Эксперт

Александр Лонс, 2023

Цифровой мир, высокотехнологичное общество, где каждый имеет вшитый в тело чип, хранящий все данные о человеке. Любой хорошо обеспеченный гражданин может заменить часть организма специализированным электронным имплантом. Многие привычные дела доверены искусственному интеллекту, который не во всём совершенен: искоренить уличную преступность, бандитизм, коррупцию, мошенничество и низменные человеческие пороки не удаётся. Алекс Крейтон, опытный детектив администрации Юго-Западного домена, ловит бандитов, выполняет прямые указания начальства и оказывается в центре хакерско-шпионской истории. Помогут ли ему искусственный интеллект и технологии или придётся надеяться только на себя и друзей?

4. Наша амбулатория

Наша амбулатория представляла собой некий гибрид амбулатории, профилактория и мини-стационара на полтора десятка коек. Все кровати располагались в изолированных помещениях, которые я называл палатами, а остальные — боксами. Всем этим хозяйством мудро управляли три врача, две очаровательные медсестры и два парамедика, тоже девушки, мускулистые и стильные. Возглавляла амбулаторию доктор Молли Золгрек. Вторым врачом считался появившийся у нас недавно доктор Кен Джалт, третьим врачом значилась доктор Бри Ларг. Собственно, это была мини-клиника, в состав которой входили лечебные палаты, пост дежурной медсестры, процедурная, перевязочная, кабинеты заведующего и других врачей. Там же находились буфет, холл для отдыха, комнаты для среднего и младшего медицинского персонала, подсобки и ещё какие-то помещения, значения которых я вначале не знал. Всё это занимало целый этаж в нашем небоскрёбе, где располагались рабочие офисы Администрации домена, а выше, ближе к крыше, — жилые апартаменты сотрудников этой самой Администрации.

Периодически я попадал сюда на лечение, и время моего пребывания тут определялось характером и тяжестью полученных повреждений.

В последний раз, в прошлом году, я проторчал тут две недели, о чём вспоминал без всякого удовольствия. После моей эвакуации со Свободной территории потребовалось хорошее лечение. А за два месяца до этого я провёл здесь всего несколько дней, о чём даже думать не хотел. Слишком свежи были воспоминания, как нас с Лин чуть не поубивали в прошлом году в одной весёлой кафешке под названием «Бутылка воды». Мы там развлекались в обеденный перерыв, пока на нас жёстко не наехал какой-то псих… Короче говоря, испортили место. Я потом даже слышал, что это заведение пользуется исключительно скверной репутацией. Болтали, что там самый настоящий ад на земле. Поговаривали, будто оттуда открывается портал в низшие миры, и про́клятые души проникают оттуда в наш мир. В последнее мы, конечно, не верили, но нам с тех пор и в голову не приходило проводить там конфиденциальные беседы и спокойно отдыхать.

Прошлый год был незабываемым временем. Именно тогда я познакомился с настоящим волшебством. Правда, оно не имело ничего общего с магией, сказочными предметами и заклинаниями, которые регулярно показывали в фильмах. Волшебство было совершенно иного толка. То была магия исцеления, когда тело и душа вновь обретали силу, а серьёзные раны, казалось, заживали сами по себе.

В те времена у нас царила напряжённая обстановка. Городская Администрация вдруг решила, что нам слишком жирно иметь такое лечебное подразделение только для себя. Пока они собирались что-то предпринять, на Город насели какие-то банды, и стало не до того. Шефу удалось отстоять нашу амбулаторию и стационар, более того, начальник выбил ещё одну штатную единицу для легендарного доктора Джалта, классного хирурга-аугментатора, несправедливо обвинённого во врачебной ошибке, лишённого лицензии и длительное время вынужденного работать на Свободной территории. С прошлого месяца доктор Джалт числился у нас официально, а до того считался привлечённым специалистом.

Короче, всё было бы хорошо, если бы не одно «но». Джалт оказался не только хорошим доктором, но и очень обаятельным человеком. Он быстро стал всеобщим любимцем, особенно среди женщин, которые его просто обожали. Правда, было непонятно, как он умудрялся сохранять профессиональную дистанцию. С начальством он, естественно, общался как нельзя лучше, и я, честно говоря, удивлялся, как он сам ещё не перешёл в категорию начальства.

Мне не разрешали ни читать, ни долго на что-нибудь смотреть, ни лазить по Сети. Врачи почему-то решили, что это вредно для моего пострадавшего мозга и надо восстанавливаться медицинскими способами. Два раза в день мне на голову надевали какую-то штуку, и я почти сразу засыпал. После таких процедур мне действительно становилось гораздо лучше. На вопрос: «Что это?» — последовал ответ: «Волновой сон». Я так и не понял, как действует этот сон. Тем не менее он сработал: исчезли головные боли, пропало мельтешение в глазах, отступила бессонница и начал проясняться разум.

