Суицид лезвием книги. Монологи Пальтиеля

Александр Лепенский

И я прекрасно помню тот момент, когда решился написать эту книгу, точно, подобно, как то, что сегодня лил весь день дождь, был уверен, это все будет не о любви, собирая по малейшим земляным крошкам слова, истории, я уверял себя – не о любви. Здесь было все, посрамленные гибели, в которых я проявил себя совсем незаурядным палачом, пророческие вечера, туманные, с оттенком запачканных надежд, на надежды больше! Книга содержит нецензурную брань.

© Александр Лепенский, 2020

ISBN 978-5-0051-9612-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1 глава

Пора бросать спать

Смерть — гениальна. Она — истинно умна. Она сначала делает вид, что проигрывает, но в конце всегда остается победительницей. А я, дурак, решил, что смогу обыграть ее. И знаете что? Я до сих пор верю.

Я был из тех юношей, которым все завидовали, мне всегда говорили, какой я особенный, хотя к тому времени боль поразила меня до конца. По сути это была плоть, внутри которой не было новых чувств, просто кровь, которая заразилась безразличием, имитацией интереса к обстоятельствам, а в сердце я уместил 1,5—3 человека, я до конца тогда еще не понял. Я — Саша Пальтиель, человек, доказавший, что всего одна книга может изменить весь мир, понимание смерти, мне удалось заставить здоровых людей мечтать о гибели, но не спешите закидывать меня грязью, за Вас это уже сделали другие, у меня однозначно был другой умысел, но тупость человека такова, что в любой ситуации он забирает худшее. Конец предисловия.

История начнется не с рождения, откину сразу время к моим 25 годам, именно оттуда началось все, что я тут натворил, именно в этом возрасте ко мне пришло понимание, что молчать я больше не могу, порой некоторые вещи нас просто разгрызают, можешь просто идти с хлебом в руке домой, и тут вспоминаешь, и все… Тогда был майский день, жаркий, точнее, утро, я обнаружил себя похмельного у кровати, цель была близка, но, видимо, последние 30 сантиметров мне не дались, потому носом я очутился у позавчерашних носков, вкусные. Вообще странно, после алкогольных ранений постоянно просыпаюсь рано, шторы не прикрывают солнце, потому что их нет, а если бы чаще убирался в квартире, то, возможно, бутылки от коньяка не заполняли бы стол, пол, да даже ванну, там, кстати, тоже носки. В тот день ко мне должна была прийти Вероника

Вероника: 27 лет, мечтает стать литературным агентом, пьет только по выходным, рост 168, вес 57 по моим наблюдениям, 51 по ее. Девственна, слишком умна, чтобы любить, мастер первых свиданий.

…чтобы забрать флешку, я просил ранее, но так и забыл ей воспользоваться, ну а пока, помните то самое шальное утреннее состояние, когда все внутри играет, ты еще чуть пьяный, глаза работают замедленно, и ты готов откупорить новую бутылку желательно мягкого напитка, вот я коньяк и открыл, мы совместимы, ну не бывает у меня похмелья, только вонь изо рта стоит еще, а на столе обрывки пиццы не знаю какого дня. Раз рюмка, два, хоп-хоп, утро задалось, и сердце еще не придается воспоминаниям, оно еще не говорит, кто ты, почему ты такой, почему ты болен.

Вот и пришла Вероника

Вероника: 27 лет, мечтает стать…

Стоп, я уже это писал, просто сегодняшняя бутылка тоже дает о себе знать.

…Вероника! Пришла Вероника.

— Фу, Саш, открой окна, вонища.

— Да-да, и тебе привет… Подожди, что с тобой? Ты чего так вырядилась? А-а-а-а, у тебя свидание? В воскресенье утром? — перебивает меня.

— Ой, заткнись, я опаздываю, дай флешку, и я побежала.

— Нет, стойте, мадам, свидание, значит? Только не говори, что он ведет тебя в кино, первое свидание, и в кино? Нет, фу, он безнадежен, не ходи, да и в воскресенье ведет только потому что билеты дешевые, давай лучше коньячку, как твои дела?

— Саш, я без настроения, дай флешку, пожалуйста.

— Зануда, держи.

— Да флешку! Не коньяк!

— Ты злая, Вероника, на, брысь, брысь.

Вот она и ушла, а я думал, мы поговорим еще. Вообще она действительно гений первых свиданий. Однажды парнишка повел ее в свой гараж показать, как он ремонтирует катер, чертов гений, кажется, он был ближе всех других к ее сокровищу.

Я еще несколько часов походил по дому, становясь все более игристым, а уже ближе к 13:00 отправился в свое любимое кафе для завтрака, там подают прекраснейший виски и наполеон, по пути попросили пару сигарет, встретил наркоманов со двора, сексуальную маму своей мамы, точнее, подругу своей мамы, кажется, нужно отложить бутыль. И как же все-таки приятно затянуть весеннюю сигарету, сигарета и выпивка доставляют мне рецессию воспоминаний, меньше боли, точнее, не меньше, просто забываешь про нее, реальная жизнь становится сном, и кажется, что ты можешь все, а не только лезть на стены, включать волка и выть, ведь я знаю, если сейчас отосплюсь, то снова лягу в гроб с болью, но больше не могу, нужно забыться, трезвая жизнь слишком долго меня вырезала, наполеон, нужен наполеон и виски.

