Время есть

Александр Мирошниченко, 2023

Уважаемый читатель, знакомить и знакомиться с черновиком дело рискованное. Но в этом есть и некая справедливость: никто не знает последующий ход событий.Естественно, у автора есть общий план.Но творческий процесс очень часто идёт не так, как это виделось вначале. Герои, первоначально бывшие только задумкой автора, вдруг оживают и начинают жить своей жизнью.И с абсолютной уверенностью можно обозначить только обстоятельства, из которой они отправились в путешествие под названием взрослая жизнь.1989 год. Южный приморский город и стоящие на пороге первой любви герои: выпускники средней школы Никита и Светлана. Их сердца полны предощущением нового для них, чувства, а в планах совместное поступление в столичный университет.Но появляется разлучница – одноклассница Люба. И покидает Светлана родной город одна. А Никита вынужден остаться, но ненадолго. На его дальнейшую судьбу влияет случай: судно, на котором он трудится матросом, приходит в родную гавань раньше на сутки.

Глава 3

Но Люба не спала. Войдя на кухню, откуда раздавались непонятные звуки, Никита увидел странную картину: на полу возле газовой плиты посреди разбросанной одежды происходило нечто несуразное. Сначала увиденное даже рассмешило: голый бледный мужской зад дёргался промеж задранных загорелых женских ног. На одной болтался очень смешной Любин тапок в виде утёнка.

Осознание ситуации ударило молнией и дальнейшее Никита уже помнил эпизодически, только редкими кадрами, которые, как при помощи фотовспышки, вырвала память из всего происходящего.

Любкин удивлённый взгляд из-за чужого плеча…

Хриплый мужской голос: «Сдрисни, дай кончить»…

Собственный крик: «Вы охренели?!».

Потом злобные чёрные глаза и кулак, летящий в челюсть…

Никита инстинктивно поставил блок, а когда мужчина схватил со стола нож, резко боднул того лбом между источавших ненависть глаз. Затем, не дав сопернику опомниться, со всей силы приложился по мерзкой физиономии незнакомого мужчины сковородой, которую схватил с газовой плиты. По полу разбросало недоеденную яичницу-глазунью. Взгляд врага медленно терял концентрацию. И уже бесчувственное тело рухнуло на пол. Любка грязно материлась, выбираясь из-под упавшего.

— Ты, что наделал, придурок? — злобно прошипела она, с опаской поглядывая на тяжёлый предмет в руке мужа. — Знаешь кого ты вырубил? Это Гоша Сыч. Он полгорода держит.

Когда сковорода оказалась на плите, Любка осмелела. Она стояла голая, в одном тапке. На коленке другой ноги болтались трусы. Никита расхохотался. И не мог остановиться, пока не почувствовал, как «благоверная» трясёт его за плечи.

— Приди в себя дебил. Когда Гоша оклемается, тебе конец. Сычу пришить человека, что высморкаться. — Увидев наконец осмысленный взгляд Никиты, она продолжила уже по-деловому: — Ты сейчас очень надолго исчезнешь, так, чтобы никто не знал, где ты. Учти, у него везде свои люди: и в ментовке, и на вокзалах. Поэтому только на попутках. И ооочень далеко.

Говоря это, девушка рылась в карманах брюк вырубленного гостя. Наконец по-хозяйски достала из кармана бумажник и вынула из него пачку зелёных купюр. Разделила примерно пополам и протянула одну часть Никите, а вторую спрятала за газовой плитой. Никита пока не соображал и стоял, пытаясь осмыслить услышанное.

— Быстро. Как только он очухается, тебя будут искать все бандюганы города.

Люба подошла близко, сунула деньги в карман куртки и внимательно смотрела в глаза.

— Неужели она хочет, чтобы я её поцеловал? — брезгливо подумал Никита.

Но у Любы была иная просьба.

— Бей. Сильно и в глаз. Я скажу, что ты вырубил и я ничего не помню. — Увидев нерешительность, она добавила: — Ты же не хочешь, чтобы меня пришили? Ну, давай! Я изменила у тебя на глазах! Ты же видел, как другой мужик совал в меня свой член.

Когда девушка поняла бесполезность уговоров, она схватила сковороду и с размаху ударила себя в лицо. Потом легла рядом с неподвижным телом своего любовника — криминального авторитета. Пролежав несколько секунд с закрытыми глазами и, не услышав звука входной двери, посмотрела на застывшего на месте Никиту.

