Главные слова для любимой женщины (сборник)

Анатолий Андреев, 2012

Главная тема двухактных (в основном) трагикомедий Анатолия Андреева – любовь. Фарсовое начало в пьесах органично связано с трагическим. Отсюда – психологизм, который доминирует над сюжетностью, хотя и не заслоняет ее. Мы застаем героев в переломные моменты их жизни, когда они вынуждены делать судьбоносный выбор. Герои раскрываются с неожиданных сторон – в том числе, для самих себя. Небольшое количество действующих лиц, пикантные ситуации – все это позволяет сосредоточиться на переживаниях героев.

Я ЖЕНЮСЬ, МАМА!

Комедия в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Алекс, 35 лет, холостяк, обеспеченный молодой человек

Фомич, 30 лет, холостой приятель Алекса

Наташа («Светленькая»), подруга Алекса

Иоланта («Елка»), подруга Фомича

Действие 1

Явление 1

На даче у Алекса. Утро.

Алекс. (С раздражением бросая трубку мобильника.) Ну вот, опять звонила мама дорогая.

Фомич. Разве это так плохо? Зачем так нервничать? Мама — это хорошо. И какой был повод для звонка, если речь не идет о слишком важном семейном секрете?

Алекс. Поводов только два: узнать, как мое здоровье, и не собираюсь ли я жениться. Второе, кстати, большая семейная проблема. Такое впечатление, что маменька ждет, когда же пошатнется мое здоровье в надежде, что это заставит меня, наконец, обзавестись женой. Я начинаю думать, что женятся только больные.

Фомич. Какой ты злой! А если предположить, что мама интересуется твоим здоровьем исключительно в мирных целях, так сказать, заботится о тебе?

Алекс. Это не исключено. Маман у меня — славная женщина. Вот на такой бы я женился не раздумывая.

Фомич. Так в чем дело? Эта твоя новая подружка, как ее…

Алекс. Светленькая?

Фомич. Ну да… Она явно чем-то напоминает твою маму, дорогую.

Алекс. Серьезно? Надо присмотреться. Ты иногда бываешь прав.

Фомич. Кстати, как зовут эту Светленькую?

Алекс. Как-то не отложилось в памяти. Я же только вчера с ней познакомился, кажется. Только вот где я ее подцепил? Но ты знаешь, она ничего. Это я помню.

Фомич. Верю. Шалопай ты, Алекс. Нехороший мальчик. Вроде, порядочный человек, а ведешь беспорядочную жизнь. Девушек своих по именам не помнишь. Так вот женишься — и не будешь знать, на ком. Нехорошо. Бери пример с меня. Тебе мама об этом еще не говорила? Я хороший. Я знаю, что мою подругу зовут Илона. И я знаком с ней целую неделю. Я не сплю с кем попало.

Алекс. Да, Фомич, ты просто ходячая добродетель. А почему ты свою Илону зовешь Елкой?

Фомич. Это уменьшительно-ласкательное имя. Я же за ней ухаживаю. По-моему.

Алекс. По-твоему, Елка — это ласкательное? На мой вкус — лесом отдает. Какое-то вечнозеленое, все в колючках…

Фомич. Ты ничего не смыслишь в поэзии, сеньор, потому что толстокож. «Светленькая»… Совесть надо иметь. Девушка отдыхает в твоей спальне, между прочим. Как ты ей кофе в постель понесешь? «Светленькая моя, кофе или виски?» Алекс, я тебя умоляю. В твои годы пора вести себя достойно.

Алекс. А ты тоже хорош будешь. «Елка-палка, виски потянешь?» (Хохочут.)

Фомич. Кстати, насчет виски, была неплохая идея.

Алекс. Хорошая была идея.

Фомич. Отменная! Как-то мы ее упустили из виду с утра. Сбились на мелочи.

Алекс. А все мама виновата. Всегда отвлечет, вечно не к месту со своим здоровьем. Ну, поехали. За здоровье, что ли?

Фомич. Не за женитьбу же пить. Значит, за здоровье. В частности, за хорошую память.

Алекс. И за маму. (Выпивают.)

Фомич. А хороша, гадость!

Алекс. Жить помогает.

Фомич. Бодрит, кха-кха!

Алекс. Кстати, Фомич, ты спроси у Елки, как зовут эту Светленькую. А то как-то неудобно получается. Негостеприимно. Халат подать — и то надо по имени обратиться.

Фомич. Сейчас пойду и спрошу. Только что-нибудь надену для приличия.

Алекс. Спроси, спроси. По-моему, у нее глаза как у моей мамы, точно?

Фомич. У кого? У Елки?

Алекс. Да что ты привязался со своей Елкой. У моей Светленькой. Это ты сам выдумал такое ласкательное — Елка?

Фомич. Нет, это она так представилась.

Алекс. Наверно, она дура. Ты только вообрази: как можно жениться на Елке? Елки-палки, трын-трава… Это неромантично.

Фомич. Еще неизвестно, как зовут твою Светленькую. Сейчас пойду и специально спрошу.

Алекс. У нее какое-то благозвучное имя. Не Елка, во всяком случае. И не Роза. Вообще никак не связано с колючками. Такое впечатление, что я и раньше ее знал…

Фомич. Ты пока вспоминай, а я пошел.

Алекс. Подожди. Давай выпьем за то, чтобы у Светленькой было приличное имя. Все-таки имя много значит. А Елку давай звать Илоной. По-моему, Илона звучит как уменьшительно-ласкательное от Елки.

Фомич. Возможно. Не исключено, что я просто перепутал. Возможно, ее даже зовут Иоланта. Выпьем за правильное имя. (Выпивают.)

Алекс. Вот мерзость!

Фомич. Это ты о ком?

Алекс. Это я о виски.

Фомич. О, виски! Этот напиток чем-то напоминает женщину. Только с виски сначала плохо, а потом хорошо; с женщиной же — наоборот.

Алекс. Вопрос тонкий. Все зависит от того, сколько было выпито виски, и какая была женщина. Вот мне сегодня, например, от виски плохо, а от моей Светленькой — хорошо. Иди быстрее и узнай, как ее зовут. Мне не терпится за ней поухаживать. Приятная девушка…

Фомич. А ты пока наливай по третьей. За знакомство. За любовь, по-моему, рановато. Сначала мы узнаем, как ее зовут. (Уходит в спальню. Через некоторое время в недоумении возвращается,)

Алекс. В чем дело, Фомич? На тебе лица нет. Какой-то загадочный образ вместо вечно довольной физиономии. А ведь еще минуту назад ты был с лицом, если мне не изменяет память.

Фомич. Понимаешь, Светленькая лежит в моей постели. Выходит, я всю ночь называл ее Елкой. Нехорошо. Джентльмены так не поступают. Никогда себе этого не прощу.

Алекс. Фомич! Ты хочешь сказать, что ты переспал со Светленькой? С девушкой, похожей на мою маму?

Фомич. Меня может извинить только то, что я был уверен, что целую и обнимаю Елку. Это была какая-то галлюцинация.

Алекс. Фомич, какая ты свинья! Запредельная!

Фомич. Алекс, это мелочи жизни. Так иногда бывает, ты же знаешь. Илона, а может, Иоланта, кстати, тоже чем-то неуловимо напоминает твою маму, если на то пошло. Что-то есть в ней такое, общеженское.

