. И за тот опыт, который ребёнок приобрёл, тоже.

Одна девушка решила отварить сосиски и собиралась бросить их в кипящую в новой большой кастрюле воду. Увидев это, её мать сказала, что кончики у сосисок нужно обрезать. Дочь спросила, зачем? Вместо ответа на этот вопрос, мать отчитала её:

— Вы, молодёжь вечно думаете, что умнее всех. Я всегда обрезала кончики у сосисок, моя мать так делала, сколько я себя помню. И твоя прабабушка тоже всегда обрезала сосиски. А тебе лишь бы всё по-своему сделать!

В это время из соседней комнаты донёсся старческий голос прабабушки. Она слышала предыдущий разговор и спросила, действительно ли женщины до сих пор варят сосиски в её старой маленькой кастрюльке. Оказалось, что прабабушкина кастрюля просто была слишком мала, и сосиски в неё не вмещались. Поэтому она придумала обрезать им концы. Когда кастрюлю сменили, необходимость в этом пропала.

Прабабушка создала традицию, которая была полезна до тех пор, пока условия не изменились. Внучка это почувствовала, не увидев целесообразности в следовании канонам в новой реальности. Мать же настаивала на традиционном подходе, не пытаясь переосмыслить его актуальность.

Эта притча показывает, что традиции иногда нужно подвергать критическому анализу. Когда же устоявшийся тип поведения касается не сосисок, а детей, применять родительский тип воспитания, не понимая его сути и первопричин, не только глупо, но и безответственно.

В пору моего обучения в институте, у нас с женой родился сын. Когда он стал подрастать, мы, как это часто бывает с родителями первенцев, переживали, всё ли делаем правильно. Ответы на возникающие вопросы я искал в учебниках по психологии развития и советовался с преподавателями. Жена спрашивала, как поступать в той или иной ситуации, у своей мамы. Я считал, что моя теоретическая база в области психологии, личный опыт и огромный по размерам учебник принесут больше пользы подрастающему малышу. Жене же казалось, что пойти за советом к маме, надёжнее.

— Почему ты думаешь, что мать знает больше психологов, написавших эту книгу? — спросил я её.

— Мама вырастила двоих детей. Наверняка она в этом разбирается. — Ответила жена.

Тогда я спросил её, хочет ли она, чтобы наш сын был похож на её брата. Тот был проблемным подростком, и позже его поведение во взрослом возрасте часто расстраивало членов семьи.

— Нет. — был её ответ.

— Тогда и маминых советов по воспитанию мальчиков слушать не стоит.

Эти слова произвели на жену впечатление. Оказалось, что взаимосвязь проблемного поведения брата и стиля воспитания ускользнули от её внимания. Благодаря этому осознанию мы нашли свой подход к заботе о ребёнке, и сейчас и я, и она довольны тем, что у нас получилось.

Каждое поколение, в большинстве своём, не понимает вкусов и увлечений последующего. Часто можно слышать о том, что, образно говоря, раньше и трава была зеленее и сахар слаще. И это, несомненно, так, для большинства людей старшего поколения, ведь они говорят о своих детских годах, об их ушедшей молодости. Но желание родителей воскресить собственное прошлое не должно мешать новому поколению искать свой путь.

Дважды в одну реку не войдёшь, говорил древнегреческий философ Гераклит Эфесский. Хорошо это или плохо, можно спорить, и по этому поводу есть множество мнений. Но если говорить об отношении к детству как таковому, об эволюции подхода к развитию детей, то возвращение к более ранним моделям воспитания было бы губительно для развития человеческой цивилизации.

Филипп Ариес, французский историк и автор трудов, посвящённых детству, исследовал произведения средневекового изобразительного искусства на тему отражения в нём ребёнка. Он заметил, что до 12-го века художники писали детей, как взрослых, только меньшего размера. Наблюдая эволюцию отражения ребёнка в искусстве, он пришёл к выводу, что до 16—17 веков понятия детство не существовало как такового. Отсутствовало и какое-либо особое отношение к детям.

Другой историк и психолог Ллойд Демоз выделил шесть моделей отношения к ребёнку и его воспитанию, доминирующих в разные периоды развития человечества. Первая из них, Инфантидная, характеризовалась массовыми убийствами детей и полным отсутствием заботы о них. Слабых, недостаточно красивых, ненужных или нежелательного пола детей выкидывали, как ни ужасно это звучит, или избавлялись от них другим способом. Что же касается тех, кому посчастливилось остаться в живых, заботой о них никто не занимался, не говоря уже о воспитании. Конечно, были и исключения, но в целом подобное отношение к детству было повсеместным вплоть до 4 века нашей эры.

