Будем жить по-новому! Хозяйственник. Книга 5

Александр Леонидович Кириллов, 2020

Но вот закончилась война, и предстоит мирная жизнь – жизнь, в которой придется восстанавливать страну из руин. Что ждет Александра Кольцова и его бывших однополчан? Найдет ли в ней свое место под Солнцем наш герой? Познает ли он радость личного счастья или так и останется «вечным скитальцем». Обо всем этом и написана эта книга.

Глава 4. В погоне за черным золотом

В середине декабря ко мне приехал на разведку обстановки Витя Евсеев. Посидели в нашей компании вечерком, все обговорили.

— Вот такие дела, Вить, сам смотри, но поднимать шахты мы обязательно будем. Сейчас несколько работает, но выход угля маленький. Сам знаешь, как с людьми тяжело, а своих немцев я туда не направляю. Но это надо решать и менять. Мне Недогаров уже прямо сказал, что городу угля не хватает даже на собственные нужды.

Затем приехала уже Нелля с сыном Виталием, который прибыл со своей невестой Леной Горячевой и её родителями. Вот уж чего не ожидал, так это такого переплетения судеб. Обошли мы две заброшенные шахты, поглядели профессиональные шахтеры Сергей и Виталий своим рабочим взглядом на них и выдали своё резюме:

— Плохо дело, ухода во время войны за ними не было, Александр Палыч, поэтому шахты затопила вода.

— Так откачать можно её?

— Откачать-то можно, а потом нужно капремонт ей устраивать: деревянные опоры надо менять, своды укреплять, полностью электрику, механизировать вывоз лавы из забоев. На тачках вывозить можно антрацит, да много время терять будем на это и людей много надо.

— Давайте, товарищи, список того, что нужно для организации работы шахты.

Ребята подумали и выкатили перечень, правда, с пояснениями, какое нужно для «хорошей» работы шахты вспомогательное и основное оборудование. Я стал читать список: «Так-с, что тут у нас:

— Отбойные молотки.

— Фонарики, спецодежда, каски, шанцевый инструмент: кирки, лопаты, молоты.

— Самодвижущие крепи и шахтные вентиляторы, камнерезные машины и для открытых скважин забоечные машины.

— Гидромонитор, то есть устройство для создания мощной водяной струи и управления ею с целью разрушения и смыва горных пород, типа большого брандспойта, для доступа к поверхностным пластам угля.

— Насосы — много насосов!

— Маневровые лебёдки, которые используются, как в горном деле, так на элеваторах и промышленных предприятиях для подтягивания составов при заполнении вагонов и вагонеток, которые бывают электрические или пневматические.

— Драга, для механического вывоза отколотой лавы, то есть угля с породой.

— Дробильный агрегат, чтобы угольные куски в транспортабельный размер превращать.

— Подъемники.

— Шахтная вагонетка для транспортирования грузов, людей, различного оборудования по рельсовым путям.

— Прокладка рельсов с материалами.

— Скипы с шахтным копёром — это устройства, служащие для подъёма на поверхность Земли добытого угля.

— Рудничные устройства защиты от токов утечки для защиты от поражения людей электрическим током, предотвращения пожаров и взрывов при замыкании на землю для подземных разработок угольных шахт.

«Да, много вы мне сказали, товарищи шахтеры, хорошо хоть про подземный трактор или комбайн не заикнулись», — почесав затылок, ответил я.

— Не знаем такого, а что это?

— Да маленькие трактора, предназначенные для работы в шахтах при строительстве тоннелей, а комбайны для автоматической выработки угля вместо ручного отбойными молотками. Обобщая услышанное, я скажу вам следующее: электростанция рядом, подстанцию с необходимыми параметрами восстановим, служебные здания построим, оборудование закупим, работать будут у нас немцы. Значит, вперед за черным золотом.

— А что, в лагере есть шахтеры?

— Есть, Виталий, и маркшейдеры, и шахтеры, и горные инженера с Рурской области. Знаете о ней? Там крупнейший угольный бассейн в Европе расположен. А многое из вашего оборудование надо взять на вооружение и для других областей нашей деятельности.