Алекс. Ты животное, Фомич. Как ты мог так поступить со своим другом? С девушкой своего лучшего друга, я имею в виду.

Фомич. Алекс, давай не будем горячиться и станем рассуждать трезво. А с кем спал ты, позволь задать тебе интимный вопрос?

Алекс. Я? То есть как с кем? Ты ведь не оставил мне выбора.

Фомич. Нет, Алекс, друзья так не поступают. Я приехал к тебе в гости со своей, заметь, девушкой, которую знаю целую вечность. Возможно, я даже собрался на ней жениться, кто знает. И вот ты с ней переспал. Хорошенькая история. Да я же еще и виноват!

Алекс. Получается, что я должен просить у тебя прощения за то, что ты переспал с моей девушкой?

Фомич. Да, ерунда какая-то. По-моему, где-то здесь кроется логическая ошибка.

Алекс. Давай начнем сначала. Мы приехали сюда и вошли вон в ту дверь.

Фомич. О! Это было слишком давно. Восстановлению не поддается.

Алекс. Хорошо. С чего начнем?

Фомич. В какую дверь мы вошли?

Алекс. В ту.

Фомич. А в какую дверь ты отправил меня спать?

Алекс. В эту.

Фомич. Следовательно, я с Елкой пошел спать в эту дверь? Я логично рассуждаю?

Алекс. Более чем логично. Аристотелю до тебя далеко.

Фомич. Ты это четко помнишь? Именно в эту дверь?

Алекс. Что тут помнить! Там находится моя спальня. Я мог отправить тебя только сюда, в другую спальню.

Фомич. Тоже вполне логично. А знаешь, где я искал Елку, тьфу, Илону?

Алекс. Где?

Фомич. Там! В твоей спальне. Там, где ты спал со своей Светленькой. Вот почему я нашел там не Елку, а эту, другую. Логично?

Алекс. Мама дорогая! Это правда, друг?

Фомич. Иди и сам проверь. Она там лежит и чего-то ждет.

Алекс. Я же не такой нахал, как ты. Как же я попрусь в комнату к незнакомой девушке? Иди сначала к своей обожаемой Илоне и выясни, как зовут мою даму.

Фомич. Пошел. Вот в эту дверь, правильно?

Алекс. Погоди. Давай сначала выпьем за дружбу.

Фомич. Конечно. Это святое. (Выпивают.) Я пошел. А ты пока наливай по второй. Вернусь — и будем пить за знакомство.

Алекс. Не ошибись дверью, Дон Жуан!

Фомич. Никогда! Не дождетесь! (Уходит. Через некоторое время в недоумении возвращается.)

Алекс. Что, Фомич? Где ваше лицо, сударь? Опять не в ту дверь?

Фомич. Боюсь, что именно в ту. Опасаюсь, плохи наши дела.

Алекс. Что случилось, Фомич? Внятно и членораздельно: что случилось? Елка мертва?

Фомич. Нет еще. Она жива. Но ее, оказывается, зовут не Илона, а Иоланта. От Илоны, оказывается, уменьшительно-ласкательное Елка не образуешь, только от Иоланты, почему-то. Знаешь, как она меня назвала?

Алекс. Догадываюсь.

Фомич. Ни за что не догадаешься. Сейчас скажу, дай вспомнить, что-то очень неприличное…

Алекс. Подожди. А про Светленькую ты спросил?

Фомич. Не успел. Она же как кошка зашипела и выгнала меня вон в ту дверь. Вот пантера ненормальная. Паранормальное существо.

Алекс. Так иди и узнай имя моей возлюбленной, Фомич! Ты же ставишь меня в неловкое положение!

Фомич. А ты меня?

Алекс. У тебя все более-менее наладилось: ты уже знаешь имя своей девушки. Ее зовут Илона. Иди и спроси у Илоны, как зовут мою Светленькую.

Фомич. По-моему, ее зовут не Илона, а Иоланта. Ты что-то путаешь.

Алекс. Елка. Ее точно зовут Елка.

Фомич. С Елки как-то неудобно начинать. Надо бы помириться.

Алекс. Лучше начни с Елки. Это же твоя старая знакомая. А то опять ошибешься — этого она тебе точно не простит.

Фомич. Ладно, иду. Чего не сделаешь ради друга. Елочка! (Стучит в дверь, входит. Через некоторое время в недоумении возвращается.)

Алекс. Что, Фомич, человек без лица? Ее зовут не Елка?

Фомич. Ее зовут Иоланта. И-о-лан-та. Но она не знает имени твоей Светленькой.

Алекс. О, дьявол! Этого не может быть! Кто-нибудь в этом доме знает, как зовут мою девушку!

Фомич. Алекс! У меня созрел план. Очень коварный.

Алекс. Ты всегда был мне настоящим другом, Фомич. Помнишь, как три года назад, мы перепутали родителей наших невест? Действовали, кстати, по твоему плану. Вот была умора. И ничего, выжили. Давай свой очередной план.

Фомич. Надо выманить эту Светленькую оттуда, из твоей спальни, понимаешь?

Алекс. Не понимаю. Зачем ее оттуда выманивать? Там очень удобно…

Фомич. Зачем — это уже вторая часть плана. Мы ее выманим, и между прочим, понимаешь, между первой и второй, как бы невзначай поинтересуемся, а как зовут прекрасную незнакомку, которая наделала столько шума в нашем доме. Потом ты скажешь, что она похожа на твою маму и подашь ей халат.

Алекс. Нет, это ты скажешь. А халат подам я.

Фомич. Хорошо, я скажу. Напомни, что там у них общего: глаза, уши?

Алекс. Пожалуй. И еще что-то есть. Так сразу не сообразишь. Мне надо ее увидеть, я уже по ней скучаю. Где я ее раньше встречал? Или мне кажется?

Фомич. Не отвлекайся.

Алекс. Не буду. А как мы ее выманим?

Фомич. А это уже первая часть плана. Я скажу вот так: кхм-кхм! Очень громко и с подвохом, заметь. По идее, она должна проснуться и выйти к нам. По крайней мере, высунуть голову в дверь. Она не устоит: женщины ведь любопытны. Тут ей и крышка!

Алекс. Это очень коварный план, старик. За него стоит выпить.

Фомич. А мы и выпьем. Так за что? За дружбу говоришь?

Алекс. За дружбу!

Фомич. Нет, за дружбу мы пили вчера. Давай за что-нибудь попроще. За здоровье твоей мамы, например. И за ее внимательные глаза.

Алекс. Я тронут, Фомич. Ты просто читаешь мои мысли.

Фомич. А также за здоровье Илоны и Наташи.

Алекс. Как ты сказал?

Фомич. Я говорю, за здоровье. Это очень важная штука. Когда оно есть — его не замечаешь, а когда его нет…

Алекс. Ты сказал — Наташи.

Фомич. Возможно. А при чем здесь здоровье?

Алекс. Здоровье здесь не при чем. Светленькую зовут Наташа. Точно.

Фомич. Надо же, как просто. Ты уверен в этом? С чего ты взял, что ее зовут Наташа?

Алекс. Я тоже кое-что вспомнил и сопоставил.

Фомич. Ну, и как: все сходится?

Алекс. Все сходится, к сожалению.

Фомич. Значит, придется пить за знакомство.

Алекс. Придется. Только дай я сначала запишу вот здесь, на листке, ее имя. А то мало ли что…

Фомич. Ты что же, собираешься на ней жениться?