Все шло по плану, дальше я уже перешел в бар, ко мне заскочила Вероника, попутно познакомив со своей давней подругой, сама же она запивала отвратительное свидание, и ушла, а я запивал ее подругой свой очередной коньяк, кальвадос, попутно здороваясь со своими студентами. Вечерело, пытался держать в голове слова Вероники о том, что она придумала, как мне рассказать правду всему миру, но уже был увлечен Кристиной, она не так много говорила о себе, что важный фактор, затрагивала тему городов, бегства от себя, мне нравилось, как мы меняемся буквами, хотя она и тыкала, что я слишком одинок глазами, она, кстати, тоже, кто-то преподал ей жестокий урок доверия, так что по факту она имела все права выкинуть меня в окно, например, женская жестокость за жестокие предательства, логичный бартер с ее стороны. Но не просто так мне захотелось начать рассказ с этого дня, тот вечер, этот диалог, он должен быть написан, последний раз я так разговаривал 3 года назад, и с тех пор ломка по буквам, безумная.

Она предложила отправиться в место, где мне особенно понравится, интригующая сука, конечно, я побежал, взяв попутно бутылку джина, которую мы распивали прямиком из горла, проходя через мост, выходя на набережную, почти пустую, как много аллегорий с самим собой в этот момент было, а она ставила песню за песней, и все мне знакомы, и ко всем лежит душа. Да, она молодец изначально, не за вино голосовала, а за джин, потому моя рука, наверно, и тянулась ее трогать, а может, потому что она женского пола. Я сразу заметил: она очень одинока, как и я, странная математика, казалось бы, если взять одного одинокого человека, приложить к нему второго, то получим двух нужных людей, но не в нашем случае, мы просто были людьми, избегающими этой реальной секунды, выдумав свои провода для временного тока.

— Может, уже скажешь, куда мы идем?

— Мы уже почти пришли, ты точно это запомнишь.

— Смешная шутка, ага.

— Точно, прости.

— Ничего.

— Как тебе с этим живется? Мне кажется, я бы быстро подвела себя к гибели.

— Ты одна из единиц, кто так думает, другие же считают это даром, талантом, чем угодно. Почему ты так не думаешь?

— Потому что я знаю боль, к сожалению.

— Интересные женщины всегда больны, у тебя изначально не было шансов.

— Ты тише со словами, я на них падкая.

— А ты думаешь, у меня все противоположно?

— Нет, потому ты мне и нравишься, но мы ведь многим нравимся, так почему нам грустно?

— Вопрос в точку, но ты сама ранее ответила, мы помним, а нужно забывать, тяжело жить прошедшим счастливым днем, годом, зная, что это уже не будет у ног сегодня.

— Да, не будет, но было…

— К счастью, было.

— К счастью?

— Думаешь иначе?

— Нет. Но мы пришли, смотри туда, — она повернула палец чуть левее от себя, там сидело человек 9—10, романтизировали себя, потому что пляж, круг, какие-то слова. — Здесь каждый раз с воскресенья на понедельник они сидят одни, я была только раз, тяжело такое оставлять себе, эгоистично, об этом хочется кричать, но ты и шепотом услышишь, ты здесь.

И действительно, я был здесь и физически, и головой, они сидели на песке, близ бетонной лестницы, по которой мы и спускались, фонарь был прямо над ними, в середине сидела девушка с книгой, а вокруг слушатели, и кажется, они не просто слушали, а слышали, а подходя ближе, услышав первые строки, сразу узнал книгу, Джон Фаулз — «Волхв», гениальная, именно ее читала незнакомка, соблюдая интонацию, я с дрожью рассматривал стороны, почему так хорошо? Где был этот вечер каждую неделю? Мое общество было так близко? А я ходил по окраинам? Тишина, как тихо и внимательно они вслушивались, вот и мы сели, и сразу секунд на 7 замерли с Кристиной глазами, она прочитала мое «спасибо», и запила это джином, передав мне. Восхищение, теплота, я слышал, как проходит ночь, а ночь слышала мой счастливый попутный день, так мы и были забыты своей памятью, хотя бы на одну ночь.

Все были парами, постоянными или нет, я не знаю, это не имело значения, не было и мысли докапываться, тут сидели словно ангелы, захотевшие услышать что-то большее, чем небеса, мне кажется, они услышали, как и мы, и суть не в самой книге, а в идеологии, мне хорошо.

А вот знакомый момент, все шло восхитительно, а в какой-то момент все выключилось, на часах 8:27 утра, я лежу в траве, мой дом напротив, в кармане фисташки, в руке 1,5 темного пива, тепло, люди идут на работу, негоже так просыпаться на улице, это не очень хорошо, к добру это не приведет, пора бросать спать.

Отбросив всю романтику, предисловие тут-то и закончится, пора бить по истине, по самому важному, и суть в том, что Вероника предложила мне написать книгу, в которой я изложу всю свою правду, а она через свое предприятие ее продвинет, идея кажется интересной, если не смотреть в будущее, если не смотреть в будущее…