Доказательство существования

Александр Павлович Зубков, 2018

Действие происходит главным образом в Москве, а также в Подмосковье, Краснодаре и Феодосии, в ХХ веке, в конце восьмидесятых. Главный герой – Сергей, и главное – защита диссертации. Действующие лица – сослуживцы Сергея; вышестоящие; руководство. Летом он едет в санаторий, один, без жены – так положено! И вот его жена, а также еще три женщины оказываются в водовороте происходящего. Эти женщины обладают скрытой болью и желают изменений. Итак – выбор сделан; путь избран, и на нем пришлось понести потери. Но другого выхода не было. Автор коллажа на обложке Зубков А.П.

13

С Форманом дела еще не окончились, он приглашал нас к себе — отметить окончание курса; в выходные дни поехали к нему. Купили, естественно, водки и вина. Потом Игорь Козлов — старший, как бы начальник курса, сходил и принес еще. С нами была девушка — тоже закончила курс; Форман после принесенного вина стал было танцевать с ней; она ушла. Мы почувствовали себя более свободно. В результате, когда я вышел, то шел, не шатаясь, но где-то близко к этому; пересадку делал на Курском вокзале. И тут вспомнил, как мы с мамой и сестрой Верой уезжали с Курского проездом из города С. в Краснодар, года четыре назад. Я, Вера и мама около «Шоколадницы»; мама в ужасных серых босоножках, в кафе идти нам с ней было стыдно. Я не мог найти столовую, не знаю города — студент, учащийся в Москве; подергался туда, сюда — нет вывесок с надписью — столовая. Вера смеялась: «Сережка не знает Москвы». Приходится поздно вечером поесть в забегаловке Курского вокзала. Ночью уезжаем в Краснодар. Тополя, крыши; я проезжаю мимо районов, где живет Игорь — мой друг.

И вот еще к воспоминаниям о Формане, его курс по философии что-то имел в себе; вот, что я написал в тетрадке, готовящейся стать рефератом:

Жизнь — это и есть иллюзия. Мы живем, дышим полной грудью, только когда находимся во власти иллюзий; каждый, вспоминая свою жизнь, может подтвердить — самые лучшие дни в его жизни — это когда были какие-то иллюзии. Итак, с одной стороны, все наши представления, стремления — иллюзии, в смехотворности которых мы убеждаемся с возрастом. С другой, эти иллюзии и есть наша жизнь. Жизнь — иллюзия; иллюзия — жизнь. Значит, то и другое тождественно.

Но потом я это выбросил.

Современная жизнь — это большой неустроенный город, сильно грязный и перекопанный. Битком набитый транспорт с затхлым и гриппозным воздухом; все нервные до предела. В транспорте не принято громко говорить (переговариваться), кричать. С точки зрения женщин мужчины неинтересные, скучные, убитые; романы, флирт — это что-то архаическое из стародавних времен. Каждый день два-три часа трясешься в транспорте; на работе работы нет, никто не работает, и (поэтому) денег получают мало. В магазинах нет хороших товаров, плохо с продуктами питания. Живут в маленьких квартирках помногу людей — не одна семья, несколько поколений; дрязги домашние, вражда, желание разъехаться. Всю домашнюю работу, в том числе черную, приходится делать самим: стирать, мыть квартиру, готовить, солить капусту. Сами растим детей, кормим их и убираем за ними. В этом отличие от прошлого, когда привилегированные классы жили «духовной жизнью», а низы тяжко работали на них, делали все черное. Есть, конечно, какие-то и верхи, элита, те, которые около верхнего эшелона управления; они больше всего боятся этой нашей непривилегированной жизни и всеми правдами и неправдами цепляются за свои места. Они создают круговую оборону, поруку, в которую проникнуть — нужны особые качества — напористость, ум, цепкость, точность, беспринципность. Из желания удержаться наверху проистекает ложь начальникам высшим. Сами высшие начальники также боятся жизни; им кажется, что они у кормила, и за одно то, что еще не разваливается страна, они достойны почитания и являются историческими личностями. Общество наше, конечно, закрытое и лучше не касаться этих самых верхних эшелонов.

Что же делать простому горожанину, который ездит в транспорте и видит, что толпы людей растут, что продуктов меньше, дорожают, и он, будучи инженером со стажем, едва может прокормить двоих детей? Что-то поддерживает его, и почему-то все-таки он остается оптимистом, и улыбка мелькает, и шутки он говорит, и суетится, и на лыжах ходит, и деток на санках таскает в лес, и друзей на вечеринки зовет и поддает.