Алекс. Жениться? Погоди. Сейчас мы обсудим эту тему в спокойной обстановке. Наташа… Я же говорил тебе, что имя не простое. Это тебе не Елка, сразу не запомнишь. За знакомство!

Фомич. За знакомство! Ух! Если так дальше пойдет, завтра придется опять пить за здоровье.

Явление 2

Иоланта и Наташа.

Иоланта. Где же наши мальчики? Мальчики! Ау! А вот они, голубчики. Рядом с диваном. Похоже, что от них кофе в постель можно и не дождаться.

Наташа. По-моему, они здесь все утро что-то кричали. За здоровье! За дружбу! Кхм-кхм! Просто какая-то фиеста. Я уже хотела выйти и поинтересоваться. Все ждала, когда они позовут.

Иоланта. Это они не кричали, а пили. А теперь отдыхают. Примитивная мужская психология: после вечера отдыха им надо отдыхать весь следующий день, а если вечер удался — то и два дня.

Наташа. Кругом беспорядок. Вещи разбросаны… Не заметно присутствия женской руки, тебе не кажется? У женщины все было бы разбросано иначе, более живописно. Значит, постоянной подруги у него нет… Интересно, что это здесь на листке записано? Почитаем, извините за женское любопытство. Пункт первый. «Светленькую зовут Наташа». Очень приятно, если это обо мне. Алекс не забыл, как меня зовут.

Иоланта. Вынуждена тебя разочаровать, подруга. Фомич утром прибежал ко мне, глаза выпучил с бодуна и спрашивает: «Илона, как зовут Светленькую, подружку Алекса?» Меня назвал Илоной, подлец, а твое имя вообще забыли. Это они потом вспомнили и записали, чтобы завтра не забыть.

Наташа. Ясно. А я-то думала… Ладно, неважно. Пункт второй. «Елку зовут Иолантой».

Иоланта. Вот сволочи. Чей это почерк?

Наташа. Алекса.

Иоланта. Алексу я прощаю. Но уж мое-то имя Фомич должен был запомнить! Как-никак девять дней знакомы. Это его личный рекорд, между прочим, сам мне говорил.

Наташа. Фомич хоть что-то помнит. А хозяин дачи, господин Алекс, судя по всему, запутался в своих девушках. Немного обидно. Неважно. Тут еще есть пункт третий. «Не забыть жениться на Наташе». В скобках: «Светленькой». И смешно и обидно. Если записку потеряет — и не вспомнит, как зовут. На какой-нибудь другой женится.

Иоланта. А ты давно с Алексом знакома?

Наташа. Честно?

Иоланта. А чего стесняться? Между нами, симпатичными все понимающими девушками.

Наташа. Я знакомлюсь с ним уже в третий раз. Последний раз вчера познакомилась. Думала, запомнит меня на всю жизнь. Нет, так и осталась для него Светленькой. Темненькая, Светленькая… Дурак набитый, самовлюбленный пижон! Хам!

Иоланта. Абсолютно с тобой согласна. А давай их подурачим, чтобы они нас навсегда запомнили. Как первую любовь.

Наташа. Что ты предлагаешь?

Иоланта. Раз не хотят помнить нас хорошими, запомнят плохими, дрянными девчонками. Давай-ка разведем этих орлов недобитых по их спальням и поменяемся кавалерами.

Наташа. Нет, нет, я так не хочу! Я не такая!

Иоланта. А я, что ли, такая? Обижаешь, подруга. Мы же не будем с ними спать. Мы понарошку. Сделаем вид, что сладко провели время вместе с этими трупами, от которых смердит перегаром. Кстати, надо форточку не забыть открыть, иначе можно задохнуться или получить цирроз печени. А они пускай выпутываются. Представляешь их дурацкий вид? На всю жизнь запомнят, ковбои.

Наташа. Они уже, наверно, это проходили, их этим не удивишь.

Иоланта. Может быть, и так. Может, и не удивишь. Но далеко не всегда они намечали себе пункт третий: жениться. Поверь мне, я в этом кое-что понимаю. Посмотрим, как он тобой дорожит. Он же теряет тебя по своей вине. Разве не смешно?

Наташа. Не знаю. Мне кажется, не смешно. Скорее, грустно.

Иоланта. Это ты утратила чувство юмора от перенесенного оскорбления. Испытала стресс. Смешно, поверь мне. Комеди франсез, практически. Кроме того, поиздеваться над мужчиной — вовсе не грех. Ева первая начала: это ведь она наставила рога Адаму?

Наташа. Там были какие-то другие кости. Кажется, ребра.

Иоланта. Она его избила, что ли? И правильно сделала. Тоже, наверное, забыл имя своей женщины — единственной на всем белом свете, представляешь? Надо мстить, подруга. Где твое женское достоинство?

Наташа. Я думала, оно всегда при мне. А, все равно. Мстить так мстить. Мне терять нечего. Я всего лишь Светленькая. Давай хоть потешимся напоследок.

Иоланта. Я тобой горжусь, Наташа. Ты вот… настоящая. В горящую избу, наверное, войдешь. А я так еще три раза подумаю… Я жару плохо переношу. Ну, что, потащили кавалеров?

Наташа. Потащили. Подернем, подернем — да ухнем! А тяжелый какой! Нет, поодиночке с ними не справиться.

Иоланта. Давай вдвоем сначала Алекса затянем, а потом этого негодяя Фомича. Нет, подожди. Давай выпьем на дорожку.

Наташа. Мы же будем как они! Даже хуже…

Иоланта. Нет, мы будем не хуже их, а намного лучше. Посмотри: они даже лежать красиво не умеют. Ну, кто так лежит на спине, раскинув ноги! Какая гадость! Противно смотреть! Никакого чувства позы. За любовь в этом доме пить бессмысленно, давай выпьем за женскую солидарность.

Наташа. А мне так хочется выпить за любовь.

Иоланта. За любовь? Посмотри на эти трупы, милая, имя которым — современные мужчины. Я вижу, ты слабая женщина: с мужчинами — это непозволительная роскошь. Только солидарность спасет нас. Поверь мне.

Наташа. Ладно, я согласна. Что будем пить, шампанское?

Иоланта. Ни за что. Оставим это пойло с пузырьками нашим мужчинам: пусть завтра похмеляются. Мы допьем их виски.

Наташа. Ой, сколько глупостей мы сейчас натворим!

Иоланта. А мужчины считают, что глупость украшает женщину. Жаль, что они этого не увидят. Эй, вы, спящие красавцы, мы пьем за женскую солидарность! За нас!

Наташа. Разве мы будем пить из рюмок? Из рюмок я не умею.

Иоланта. А бокалами виски не пьют: вмиг опьянеешь. За прелесть и очарование женщины!

Наташа. За ее ранимую душу!

Иоланта. За ее ум и природную грацию! И за независимость!

Наташа. За нашу счастливую судьбу! (Выпивают.) Какой вкусный напиток! Никогда бы не подумала. Кха-кха.

Иоланта. Нектар. Только горький. Все лучшее мужчины пьют сами, а нам подсовывают газированную водичку. Неужели ты этого еще не поняла? Мы — обделенный пол, хотя и ужасно прекрасный, спору нет. Сейчас вот вместо того, чтобы наслаждаться, придется тащить… груз. На хрупкие женские плечи — вот это, не умеющее как следует лежать. И ты думаешь, оно оценит наш юмор? Как бы не так. Разве есть в мире справедливость?