Пока я тут лежал и меня интенсивно лечили от ранений, ушибов и контузий, невольно стал свидетелем и даже участником полукриминальной медицинской трагедии, развернувшейся буквально на моих глазах. В соседнем герметичном боксе, отделённом от моего прозрачной перегородкой, лежал мой приятель, Руз Ускан, парень с большим опытом работы. Он был модератором из бригады, параллельной бригаде Лин, поэтому иногда они с Лин подменяли друг друга. Его девушка, маленькая тихая брюнетка, работала официанткой в нашем конференц-кафе: просторном помещении на том же этаже, что и офис, где имелось всё необходимое для перекусов. Парень тоже лечился, но по иной причине. У него долгое время сохранялась вялотекущая язва кишечника. Но вдруг ни с того ни с сего Руз начал худеть. Сначала он потерял килограммов пять веса, потом — ещё столько же. А затем его буквально стало раздувать: живот выпирал из-под рубашки как воздушный шар. Но самым неприятным было то, что у него начала подниматься температура и он стал терять сознание. Его врач, а лечила его доктор Ларг, говорила, что это плохой симптом, и советовала срочно ложиться на операцию. Позднее выяснилось, что Руз болел птичьей корью, а операция в этой ситуации противопоказана. Требовалось как можно скорее побороть инфекцию.

К тому моменту меня уже отключили от катетеров и перевели в категорию ходячих. На тело нацепили всякие штуки для тренировки мышц, я мог самостоятельно посещать туалет и старался больше двигаться. Во время таких путешествий я с интересом изучал то, что раньше скрывалось от взора. Пока ещё приходилось тяжеловато, и временами я хватался за стены. Всё болело. Несмотря на употребление анальгетиков и транквилизаторов, я постоянно мучился кошмарами. Вдруг приснилось, будто лежу с птичьей корью в каком-то незнакомом госпитале, а врачи говорят, что Лин заразилась от меня и скоро умрёт. Вот я и решил, пока не поздно, сделать ей предложение. Только пришла не Лин, а Мэй, и я почему-то сделал предложение ей, а она согласилась. Ту-то я и проснулся.

В соседнем боксе ярко горел свет и толпились люди. Так я узнал, что Руз Ускан умер. Это показалось мне странным. Птичьей корью время от времени кто-то заболевал, но врачи давно научились лечить эту дрянь. Я поговорил с Мэй и с Лин. Девушкам это тоже очень не понравилось. Тогда мы устроили заговор. Мэй стянула ключи от кабинета лечащего врача, я туда пролез и, используя админский доступ Лин, скачал информацию с аккаунта доктора Ларг. При помощи Мэй мы разобрались, что моего друга лечили правильно, но от другой болезни. У него была никакая не птичья корь, а прободение язвы. Анализ на птичью корь был положителен лишь потому, что Руз недавно переболел бессимптомно. Столь грубую ошибку трудно было объяснить, и мы донесли информацию до руководства.

Внутреннее расследование легко установило, что мой друг являлся бывшим любовником доктора Бри Ларг. Он её бросил, а она затаила злобу и отомстила, фактически убив его.

Я не принимал никакого участия в расследовании. Меня даже близко не подпускали по двум причинам. Во-первых, считалось, что я ещё недостаточно здоров для такой работы. А во-вторых, погибший был моим другом, и я не имел права влиять ни на поиски преступника, ни на следствие. Так что на дело о гибели своего приятеля я смотрел со стороны, даже с некоторого отдаления.

«Напустить бы на них искусственный интеллект, — думал я, рассматривая потолок. — Вот искин навёл бы тут шороху! А уж преступника сразу бы вычислил. За секунду».

Ещё давно, когда только я прижился в этой реальности и устроился на хорошую работу, меня неоднократно посещал вопрос: для чего тут вообще нужны штатные детективы, следователи и оперативные работники? Зачем держать полицию и службу модерации, которые частенько дублируют друг друга и несколько сходятся в своих полномочиях? Почему всю работу по поискам и изобличению преступников не поручили городскому искусственному интеллекту? Он всё видит и всё слышит при помощи повсюду установленных камер и микрофонов, всё знает, имеет доступ к линиям связи и вообще ко всей информации. Всё помнит. Он же занимался судебными разбирательствами и неплохо с этим справлялся.Как-то раз я прямо так и спросил у своего шефа.