Позже эта модель воспитания сменилась на Бросающую. Она отличалась от предыдущей отказом от убийства. Вместо этого детей стали отдавать и продавать, доверять на воспитание третьим лицам. Но жестокое отношение к ребёнку продолжало быть нормой.

С течением времени модели сменяли одна другую. Постепенно человечество отказалось от повсеместных физических наказаний детей. К 18 веку люди догадались, что у детей есть потребности, отличные от взрослых, и лишь в 19—20 веках стали распространяться педагогические знания и начальное образование. Только с середины прошлого века к воспитанию ребёнка стали подходить индивидуально, учитывая особенности, тип темперамента, способности и склонности ребёнка.

Эти исследования показывают, что традиции воспитания, передающиеся от прадеда к деду и так далее, не являются идеальными. Многое из того, что считалось нормальным раньше, приводило к формированию у детей психологических травм. Это вело к повторению ситуации в следующих поколениях. И так далее, пока кто-нибудь не решал выйти за пределы установленных традицией рамок.

Сейчас человечество, особенно в прогрессивных странах, пришло к пониманию, что будущее нашей цивилизации, ход и направление её развития во многом зависят от того, как будут воспитаны наши дети, что в них будет заложено, каким врождённым талантам будет дан ход и также то, какие психологические травмы (или их отсутствие) возьмёт будущий взрослый человек из своего детства.

Профессор и доктор психологических наук Франц Рупперт предложил следующую классификацию. Он выделил 4 типа психологических травм:

— Экзистенциальную,

— Травму потери близкого человека (или условий),

— Травму отношений и

— Травму системных отношений.

Existentia в переводе с латыни означает существование. Экзистенциальная травма приобретается человеком, когда он сталкивается с угрозой жизни, собственному существованию и переживает смертельный страх. Здесь я говорю не о страхе перед гипотетической смертью или мыслями о ней, как таковыми. Я имею в виду ситуации, когда человеку действительно грозит опасность, и возможность умереть представляется не вероятной, а вполне реальной.

Вообразите ребёнка, на которого на большой скорости мчится автомобиль или со злобным лаем нападает разъярённый пёс. В этот момент он боится не философского понятия смерти, которая когда-нибудь настигнет его, и не того, что ждёт его за вратами жизни. Он переживает настоящий страх умереть прямо сейчас, осознавая грозящую ему опасность.

Другой тип психологической травмы связан с потерей близкого, к которому человек эмоционально привязан. Это может быть смерть или уход из семьи кого-то из родителей, потеря ребёнка или любимого. Подобные ситуации тяжело переживаются в любом возрасте, но утрата близкого человека в детстве особенно болезненна и травматична.

Для нормального развития ребёнку необходимы любовь и эмоциональная привязанность. Он нуждается в опоре и чувстве защищённости, которые должны обеспечить родители. Если эти потребности не удовлетворяются, если прочная связь с отцом, матерью или другим заботящимся о ребёнке человеком недоступна, если его отвергают или даже злоупотребляют им, то ребёнок приобретает травму отношений.

В прошлом веке, в детских домах, где содержались младенцы, смертность была очень высока. Вопреки общей статистике, в одном из таких отделений дети почти не умирали. Когда стали разбираться, что же такого необычного делают с детьми в этом заведении, оказалось, что одна из дежурящих нянь, во время обхода и кормления младенцев, с каждым из них разговаривала, поглаживала и брала на руки. Таким образом дети получали внимание, ласку и тактильный контакт. Такого проявления любви от одного единственного человека оказалось достаточно, чтобы резко снизить статистику смертности в отделении.

Этот пример показывает, насколько для ребёнка важна эмоциональная привязанность и физический контакт, и как травматично для него их отсутствие.

Травма системных отношений связана с ситуациями, когда рушатся представления о норме, с поступками, трудно объяснимыми морально и этически — убийство, крайняя степень насилия, инцест.

Существуют и другие классификации травм. Например, их можно разделить на шоковые (острые) и хронические. Острую травму человек получает, сталкиваясь с кратковременным событием, которое несёт угрозу его жизни, физическому или психическому здоровью. Причём угроза может быть направлена как на самого человека, так и на кого-то другого. Хронические травмы могут быть вызваны не таким сильным, но долговременным, повторяющимся воздействием.

