Юшка. Повесть о Человеке

Александр Николаевич Кованов

Главный герой книги – крестьянин Илья, прозванный в народе Юшкой. Судьба Юшки, как и многих других, неизвестных нам соотечественников, стала «зеркалом» поиска правды и справедливости в судьбоносные годы Гражданской войны. Эта книга не претендует на хронологическую достоверность описываемых событий. Это – повесть о Человеке.

Глава 3

Поспели мужики в храм только к исповеди и Святому Причастию… Юшка, понимая, что наделал большого переполоху ночью, помог Тихону и Кириллу собрать табун, пересчитать лошадей и направить их к хозяйским дворам.

В эту грозную ночь Бог дал прибыток в хозяйство солдатки-Глафиры. Ожеребилась её кобылка Ночка. Принесла складного да ладного жеребёночка на утеху вдовствующей многодетной матери.

В большом почёте была вдовица на селе. Муж её, Трифон, сгинул в «германскую», совершив, доселе неведомые подвиги во славу царя и Отечества. В одном из боёв он возглавил роту вместо убитого поручика.

В другом бою захватил в плен германского полковника с ценной картой.

А в третий раз умудрился забраться на германский танк, и бросить гранату в люк, ухайдакав весь экипаж бронированного чудовища.

За сии доблестные дела Трифон был награждён тремя «Георгиями» и даже побывал в недельном отпуске дома.

После этого Глафира понесла шестого младенца, которого герой так и не увидит…

Эту историю конюхи рассказывали Юшке, направляясь к селу верхом. Он внимательно слушал, да поддакивал, неся на могучих плечах новорождённого.

Ночка, тревожно пофыркивая, то и дело, подталкивала убогого в спину…

— Кг-а-а-си-вая, — пробормотал Юшка, глядя на вдовицу, —

И детки кга-си-и-вые… Их Бог обе-ре-га-ает… И Тги-фон с небушка пги-смат-ги-ва-ет…

Бережно спустив жеребёнка наземь, Юшка трижды перекрестился т до земли поклонился хозяйке двора.

Та, сморщив носик, зыркнула на юродивого карими глазами и поклонилась в ответ.

* * *

В храм Юшка вошёл вслед за мужиками, размашисто перекрестившись и поклонившись перед входом. А затем замер. Как будто душа его улетела говорить с Ангелами. Он что-то неслышно шептал, налагая на себя крестное знамение…

Люди чинно подходили к исповеди, что-то говорили священнику и, получив отпущение грехов, боязливо посматривали в сторону новоиспечённого необычного прихожанина.

Очнулся Юшка, вздрогнул, когда храм огласил зычный глас протоиерея Филарета:

— Назовись, раб Божий! Готов ли к исповеди? Подойди, коль не вкушал пищи, не пил воды и не смолил табачищем!

Склонив голову, Юшка поспешил к священнику и упал перед ним на колени. Вытащив из-под одёжки все свои кресты, убогий залопотал:

— Ю-ю-шка я! Ю-юшка! Кгы-що-о-ный! Не ел, не пи-и-л,

не та-ба-а-ш-ник…

— Юшка? — изумился Филарет, — Илья, что ли? Ильёй тебя величают? А отца как звали? Фамилия твоя как? Сколько лет? Откуда к нам пришёл?

На каждый вопрос священнослужителя Юшка только пожимал плечами, да плакал, всхлипывая, как ребёнок, и размазывая слёзы по щекам.

Долго исповедовался пришлый святому отцу. Что-то рассказывал, взмахивал и что-то показывал руками. Филарет утвердительно покачивал головой и поглаживал кающегося по плечу.

Те, кто ждали начала Святого Причастия, начали недовольно роптать, позабыв о только что отпущенных грехах…

Наконец, священник покрыл голову Юшки епитрахилью, перекрестил и произнёс:

— Отпускаются тебе грехи твои, раб Божий Илия, во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Аминь! Ступай, нареченный именем Пророка, и не греши боле…

Глаза юродивого светились счастьем. А после Причастия

Юшка стал широко улыбаться кривым ртом и кланяться в пояс всем прихожанам. Тихон и Кирилл отвели его в сторонку,

дали пару свечей — на Канун и к праздничной иконе.

* * *

После окончания службы отец Филарет попросил задержаться местного фельдшера, Ивана Трофимовича, для того, чтобы осмотреть пришлого.

Тот долго заглядывал Юшке в рот, считал зубы. Затем он, приложив руку, обстукал грудь и спину пациента, несколько минут прислушивался к дыханию и стуку сердца. После заставил Юшку смотреть на его указательный палец, не вертя головой.

Осмотрев свалявшиеся волосы, Иван Трофимович вынес свой вердикт:

— Годов тридцать ему от роду. Здоров и не дурень. Гугнивость речи его — по причине «заячьей губы» и «волчьей пасти», слава Господу, слаборазвитых. А то бы помер давно.

Вшей немного. Отмыть хорошенько, постричь. Лохмотья сжечь. И… пахать на нём можно…

Откланявшись, фельдшер удалился восвояси, а Тихон с Кириллом повели Юшку-Илью в баню. В божеский вид приводить. Филарет же приказал им привести его обратно, накормить и поселить в сторожке при храме.

Так Юшка стал обживаться в Крестовоздвиженском.