Неукротимая Лея

Александр Савчук

Любимый персонаж Александра Савчука, мастер боевых искусств Лея, вновь на посту. В Израиле она оказывает важнейшую помощь местной полиции, в Турции – Интерполу, а в США – всем службам безопасности сразу. Во всяком сражении, при самых сложных обстоятельствах и в разговоре на любом языке на стороне Леи – победная уверенность в себе и высочайшая самооценка, чуждая малейшей рефлексии. Отважной героине некогда и нечего бояться – на её стороне феерическое стечение событий и великолепная фантазия автора.

Михалыч — повторение пройденного

Будильник прозвучал тонким мелодичным зуммером, но этого было достаточно, чтобы Лея услышала его и зашевелилась на своём месте. Выбираясь из теплых объятий постели, она бросила взгляд на часы и как бы невзначай задела локтем бедро спящего рядом мужа.

— Ну, ёлы-палы, одну лишнюю минутку нельзя в постели понежиться, — намеренно сварливым, глухим со сна голосом промолвил Александр, открывая один глаз.

— Просыпайся, лежебока, — ласково проговорила Лея, облачаясь в углу комнаты в тренинг и кроссовки. — Посмотри, какое прекрасное утро встаёт за окном.

Она автоматически бросила взгляд на экранчик прибора, стоявшего на прикроватной тумбочке, в котором была видна часть детской кроватки, расположенной в соседней комнатке и лежащая в нем девочка двух лет и нескольких месяцев. Девочка спала, раскинувшись во сне, дыхание её было ровное и едва слышное, но оно, так же как и сердцебиение, чётко прослушивались на приборе. Но мама, конечно же, всё же заскочила в дочкину комнатку, легко поцеловала её ручку, трогательно высовывавшуюся между прутьев кроватки, и вернулась к себе.

— Да, кстати, сегодня за тобой завтрак и сборы дочечки, — напомнила Лея супругу, после чего, закончив одевание, отправилась к выходу из дома.

На улице, где вдоль дороги по обеим её сторонам стояли двухэтажные домики, в связи с ранним часом было безлюдно, и лишь вдалеке на пешеходной дорожке справа она увидела пару-тройку таких же как она джоггеров — бегунов. Несколько минут не быстрой ходьбы со специальной разминкой стоп, — пятка-носок-внутренняя сторона-наружная, — после чего лёгкий бег до соснового бора, расположенного от их городка примерно в миле с четвертью. Далее сосновый бор плавно переходил в парк, где росли ели, туя, секвойи и всевозможные кустарники, и тут уже Лея стала бегать с ускорениями на коротких участках аллеи. Здесь жителей их небольшого городка, любителей спорта, было уже поболее, примерно с полсотни человек всех возрастов, от совсем юных до пенсионеров, занятых чем угодно — от спортивной ходьбы и бега до йоги и ушу. На ходу раскланиваясь с некоторыми из них, Лея продолжила свои занятия.

Возвращалась она примерно через час, завершив весь цикл упражнениями на гибкость; войдя в дом, сразу же отправилась в душ.

Дочечка Александра и Леи, которую звали Лилиан, стояла посреди кухни с задумчивым видом, держа в руке свою сумочку. Она была одета в легкое розовое платьице, на ногах сандалии, на голове из её густых вьющихся русых волос папа соорудил причёску, увенчанную большим красным бантом.

— О чем твои думы, о, дитя моё? — шутливо спросила её выйдя из ванной комнаты мама, чмокая дочь в упругую и гладкую, как персик, щеку.

— Мама, кашу — неть, — сказала Лилиан по-русски, ловко взбираясь и усаживаясь в своё кресло у стола.

— А чего же ты хочешь? — спросила её мама на английском языке.

— Омлет, — ответила та вновь по-русски.

— Так вчера ведь мы уже ели омлет, яичная твоя душа, — сказал, входя, папа. Высокий и красивый мужчина в кухонном фартуке выглядел слегка комично, но Лея, внутренне усмехнувшись, внешне и виду не подала. — Нельзя же каждый день есть одно и то же.

С этими словами он вынул из тостера два поджаренных хлебца и, внимательно их оглядев, положил в тарелку на столе, сопроводив это действие бормотанием: «Ну и хлеб тут рыхлый, ёлы-палы, невозможно привыкнуть».

— Увы, твой папа прав, — сказала Лея, очаровательно улыбаясь дочери. — Папа Саша прекрасно варит овсянку. Сейчас мы туда побросаем немного лесных ягодок, вот так, и овсянка станет не просто кашей, а пищей богов. Вот тебе твоя порция — маленькая, а вот маме — побольше. А если не будешь есть, мама сейчас обе тарелки очистит, и ты останешься голодной.

Лилиан, понимающе улыбнувшись маминой шутке, взяла свою пластиковую ложку и запустила её в кашу.

— Всё, скусала! — сказала она спустя несколько минут, победно вскинув ложку.

— Нет, не всё, у тебя в тарелочке на дне нарисован мишка, а я его не вижу, так что давай, освобождай мишку, — сказала мама.

Лилиан, по-взрослому глубоко вздохнув, стала доедать кашу.

Едва Александр уселся вместе с ними и принялся за еду, как у двери звякнул звонок.

— Ну вот, уже и Джессика за тобой пришла, — сообщила мама дочери, отправляя свою тарелку в мойку. Джессика была афроамериканка двадцати лет, которая работала у Лилиан бебиситтером. Иногда, как, например, сегодня, она забирала девочку к себе домой, где та час-два играла с её трехлетним сыном Лоуренсом, после чего они вместе ехали в специальный детский парк, расположенный неподалёку. Иногда же, привезя Лоуренса в их дом, они оставались тут.

Конец ознакомительного фрагмента.