Кроме временных границ, на то, получит ли человек травму и какими последствиями она отразится, влияет его субъективное отношение к ситуации. А на это отношение, в свою очередь, влияют многие факторы, такие как среда, в которой он находится, социальное окружение, усвоенные установки, знания и опыт, способности человека и другие характеристики личности.

Одна и та же ситуация для двух разных детей может быть как нормальной, хотя и неприятной, так и шокирующей, разрывающей шаблон представлений об окружающем мире. Отнятый хулиганами кошелёк — сама по себе неприятная ситуация, будет по-разному воспринята привыкшим к несправедливости ребёнком из гетто, и ребёнком, проживающем в элитном районе, где такие случаи редкость. Или боль, испытываемая человеком с повышенной чувствительностью, но и с высоким уровнем выносливости может не оставить в его душе каких-либо серьёзных последствий. И та же боль травмирует человека, пусть менее восприимчивого, но со слабым показателем выносливости, если эта боль превысит порог его чувствительности.

Вообще, разговор о различных характеристиках личности может стать темой отдельной книги, но так как эти параметры влияют на субъективное отношение человека к травмирующим ситуациям, эта тема заслуживает краткого упоминания.

В каждом из нас присутствуют качества врождённые и приобретённые. Какие-то из них слабо поддаются (если вообще поддаются) изменениям, другие во многом зависят от на самих.

Следующей иллюстрацией я хочу показать отличия в поведении людей с разным темпераментом.

Представьте себе сельский бревенчатый дом, в котором живут четыре человека. На кухне ворожит над кастрюлями флегматик, готовящий ужин. Энергично потерев руки перед ходом, сангвиник снял с шахматной доски ладью чертыхающегося холерика. Меланхолик восторженно глядит на зарево заката за окном, перебирая струны арфы.

Принюхавшись к воздуху, сангвиник озабоченно заявляет:

— Мы, кажется, горим.

— Пожар! — Восклицает холерик, и вместе с сангвиником срывается с места.

Меланхолик замирает в испуге, роняя арфу. Пока сангвиник с холериком бегают с вёдрами к колодцу во дворе и заливают водой горящие стены, флегматик продолжает помешивать суп на плите, озабоченно глядя в дверной проём, охваченный пламенем.

Но вот пожар потушен. На крыльце сидит плачущий меланхолик. Его между делом утешает флегматик, переключившийся наконец с кулинарии на спасение уцелевших в доме вещей. Сангвиник заскучал и уже завёл с подоспевшими пожарными разговор о вчерашнем футбольном матче. Холерик же продолжает бегать вокруг дома с ведром, ругая предполагаемых виновников пожара.

Эта утрированная история отражает основные характеристики типов темперамента, их отличия и общие черты. Люди, проживающие в доме в нашей истории, в одних и тех же условиях ведут себя очень по-разному. Их поведение обусловлено тремя свойствами нервной системы, биологической основы темперамента, — силой, подвижностью и уравновешенностью.

Сила — это то, насколько человек на поведенческом уровне вынослив и работоспособен, насколько он способен выполнять ответственное задание в условии помех, не снижая качества работы. В нашем примере флегматик продолжает готовить ужин, не обращая внимания на разбушевавшийся пожар.

Так же к силе относится выдержка, сила воли и способность ждать. Если эта характеристика развита плохо (не заложена), то человек в условиях стресса становится агрессивным и раздражительным, как наш чертыхающийся холерик.

Обратной стороной выносливости является чувствительность. Меланхолик, проигрывая в силе, выигрывает в чувствительности. В зависимости от обстоятельств эта черта может быть плюсом, так же как сила может оказаться минусом — в случае упорно помешивающего суп флегматика с низкой подвижностью.

Подвижность, второй параметр темперамента — это скорость смены одного нервного процесса другим. Она является основой гибкости и адаптивности человека. Сангвиник легко переключается с одного дела на другое. Бросив шахматы, он бросается тушить огонь, а справившись с пожаром, тут же забывает о нём, увлекшись беседой о футболе. Флегматик же, напротив, очень инертен. Что касается двух других типов — подвижность их психических процессов может быть относительно высокой или низкой.

