Сердце Зверя. Дорога Воина

Александр Николаевич Атаманов, 2017

Зачастую человек устаёт от однообразия происходящего и начинает ожидать перемен. Главный герой мечтал о них уже очень давно. Только вот что несут для него эти перемены? Что, если впереди вместо новых радужных красок жизни будет лишь черная пелена из тяжести и испытаний. Кто-то ломается под гнетом событий, подобно ржавому пруту, но некоторым тяжести лишь придают форму и закаляют, превращая внутренний стержень в первоклассный клинок. Так что же будет с нашим героем? Ах да, забыл, он же не человек.

Атаманов Александр. «Сердце Зверя. Дорога воина».

Глава 1.

На небольшой поляне посреди дремучего леса паслось небольшое стадо лосей. Животные беспечно щипали траву, лишь несколько матерых самцов периодически отрывали свои головы от еды, оглядывая окрестности.

От животных нас отделяло около сотни шагов, мы с отцом затаились на противоположном краю поляны, укрывшись за кустами дикого шиповника. Отец молча ткнул пальцем в молодого могучего самца, с мощными лопатообразными рогами. Слов не требовались, я и так знал, что нужно делать. Глубоко вдохнув, убрал все лишние мысли, а на выдохе резко вскинул лук, молниеносным движением натянув тетиву. Мгновение на прицеливание и выстрел. Стрела с легким свистом устремилась к цели. Снаряд еще не достиг цели, но я уже понял что смазал, немного, совсем чуть-чуть, но отец будет недоволен. Стела с хрустом проломила кость, буквально на фалангу пальца выше сустава, в который требовалось попасть.

Самец взревел от боли, попытался скакнуть вперед, но нога подвела его, и он грузно рухнул в траву. Остальное же стадо действовало, секунда, вторая, и в зарослях скрывается последнее из животных. На поляне остались двое, мой лось, который пытался подняться, но нога явно не слушалась его и молодой лосенок, маленький, с десяток пудов, не больше. По сравнению с моей добычей, пудов в пятьдесят, лосенок смотрится совсем крохотным.

*Пуд=16 кг примерно.

Отец направляется к своей добыче, в руках у него длинный шест, на котором мы собственно её и понесем. Проходя мимо меня, отец ободряюще похлопал по плечу. Интересно, как он почувствовал мой мандраж или догадался? Думаю, это было не сложно, все-таки мой первый ритуал.

Моя добыча все же смогла поставить себя на ноги, но не стремилась убегать, лишь напряженно косилась на меня налитыми кровью глазами. На ходу достав из-за пояса нож, другой рукой я нашарил в заплечной котомке бутылек с зельем. Подходить вплотную не стал, остановившись в паре шагов от зверя, я начал обходить его по кругу. Лось злобно взревел, но попыток кинуться на меня не предпринял. Я же в это время, зубами выдернув пробку, припал губами к горлышку бутыли, сделав два мощных глотка. По пищеводу будто комок льда протолкнули, от чего, кажется, будто все нутро холодом объяло. Пустой пузырек закинул обратно в котомку, а ту скинул в траву. Лось по сути матерый и лучше не расслабляться. Сделав еще пару шагов, оказался вне зоны видимости животного, вынудив того повернуться следом. Раненая нога вновь подогнулась, и зверь начал заваливаться вперед. Медлить было нельзя и, сделав пару шагов, кувырком ушел в бок. Вовремя я раскусил замысел этого хитроумного создания, резко распрямившись, он боднул рогами пустоту, на месте которой еще секунду назад находилось мое тело. Кувырок закончился удачно, как раз возле задней левой ноги животного. Скрутив корпус влево, со всего маха опустил лезвие ножа на коленный сустав животного. Тут же отпрыгнул спиной назад. Лось, лишившись второй точки опоры, рухнул наземь. Через секунду на нем уже находилось мое тело. Мгновенно найдя нужную точку, я ткнул ножом в шею животного, прям меж позвонков. Тело подо мною дернулось и затихло. Лишь по дикому вращению глаз было понятно, что животное еще живо. Вытащив лезвие, примерился и вогнал его вновь, на этот раз в грудь. Ухватив рукоять обеими руками, резко дернул ее вниз. Прощупал под шкурой ребро и сделал такой же разрез с другого его края. После чего мощным ударом кулака сломал основание ребра. Затем, подрезав в нужных местах плоть, с силой выдрал кость из тела жертвы. В появившейся прорехе я увидел его. Оно еще билось, разгоняя кровь по уже практически мертвому телу. Медлить было нельзя, погрузив левую ладонь в грудь животного, с усилием потянул сердце на себя, оно не поддавалось. Пришлось срезать один из нескольких крупных сосудов, после этого с мерзким звуком рвущейся плоти остальные поддались моему натиску. Вытащив сердце, еще секунду смотрел на него, решаясь сделать этот шаг, решиться было не сложно, скорее волнительно. Преодолев себя, вонзил зубы в плоть. Мясо было жестким, горячим и абсолютно не вкусным. Вспомнив, как учил меня отец, начал есть маленькими кусками, практически не жуя. Сердце было огромным, гривен в пять весом. Но управился я быстро, так как знал, что для наибольшего эффекта, нужно управиться как можно скорее. Правда, едва не подавился, но все же справился.