Снова пригодились мне наши немцы со своими специальностями. А в городе было зарегистрировано новое кооперативное предприятие «Шахтинский уголь». Виктор Евсеев стал его директором. Кооперативом были взяты в аренду две затопленные шахты, директорами которых стали Сергей Горячев и Виталий Фисенко. Лена Фисенко стала заведовать связью на шахте, Наташа Горячева устроилась в медпункт при шахте, а Нелля стала главбухом кооператива. С ними приехала и Неллина, как оказалось, родственница — Лена Корчагина, хорошо мне знакомая по отделу кадров Донского, а затем Центрального фронта. Вместе со своим мужем-энергетиком Павлом Корчагиным, ставшим главным энергетиком шахтного кооператива, сама Лена возглавила кадры кооператива. Все пристроились по специальностям, и каждому нашлось свое дело.

Получалась знакомая история — люди, бывшие вместе в тяжелых испытаниях, тянутся друг к другу и в мирное время. В общем, к шахтам стало приписано порядка тысячи бывших пехотинцев вермахта, из которых человек 20 были настоящими шахтерами, два маркшейдера, четыре горных инженера, а остальные люди использовались в качестве учеников и грубой рабочей силы. Вступили в кооператив и десятка два бывших шахтеров, вернувшихся с фронта или из эвакуации, и сразу впряглись в дело восстановления двух шахт. Витя Евсеев, инженер из местных, работавший на шахте до войны, и Горячев с полученными в НПК наличными деньгами отправились на Уральские заводы закупать шахтное оборудование. Виталий вместе с немецкими инженерами остался руководить проведением работ по приведению шахтных построек в надлежащий вид. Снова был приглашен Вова Шаламов, который оставил строительную бригаду под руководством Ирхина.

Привалило работы и нашим цехам. В мастерских Чебаняна сваривали и собрали коперы и подъемники из купленного на Таганрогском металлургическом заводе металла: швеллеров, уголков, листового металла и металлических тросов.

На предотъездном сборе совещалось руководство НПК. «Не много ли мы собираемся потратить на шахты, на остальное хватило бы, ведь нам еще оборудование для цементного завода закупать, а сколько металла для форм кирпичных потребуется — уйма!» — задавали вопросы Донов, Ирхин, Шаламов Евсееву и Филиппову.

«Шахты, это огромное подспорье для города, плюс обеспечение хороших показателей для Горяева и Недогарова. И, главное, это деньги, которые пойдут кооперативам от продажи угля. План горкома мы выполним, а все, что сверх плана добудем и продадим для себя. Полученные деньги мы вложим в те же цеха или заводы, поэтому закупай все, что нужно, а что сможем, то сделаем в наших мастерских сами», — отвечал я товарищам, поддерживая шахтеров.

Закупалось оборудование из составленного списка на уральских заводах, электрооборудование и кабели на Саранских кабельном и приборостроительном заводе. Заказы привозилось в город, где эшелонами, а где и нашими грузовиками. А на шахтах в авральном режиме все привезенное устанавливалось и монтировалось. Одновременно шло обучение немецких бригад специальности шахтера. Строительный материал для строек и ремонта частично получали на складах НКВД, частично давал город из своих фондов. Здорово работали отделочники Калинова, облагораживая построенные Шаламовым здания. За декабрь-январь шахты приобрели рабочий вид.

«Кольцов, Евсеев, что вы там себе думаете, когда будут шахты запущены?» — теребил нас Недогаров.

— А чего сразу Кольцов, я не в курсе, у нас Евсеев главный шахтер!

— Александр, неужели ты мог подумать, что я допущу даже возможность того, что ты не в теме?

— Да, Николаич, я в теме и в деле, только уже запутался в каком. А, если серьезно, то мы с Виктором, Виталием и Сергеем думали, что через недельку с 1 февраля спокойно откроемся.

— Это архиважный момент, восстановление шахт города силами трудящихся. А он по-тихому «спокойно отроется», видали, каков гусь, гуси, то есть. Виктор, готовьте торжественное открытие этих предприятий.

— Будет сделано, Николаич!