Уравновешенность — это баланс силы возбуждения (насколько глубоко человек включается в ту или иную деятельность) и силы торможения (как легко он может этот процесс остановить, например, замолчать на полуслове в увлекательной беседе, если это нужно или желательно). Этот параметр ярче всего проявляется в стабильности результатов и в стабильности отношений.

Все мы разные и у нас отличные наборы врождённых характеристик. От того, каким темпераментом обладает человек, во многом зависит, какие стратегии поведения он выбирает в стрессовых ситуациях, а также то, какие ситуации он считает стрессовыми.

Столкнувшись с обстоятельствами, потенциально травматичными для психики, люди используют разные наборы стратегий. Кто-то уходит в себя, кто-то идёт за поддержкой к близким и друзьям, кто-то игнорирует произошедшее или продолжает беспокоиться и обвинять себя в случившемся. От стратегии поведения во многом зависит, будет ли приобретена травма или нет.

Есть исследования, показывающие, что флегматики и сангвиники лучше справляются со стрессом и тревогой, менее склонны к самообвинениям, более эффективно и рационально переживают трудности. Но не спешите расстраиваться, меланхолики и холерики! Во-первых, чистые типы темперамента встречаются довольно редко, скорее у человека преобладают свойства одного из типов. Во-вторых, нет предпочтительных темпераментов, каждый хорош в чём-то своём. Но знать о своих сильных и слабых сторонах и предрасположенностях полезно, чтобы лучше понимать себя и выбирать те стратегии преодоления негативных опыта и обстоятельств, которые вам подходят лучше всего.

Например, склонный к беспокойству и самообвинению меланхолик, зная об этом, может обратиться за социальной поддержкой к друзьям, близким или специалисту, так как такая стратегия ему тоже подходит. Холерик же, обладает высокой реактивностью, вследствие чего может быть вспыльчив и импульсивен. Стремясь снять напряжение, он чаще других склонен искать разрядки, в том числе и социально неодобряемыми способами (например, алкоголь и наркотики), и ему следует этого опасаться.

Темперамент — набор врождённых склонностей. Он является основой формирования характера. Но это не значит, что если холерик вспыльчив от природы, то ему на роду написано быть агрессивным и бросаться на людей по любому раздражающему его поводу. Как говорила моя преподаватель по анатомии и физиологии: человек может изменить в себе всё, кроме пола и цвета глаз. Кажется, сейчас, и такие изменения перестали быть темой фантастических произведений.

Те качества, которые недодала нам природа, можно развить в себе при помощи самодисциплины и упражнений. Конечно, человек с врождённым высоким уровнем чувствительности при равных тренировках добьется больших успехов в этом параметре, чем тот, у кого эта характеристика выражена слабо. Но вы ведь не с ним соревнуетесь, а хотите улучшить то, чего по вашему мнению вам не хватает.

Если говорить о способностях, то они есть у всех. Каждый обладает зачатками уникальных талантов. Многое в себе можно развить при желании и некоторой настойчивости. Но действительно выдающихся результатов вы достигнете, тренируясь и развиваясь в том деле (или делах), к которым предрасположены.

Говорят, что гениальность пробьётся сама, даже если условия и обстоятельства будут этому противодействовать. Первое имя, которое приходит мне на ум при слове «гений» — это Амадей Моцарт. Действительно, он уже в пять лет сочинял небольшие пьесы. Об этом факте можно встретить множество упоминаний. А вот о чём говорят реже, так это о его семье. Отец маленького Амадея был скрипачом и композитором, старшая сестра с семи лет занималась с отцом музыкой, брала уроки игры на клавесине. На нём же трёхлетний гений и забавлялся, находя созвучия. Так встретились врождённая предрасположенность и благотворная среда, яркой вспышкой озарив мир музыки и подарив нам гениальные произведения.

Может быть, вы тоже гений, и вам не хватает лишь подходящего окружения и условий. Я не знаю. Но если вдруг нет — ищите и развивайте таланты. Для этого нужно пробовать, перебирая всё, к чему лежит душа, чтобы узнать, что у вас хорошо получается.

Однажды я услышал фразу, которая запала мне в сердце: «Бог хочет, чтобы ты стал всем, кем можешь стать». Для меня эти слова значат, что не нужно ограничивать себя уже сделанным когда-то выбором или установками вроде «лучшее — враг хорошего».

