Последние дни обороны Севастополя. Неизвестные страницы знаменитой битвы. Июнь – июль 1942 г.

Александр Неменко, 2021

Датой окончания обороны Севастополя традиционно принято считать 3 июля 1942 года, когда в сводке Совинформбюро прозвучала информация о том, что советские войска оставили город. Однако работа с документами привела автора этой книги к однозначному выводу: Севастополь сражался еще около двух недель после означенной даты – по крайней мере, до второй декады июля, когда врагом были подавлены последние очаги организованной обороны. Советские войска не оставили город, они остались в Севастополе. В донесении командующего Севастопольским оборонительным районом Ф. С. Октябрьского содержатся слова: «Оставшиеся войска сильно устали, дрогнули». Но, как выяснилось это не совсем так… Эта книга о тех, кто не «дрогнул». В книге рассматривается период с 28 июня по 16 июля 1942 года, когда произошел последний бой севастопольской обороны. В результате работы с немецкими архивными документами удалось выяснить, где он произошел. Поисковые работы на местности позволили выявить его следы и привязать их к современным ориентирам. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

© Неменко А.В., 2021

© «Центрполиграф», 2021

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2021

* * *

От автора

Мотивом для написания этой книги послужило отсутствие достоверной и точной информации, связанной со многими событиями завершающего этапа обороны Севастополя. Советские документы по данному вопросу практически отсутствуют, воспоминания зачастую носят субъективный характер.

Потеря Севастополя в июле 1942 года — это большая трагедия, связанная с гибелью и пленением большого количества бойцов и командиров. Но автор одной из лучших работ по данной теме И.С. Маношин не зря назвал свое исследование «Героическая трагедия»^[1]: события последних дней обороны стали индикатором, ярко проявившим личные качества участников этих событий. В экстремальной ситуации люди повели себя очень по-разному.

Сейчас, по прошествии времени, появилась возможность уточнить и переосмыслить события. Обнаружены новые данные, и, прежде всего, стали доступны документы противника, позволяющие взглянуть на происходившее «с другой стороны». И эта информация позволяет понять, что защитники Севастополя до конца выполнили свой долг, сражаясь даже тогда, когда стало очевидно, что эвакуации не будет.

Возможно, одно только сравнение потерь защитников города и немецких войск может натолкнуть на мысль о том, что это сопротивление было бессмысленным, но смысл, безусловно, был. Отчаянное сопротивление остатков советских войск на неделю задержало отправку двух дивизий на другие участки фронта, вынудило противника оставить в качестве гарнизона в Севастополе 50-ю дивизию.

С какой даты начинать отсчет последних дней севастопольской обороны? Когда произошел перелом? Традиционно принято начинать отсчет с 28–29 июня 1942 года: штурма противником Сапунгорского рубежа. Но, объективно оценивая ситуацию, можно с уверенностью сказать, что к этому моменту оборона была уже обречена. И это отлично понимало командование Севастопольского оборонительного района (СОР). Перелом произошел гораздо раньше. Основными событиями, предопределившими судьбу обороны, стали потеря Северной стороны и складов Сухарной балки. Бои на Северной стороне стали предвестником трагедии на мысе Херсонес. Генерал-майор Т.К. Коломиец в книге «На бастионах Чапаевцы» вспоминает, что «еще раньше, 24 июня, мы уже знали, что Севастополь удержать не удастся. Тогда же я получил приказ — отправить в штаб армии знамена дивизии. Они впоследствии были затоплены у Камышовой бухты». По воспоминаниям Н.Г. Шемрука, бывшего командира полка дотов и дзотов, при его встрече с генерал-майором И.Е. Петровым 25 или 26 июня 1942 года последний произнес: «Шемрук, я от вас скрывать не буду, Севастополь мы уже оставили…»^[2]

Писать о заключительном этапе обороны Севастополя исключительно сложно. Причин много: и нехватка советских документов, утраченных (или вовсе не составленных) в последние дни обороны, и наличие достаточно устоявшихся мнений по данной проблематике. Обильное цитирование документов наших бывших противников является мерой вынужденной, я бы с удовольствием использовал советские документы, но чаще всего их просто нет. Главная сложность не в этом.

Завершающая стадия обороны города — это героическая страница истории, но она же полна трагизма. Это история серьезных ошибок и тяжелых поражений. Многих ошибок можно было избежать. В советское время было принято писать только о героических страницах обороны, но это практика порочная. Ошибки нужно признавать и извлекать из них уроки. Заштукатурив стены, мы не заделаем трещин, они будут расти, пока не рухнет весь дом. Самое трудное для человека — это признать ошибки, понять, что пошло не так. Признав ошибки, мы выбиваем оружие из рук тех, кто пытается нами манипулировать.

Чаще всего попытка дать объективную информацию, базирующуюся на документах, вызывает отторжение в связи с тем, что у многих в голове устоялась совсем иная «общепринятая» точка зрения. Тем не менее изложенный в этой книге материал много раз выверен и сопоставлен с разными источниками. По возможности в случае расхождений цитируется источник, излагающий иную точку зрения.

Эта работа имеет еще одну цель. Очень многие реальные герои остались за рамками официальной историографии. Иногда реальных героев нашей обороны мы узнаем только из информации, содержащейся в немецких документах. И не всегда это фамилии. Чаще это названия подразделений. Пусть так, но, может быть, позже получится выяснить и имена героев.