Наташа. А может, мы их оставим, Иоланта? Пусть им будет стыдно.

Иоланта. Как ты сказала — стыдно? Я не ослышалась? Сейчас я умру со смеху, прямо не сходя с места. Им не бывает стыдно. Ты посмотри, как они лежат. Девушка может себе позволить такое? Ни за что. Со стыда потом сгоришь. А им — хоть бы хны. Потащили. Бери за ноги этого склеротика, который не может запомнить, что его девушку зовут Наташа. Проще имени, кажется, не бывает. Если бы ты была Иоланта, тебе бы конец. Мужчины помнят только Наташа, Лена, Ира. Все. Потащили.

Наташа. А тяжелый какой! Раньше я этого не замечала.

Иоланта. Правильно, в постели веса не чувствуешь… Да ты не нянчи его, а тяни по полу, волоки, как мешок!

Наташа. Жалко.

Иоланта. Его жалко? Да мы его сейчас о косяк зацепим, чтобы память восстановить. Еще и упирается! Живучий какой, паразит. Нет, они заслужили, чтобы их немного проучили. Самую малость — о косяк…

Явление 3

Алекс и Фомич. Вечер.

Алекс. (Мрачно.) Опять звонила мама.

Фомич. Что-нибудь новенькое?

Алекс. Интересовалась здоровьем.

Фомич. И что ты сказал? Соврал, наверно, чтобы не волновать маму?

Алекс. Сказал, что чувствую себя, как молодой бог.

Фомич. У-у-у… Ты явно переборщил. Боги — те если не летать, то ходить в состоянии. А ты…

Алекс. Ты на себя посмотри.

Фомич. Согласен. Есть проблемы. Ладно бы голова — ребра почему-то болят. Что это за напиток такой, после которого болят ребра.

Алекс. А также плечи…

Фомич. Не будем о грустном. Больше ни о чем мама не спрашивала?

Алекс. О женитьбе она спрашивает раз в неделю. Не могу же я жениться сегодня, если вчера у меня даже невесты не было.

Фомич. Ну, не скажи. Еще утром, если мне не изменяет память, кое-какие планы у нас стали появляться.

Алекс. Только кое-кто загубил их на корню.

Фомич. Кто же этот злодей, интересно?

Алекс. Не скажу. Честно говоря, не знаю. Но я не помню, чтобы я приставал к Елке. Хоть убей — не помню. Я не чувствую себя виноватым. Хотя…

Фомич. В девяноста случаях из ста мужчина не помнит, как он приставал. Это классика любви. Не терзай себя. Какая разница, кто виноват? Разве о таких невестах стоит жалеть? Да нам с тобой здорово повезло, я считаю. Представляешь, что было бы, если бы мы на них женились! Рога бы не успевали состригать.

Алекс. Рога, коллега, спиливают.

Фомич. Тебе виднее, коллега.

Алекс. Так-то оно так. Только эта Светленькая…

Фомич. Наташа, спешу напомнить.

Алекс. Ты уверен, что ее зовут Наташа? Я где-то записывал…

Фомич. Уверен. Теперь я ориентируюсь. Наташа. Я во сне вспомнил.

Алекс. Ты уже и во сне ее видел! Когда ты все успел? И перед сном, и во сне. Влюбился, что ли?

Фомич. Просто у меня память отменная. Я ведь гораздо моложе тебя.

Алекс. Хочешь сюрприз?

Фомич. Не уверен. В этом доме в этот раз я ими сыт по горло.

Алекс. Нет, не сюрприз, а парадокс. Это я перепутал.

Фомич. Парадокс, пожалуй, я вынесу. Жизнь, к счастью, состоит из парадоксов, худшими из которых являются сюрпризы.

Алекс. Погоди ты философствовать. Наташа не показалась мне подружкой на час — вот в чем беда.

Фомич. Это действительно беда. В смысле — сюрприз. Но она миленькая.

Алекс. Как она тебе? Ну, ты понимаешь, о чем я…

Фомич. Ах, ты об этом… Неплохо. По-моему, вполне сносно. Удовлетворительно.

Алекс. Меня она вчера просто очаровала. И была такой ласковой, стерва. Кто же был инициатором этого борделя, хотел бы я знать! Развели тут свинство! Мало его вам в жизни…

Фомич. А сейчас мы все выясним. Девочки! На выход! Мальчики ждут вас с нетерпением! Чего нам их стесняться, верно? Мы уже породнились. Все со всеми переспали. Сейчас мы практически братья и сестры. Так устроим же легкую семейную разборку.

Явление 4

Входят Иоланта и Наташа. Походка и неумеренно яркий макияж выдают серьезность их намерений.

Иоланта. Ах, вы наши котики. Головки у нас болят. Ручки наши трясутся. Глазки наши лучше бы не смотрели. Я ничего не забыла, Федорыч? Должно быть еще чувство вины, верно? Тогда будет полная картина похмельного синдрома. Я бы на вашем месте выпила шампанского. Эй, там, внесите шампанского! Нам есть что праздновать. Верно, Федорыч? А ты шалунишка, Алексей. Большой шалунишка, просто — ах! Красавец, красавец, со всех сторон. Тяжелый такой. Помят слегка, а так в свои пятьдесят два годика выглядишь вполне прилично.

Алекс. Что это за спектакль? Хватит паясничать, мадмуазель. Вы находитесь в приличном доме!

Фомич. Я не Федорыч, зайка, я Фомич. И только для старых добрых друзей. А для остальных я Валерий Дмитриевич Фомичев. Прошу любить и жаловать, лучше — любить. А он не Алексей, он Алекс. Сокращенно от благозвучного и нормального имени Александр. И ему все тридцать пять, а уж никак не пятьдесят два, как могло кому-то показаться в неверном свете ламп. Мужчина в самом соку, если кого-то зрение подводит. Жениться ему еще рано, а думать о женитьбе — поздно.

Иоланта. Вот как! Кто бы мог подумать, что перед нами такие свежие кавалеры. В постели ты представлялся как Фомич, что-то припоминаю. Правда, подруга? Извини, Фомич. Это я тебя с Федорычем перепутала, с нашим сторожем. Он тоже вечно пьян и несет какую-то ахинею. Ты тоже, Фомич, ничего. Однако ты зайку перепутал с Елкой. А вообще-то я Иола. Иоланта, Иола, Ела, Елка… Тебе этого никогда не запомнить, Валерий Дмитриевич. Для этого надо иметь в душе нежность, в жилах — кровь, но не виски, а в голове….

Фомич. Иола, зови меня Фомич. Так привычнее. Хоть свое имя помню твердо. Точнее — прозвище.

Иоланта. Хорошо, Фомич. Как скажешь. А тебе кто больше понравился: я или моя подруга… кстати, как ее зовут, Александр? Только честно, Фомич: кто больше понравился? Мы ведь тоже обсудили этот деликатный момент, мальчики…

Фомич. Иоланта, неделю назад ты не была такой развязной. Тебе это не идет. Не твой стиль.

Иоланта. Конечно, не была. Это ты меня испортил. Это ведь ты заставил меня пойти к Алексу, чтобы сделать ему… этот, оживляющий массаж. А сам забрался в постель к ней. К Светленькой.

