Заметки православного изобретателя

Александр Оликевич

Какая связь между строительством электростанций и милосердием, кибернетикой и совестью, нейроинтерфейсами и святоотеческим учением?Сегодня о вере, в основном, рассуждают деятели искусства, журналисты, поэты, психологи, реконструкторы…Эта книга помогает взглянуть на многие вопросы под альтернативным углом, с точки зрения человека, не боящегося науки и техники. На многие «неразрешимые» вопросы современности находятся очевидные и вполне евангельские ответы.

О грешном священноначалии

У каждого, наверняка, есть знакомые, у кого «Бог в душе», а Церковь под разными предлогами обесценивается. Один из популярных — сплетни о священноначалии. «Как они, грешники, могут передавать нам святость, которой сами не обладают?»

Дествительно, зависит ли действенность таинств от личных качеств священников и епископов? Во времена гонений вопрос стоял очень остро: мученичество или сотрудниченство с гонителями. И если священник сотрудничал, были ли совершаемые им таинства действительны? Верующие в виду ежедневной угрозы смерти терзались вопросами: крещены ли они «по настоящему», отпущены ли их грехи? Нужно ли искать другого священника, более праведного, чтобы придать таинству должную силу?

Влиятельный епископ Донат провозгласил святость признаком истинной церкви, и действительными лишь таинства, совершаемые праведниками. Его поддержали не все. Начался раскол. Но как понять, кто точно праведен, к кому идти? Чужая душа — потемки. Окружить священнослужителей соглядатаями? Сканировать их мозг на предмет помыслов? Донатистам пришлось свою святость постоянно доказывать, а как это было все более невозможно, то догматизировать: «всякий кто с нами — тот свят». Народу понравилось: теперь разврат и грабеж не входили в противоречие с религией. Итог: бурный рост преступности, революция и гражданская война. Сами донатисты, люди нередко искренние, были от этого в ужасе, но никаких обличений их «святая» паства слышать не желала…

Ошибку донатистов сформулировал блаженный Августин: это надежда не на Бога, а на людей, совершающих таинства. Но ведь не человеческая святость спасает, а сила Божия, невидимо действующая и видимо воплощающаяся в церкви и ее таинствах. Предположению «мы святы», сделавшему донатистскую общину неспособной к развитию, Августин противопоставил стимул прогресса: «мы должны быть святыми». Это сняло с участников таинств груз ответственности по выявлению святости их совершителя. Из всех апостолов один Петр отрекся от Спасителя, и несмотря на это, получил ключи Царствия. Если бы в цепи рукоположения епископов встретился предатель, это не могло бы повредить церкви, так как она надеется не на личные качества преемников св. Петра, но на Бога. Не человек омывает водами крещения, а Бог. И если даже таинство сообщается лицом святым, опять таки, не это лицо оправдывает, а Христос.

Поэтому каждому вполне достаточно переживать только по поводу собственной святости, не оглядываясь ни на кого.