Приношу свои извинения за обильное цитирование немецких документов и советских воспоминаний, но так проще описать обстановку под Севастополем. Опора на различные источники, возможно, затрудняет восприятие материала, но, с другой стороны, она исключает двойное толкование.

Когда задают вопрос: «А мог ли быть удержан Севастополь?», то, вспоминая множество ошибок, допущенных советским командованием, очень хочется ответить «Да!», но… «Нет!». Слишком многое было поставлено на карту немецкой стороной. Немцы не имели права оставить этот город за советскими войсками, слишком много сил было уже задействовано в этой операции. Снабжение города, оставшегося в глубоком тылу противника, представляло сложную проблему для советского командования. Несмотря на осадный паек, армия потребляла огромное количество боезапаса, топлива, продовольствия, фуража. Доставка каждой тонны продовольствия, каждой тонны топлива требовала привлечения огромных ресурсов и проведения целой операции. Это нужно было своевременно понять советскому командованию и попытаться хотя бы частично эвакуировать армию. Причем эвакуацию личного состава нужно было производить заранее, вывозя всех, кого было можно вывезти, ввозя лишь боезапас и зенитную артиллерию.

Советские войска действительно обескровили немецкие дивизии, но произошло то, что и должно было произойти: немцы подтянули резервы (обычно не афишируемые западными историками) и смогли переломить ход борьбы в свою пользу. Для взятия Севастополя потребовались усилия всей 11-й армии и большей части резервов группы армий «Юг». Из 125-й пехотной дивизии прибыл 420-й полк. На завершающем этапе операции в Бахчисарай был переброшен личный состав 9-й пехотной дивизии. На смену обескровленным пехотным полкам, штурмующим Севастополь, прибыли 26, 57 и 116-й полки и 9-й саперный батальон. Уже в ночь с 28-го на 29-е была осуществлена переброска 57-го пехотного полка и 9-го саперного батальона в деревню Биюк-Сюрень (Танковое). В этот же день прибыло 10 танкеток для 170-й дивизии^[3]. Под Севастополь прибыли полки 213-й охранной дивизии (360-й и 318-й), которая обеспечивала порядок в тылу группы армий «Юг».

В штурме Севастополя важнейшую роль сыграла артиллерия. Расход артиллерийского и авиационного боезапаса в этой операции превысил расход стрелкового. Но на завершающем этапе немцы имели уже подавляющее преимущество в артиллерии, поэтому им требовались только пехотные части для того, чтобы быстро прорвать последние два рубежа. Более всего противник опасался того, что завяжутся тяжелые уличные бои.

Авиация противника по-прежнему хозяйничала в воздухе, а советская зенитная артиллерия, вынужденная бороться и с авиацией, и с наземными целями, была почти уничтожена. Немецкая артиллерия была во много раз сильнее советской, и именно эти факторы предопределили падение города. Наблюдалась однозначная тенденция: силы защитников таяли, а противник перебрасывал новые резервы. Исход ситуации действительно был предельно ясен, но у командования Севастопольского оборонительного района была информация: «Эвакуации не будет». Хотя автор этих слов маршал С.М. Буденный больше всех сделал в вопросе эвакуации, но, к сожалению, было уже поздно. Историю можно переписать лишь на бумаге, прошедшие события не изменить, но из них и нужно извлечь уроки. Без этого мы будем вновь и вновь повторять одни и те же обидные ошибки. Тезис о том, что «от тайги до британских морей Красная армия всех сильней», привел к очень тяжелым поражениям на начальном этапе войны. Слепая уверенность в своей военной мощи имела следствием потери, которых могло бы и не быть. И в Севастополе потери могли бы быть меньше, но… Произошло то, что произошло.

Сражающаяся армия несет потери. Это неизбежно. Но армия, которая состоит из опытных обученных бойцов, несет намного меньшие потери. Потери армии, во главе которой стоит грамотный и опытный командующий, — минимальны. Причем, когда армия сражается, две трети ее потерь являются возвратными, даже если противником используется самое современное оружие. А вот когда армия теряет управление, ее потери возрастают в разы.

Морское правило: «Капитан покидает тонущий корабль последним» — имеет под собой не нравственное, а вполне практическое основание, много раз проверенное жизнью. Человек, имеющий наибольший опыт и полномочия, должен обеспечить спасение остальных. В этом случае минимизируются потери.

Но так бывает не всегда. И тогда случается катастрофа с огромными потерями, причем все они, как правило, невозвратные. Плененных бойцов в строй уже не вернуть, а брошенные без помощи раненые очень скоро переходят из категории «возвратных потерь» в потери невозвратные. В условиях безжалостной тотальной войны эти «невозвратные» — это уже… навсегда. И чаще всего они не только «невозвратные», но и «без вести пропавшие».

В учетных карточках большинства бойцов, не вернувшихся домой из Севастополя, стоит типовая запись: «ПБВ 03.07.42 г.» — пропал без вести 3 июля 1942 года. Поисковиков очень часто спрашивают о том, как такое могло произойти. Отчасти данная книга — ответ на этот вопрос.

Примечания

1

Маношин И.С. Героическая трагедия. Симферополь, 2001.

2

Архив автора. Шемрук Н.Г. Воспоминания.

3

NARA. T312 R1691 (AOK 11) f. 0209.