Алфавит

Александр Николаевич Киктенко, 2022

Это – сборник новых рассказов известного приморского писателя Александра Киктенко. В книгу вошли как автобиографические истории, так и «придуманные» от начала и до конца. Есть среди рассказов и наполненные мистикой. Сам автор называет себя писателем действия. Намеренно сокращая описания, он уделяет больше внимания поступкам и внутреннему миру своих героев. Название каждого рассказа начинается на одну из букв русского алфавита, но объединяет их не только это. Яркие герои, замысловатые сюжетные линии, а, главное, пронзительность повествования никого не оставит равнодушным. Содержит нецензурную брань.

Если всё кончится завтра.

Они любили это место. Высокое окно в пролёте чёрной лестницы с широким подоконником. Можно было смотреть на улицу и не беспокоиться, что кто-то помешает. Они приходили сюда каждый день. Это было «их место». Здесь раскрывались самые страшные тайны и рождались самые сокровенные мечты.

— Я бы мороженого съел килограмм, а может, даже два. Я раньше шоколадное любил, в пластиковых коробках, — мечтательно сказал Петька.

— Килограмм — это много, — возразил Ванечка. — Я в детстве как-то объелся мороженого. Приятного мало. Горло потом болело — жуть.

— Да и фиг с ним, — отмахнулся Петька. — Пусть болит. Зато наемся.

— Ты, походу, вообще никогда не наешься, — усмехнулся Сан Саныч. — Тебе хоть два килограмма, хоть десять.

— Это да, — мечтательно согласился Петька. — Есть такая опасность. Может не хватить.

На лестнице повисла гнетущая пауза. За окном светило ласковое осеннее солнышко, играя в начинающей уже желтеть листве. На подоконник с той стороны окна приземлился воробей и, сделав пару прыжков по железному отливу, замер, с интересом рассматривая людей за стеклом. Ребята замерли, боясь неловким движением вспугнуть птицу. Взъерошенный воробей смешно дёргал головой, пытаясь посмотреть на них то правым, то левым глазом. Спустя пару минут, удовлетворив своё любопытство, птица резко взмахнула крыльями и улетела во двор.

— А я в море бы искупался, — прервал тишину Ванечка. — Ни разу в море не купался. Говорят, там красиво.

— Красиво, — подтвердил Сан Саныч.

— Ты видел? — заинтересовался Ванечка.

— Видел, — вздохнул Сан Саныч. — У нас дом прямо возле моря был. Летом я каждый день купался. Придёшь со школы, уроки сделаешь и на пляж. У нас там знаешь какие волны бывают? Стоишь, вроде по колено, а потом бац, и с головой накрыло. Но самый кайф, когда подальше заплывёшь. Ляжешь на спину, руки-ноги раскинешь «звёздочкой» и лежишь. А тебя волнами качает: вверх-вниз, вверх-вниз.

— А я плавать не умею, — признался Ванечка.

— Как же ты купаться собрался? — хихикнул Петька.

— Не знаю, — смущённо ответил Ванечка. — Как-нибудь возле берега.

— Я тебя научу, — пообещал Сан Саныч. — В море плавать легче. Оно тебя само держит.

— А там правда вода солёная? — спросил Ванечка.

— Правда, — кивнул Сан Саныч. — Только не солёная, а горько-солёная.

— Гадость, наверное? — скривился Петька.

— Не мороженое, конечно, — улыбнулся Сан Саныч, — но жить можно. Главное, рот под водой не раскрывать.

Петька попытался представить, как раскрывает рот под водой, и скривился от отвращения.

— Не. Море точно не моё, — прокомментировал он свои мысли.

— Наверное… — согласился с ним Ванечка.

— А я бы, наверное, на лошади хотел прокатиться, — мечтательно сказал Сан Саныч. — У нас в парке лошади были. Я как-то катался. Прикольно так. Сначала страшно, а потом привыкаешь. И ещё хочу с парашютом прыгнуть.

— Ага. Сан Саныч — парашютист-кавалерист, — рассмеялся Петька.

Сан Саныч представил себя на лошади и с парашютом за спиной и тоже рассмеялся. Следом заржал Ванечка — «за компанию».

— Эскадрон конных десантников! — подливал масло в огонь Петька, смешно размахивая рукой с невидимой саблей.

Вволю насмеявшись, ребята снова замолчали. Через двор, прихрамывая, прошёл дворник в грязной оранжевой жилетке. На секунду остановившись напротив окна, он поднял с земли какую-то бумажку, аккуратно развернул её и внимательно прочитал, смешно шевеля губами. Потом плюнул и, смяв, засунул её в мусорный пакет, привязанный к поясу.

— Интересно, обед скоро? — спросил Петька. — Жрать охота.

— Тебе всегда жрать охота, — грустно улыбнулся Ванечка.

— Ещё собаку свою хочу. Большую, — продолжил Сан Саныч. — Чтоб вот прям моя. Большая такая и лохматая. Чтобы можно было прямо так в шерсти закопаться. Я бы играл с ней. У нас у одного была собака. Блэк. Клёвая была собака. Он даже купался с ней.

— Классно, — согласился Ванечка.

— Я бы, наверное, дома ни минуты не просидел, — вдруг заговорил Петька. — Пошёл бы куда-нибудь в лес или на речку. А вечером костёр бы разжёг. И на звёзды бы смотрел. У нас в деревне звёзд много. Здесь, в городе, звёзд совсем нет, а у нас залезешь на сеновал. Трава пахнет… И звёзды…

Ванечка представил, как лежит рядом с Петькой на сеновале, раскинув руки, а сверху на него смотрят миллиарды звёзд. На душе стало спокойно и так уютно, что он даже закрыл глаза.

— А комары? — выдернул его из мечтаний Сан Саныч.

— Я вот не помню, чтоб у нас прям так много комаров было, — возразил ему Петька. — Ну, прилетят два-три, так это фигня.

Где-то этажом выше хлопнула дверь, и по лестнице зашаркали чьи-то шаги.

— Похоже, пора, — вздохнул Ванечка.

— Да всё нормально будет, — положил ему руку на плечо Сан Саныч.

— Угу, — нервно сглотнул Ванечка.

— Ты, главное, не бойся ничего, — твёрдо сказал другу Петька, положив ему руку на другое плечо. — Мы с тобой.

— Спасибо… — хлюпнул носом Ванечка.

Шаги стихли за спинами обнявшихся друзей. Лёгкая рука Татьяны Ивановны легла на лысую голову Ванечки.

— Пора, Ванечка, — вздохнула медсестра. — Доктор ждёт.

Ребята ещё теснее прижались друг к другу, как будто прощаясь навсегда. Через секунду объятья распались, и Татьяна Ивановна, взяв Ванечку за руку, повела его по ступенькам вверх.

На улице светило яркое осеннее солнце, играя в начинающих желтеть листьях. Они любили это «их место». Здесь раскрывались самые страшные тайны и рождались самые сокровенные мечты.