Алекс. Я почему-то так и думал, что это ты, Фома, был инициатором этих… родственных отношений. Девушки, конечно, не ангелы, далеко не ангелы, но всему есть предел. Грязи многовато… Противно.

Наташа. Да, Алекс, мы не ангелы, но вам трудно угодить. Когда ты спал со мной, то называл меня Жанной…

Иоланта. А когда шалил со мной — то меня называл почему-то Светленькой. Хотя я темная. Я уверена, что ты не помнишь, как зовут мою подругу. Поэтому не надо прикидываться, что тебя тошнит от борделя. Вы вместе с Фомичем всю жизнь в борделе и живете! Бордельерос несчастные!

Фомич. Милые дамы! Прошу минуту внимания. По-моему, нам всем поздновато начинать говорить о морали. Мы уже взрослые мальчики и девочки. А то получается, что мы же вас и совратили. Вы к нам явились сюда абсолютно невинные, будто Дюймовочка с Красной Шапочкой, а мы тут, монстры, крокодилы Гены, волки всякие…

Алекс. Вас, милая девушка, зовут Наташа. И вы чем-то похожи на мою маму. Были похожи, я хотел сказать. До сегодняшних, гм-гм, событий. И я никогда не называл тебя Жанной. Ты меня с кем-то перепутала.

Наташа. Извини, Алекс, ты действительно не называл меня Жанной. Это я выдумала. Но мне стало так обидно, что ты даже имени моего не запомнил! А мне казалось…

Алекс. С какой стати я должен помнить твое имя? Его отлично помнит мой друг. Не так ли, Фомич? Ты ведь все помнишь?

Иоланта. Не надо все сваливать на друга. Друзей надо беречь. Этот друг сегодня утром пытал меня: Илона, как зовут твою светленькую подругу? Как, как? Было такое или нет, Федорыч?

Фомич. Странные вы существа, девушки. Наставили нам рога и нас же обвиняете в том, что мы не помним, как вас зовут! Уважающий себя мужчина и не должен помнить по именам тех прелестных созданий, что порхают из постели в постель. Для них есть одно, общее название, хорошо всем известное. Его я произносить не буду. Забыл.

Иоланта. Нет уж, произнеси. Меня еще никто так не называл. Даже в мыслях.

Фомич. Нет, не произнесу. Боюсь показаться невежливым. И неучтивым.

Иоланта. А ты не бойся.

Фомич. Боюсь.

Иоланта. Не бойся.

Фомич. Боюсь, боюсь.

Иоланта. Тогда я произнесу слово, которым называют таких паршивых бабников, как ты.

Наташа. А можно я произнесу?

Иоланта. А ты справишься?

Наташа. Попробую.

Иоланта. Только забудь о скромности, солнце мое. Чего с ними церемониться? Ты же видишь, за кого они нас держат. Готова?

Наташа. Ага.

Иоланта. Давай. Твой выход. Круши!

Наташа. Ты, Алекс, ты… самовлюбленный урод.

Фомич. Не слабо…

Иоланта. Браво! Вау!

Алекс. А при чем здесь я?

Наташа. А при том, что я не выйду за тебя замуж.

Фомич. Он умрет от горя! Ха-ха! Алекс, не умирай, я тебя умоляю! Как друга прошу!

Наташа. Я никогда не спала с этим дураком! С этим имбецилом!

Фомич. Это она обо мне, брат?

Алекс. Да, представь себе. Говорит, что не спала с тобой.

Иоланта. Браво, Наташка, давай, круши этих чертей!

Наташа. И никогда больше ноги моей не будет в этом гадком, подлом доме! Никогда!

Алекс. Наташа, мы сейчас во всем разберемся…

Наташа. А ты тоже дурак!

Алекс. Почему, позвольте полюбопытствовать?

Наташа. Потому что я любила тебя! Целый год! (Идет в спальню, громко хлопает дверью. Пауза. Потом открывает дверь и орет.) И чтобы в спальню ко мне ни один серийный урод не посмел носа показать! (Вторично хлопает дверью.)

Явление 5

Те же, кроме Наташи.

Алекс. Что произошло, Илона?

Иоланта. Я не Илона. Я Иоланта.

Алекс. А можно, я буду называть тебя просто Елкой?

Иоланта. Нельзя. Ты этого не заслужил.

Алекс. Ты так считаешь?

Иоланта. Я в этом уверена.

Алекс. На что ты намекаешь?

Иоланта. Именно на то, о чем ты подумал.

Алекс. Да я не знаю, что мне и думать.

Иоланта. Знаешь, знаешь… Ладно, я тебя прощаю: ты был пьян, шалунишка. Будем считать, что я с тобой не спала.

Фомич. Как это не спала? А с кем же ты спала?

Иоланта. С тобой, дружок. А ты меня за это оскорбил.

Фомич. Я ничего не успел сказать.

Иоланта. Ты подумал обо мне всякую гадость. Этого достаточно. Кстати, Алекс, ты тоже незаслуженно оскорбил Наташу.

Фомич. Нам что же теперь, извиняться?

Иоланта. Нет, оскорблять нас и дальше. Так делают все уважающие себя мужчины. Можете приступать.

Фомич. Илона, в смысле, Иоланта, да, именно Иоланта, ты хочешь сказать, что мы с Алексом провели вечер с приличными девушками и даже не заметили этого? До сих пор я считал, что девушки, которые согласны провести время с нами, не могут считаться приличными.

Илона. Как видишь, ты ошибался.

Алекс. А я всегда утверждал, Фомич, что люблю порезвиться исключительно с порядочными девушками. А вы вместе с мамой упрекали меня в неразборчивости. Как видишь, я был прав.

Фомич. Может, и ты меня любишь, Иоланта?

Иоланта. Я тебя презираю, Фомич.

Фомич. Жаль. Я думал, ты дура. А ты, оказывается, умная. И симпатичная, между прочим. Алекс, обрати внимание, какие у нее ноги. Это же сказка. Давненько я не видывал таких ножек.

Иоланта. Перестать, Валерий. Это не смешно.

Фомич. Конечно, не смешно. Это форма извинений. Ты умная и красивая, а я полный идиот. Я ничего не упустил?

Иоланта. Тебе тридцать лет, а ты ведешь себя, как шут гороховый. Потерпите наше не слишком приятное общество до утра. Нам просто некуда деваться. А утром мы сами исчезнем навсегда из вашей непорочной жизни. (Закрывает дверь в спальню. Пауза. Открывает дверь.) Кстати, извините за этот маскарад, за эту неразбериху с партнерами. Это все я придумала. Наташа здесь не при чем. Спокойной ночи.

Алекс. Так я не спал с тобой, Елка? (Иоланта закрывает дверь.)

Действие 2

Явление 1

Алекс и Фомич.

Фомич. Какое потрясающее воображение у этой чертовки Иоланты! А какое чувство юмора! Это ж надо: подсунуть мне невинную Наташу! Просто прелесть. Удивительная девушка. Вполне в моем вкусе.

Алекс. Кто, Наташа?

Фомич. Да что ты привязался со своей Наташей! Иоланта, конечно. Как я раньше не обратил на это внимание.

Алекс. По-моему, раньше ты утверждал, что Наташа была не столь уж невинна в твоей постели.

