Юшка. Повесть о Человеке

Александр Николаевич Кованов

Главный герой книги – крестьянин Илья, прозванный в народе Юшкой. Судьба Юшки, как и многих других, неизвестных нам соотечественников, стала «зеркалом» поиска правды и справедливости в судьбоносные годы Гражданской войны. Эта книга не претендует на хронологическую достоверность описываемых событий. Это – повесть о Человеке.

Глава 5

Вот и Кирилл вернулся к баньке, проверив мордуши. Шёл-пошёл по тропке-тропинке как хазарь… Казалось, не карасей в сумке нёс, а рыбу «красную»…

Хотя… Что его обвинять за франтоватость? Втюхалась в одну из мордуш стерлядка залётная. Вершка на три. А то, и поболее…

Идёт Кирилл от берега в верхи, и орёт, как полоумный:

— Эй!!! Дурни-банщики! Кочегары-баннотопщики!!! Мальцы — удалые молодцы!!!

Дурью не майтесь — костром возжигайтесь!!! На костёр — котёл… под ушицу, чтобы с добром сжиться…

Подкинув дровишек в баньку, Тихон вышел на «ор поднебесный» и буркнул:

— О! Прётся нехристь, иудов сын… Улов — с вершок, а крику — с горшок… Тьфу на него!!!

— Юшка хочет «юшки», а рыба мне!!! Наяву, а не во сне!!! — балагурил Кирька, волоча за собой мордушу с рыбой.

— У-у-шица будет… О-о-о-посля ба-аньки… Мож, я сварю? — сказал Юшка, обращаясь к Тихону.

— Тебе — мыться, бриться да вшей гонять, — отрезал Тихон, — А уху… балберка-балоболка, нехай варит… А пар ему… остальний будет,…за язык его…

Эй, болтушка-мотолыжка! Заваривай уху! Твоя очередь — вторая…

* * *

Вдоволь напарившись в бане, Кирилл и Юшка вывалились румяными-разрумяненными в Волгу… На «охолод»… Нырнули и, с дикими криками — «пробкой» наземь… Не зря говорят в народе, что с Ильина дня вода в реках да озёрах холодеет так, что душа «пупырками из серёдок естества выскакивает»…

Лежат Тишка да Юшка в «стыдобе» на косе песчаной… Орут, да охают… Как будто «спицательно» желают взгляда чужого на свои телеса, коими и удивить-то не кого. У обоих — «курам на смех»!

— Ю-ю-ю-ш!

— Ась?

— А… Бабы-то… Были у тебя?

— У-гу…

— У-гу, значит — ни «гу-гу»… Колокольчик ты наш…

Гы-гы-гы-хы-ха-ха-ха-ха!

— Да… Лан-но те, Тиш…

В этот миг зыкнул Кирюха от бани:

— Эй, убогие! Идите снидать! Уха наварилась!

Тихон оделся в «былое», а Юшка в «новьё тришкино»… Встал… Огляделся… В «зерцале вод» себя рассматривает, складочки на одёже поправляет… Поясок подтягивает и сапогами похрустывает…

Как тыква на весах оценки ждёт…

Не смолчал Тихон:

— Да… Лан-н-н-о… Кра-са-вЕц… Айда уху жрать, жених…

* * *

О чём разговаривали мужики под «первач» — умолчу… Тишка всё о Боге и «гражданской принадлежности» спрашивал. А Кирька… задавал такие «хабальские» вопросы, от которых вечерняя заря алым цветом, стыдливым, заливалась…

Перебирая Юшкин «сидор» — «что в печь, что — в остаток», обнаружили мужики старый Псалтирь и френч офицерский, с полковничьими погонами… Да ещё тройку дюжин «золотых»погон армии царской, коей, вроде, не было уже…

— Юш! А чё? Ты и читать умеешь?

— Не-а… Пса-а-лтирь у меня… Из Пу-у-стыни… О-о-пти-ной… Пока я там жил — наи-изусть вы-ы-у-учил…

— О, как! А, ну-ка… Псалом девяностый… Выдай…

— «Жи-и-вый в по-мощи Вы-ыш-няго, в крове Бо-о-га не-е-е-бес-на-го во-о-о-дворится; ре-е-чет Го-о-о-спо-деви: «За-а-ступник мой еси, и при-и-и-и-бежище мо-о-о-е…»

— Эх, Юшка! Кабы не заикался, да рот был бы в порядке — быть тебе певчим при храме!!! А так…

— А чё? Я и певчим смог бы… Хоть подскуливать в общий хор, а… смог бы…

Тут встрял Кирилл со своими «заковырками»:

— А откель у тебя столько погоньев охвицерских, да френч полковничий?

— Ме-е-сяц, али бо-о-лее назад… Был я в Тю-ю-ю-рино… Та-а-мось «красные», энтих «охвицеров» мно-о-о-го в полон взяли…

Су-у-дили-рядили… Да, всех во смертушку о-о-брядили…

Р-а-а-аздели до-о-о-нага… И у о-о-брыва… По-о-о-д-чи-и-истую… Из ружьёв… И пу-у-ле-мё-тов… И… В Волгу… А «мундёр» и «погонья» — мне… На… Ра-а-а-зживу… Зо-о-о-лото, гу-утарили…

— Ай, да, Юшка! Ай, да, «конь-голова», — усмехался Кирилл, не прекращая подзуживать юродивого. И не унималась его грешная душа:

— Юшка! А ты за царя или за Ленина?

— Не-е зна-аю… Ца-арь Ни-и-колай отрё-ёкся… Бо-о-ольшая бе-да ему бу-у-дет… А Ленин? Не-е зна-а-ю… Не ве-е-даю…

— Как же так?! Ленин в своих «манихвестах» обещувал «землю — крестьянам, заводы — рабочим, всю власть — Советам… То есть нам… Бедноте… И будем мы миром править… И революцию, и обчее счастье во всех странах размещать… Как тебе?

— Здо-о-рово… Землицы бы… Не-е ме-е-шало… Впро-о-о-голодь жить — все у-у-стали… А царь, чего? Со-о-о-всем ушёл? Как же без не-е-его?

— Совсем ушёл! Сгинул! Бросил нас, помазанник, на судьбы произволение… Вместо него теперь — Ленин… Он — и царь, и бог…!!!

— Ленин — Бог? Э-э-это… К-а-ак по-о-о-нимать?

— Вот, тёмная ты сила, Юшка!!! Дурень из дурней!!! Вроде,

в Святом Писании разумеешь… Что там сказано?…Дам вам землю обетованную, свободу и волю… Только поклоняйтесь мне…

Вот, Ленин, как Бог, и даёт нам землю, свободу и волю…

Задумался Юшка… А Тихон отозвал богохульника Кирьку в сторонку, и насовал ему таких матерных «кренделёв», от которых и ослиные уши опали бы в полном бессилии…

Вернувшись после словесной перепалки, едва не переросшей в мордобитие, мужики услышали от Юшки вывод из всех его размышлений:

— Если Ле-е-нин даёт зе-е-млю и во-о-о-лю, значит… Он…

Как Бог… По-о-спро-ша-а-ю-ка, я у-у ба-а-тюшки Фи-и-ларе-ета… Что-по-о-чём…?