— Жить хочешь — сматывай.

Таков был смысл сказанного в форме далёкой от литературных норм. Мат в устах Светы возымел действие и, подхватив чемодан и сетку с арбузом («Не оставлять же этой б…»), Никита оказался на улице. Не раздумывая, он заскочил в стоящий на остановке трамвай.

— Приобретаем билеты, — прокричала почти на ухо толстая кондукторша.

— Возьмите лучше арбуз, — предложил Никита.

Женщина, смерив парня взглядом, глазами показала на своё место и оторвала билет. Избавившись от тяжести, Никита стал рассуждать. Слова и поведение его девушки, практически жены, говорили о серьёзности ситуации.

— Морячок, ты выходишь? — спросил за спиной чей-то голос.

Никита кивнул, соглашаясь, и вышел на следующей остановке. Он стоял с чемоданом на краю тротуара, совершенно не представляя, что ему делать. Рядом взвизгнули тормоза и из окошка жигулей выглянула круглая физиономия частника с нарисованной улыбкой.

— На вокзал, моряк? — спросил подъехавший, показав глазами на чемодан.

— А что по деньгам? — поинтересовался водитель, когда потенциальный клиент согласно кивнул.

Никита неопределенно пожал плечами.

— Я Костя, — протянул руку немедленно выскочивший из авто мужчина и подхватив чемодан устроил его в багажник.

— Из рейса? — имея в виду морскую форму, продолжил разговор Костя, когда машина уже тронулась. — Из загранки небось?

Приняв молчание за согласие, спросил с надеждой:

— А чё хмурый такой? Может на поезд опоздал?

Никита не хотел обманывать ожидание или просто надеялся, что тот замолчит, опять кивнул, соглашаясь.

— Класс! — обрадовался Костя и немедленно поправился. — В смысле сочувствую. Это же московский? Четвертная и мы догоняем твой поезд на Узловой. Все просят полтинник, но соглашаются на сороковник. А мне по дороге, поэтому тебе считай повезло — всего четвертак.

«Очень повезло», — подумал Никита не представлял своих дальнейших действий и опять кивнул утвердительно.

Настроение у Кости стало ещё лучше и всю дорогу он уже не умолкал, перебирая темы от «все бабы стервы и беды у мужиков только от них» до «гаишники козлы, но шурин Колян классный мужик, хоть и гаишник».

В конце поездки Никита уже знал всё про Костю, его родственников, соседей, друзей, коллег и всех, с кем тот был знаком или кого просто подвозил. Недалеко от станции Узловой приветливый частный извозчик остановил машину и предложил рассчитаться

— Ты парень правильный, но клиенты разные бывают. Поэтому у меня принцип, — пояснил он.

А получив оплату, попросил клиента на выход.

— Тебе здесь пешочком три квартала, а мне светиться на станции нельзя: менты и местные бомбилы не любят посторонних.

И тон у Кости изменился: из своего парня он превратился в неприятного типа, с которым лучше не общаться. Последние события выключили эмоциональное восприятие и Никиту даже не возмутило поведение таксиста. И это, нужно заметить, было правильно: на станции местная братва уже искала по просьбе Гоши Сыча морячка по имени Никита.

А Никита в это время сидел на остановке автобуса, которым хотел добраться до железнодорожной станции, даже не представляя свои дальнейшие действия. Всё так навалилось…Только несколько часов назад он пребывал в радости и предвкушении встречи со своей женщиной, а сейчас не имел понятия о том, как жить дальше.

«Нужно позвонить Любе. Может она прояснит…», — думал Никита, но его мысли оборвал удивлённо-заинтересованный взгляд девушки, проходившей по другой стороне улицы.

Это заставило вспомнить: на нём всё ещё была морская роба. На судне не переоделся — торопился обрадовать любимую. А дома оказалось не до этого. Вот все и обращаются к нему «морячок».

Никита посмотрел по сторонам и увидел вход во двор. Подходящее место переодеться: закрытые металлические ворота с распахнутой настежь калиткой. Никита прошёл, положил чемодан и наклонился достать вещи.

— Не видели здесь морячка молоденького, — насторожил Никиту вопрос.