Что мешает успешному продавцу попробовать себя в спорте, музыке, писательстве или хоровом пении? Это не значит, что нужно бросать всё и становиться ветеринаром, если вы мечтали об этой профессии в детстве, или уезжать в Гималаи, чтобы стать монахом. Пробовать новое можно не отказываясь от основных занятий. Что-то из этого наскучит, что-то останется на уровне хобби, а что-то, возможно, окажется вашим призванием, делом всей жизни.

Конечно, прекрасно, когда родители помогают детям в поиске талантов и развитии способностей. Я не знаю, какие родители были у вас, надеюсь, что они так и поступали. Но даже если нет, вы можете помочь своим детям, научить их пробовать себя в разных направлениях и искать свой уникальный путь в этом мире.

Бывает, что какой-нибудь родитель заставляет сына заниматься, например, боксом, компенсируя свои несбывшиеся мечты стать чемпионом мира или хотя бы двора. Навряд ли такой подход сделает кого-то счастливым. Скорее всего ребёнок при первой возможности, повзрослев, бросит ненавистное занятие.

Но водить ребёнка в различные секции и кружки, помогая найти то, что его действительно привлечёт и заинтересует — очень полезно. Думаю, это одна из задач хорошего родителя — показать, что в мире есть огромное количество дел и увлечений, среди которых обязательно найдётся что-то по-настоящему твоё. И хорошо, если всё это вы сможете показать на личном примере.

Как-то к моей коллеге обратилась женщина с просьбой о консультации.

— Не знаю, что делать с дочерью. — Сокрушалась она. — Я главный бухгалтер в нескольких крупных компаниях, у меня успешная карьера. И я хочу передать дочери свой опыт, чтобы у неё было достойное будущее. Но она совсем не хочет учиться! Я отправила её в элитную школу, наняла репетиторов, дополнительный курс оплатила. Но дочь, словно назло мне, не хочет разбираться в математике. Ей бы только кукол своих наряжать. Запрётся у себя, и платья им шьёт. Взрослая девушка уже, а всё лишь бы в игрушки играть!

— Я слышу, что вы беспокоитесь о будущем дочери. Как её зовут?

— Виктория. — Женщина чуть заметно улыбнулась своим мыслям. — Мне очень хочется, чтобы она оправдала своё имя.

— Я вижу, что вы любите свою дочь. Для вас важнее будущее Виктории или возможность передать ей свой опыт, чтобы она пошла по вашим стопам?

— Но… ведь это одно и то же, в нашем случае? — Не вполне уверенно ответила обеспокоенная мать.

— Давайте попробуем представить, какие ещё варианты достойного будущего могут быть у вашей дочери?

— Ну, давайте. Только, какие тут могут быть варианты? Состоятельный муж? Откуда? Она ещё в дочки-матери не наигралась.

— Возможно, стоит спросить у неё самой. Вы интересовались у неё, каким она видит своё счастливое будущее?

Не буду подробно описывать дальнейший ход событий. Последовало ещё несколько консультаций, и с Викторией, и с её матерью. Скажу только, что дочь в последствии открыла в себе талант модельера. Сейчас у неё сеть модных ателье, регулярные показы в разных странах, достойное будущее и прекрасные отношения с матерью.

В этой истории мать действительно была заинтересована в счастье дочери больше, чем в удовлетворении собственных амбиций. Ей хватило мудрости искать совета у специалиста и увидеть склонности и таланты дочери. К сожалению, далеко не во всех семьях родители так осознанны.

Однажды, мою сестру водили в музыкальную школу на прослушивание, и мне тоже захотелось попробовать себя в музыке. Может быть потому, что матери некогда было мной заниматься, или оттого, что она, как это часто бывало, не хотела видеть во мне способностей, которые наблюдала у себя, но вести меня в ту школу она отказалась. Мать объяснила, что мне на ухо медведь наступил. То есть, что у меня нет музыкального слуха и голоса. То же я слышал от неё, когда пытался петь дома. И я поверил, что это не моё.

Я стал стесняться своего голоса. Даже в школе на уроках пения я старался избегать необходимости петь. Позже, уже подростком, я записался в кружок игры на гитаре. У меня стало получаться, и я с удовольствием разучивал аккорды и тексты песен. Я играл, но не пел. Только наедине с собой я подключал к игре голос.

Интересно то, что я научился настраивать гитару на слух, при помощи камертона, но при этом был убеждён, что слуха у меня нет. А когда ушёл в армию, оставил гитару, и не возвращался к игре много лет.

