Время есть

Александр Мирошниченко, 2023

Уважаемый читатель, знакомить и знакомиться с черновиком дело рискованное. Но в этом есть и некая справедливость: никто не знает последующий ход событий.Естественно, у автора есть общий план.Но творческий процесс очень часто идёт не так, как это виделось вначале. Герои, первоначально бывшие только задумкой автора, вдруг оживают и начинают жить своей жизнью.И с абсолютной уверенностью можно обозначить только обстоятельства, из которой они отправились в путешествие под названием взрослая жизнь.1989 год. Южный приморский город и стоящие на пороге первой любви герои: выпускники средней школы Никита и Светлана. Их сердца полны предощущением нового для них, чувства, а в планах совместное поступление в столичный университет.Но появляется разлучница – одноклассница Люба. И покидает Светлана родной город одна. А Никита вынужден остаться, но ненадолго. На его дальнейшую судьбу влияет случай: судно, на котором он трудится матросом, приходит в родную гавань раньше на сутки.

Глава 2

Никита подъехал к любимому ресторану на служебном «электросипеде», как называли новое чудо техники в фирме по доставке товаров. Каждый раз, когда маршруты проходили поблизости, он старался перекусить именно здесь. Цены, конечно, кусались, но отказать себе в таком излишестве не мог. Тем более, это не очень часто получалось.

Закрепив цепью своё транспортное средство у входа, рядом с припаркованной жёлтой “Теслой”, Никита спрятал курьерский плащ в ранец. В таком виде уже было приемлемо посетить даже этот ресторан.

— Никто не хочет возвращаться в прошлое. Никто, — спокойно говорил мужчина, сидевший за соседним столом тоном учителя, вынужденного много раз повторять знакомый текст.

Никита изучал меню в ожидании официанта, и без того прекрасно зная, что закажет, и невольно прислушался к дискуссии. Говоривший сидел лицом к Никите. На нём был белый костюм, а на соседнем кресла висел белый зонт весьма похожий на трость с замысловатой ручкой. Его слова адресовались женщине, сидевшей спиной к Никите. Лица собеседницы не было видно, но сомнений в её привлекательности почему-то не возникло. Будто желая подтвердить ожидания стороннего наблюдателя, она повернулась и приподняла руку. Официант появился немедленно, и Никита очень пожалел о проворности обслуги. Но мгновений, когда было видно лицо незнакомки, оказалось достаточно, чтобы оценить её внешность. Впечатлили идеальный профиль и по-детски пухлые губы.

«Как у Светы», — подумал Никита.

Очень давно именно на этом месте располагалось непрезентабельное кафе с таким же названием — «Время есть», куда они зашли со Светой, случайно встретившись на перроне Киевского вокзала. Никита тогда не мог оторвать глаз от пухлых губ бывшей подруги, которые он так и не поцеловал и знал: уже никогда не поцелует. А Света не поднимала глаз. Руки её складывали и раскладывали бумажную салфетку, которая приобретала различные формы. Никита ничего не желал так страстно, как этой встречи. Но и боялся её. И страх пересилил радость и раздавил Никиту. Сколько раз потом, прокручивая в памяти это событие, он отчаивался, не находя ответа на вопросы:

«Почему? Почему? Почему?».

Почему не объяснил ей, как всё было?

Почему не сказал, что никого в жизни не любил кроме неё и уже никогда не полюбит?

Почему не…

«А что бы я ей предложил? — отвечал сам себе молодой человек, — А как бы тогда я поступил с Шурой?».

— Не могу с тобой согласиться, — прервал размышления Никиты красивый, низкого тембра, женской голос, — Вот допустим некто совершил неправильный выбор. И осознал это. Разве он не захочет вернуться в прошлое и исправить свою ошибку?

Никита вспомнил тот выбор, который уничтожил его жизнь. Он молодой и очень способный к наукам парень забросил всё. Можно сказать променял своё будущее на короткую, пусть и яркую, радость телесной близости. Почему внутренний голос молчал, а не кричал:

ТЕБЯ ЖДЁТ СВЕТА?!