*Гривна=0.4 кг.

Скатившись с туши животного, растянулся на залитой кровью земле и, раскинув руки по сторонам, постарался восстановить дыхание.

Прикрыл глаза и начал ожидать непонятно чего. Миг шел за мигом, сердце стучало все медленнее, дыхание выравнивалось. Тут в животе начало зарождаться режущее ощущение боли и холода. Боль была ошеломительной, хотелось кричать, но я лишь покрепче сжал зубы, даже не заметив, что прокусил губу. Боль пульсировала недолго, пару мгновений, не больше, после чего по телу рывком распространялся холод, выместив из сознания боль, а само сознание из тела. Темнота была принята как спасение.

***

Связав ноги лосенку и просунув меж них шест, охотник обернулся, застав момент, когда его сын безвольным кулем рухнул с туши первой его ритуальной жертвы. Неспешно поднявшись, Орин отправился к телу сына, удовлетворенно взирая на то, как бьётся в конвульсиях раскрасневшееся тело.

–Вот ты и становишься мужчиной, сынок.

Усевшись в паре шагов от распростертого тела парня, охотник отвернулся. Нужно было развести костер. Ночевать продеться здесь и лучше обезопасить себя от ночных визитеров.

***

Сознание возвращалось медленно, выплывая из множества мутных видений, содержание которых забылось, стоило мне лишь открыть глаза.

Надо мною раскинули свои ветви могучие лесные исполины.

Ветер слабо колышет ветви, сквозь переплетение которых можно было узреть ночное небо. Слабо светила мать Луна. Неподалеку слышался треск костра, чей запах причудливо смешивался с запахом свежей травы и легким ароматом крови.

Полное умиротворение, хотелось лежать и лежать. Наверное, я бы и поддался этому желанию, только вот живот крутило немилосердно. Да и к тому же все тело побаливало, не то чтобы больно, в чем-то даже приятно, как после тренировок с копьём.

Приподнявшись на локтях, огляделся.

В паре метров слева пылал костер, перед ним сидел отец, вороша угли тоненькой палочкой.

— Ну и как оно, сын?

— Да если честно пока не понимаю, мышцы немного ломит, а в голове пустота.

— Ну, — отец оглянулся через плечо, окинув меня пристальным взглядом, — это нормально, организм привыкает к изменениям.

— А когда появятся результаты ритуала?

— Да собственно уже появились, отец понимающе ухмыльнулся.

Через голову стянув рубаху, уставился на свои руки. Вроде бы ничего нового, все так же.

— Приглядись к кистям, предплечьям, ногам, плечам.

Хм, вроде бы ничего незаметно, хотя нет, предплечья чуть более массивные, а кисти так и вообще такие же, как были, а вот ноги вроде уплотнились.

— Эх, молодежь, вам бы все и сразу подавай, — отец, будто прочувствовал мои эмоции, — ты же лося сожрал, а не дракона, а ждешь, что станешь чудо богатырем. В этом животном, силы то было на пару жалких горстей. Да и организм твой еще не привык к подобному, пока весь твой потенциал откроется, пройдет не один месяц, а может и год. А пока радуйся и тому, что хоть чуть-чуть окреп, обычные люди и этого лишены.

— Но отец, драконы же сказка.

— Для остальных и мы сказка, в королевствах все до сих пор думают, что мы лишь дикари, не умеющие готовить мясо, так почему бы, где то не водиться и драконам?

Сказать было нечего и, подойдя к отцу, я присел возле него на предусмотрительно расстеленный плащ.