Сквозь щель он увидел, как мужчина из чёрного внедорожника спрашивал подошедшую к остановке женщину. Ответа Никита не расслышал, но преследователи поехали дальше. Только теперь оцепенение последних часов ушло, уступив место страху. Никита быстро сменил морскую робу на джинсы и новую цветастую сорочку, купленную у старшего механика. Затем проходными дворами вышел на другую улицу и направился в сторону откуда раздавались звуки депо в надежде сговориться с проводниками уехать без билета. Страх подгонял, и Никита побежал. Чемодан не давал разогнаться. В этой ситуации очень неожиданно поравнялся с ним знакомый внедорожник, который двигался рядом. Водитель опустил стекло и спросил:

— Куда бежим?

— На работу, — ответил Никита, подумав, что железнодорожник — это однозначно не моряк.

— Машинист, что ли?

— Помощник…

— Слышь, помощник, а ты морячка не встречал сегодня?

— У нас в депо только железнодорожники? — решил играть роль до конца Никита.

Обитатели внедорожника моментом потеряли интерес и понеслись продолжить поиск. А сам морячок торопился к железнодорожным путям в надежде найти способ оказаться, как можно дальше от места, где его разыскивают. Но старания успехом не увенчались. На этой станции пассажирские поезда, если и встречались, то лишь те, которые ремонтировались или находились на длительном отстое. А основная часть составов были грузовыми.

Поплутав между вагонов, Никита уже отчаялся не то, чтобы уехать, но даже просто встретить живого человека, как услышал громкие голоса с другой стороны состава. С надеждой поговорить хоть с кем-то, он проскочил под вагоном и оказался недалеко от шумной компании. Его не заметили: парни стояли спиной, громко переговаривались и смеялись. Обрадовавшись, Никита подошёл поближе и увидел источник веселья: худенькая школьница, почти плача повторяла:

— Ну, мальчики… Ну, мальчики…

Те, в ответ хватали её за разные места, сопровождая это хохотом и комментариями.

— Нету здесь мальчиков, если, что. Сейчас сама убедишься, — сказал один из весёлой компании, и все мерзко загоготали.

— Вика, — громко крикнул первое пришедшее на ум имя Никита, — Ты где пропадаешь? Вон отец тебя ищет.

Неожиданный окрик заставил парней повернуться, а затем посмотреть в сторону, куда показывал Никита, говоря про отца. Этим моментом воспользовалась девочка и резво юркнула под вагон. Нападающие сначала никого не увидели, а затем поняли, что их обманули. Понимание это стремительно превратилось в гнев.

Парни были примерно ровесниками. Никита оценил: каждому в отдельности он бы навалял без особых проблем. Первый разряд по самбо обеспечивал такую уверенность. С тремя противниками расклад уже оказывался явно не в его пользу. К тому же один юркнул под вагон, чтобы зайти сзади. Можно конечно и убежать, но тогда пришлось бы бросить чемодан. А это не входило в планы.

Когда же с трёх сторон стали приближаться разгневанные местные и в руке одного оказался нож, Никита осознал: напрасно пожалел чемодан. Всё равно его заберут, как трофей. Появилась злость на себя за неправильное решение. Значит нужно, чтобы хоть один очень пожалел об этой встрече. Мозг стал работать быстро.

«Сокращаем численное превосходство», — мелькнула мысль, и Никита кинул чемодан прямо в руки стоящему напротив.

Тот инстинктивно поймал брошенное и на несколько секунд перестал представлять опасность. Теперь прыжок в сторону невооруженного, захват и бросок через бедро. Ещё пару мгновений, пока первый не разберётся с чемоданом, обеспечено численное равновесие и можно попытаться обезоружить длинного, у которого нож. Если сблизиться очень быстро, то при таком захвате, нож у противника не представляет опасности. Но длинный это понял и перехватил оружие для удара снизу. Пришлось отступить и в этот момент удар доской в темечко вырубил Никиту. Он упал, но очень быстро пришёл в себя. Однако лёжа на земле сопротивляться стало намного сложней. Оставалось защищать жизненно важные органы, как советовал тренер на такой случай.

«Убьют или только покалечат?», — мелькнула мысль, но кисть автоматически захватила полную горсть гравия с песком.

Гравий полетел в лицо склонившемуся. Но ещё один удар по голове доской вырубил Никиту.