Фомич. А что я должен был сказать, старик? Просыпаюсь с бодуна, а рядом со мной лежит девушка. Кто бы я был, если бы ее не тронул? Сам подумай. Кодекс мачо обязывает. Я бы себя уважать перестал. Да ты сам был в моем положении.

Алекс. Был. Но я не хвастался своей победой, как ты. Потому что я сомневался.

Фомич. Ладно. Забудем о славном прошлом. Лучше подумаем, что нам делать?

Алекс. Пока не знаю. Так ты точно не спал с Наташей?

Фомич. Да не спал, не спал, можешь быть спокоен на этот счет. Но мне и в голову не могло придти, что существуют девушки, способные отказаться переспать со мной.

Алекс. Оказывается, существуют.

Фомич. Сегодня знаменательный день в моей жизни. Мне впервые показалось, что существуют девушки, на которых стоит жениться. Осталось только решить вопрос: зачем это делать? Может быть, спросим у твоей мамы?

Алекс. Ответ прост: затем, чтобы эти девушки, когда станут мамами, звонили своим, то бишь нашим, сыновьям и регулярно справлялись об их здоровье.

Фомич. И поторапливали их с женитьбой!

Алекс. Вот именно!

Фомич. Иными словами, смысла в женитьбе не очень много. Я всегда это подозревал.

Алекс. Может, смысл в том, что это приятно сделать? А?

Фомич. Что «это»? «Это» мы давно уже сделали.

Алекс. Я о другом. Приятно стать взрослым. Остепениться. «Как вы себя чувствуете, Валерий Дмитрич, кха-кха?» «Благодарствуйте, друг мой. Погоды стоят отменные. Радикулит нынче совсем исчез». Ха-ха!

Фомич. Ха-ха! Ты прав, жениться нет смысла.

Алекс. Никакого. Только вот такая девушка пропадает зазря!

Фомич. Почему это зазря?

Алекс. Ей же надо замуж. Так положено. Жениться не обязательно, а замуж — это святое.

Фомич. Выйдет за кого-нибудь другого. Этого добра, я имею в виду нашего брата, неженатика, на все готового, хватает. Хоть завались.

Алекс. Э-э, не скажи, брат, не скажи. У меня было столько девушек, что этой, Наташе, я хорошо знаю цену. А другой, осел, не знает, и всегда будет считать, что она обыкновенная девушка. Как все. А она — необыкновенная. За девушку обидно.

Фомич. Это почему же она необыкновенная? Потому что влюбилась в тебя в первую же секунду?

Алекс. Потому что любит меня целый год. Практически — целую жизнь. Погоди, я что-то припоминаю… Год назад… Ну, конечно! Мы были с ней здесь год назад. Мама дорогая! Как я мог это забыть! Какое было тогда на ней платье! С чудным вырезом, и снимать его было одно удовольствие. Оно висело вот здесь. Целый год прожит впустую. И завтра она опять уйдет — и все? Такие девушки в третий раз к незнакомым мужчинам в дом не заходят.

Фомич. Третий раз — это перебор. Это неприлично.

Алекс. Вот именно, неприлично. Значит, она исчезает завтра утром навсегда. Но это невозможно! Если бы ее не было, я бы с удовольствием не женился. Но если она есть, то я просто обязан это сделать.

Фомич. Погоди, Алекс. Если я что-нибудь понимаю в любви, то… ты влюбился, извини за выражение.

Алекс. Похоже на то.

Фомич. Тогда я пошел будить ее.

Алекс. Кого?

Фомич. Наташу.

Алекс. Зачем?

Фомич. Чтобы сообщить ей сенсационное известие: ты собираешься делать ей предложение. Она не зря любила тебя целый год. Дождалась. Девушке будет приятно.

Алекс. А не проще ли мне самому сообщить ей это известие без посредников? Зачем мне свита, извини за выражение?

Фомич. Без посредников, мне кажется, меньше торжественности.

Алекс. Меньше суеты, ты хотел сказать.

Фомич. А какая разница? Торжественность — это неспешная суета, оттого еще более невыносимая. Я вот терпеть не могу торжественности. Может, потому и не женюсь. Как представлю себе все эти китайские церемонии — мне делается дурно, как невесте под венцом.

Алекс. Можно жениться и без церемоний.

Фомич. Можно. Но так не почувствуешь ответственности момента.

Алекс. Тоже верно. Подумать только: какие тонкие жизненные ситуации!

Фомич. Так тебе с торжественностью или без?

Алекс. Давай торжественно. Со свитой.

Фомич. Поехали. Считай, что я тебя сватаю.

Алекс. Согласен. Погоди!

Фомич. Что такое? Синдром старого холостяка? Не можешь решиться на такой пустяк, как сделать предложение любимой девушке? Да, с мужеством у тебя проблемы. Стыдно, стыдно, брат…

Алекс. Да чего ты разошелся! Раскудахтался, как сваха. Ты, это… Выпить хочешь?

Фомич. Так бы и сказал! А я думаю, чего-то не хватает в церемонии главного, все как-то слишком буднично, по-домашнему… Жених, невеста — и все. Чего-то не хватает.

Алекс. Куда делась бутылка? Неужели мы с тобой все выпили? Тут, правда, шампанское есть.

Фомич. Нет, шампанское оставим девушкам. Им все равно, что пить.

Алекс. Придется доставать заначку. Виски. «Черная лошадь» называется.

Фомич. Ну, булькнем!

Алекс. Что за бульканье! Нужен тост, приличествующий моменту. Это же тебе не пирушка и не похмельная стопка.

Фомич. Так говори скорей.

Алекс. Я жених, практически. Мне говорить нельзя. Получится, что я сам себе желать буду, понимаешь? Как-то нескромно.

Фомич. Когда ты успел все эти тонкости изучить? Давно, наверно, к свадьбам присматриваешься.

Алекс. Давно.

Фомич. Так выпьем же… за твою будущую тещу!

Алекс. Может, сначала за невесту?

Фомич. Она же тебе еще не невеста. С ее характером она может сейчас таких дров наломать, что — ого-го! За невесту пить рановато. Лучше за тещу: это надежнее.

Алекс. Если нет невесты — какой резон пить за тещу?

Фомич. В принципе верно. Они же в связке идут.

Алекс. За что же тогда? Вот незадача…

Фомич. Больше я свадебных тостов не знаю. Можно еще за мальчика, за девочку, но это, опять же, когда с невестой определишься. Давай выпьем просто так, а потом придумаем что-нибудь стоящее.

Алекс. Ну, давай. За трезвость мысли.

Фомич. Погнали. (Выпивают.) Вот черт! Как только эти янки глушат с утра эту виски! Первый раз похмеляюсь «Черной лошадью». Копыта можно откинуть.

Алекс. Да они с утра ее и не глушат. Они пьют его, а может, ее — короче, эту «Лошадь» по вечерам. Умеренно, словно мазохисты.

Фомич. И название мазохистское. «Я обожрался «Черной лошадью»». Не звучит. То ли дело: «Я вчера водочки перекушал». Милое дело. Да и сомневаюсь я, что это пойло можно пить умеренно. Стоп! Какое-то просветление снизошло. Вот. Записывай. Выпьем за успех предприятия! Ну, как? Скромненько и со вкусом. Я обыграл тему свадьбы, но о самой свадьбе — ни слова, чувствуешь? Высший пилотаж.

Алекс. Очень подходящий тост. Просто изумительный. Но это уже будет второй стакан, сэр.