Петь мне по-прежнему хотелось, но делал я это только в караоке-клубах, где чужие дурные голоса придавали мне уверенности. Иногда я слышал похвалы от товарищей, но не верил в их искренность.

Однажды, уже взрослым, я попал на домашнюю вечеринку, где пели караоке. Теперь я чувствовал себя уже намного свободнее, чем раньше, и атмосфера располагала к пению. Поэтому я пел, не стесняясь отдавался процессу и получал удовольствие. И вот, после одной удачной песни, присутствовавшая на вечеринке женщина с удивлением посмотрела на меня и сказала, что у меня есть способности и хороший музыкальный слух.

Я запомнил тот взгляд даже больше, чем слова. Потому что это было искренне, и я впервые тогда усомнился в справедливости материнской установки. Оказалось, что проблемой был не слух, и не голос, который мне казался слишком высоким, а запрет, усвоенный в детстве.

Эта история показывает, как негативные установки влияют на восприятие себя. Услышанные в детстве слова часто воспринимаются как догмы, и не попадают в поле критического осмысления. Человек, даже обладая большим потенциалом в какой-нибудь сфере может не замечать этого, обращая внимание лишь на те ситуации, которые подтверждают установку.

Осознание безосновательности подобных установок и освобождение от иррациональных запретов похоже на отращивание крыльев у нелетающей птицы. Представляете, что чувствует парящий в облаках страус?

Я хочу сказать, что травма — не приговор. Мы не всегда вольны выбирать, какой опыт придёт в нашу жизнь. Иногда этот опыт может быть очень тяжелым, и тогда он окрашивает всё существование человека в тёмные тона, влияет на восприятие окружающего мира, на отношения с близкими людьми, друзьями, коллегами, на самооценку и на те выборы и решения, которые человек принимает.

Но человек может преодолеть свой негативный опыт. Он способен осознать, принять и проработать травмы, и через это наполнить жизнь красками, увидеть новые оттенки мира, начаться радоваться маленьким и большим вещам и просто быть счастливым.

Это действительно просто — быть счастливым. Я множество раз слышал эту фразу от людей, которые якобы желали мне добра. Но вот стать счастливым, может оказаться задачей посложнее. Если коротко, для этого нужно очистить душу от обид и освободиться от гнёта прошлого. Такие советы мне раздавали в период моей внутренней борьбы с последствиями травмы, что называется, на каждом углу. При этом мало кто из советчиков задумывался, насколько это может быть непростой и болезненный процесс.

Поэтому я не хочу давать советы читателю или пересказывать содержание учебников по психологии. Я говорю об этом не как психолог. Ещё совсем недавно меня так же раздражали советы людей, не имеющих, как мне казалось, понятия, что происходит в моей душе. Чаще всего, так и было. И сейчас, я не испытываю удовольствия, когда посторонний человек касается моего личного. Это похоже на ситуацию, когда к вам в ванную врывается чужак в верхней одежде и начинает объяснять, как вам мыться. Наличие психологических травм такую ситуацию, конечно, усугубляет. Поэтому, хотя советы могут быть полезными, но, если вы о них не просили, не велика вероятность, что вы им последуете. А вот новые болячки от такого вторжения появиться могут.

На страницах этой книги я постараюсь показать свой личный опыт преодоления психологических травм, приобретённых в детстве. Именно о них я собираюсь говорить. Возможно, кому-то моя история поможет осознать свой негативный опыт и начать с ним работать.

Не буду вас обманывать, скорее всего это будет больно, сложно и страшно. Но в конечном счете, кажется, оно того стоит, если после всего вы сможете вдохнуть полной грудью.

Если вы спросите, согласился бы я идти по этому пути, зная обо всём, что предстоит пережить, я не дам однозначного ответа. Знаю только, что в конце пути вы станете совсем другим человеком.

И ещё одно, уверенность, что вы полностью разобрались со всеми своими травмами, никогда не наступит. Поэтому, перед тем как спускаться в подвалы вытесненного негативного опыта, нужно хорошо понимать, с кем вы туда идете, и для чего вам это нужно. Многие специалисты считают, что если вам комфортно, то трогать вытесненный опыт не нужно. В любом случае, только вам решать, хотите ли вы вспоминать, что не всё в вашем детстве было прекрасно, или нет.