Как бы развивались события далее неизвестно, но именно в этот момент в рефрижераторной секции, стоящей на соседнем пути, недавно проснувшийся рефмеханик Павел Гмыря, решил пройтись до дежурного по депо, разузнать, когда отправят состав. Уже вторые сутки ему приходилось «гонять» дизель для охлаждения вагонов, гружённых фруктами. Сейчас, открыв дверь, Гмыря увидел, как несколько парней избивали лежащего.

— Пацаны, — крикнул зычным басом Павел, — Лежачего не бьют.

Парни, которым это адресовалось, отвлеклись на обращение. Кураж драки лишил их возможности трезво оценивать реальность. В другом случае они бы подумали: стоит ли ввязываться в конфликт с мужиком богатырского вида. А сейчас, просто оставив лежащего Никиту, пошли на, как они считали, новую жертву.

— Ребята, не связывайтесь с дядей Пашей, — мирно попросил компанию рефмеханик. — Дядя Паша может и отшлепать за плохое поведение.

Длинный достал нож.

— А не пойдёт ли дядя Паша на…

Не успел он закончить фразу, как его кисть сжали тиски. Это мужик, который должен был испугаться одного вида холодного оружия, неуловимым движением перехватил руку и сжал с такой силой, что нападавший взвыл от боли, а нож упал на землю.

— Ножик детям не игрушка, — нравоучительно сказал дядя Паша, перед этим взяв за шиворот и за ремень главаря и отбросил на приличное расстояние.

Когда же он поднял оставленный трофей, от бравой компании и след простыл.

— Ты как? — спросил Гмыря спасённого.

— Вроде жив, — ответил тот.

— Пойдём на секцию. Приведём тебя в порядок.

Секцией, как оказалось, называлась сцепка из пяти вагонов, где четыре загружались грузом, требующим специальных условий перевозки, и один посерёдке предназначался для обеспечения этих условий и пребывания персонала. Так коротко дядя Паша объяснил суть своей работы.

На секции оказалось довольно уютно. А может просто Никита впервые за сегодняшний день почувствовал себя в безопасности. Гмыря обработал раны и напоил горячим чаем. От попавшего в пустой желудок кипятка и печенья даже закружилась голова, напомнив, что сегодня Никита ещё не завтракал.

— Ну, а теперь рассказывай боец, как ты попал в этот переплёт? — отдав дань гостеприимству, спросил дядя Паша.

— Долгая история… — хотел избежать разговора на неприятную тему гость, но Гмыря перебил.

— Ужасно не люблю короткие рассказы. На секции всего два человека и мы друг про друга абсолютно всё знаем. А стало быть, и поговорить не о чем. А у нас время есть.

И пришлось Никите изложить откровенно и обстоятельно последние события, которые привели его на эту железнодорожную станцию. А когда рассказ дошёл до спасения школьницы Гмыря перебил:

— Мужик! Уважаю. И теперь какие планы?

— Хотел у проводников попроситься без билета уехать в дальние края. В кассу стрёмно обращаться.

Гмыря усмехнулся.

— Логично, но на этой станции нет пассажирских поездов. Только грузовые. А если тебе, как я понял, всё равно куда, то могу предложить свою компанию. Но придётся некоторое время побыть механиком по рефрижераторным установкам Петровым Николаем Петровичем, тридцати двух лет отроду, женатого, положительного во всём, кроме неуёмной тяги к противоположному полу. Это мой напарник. Он отстал от секции позавчера, когда грузились. И догонять будет дня три-четыре. Я его знаю. Коля с учётчицей, такая дородная дама, — Гмыря показал руками немалые формы неизвестной женщины, — во время погрузки складе замутил. Запомни: Николай Петрович, если ревизор спросит.

Никите такая оказия пришлась очень кстати, но он выразил сомнение:

— Так мне только девятнадцать.

Дядя Паша посмотрел с тоской на лицо своего нового напарника.

— Да, рановато я тебя отбил у этих гопников. Нужно было ещё немного подождать. Побуцали бы подольше и сошёл бы даже за сорокалетнего. Но, не страшно. Когда синяки на физиономии, то вопросы возникают: где и как? И про возраст уже не заморачиваются.

— А куда едем-то? — поинтересовался новоявленный специалист по рефрижераторным установкам.

— Я так понял, тебе это не очень-то и важно — ответил дядя Паша.

— И то верно, — согласился Никита.