Фомич. Всего второй, сэр. Я отчетливо помню. Все под контролем. Если так превесело дело пойдет и дальше, я и сам к вечеру женюсь. Клянусь «Черной лошадью».

Алекс. А что? Запросто. Церемонию мы сейчас отрепетируем на мне. За успех нашего гиблого дела!

Фомич. Погнали коней!

Алекс. Ох!

Фомич. Ух!

Алекс. А теперь разливай океан своего обаяния, хоть наизнанку вывернись, а добудь мне невесту!

Фомич. Слушаюсь, сэр. Одна нога здесь, другая там, сэр. Никакой пощады невестам. На абордаж! Ты готов встретить нас салютом? Готов ли ты взять в жены Наталью, раб божий Алекс? Одумайся, инок!

Алекс. Полегче, полегче. Она девушка чуткая, к тому же сегодня слегка перенервничала. Соберись. Выглядишь ты неважно.

Фомич. Обижаешь, босс. (Подходит к двери.) Тук-тук-тук! Миледи! Можно мне побеспокоить вас по делу весьма срочному и безотлагательному?

Алекс. По-моему, она молчит.

Фомич. А по-моему, она отчетливо сказала «да». Ты плохо знаешь женщин. Миледи! (Исчезает за дверью.)

Алекс. Что-то я как будто нервничаю. Чем же эта Наташа напоминает мне мать? Неужели тем, что обе не верят, что я когда-нибудь женюсь? Ну, ласточки, я вас сегодня удивлю!

Фомич. (Проворно вываливается из двери, держась за голову.) Алекс! Боюсь, нас неправильно поняли. Слушай, кого ты выбрал себе в жены? Нельзя же до такой степени быть недотрогой! Она своей верностью вгонит тебя в гроб. Уноси ноги, старик, пока не поздно.

Алекс. Что она сказала?

Фомич. Да в том-то и дело, что она как только увидела меня, так сразу за вазу, без всяких слов. Молча долбанула меня по башке. Это же интимное место! Ты ей объясни, что я твой друг. Брат. Сват. Так же нельзя!

Алекс. Вот черт! Ты все испортил своим торжественным поведением.

Фомич. Наоборот. Сейчас ты явишься как ее спаситель, и вы поладите, я уверен. Голову за вас чуть не положил! А ты сейчас предашь друга. Не торопись делать предложение, взвесь все хорошенько. Что-то подсказывает мне, что у нее не только характер тяжелый, но и рука. (Раздается стук в дверь.) Слышишь, как стучит? (Появляется Наташа.)

Наташа. Прошу прощения, я не слишком тебя задела, Фомич? Ваза раскололась. Извини, Алекс.

Алекс. Пустяки.

Фомич. Конечно, пустяки. За исключением того, что я практически труп. Надеюсь, моему другу повезет больше, в смысле, достанется меньше. А я удаляюсь сюда, нет, сюда. (Орет в дверь, за которой укрылась Иоланта.) Ау, я иду с чистыми намерениями! Чур, вазами меня не бить! Ау! (Исчезает.)

Явление 2

Алекс и Наташа.

Алекс. Я тут подумал…

Наташа. Я тоже подумала… Мне, наверно, стоит извиниться не только за разбитую вазу. Мне очень неловко. Чувствую себя полной дурой.

Алекс. Наташа, перестать ругаться. Ты сегодня целый вечер сквернословишь. У тебя, кстати, прелестное имя. И такое неожиданное.

Наташа. По-моему, обычное.

Алекс. Нет, нет, необычное. На обычное я бы не обратил внимания, а тут сразу запомнил.

Наташа. Мне показалось, только с третьего раза.

Алекс. Это смотря как считать. Со второго, если быть точным.

Наташа. С третьего, Алекс. Если быть совсем точным.

Алекс. Ты была у меня в гостях год назад. Верно? Здесь веселилась большая компания. И ты была, верно? Вот тут висело твое платье. Такое, с блестками и вырезом. Верно?

Наташа. Я тронута таким вниманием к моей особе. На мне тогда было то же платье, что и сейчас. Я его специально прихватила.

Алекс. Я же и говорю! Разве это не блестки?

Наташа. Это ромашки.

Алекс. Ну, что-то беленькое. В крапинку. И вырез…

Наташа. Ты и правда помнишь прошлый раз?

Алекс. Я помню каждое мгновение. Платье висело вот здесь… Снималось оно через голову.

Наташа. А первый раз нас познакомила твоя мама. Мы с ней вместе работаем. Ты заглянул к ней — и она нас познакомила. Забыл?

Алекс. Забыл…

Наташа. Слава богу. Я думала, сейчас ты опять начнешь врать и изворачиваться.

Алекс. Я не хочу тебе врать. Я хочу, чтобы между нами было… Тебе не кажется, что между нами что-то есть?

Наташа. Что ты имеешь в виду?

Алекс. Ты как-то сказала, что целый год…

Наташа. Нет, я сказала, что не выйду за тебя замуж. Правда, ты мне и не предлагал. Я опередила события, знаю. Это я откликнулась на твою записку, из которой ясно видно, как ты относишься ко мне. Я надеюсь, что ты меня достаточно уважаешь, чтобы не оскорбить таким обидным предложением. Ты ведь меня совсем не знаешь и едва помнишь. Вот и все, что существует между нами, Алекс…

Алекс. Наташа, подожди. Здесь кроется какая-то логическая ошибка. Ты сказала, что я дурак, это правда, я не отрицаю; потом добавила, что я самовлюбленная скотина…

Наташа. Самовлюбленный урод, если быть точным.

Алекс. Этот тезис я считаю спорным. И если уж быть совсем точным, то ты сказала, что любишь меня целый год. Это правда? Память не изменяет мне? Для меня это очень важно.

Наташа. Но это происходит не между нами; это происходит между мной и тобой. Это мои проблемы. А между тобой и мной ничего не происходит. К сожалению.

Алекс. К счастью, ты ошибаешься, дорогая! У меня такое впечатление, что я целый год скучал по тебе. Не перебивай! Я только сейчас это понял. И понял, наконец, что связывает тебя с моей мамой: вы обе меня любите.

Наташа. Алекс! Ты злоупотребляешь моей искренностью. Я нечаянно открыла тебе свою тайну, а ты кричишь об этом на весь дом.

Алекс. Интересно, в чем было больше искренности: в том, что ты считаешь мня уродом, или в том, что любишь меня?

Наташа. Одно другому не мешает. Я искренна во всем.

Алекс. Какая девушка! Я искал тебя целых пятьдесят два года.

Наташа. Выглядишь ты гораздо моложе. Лет на тридцать пять. И вовсе не такой урод, как мне показалось. Беру свои слова назад.

Алекс. Какие слова?

Наташа. Об уроде…

Алекс. У меня только душа черная, а так я ничего.

Наташа. Очень даже ничего.

Алекс. Ты искренна?

Наташа. Как всегда.

Алекс. И не отказываешься от своих слов?

Наташа. Не отказываюсь. (Целуются.) Что происходит между нами, Алекс?

Алекс. Видишь ли, я не слишком разбираюсь в этих вещах. До сих пор я смотрел на девушек под другим углом зрения. Ну, ты понимаешь, о чем я. Но мне кажется…

Наташа. Что тебе кажется, Алекс?

Алекс. Наташа, мне кажется, что я влип.

