Present Continuous

Александр Николаевич Уров, 2018

Четыре с половиной Вечности назад девочка Линга из сказочного города Селяны невольно становится свидетельницей договора между Одиноким и Бескрылым. За девочкой начинается охота, но убить ее невозможно – она с Первого корабля. Сломать и погубить Лингу сможет только тот, кого она по-настоящему полюбит и кто полюбит ее. Тоже по-настоящему. Полюбит, но потом непременно предаст. Удивительные приключения людей и зверей, философские споры и кровавые битвы, подвиги и предательства, нарастающий топот бронзовой конницы и шёпот влюбленных, – все это здесь.

Кино

Она согласилась. Кино длилось два года. За это время мы объездили весь свет. Нам нравилось бродить по тихим улочкам Праги, разгадывать тайны острова Пасхи, по правде говоря, никаких фигур мы там не нашли, потому что не искали, а беспрерывно обнимались друг с другом. В Стамбуле ракеты-минареты зазывали нас посетить чужие небеса, мы радостно бежали к голубой стартовой площадке, но в последнюю минуту обнаруживалось отсутствие правильно оформленных билетов, и строгий янычар при входе был неумолим. В Африке нас чуть не съел тигр. Какое это счастье — не быть съеденным вместе с любимой девушкой голодным тигром! Часто в железной бочке мы сказочно-запретно падали в бушующую пучину Ниагарского водопада, и оставались живы, очевидно, наши смерти были маленькими и ходили еще в детский сад. Американские копы штрафовали нас за нарушение общепринятых норм. Если же бочку прибивало к канадскому берегу, то обходилось без штрафа, но в обоих случаях нас «Дельтой» депортировали домой. Весной сосед по Наро-Фоминской даче на крыше незалежного «запорожца» привозил из Арктики новую ржавую бочку и с радостью подвозил нас на красивое озеро Онтарио. Краснокожие индейцы боготворили Лингу. Чингачгук называл её Говорящая-с-журавлями. Наверное, потому что была осень, над нашим вигвамом курлыкали на юг дивные птицы, и Линга подолгу смотрела вверх и шептала им что-то…

В до-ре-ми-канской республике фиолетовый попугай скромно попросился сфотографироваться с самой красивой девушкой. Два улыбающихся счастья — птичье и человечье — застыли на мгновение, называемое «cheese». Через неделю их фото взорвало тиражи парижских журналов. Попугай разбогател, купил себе свободу и погрустнел.

Мы к этому времени любили друг друга в ледяной стране, полной неземных красот и вулканов с непроизносимыми названиями. Стоя на одном из них, мы увидели белые горы на линии горизонта и одновременно почувствовали глухой и мощный зов, исходящий от них.

— Туда нельзя, — тихо сказала Линга. — Это горы Хаконы, — она прижалась ко мне крепко и закрыла глаза, как будто вспоминая что-то.

Я обнял мою маленькую девочку.

— Ну хорошо, нельзя так нельзя. В конце концов, на Земле есть много мест, куда льзя, да еще как льзя!

Одним из таких мест была необычная галерея, в которой, если верить молве, среди множества картин, написанных талантливыми мастерами прошлого, можно найти свой собственный портрет. Лингу мы обнаружили уже в третьем зале. Художник изобразил ее разговаривающей с белым китом, случайно заплывшим во время наводнения на площадь Сан-Марко. Мой портрет никак не появлялся, и, изрядно проголодавшись, мы перенесли поиски на следующий раз.

Когда фильм закончился, и в зале зажегся свет, любовь попросила Гражданинова и Лингу больше не расставаться друг с другом более чем на пять минут.

Юноша согласился сразу же. Линга немного подумала и тоже согласилась. Больше всех радовалась любовь: когда молодые, наигравшись, засыпали, она бережно прикрывала их объятия своим крылом, до утра нежно смотрела на них и пела грустную песню. С этого дня Гражданинов расставался с любимой девочкой, только чтобы спуститься вниз, на второй этаж, проверить почтовый ящик — и бегом наверх! Ровно четыре минуты. Ещё минута в резерве — мало ли что.