«Мечтаешь, чтобы тебя уволили и наняли искина на твоё место? — усмехнулся Скиннер. — Шучу. Такое ещё долго не произойдёт. А что касается твоего вопроса… Это специально так сделано после нескольких историй».

Как следовало из дальнейших объяснений, мысль поручить криминалистику и следствие искусственному интеллекту возникала неоднократно. Пару раз такое даже пытались осуществить, но оба раза — с плачевными последствиями. Чересчур высок оказался процент ошибок и очень часто страдали совсем невиновные люди. Администрации, вообще-то, на это было начхать, но в Городе начались волнения и открытые беспорядки. Их, конечно, подавили, но от следственной и оперативной работы искусственный интеллект отлучили. Даже специальный закон на этот счёт приняли, который в обиходе назывался «Закон Семь-Сорок». По числу разделов и пунктов.

Потом Мэй рассказала, что из-за гибели Руза Ускана возник жуткий скандал, но выносить его за стены Администрации не стали. Доктора Ларг не выгнали и под открытый суд не отдали. Всё решалось при непосредственном участии судебного искина. Тайное разбирательство установило, что имела место не врачебная ошибка, а сознательная подмена диагноза. Проще говоря — спланированное убийство. Доктора Бри Ларг приговорили к стиранию личности. Такой приговор, да ещё в отношении молодой и красивой женщины, был беспрецедентным решением. Подобного на моей памяти ещё не случалось. Доктор Джалт пытался добиться смягчения приговора, но ничего не вышло.

На саму процедуру исполнения приговора никому смотреть не полагалось, но я всё видел. Сам напросился. Меня провела Мэй. Зря, наверное.

Девушка принесла одежду парамедика и велела ждать в условленном месте. По её сигналу я вошёл в нужный кабинет и, как мне было приказано, уселся на табуретку в дальнем углу.

Эту сцену я не забуду никогда. Всё происходило в одном из кабинетов, куда я никогда прежде не входил. Внутри комната ничем не отличалась от обычной процедурной: письменный стол, два стула, медицинский стол, похожий на хирургический, какое-то оборудование рядом. Ничего лишнего.

Мне было велено сидеть тихо и никак себя не проявлять. Поскольку я облачился в медицинскую форму, ни у кого из присутствующих вопросов не возникло. На процедуре всегда присутствовал один врач. Тогда это был доктор Джалт. Он, конечно же, узнал меня, но ничего не сказал. Он не только осуществлял почётную роль палача, но и выполнял функции секретаря.

Тут ввели осуждённую. Её держали под руки два крепких охранника. Она шла на полусогнутых, иногда подволакиваемых ногах, с опущенной головой, была вся какая-то измождённая и постарела за несколько дней. В её глазах застыл страх, но они были совершенно пустыми, словно глаза мертвеца. И тут я услышал тихий, какой-то странный звук, будто кто-то тихонько подвывал. Я даже не сразу понял, что это выла приговорённая. При виде этого зрелища у меня перехватило дыхание. Я смотрел на неё и прекрасно понимал, что она убила моего приятеля, почти друга. Убила расчётливо, жестоко и вполне сознательно, и тем не менее её было безумно жаль. Я посмотрел на неё, на её слегка распухшую губу, синяки под глазами, на преждевременные морщины у рта. Сделалось не по себе. Я уже не мог видеть в ней доктора Ларг.

Женщину уложили на стол, похожий на хирургический, и пристегнули ремнями. Затем ей для чего-то завязали глаза и надели на голову почти такое же устройство, что надевали на меня при лечении «волновым сном». Приговорённую затрясло, будто через неё пропустили электричество. Тем временем доктор Джалт что-то включил, и судороги стали постепенно успокаиваться. Приговорённая вдруг громко всхлипнула и затихла.

— Приговор приведён в исполнение, — произнёс док через несколько минут, когда всё закончилось. Ему явно уже приходилось делать подобные вещи.

А потом наступила тишина.

После всего этого, когда тайный приговор вступил в силу, официально было объявлено, что случился сбой в работе нейроимпланта. Произошёл так быстро, что личность сохранить не удалось. Ситуация редчайшая, но теоретически возможная. Тело подключили к системе жизнеобеспечения и перевезли в муниципальный центр поддержания жизни.

Вся эта история с моим приятелем и доктором Бри Ларг сильно повлияла на меня, хотя, казалось бы, дальше некуда. Тем не менее я совсем перестал доверять коллегам, утратил веру в наших врачей и сделался крайне подозрительным. Как бы до паранойи не дошло, похоже — недолго осталось.