— Покушай, там, в лопухе еще осталось мясо, оно наверно остыло, я думал, что ты очнешься быстрее.

Виновато покраснев, я молча принялся за еду. Отец же начал готовиться ко сну, напоследок сказав мне.

— До рассвета не более трех часов, разбуди как только лучи коснуться нижних ветвей, — отец немного поерзал, укутавшись в плащ, — и да, чтобы ты не заскучал, проведи малый комплекс упражнений, привыкни к новым возможностям.

Отложив мясо, и обреченно вздохнув, поднялся на ноги. Не мог вот он пораньше сказать про упражнения, не набивал бы живот. Сейчас вот буду себя лосихой беременной ощущать. Можно конечно посидеть, отдохнуть, а заняться прям перед рассветом, но я-то родителя знаю, не позволит мне отдохнуть, а потащит домой с фразами наподобие"дома наспишься".

Так, рассуждая о своей не легкой доле, я приступил к занятию.

Вначале разминка, выкручивание суставов, растяжка и прочие прелести. Как говорят деды, чтоб кровь молодую разогнать. А вообще разминка на гибкость оно из важнейших упражнений. Наша природа такова что, поедая других, мы можем перенимать часть их способностей. Но редко встретишь существо, способное дать тебе гибкость и скорость, а не силу. Нет, можно конечно охотиться на змей, лисиц, разных кошачьих, да вот только много ли с них наберешь? Во всем лесу не хватит змеюк, чтоб их энергии хватило на качественное изменение, вот и приходиться изгаляться, хотя от змеятинки я никогда еще не отказывался.

Закончив с упражнениями на гибкость, я перешел к силовым тренировкам. Полсотни отжиманий, после этого полсотни подтягиваний на ближайшей ветке. Теперь интенсивным дыханием разгоняем воздух по телу. Дальше встаем на руки и, балансируя, начинаем отжиматься от земли, опускаясь так, что невысокая трава щекотит нос. Сильно захотелось чихнуть, но я все же сдержался. Двадцать раз отжавшись, медленно опустил ноги, сделав мостик, и так же медленно оторвал руки от земли. Продышавшись и прогнав лишнюю кровь из головы, принялся за приседания. Вначале пять десятков обычных, после этого столько же с подпрыгиванием. Хм, а ведь ноги работают куда как легче. Не удержавшись, высоко подпрыгнул вверх и сделал в воздухе кувырок назад. Хм, круто получилось, но отец бы не одобрил лишние телодвижения, а значит, возвращаемся к стандарту. Закончив с приседаниями, вновь отправился к дереву. Где и повис вниз головой, зацепившись за ветвь ногами, сто скручиваний корпуса, после которых делаю рывок руками и, разжав ноги, оказываюсь на земле. Сейчас немножко отдохну и еще на один подход пойду. После чего займусь упражнениями с копьем. Владение им, передается в нашей деревне от поколения к поколению.

Через час, закончив все упражнения и отдышавшись, я присел на свой плащ. Предстояло многое обдумать.

Вообще то, мысль покинуть отчий дом возникла у меня уже достаточно давно, но всегда находились аргументы против. Вначале казалось, что я недостаточно знаю об окружающем мире, пришлось выучиться читать и писать, знакомиться с географией и историей. Ну, насколько это вообще возможно в глухой деревне. Потом казалось, что я недостаточно физически развит. Прошло несколько лет интенсивных тренировок, и сейчас среди молодежи мне равных нет. Хотя сомнительное конечно первенство в соревновании, где ты хочешь стать профессионалом, а остальные занимаются этим из под палки старшего поколения. Теперь вот все откладывал, ждал инициации. Глупо ведь иметь потенциал и сознательно ограничивать его, а ведь без зелья было бы практически невозможно разбудить силы своего организма. Теперь-то понятно,что через пару месяцев никаких зелий и в принципе не нужно будет и, кажется, что можно двигаться вперед. Но нет, опять что-то держит, это что-то называют по-разному, но часто просто — семья. Как они воспримут мой уход, что подумают обо мне, не навлеку ли я на них горе? Но в то же время и оставаться тут я больше не могу, уже достала эта скука, это однообразие, а от мыслей, что в жизни мне ничего не светит, кроме как идти путем своих предков бросало в холод. Нет, такая жизнь не для меня, меня ждет явно нечто большее.

Из размышлений меня вырвал тревожный крик филина.