Наташа. Как это влип?

Алекс. У меня такое ощущение, что я не принадлежу себе, что я слишком зависим от другого человека. Я просто не представляю себе жизнь без этого человека.

Наташа. И поэтому злишься на себя и на этого человека, хотя он ни в чем не виноват, верно?

Алекс. Совершенно верно.

Наташа. И если этот другой не обращает на тебя внимания, хочется несправедливо назвать его самовлюбленным уродом, не так ли? Я тебе больше скажу, Алекс: хочется его убить.

Алекс. До этого у меня пока не дошло.

Наташа. Значит, ты меня не любишь.

Алекс. А вот сейчас мне хочется тебя убить.

Наташа. Правда? Я так счастлива.

Алекс. Получается, что я тебя люблю, Наташа?

Наташа. Получается так, Алекс. Может быть, ты скажешь об этом по-человечески?

Алекс. Я пока не могу найти подходящих слов. Помоги мне. У тебя это лучше получается.

Наташа. Хорошо. Повторяй за мной. Я…

Алекс. Я…

Наташа. Тебя…

Алекс. Тебя…

Наташа. А дальше сам.

Алекс. Люблю.

Наташа. Люблю. Навсегда, запомни.

Алекс. Навечно. А теперь ты повтори за мной: я буду твоей женой.

Наташа. Конечно, буду. Если ты сделаешь предложение.

Алекс. А разве я не сделал?

Наташа. Нет. Забыл.

Алекс. Сейчас я исправлю упущение. Только сначала признаюсь в любви, мне понравилось…

Явление 3

Входят Иоланта и Фомич.

Фомич. Совет да любовь молодым!

Алекс. Отстань, Фомич, я учусь делать предложение.

Фомич. Иоланта сказала, что делать предложение имеет смысл в том случае, если уверен, что оно будет принято.

Наташа. Оно уже принято, только никак не может поступить.

Иоланта. Принимать предложение следует тогда, когда оно поступило. А у вас все как-то через пень-колоду. Видитесь второй раз в году, да и то в постели; принимается предложение, которое не поступало…

Алекс. Это все потому, что мы любим друг друга.

Иоланта. Кончайте эту игру. Повеселились — и пора разбегаться.

Алекс. Нет никакой игры. Наташа, ты станешь моей женой?

Наташа. Да, дорогой. Я тебя люблю! Целый год!

Алекс. Фомич, Иоланта! Соблаговолите быть свидетелями на нашей свадьбе!

Иоланта. Вы что, с ума сошли? Наташа, ты это серьезно?

Наташа. Да, Иоланта. Я надеюсь, что у нас все серьезно.

Алекс. Погоди, Фомич, а разве у вас несерьезно?

Фомич. Видишь ли, Алекс… В отличие от вас мы знакомы всего девять дней, чувства наши еще не окрепли. К тому же я ранен в голову. Контужен. В конце концов, мне всего тридцать лет, даже не тридцать пять. Мы, конечно, любим друг друга, правда, Иоланта? Но это еще не основание для того, чтобы делать большие глупости.

Алекс. Значит, у вас все впереди. В будущем.

Иоланта. Какое будущее? Наташа, разве можно связывать свою жизнь с такими, как они! Мы же для них только безымянные эпизоды в их бурной мужской жизни. Ты эпизод, и я эпизод. И они для меня всего лишь эпизоды в моей женской жизни.

Алекс. Я не был твоим эпизодом, Иоланта.

Иоланта. Был, Алекс! Не ври своей будущей жене. Совместную сладкую жизнь следует начинать с горькой правды.

Алекс. Ты лжешь! Я даже не прикасался к тебе.

Иоланта. Зато я прикасалась к тебе. И ты совсем не сопротивлялся, хотя называл меня Светленькой, буду справедлива.

Алекс. Наташа, это все вранье! Ты же видишь, она мстит всем нам за что-то.

Иоланта. А что, собственно, произошло? Спал ты со мной или не спал, разве это что-то меняет? Одной женщиной больше, одной меньше… Дело не во мне. Дело в том, что вы сами не знаете, чего вы хотите. Фомич попроще, он и не прикидывается. А ты, Алекс, решил поиграть в серьезные чувства. Ха-ха! Захотелось чистоты и неземного счастья? Совет да любовь. Попробуйте выстроить белый дворец из грязи. Пойдем, Фомич, займемся любовью вместо того, чтобы говорить о ней.

Фомич. Илона, ты все-таки стерва. За что тебя и уважаю.

Иоланта. Да, я стерва. А Светленькая — нет? Ты думаешь, святая любовь толкнула ее в постель к известному бабнику, а не его деньги? Она третий раз с ним знакомилась вчера, он ее в упор не помнит, а она все лезет, и лезет, и лезет. Она мне сама об этом сказала. И вот сегодня — «будь моей женой, дорогая». Не смеши меня, Фомич. Не прикидывайтесь чистенькими, меня от вас тошнит. Будьте скотами, но соблюдайте приличия: делайте вид, что вы люди. Будьте как все. Фомич, Алекс. Мальчики, я в постели. Голая. (Хлопает дверью. Наташа убегает в другую спальню и тоже хлопает дверью.)

Явление 4

Алекс и Фомич.

Алекс. Как ты мог прожить с ней целых девять дней!

Фомич. Мы мало разговаривали. А в постели она ничего. Сам знаешь.

Алекс. Фомич! Не помню я ничего такого! По-моему, она все выдумала.

Фомич. Какая разница. Она права: было или не было — это ничего не меняет.

Алекс. Нет, меняет! Если было — значит, я обманывал Наташу, значит, я прикидывался чистеньким, а на самом деле — я дерьмо. А я ее не обманывал, и я не дерьмо.

Фомич. Нет, конечно. Ты мой друг. Как ты мог такое о себе подумать!

Алекс. Фомич, ты мне не веришь?

Фомич. Веришь, не веришь… Это вполне могло произойти. С Елкой возможно все что угодно. Будешь с этим спорить? Не бывает необыкновенных мужчин, Алекс. И не бывает необыкновенных женщин. И не бывает необыкновенных чувств. Это нам так на трезвую голову показалось. Вот почему мне как-то расхотелось жениться. Пойду-ка я к Елке, к этой голой стерве. У нее необыкновенно красивое тело. (Уходит.)

Явление 5

Алекс.

Раздается трель телефона. Во время разговора Алекса с мамой из двери спальни выходит Наташа с вещами в руках. Из другой двери высовываются две любопытствующие головы: Фомич и Иоланта.

Алекс. Алло, мама? Здравствуй, дорогая. Чувствую себя скверно. Да нет, нет. Отнюдь. Просто перепил виски. «Черная лошадь» какая-то несвежая попалась. При чем здесь лошадь? Это долго объяснять, мама. С Фомичем, с кем же еще. Зато я собираюсь жениться. Жениться, говорю. Уже сделал предложение. Не тороплюсь ли я? Мама, ты же сама меня торопишь. Люблю ли я ее? Конечно, люблю, мама. Ее зовут Наташа. Она работает вместе с тобой. Ты же нас и познакомила, помнишь? Правда, помнишь? Говоришь, прелестная девочка? Я и сам так считаю. Где она? Она в моей спальне. Кстати, она передает тебе привет. Боюсь, завтра она опоздает на работу.

ЗАНАВЕС

2004 г.