Тогда на пляже и потом.

А что было потом? После яркой близости в каморке и ночного купания, Никита оказался в вакууме. Это стало понятно позже. А тогда весь мир для него заключался в красивой бывшей однокласснице. Вернее, не в ней, а её молодом сумасшедше притягательном и, главное, доступном теле. Никита даже забыл глаза Светы, вспоминая которые, он на короткое время выходил из морока первого сексуального плена. Но очередная близость испепеляла любые мысли.

И никого не было рядом. Мама периодически навещала, заносила фрукты и овощи и с тоской смотрела на сына. Люба ни на секунду не оставляла их наедине и ворчала, мол, не в нищую семью сын ушёл. Но принесённое принимала и прятала в холодильник. Даже свою маму Анну Аркадьевну Люба отправила к бабушке, чтобы вообще никто не мешал им.

Однажды утром, когда Никита ещё спал, а Любе нужно было на рынок, она увидела в окно, идущую через двор, Свету. Та явно направлялась к ним. Люба быстро разделась полностью, накинула Никитину сорочку открыла дверь, как только в неё постучали.

Свету смутил вид подруги и она, отводя глаза, попросила:

— Мне бы с Никитой поговорить. Он собирается в университет поступать, как мы планировали?

Люба открыла дверь шире, полы сорочки разлетелись в стороны, демонстрируя наготу.

— Свет, ты понимаешь, что ты не вовремя. — Люба дождалась пока гостья посмотрит в глаза, — Ну, как ты думаешь, мужчина выберет это пользовать, — она показала на своё тело, — или книжки читать.

Соперница смутилась ещё больше и попросила только передать, что она заходила.

— Конечно передам. Если время будет, — заверила Люба.

Лето пролетело и, только увидев начавшие желтеть листья клёна во дворе, Никита осознал: нет и вряд ли уже когда-то будет в его жизни университет, о котором он мечтал. Не будет в его жизни Светы, по словам Любы, уехавшей в Москву.

— Даже привет передать не просила, — рассказывала Люба о случайной встрече с одноклассницей на рынке.

А однажды утром, Никита услышал, как Люба с Анной Аркадьевной разговаривают на кухне.

— Может его на рынок пристроить? — предложила Люба.

— Я тебя умоляю, — возражала Анна Аркадьевна, — Из него продавец, как из меня балерина. Да и бабья́ на рынке видела сколько? Уведут и глазом моргнуть не успеешь. Лучше его плавать отправим. Сначала каботаж, а потом может и в загранку попасть. Попросишь Гошу…

— Мама, — раздражённо перебила дочь. — У тебя вон сколько любовников из плавсостава…

— А меня никто не хочет спросить? — перебил обсуждение своего будущего Никита, выйдя на кухню в одних трусах.

— Я хочу, — отозвалась Анна Аркадьевна. — Хочу спросить: ты собираешься семью обеспечивать или будешь у нас на шее сидеть? Я свою доцю не в наймы отдала…

— Мама, прекрати. — вступилась Люба. — Мы сами разберёмся.

— Разберутся они. Как же. — ворчала женщина, когда дочь попросту выталкивала её из квартиры.

И разобрались. Лёгкими капризами, мелкими обидами, пылкими ласками, о которых Никита и не представлял раньше, добилась Люба своего. И уже в сентябре Никита матросом пошёл в первый рейс. Возвращался Никита в приподнятом настроении. Родной город встретил летним теплом и разноцветьем ранней осени. К этому добавлялось осознание собственной взрослости — он получил первую зарплату и нёс домой удивительной сладости арбуз.

Они планировали прибыть завтра, но отработав быстро на разгрузке-погрузке, сэкономили сутки и предстоящий приятный сюрприз Любе был ещё одним поводом для хорошего настроения. Тихонько открыв замок входной двери, Никита уже рисовал в воображении радостно удивлённые глаза своей девушки и всё за этим последующее тоже представил.