Затаил дыхание, прислушался, но нет, все спокойно.

Незаметно подкралась дрема и чтобы не поддаться ее сладким уговорам, поднялся на ноги. Те приятно гудели, да прогресс не так чтоб сильно заметен, но обычно ощущения были менее приятные.

От скуки начал мерить поляну шагами, заняться было откровенно нечем, а солнышко что-то не торопиться появляться.

Где-то внутри царапнуло нехорошее предчувствие, появилось смутное беспокойство. Хм, не понимаю что происходит, но что-то тревожит, хотя вокруг тишина. Для спокойствия подобрал копье. Неглубоко воткнув его в почву, принялся натягивать лук. Лук у меня был хороший, составной, клееный, усиленный роговыми вставками, тугой, правда, зараза. Уперев лук одним концом в землю, навалился на другой конец всем весом и ловко накинул тетиву. От скрипа отец открыл глаза, увидев мои приготовления, напрягся и медленно, стараясь не издавать лишних звуков, поднялся на ноги.

— Что случилось? — шепотом спросил он, наклонившись к самому моему уху.

— Не знаю, пакостное ощущение, будто неприятности надвигаются, — слегка пожал плечами я в ответ.

— Хм, я ничего не чувствую, но инстинкты игнорировать нельзя, — прервавшись на секунду и окинув окрестности взором, продолжил, — двигаемся спиралью, ты по солнцу, я против, делаем три оборота и если все спокойно возвращаемся, а если заметишь что то странное подай сигнал.

Указаний больше не требовалось и, удобнее перехватив рукоятку лука, двинулся вперед. Копье осталось на поляне, среди деревьев им особо не помашешь. Хоть солнце еще и не поднялось над горизонтом, но ночная мгла уже ушла и видимость была хорошей. Слух не различал изменений в спокойной музыке леса и это исподволь успокаивало. Но вот пакостные ощущения усиливались, сердце будто когтистая лапа сжала и я понял, что что-то грядет.

Вдруг метрах в тридцати от меня неестественно шевельнулись ветви куста, в который буквально через секунду унеслась стрела. Отец всегда учил, вначале стреляй, потом думай или болтай. Из листвы раздался жутковатый полу вой-полу скулеж, и из них вывалилось тщедушнее тельце. Маленький рост, комплекция подростка и голова, щакалья голова с гривой спутанных волос.

— Гнолы, — кажется, мой голос дал петуха, слишком неожиданно все это было.

Гнол тем временем сделал пару шагов и неловко завалился наземь, из спины торчало острие стрелы. Ловко у меня вышло. Но порадоваться я не успел, твари, услышавшие мой крик, не скрываясь, понеслись ко мне, подбадривая себя гортанными выкриками.

Сделав еще один выстрел, перекинул лук за спину и что есть мочи побежал к поляне. Не знаю, попал или нет, в этом гвалте рыков и визга невозможно было ничего разобрать.

Вдруг передо мною вывалился противник, взмахнул рукой, отправив в мою сторону небольшой дротик, и потянул из-за пояса деревянный меч. От дротика я уклонился легко и, пока враг не успел до конца вытащить оружие, прыгнул ногами вперед. От мощного удара противника отшвырнуло на дерево, стоящее позади, а я после удара мгновенно извернулся в воздухе, приземляясь на руки. Рывком с земли подлетел к еще не пришедшему в себя врагу и, вытащив из-за пояса клинок, с силой всадил тому в горло. Только после этого заметил, что шея его была неестественно вывернута, а грудь вогнута, будто от удара молота. Мда, хилые противники, обделила их природа здоровьем. Буквально над головой, в дерево с легким хрустом вошел дротик. Оглянувшись, чертыхнулся и вновь ринулся вперед. За спиной среди деревьев мелькали силуэты коротышек, и было их чересчур уж много.

На поляну выскочил неожиданно, отец был уже тут и целился из лука в кусты за моей спиной.

— Их десятка три, не меньше.

Отец понимающе кивнул и с горечью добавил:

— Добычу бросаем, иначе не оторваться.

Вытащив копье, обернулся, услышав щелчок тетивы. Это отец стрелял в еще практически невидимых врагов.

— Уходим, — кратко бросил он и, подавая пример, ринулся в лес.

И мы побежали, петляя по лесу аки дикие звери, и прислушиваясь к шуму погони за спиной. Путь до дома был ох как не близок.