Администрация шахт, Филиппов, наши девушки и я занимались планом торжественного открытия. Работягами был сколочен помост, небольшая трибуна для руководства города и почетных гостей — директоров шахт, завода и так далее. Симутенина и радисты обеспечивала радиооформление мероприятия: объявление по городу, героическую музыку, микрофоны и усилители с колонками для торжественных речей выступающих и последующего праздничного концерта.

Я и наш театральный гример Митрофан Перов, на которого было возложено организовать культурное мероприятие, поехали в городской отдел народного образования, где встретились с его начальником Маргаритой Николаевной Кожушко.

«Маргарита Николаевна, тут такое дело. Горяев и Недогаров поручили открытие шахт празднично оформить, вот и хотим привлечь пионеров к этому мероприятию, как новое поколение будущих шахтеров. Хорошо бы ими исполнить патриотическую песню, кстати, есть же у нас хор в школах города? Вот такая программа намечена, что мы можем в нее добавить или убавить?» — обратился я к ней, протянув лист с расписанным планом мероприятий, которые мы хотели бы организовать.

Кожушко заинтересовано просмотрела план мероприятия: «Вот этих можно тут привлечь, этот школьный коллектив с таким вот номером выступит, хорошо бы еще городской самодеятельности добавить, как думаете?»

— Сделаем! На наших посиделках народ играет и поет, вот его и привлечем. И я хочу поехать в филармонию, пройтись по дворцам культуры в Ростове, хотелось мне пригласить народные коллективы, показывающие номера с донскими танцами и песнями.

— Тоже верно, хорошо дополнит концерт такие ансамбли местным колоритом.

На следующий день я отправился в свое турне, начав с ближайшего к въезду в город Дворца культуры завода «Ростсельмаш».

«Товарищ полковник, здравствуйте!», — навстречу мне шло несколько улыбающихся девушек и ребят в сценических костюмах донских казаков.

— Какие люди, вот уж на ловца и зверь бежит, здравствуйте девушки, здорова парни!

— А что за дело, Александр Павлович?

— Вы и мое имя помните!

— Ну, как же забудешь командира, который награждал нас медалями «За боевые заслуги», помните, как вы под Крымом нам вручали их!?

— Конечно, помню, но я к вам сейчас по делу, и вот оно какое у меня.

— Это надо к нашему художественному руководителю.

— Ведите, девушки!

Договорился я с пожилым худруком об участии в открытии шахт танцевального коллектива, хора и оркестра народных инструментов. Я обещал подогнать для перевозки коллектива с инструментами и сценическими нарядами теплые кунговые грузовики «Krupp» и хорошую оплату наличкой.

А дома организацию местной самодеятельности в свои руки взял Шаламов старший: «Кожуков, ты у нас ударник, да не труда, тут ты натуральный тунеядец, а барабанщик и баянист, я тоже сыграю и спою несколько композиций на баяне и гитаре. Еще в концерте участвуют гитаристы Конышев и Чайкин, Донов споет, девочки врачи и бухгалтера тоже хорошо поют, еще возьму своего сварщика Вовку Журавлева, он на гитаре хорошо играет, немцы на гармошке своей губной что-нибудь изобразят, ложечников и бабалаечников также найдем. Плюс к этому пионерский хор, коллективы из Ростова — нормальный концерт получится!»

Перов написал сценарий, в котором все состыковал по времени, расписал все действия и речь ведущего, роль которого взял на себя Владимир Иванович. Все это должен был снимать на фото — и кинокамеру Дима Савенко с принятым в фотоателье парнем Максом Максимовым, бывшим военным фотографом из местных, и пресса в лице городской газеты «Шахтинский вестник».

Открытие прошло здорово и без накладок. Погода была отличная, солнечная и немного морозная, под ногами искрился утоптанный снег. В здании шахты приглашенные гости разогревались сделанными Лешей Самсоновым ликерами и настойками на очищенном спирте, аппарат для которого он же и сварганил. Сам практически непьющий, сделал и выставил для оценки своего труда, как человек, увлекающийся самим процессом изготовления различных ликеров и настоек.

А на улице после торжественных речей и перерезания ленточки под музыку оркестра, коллективы и самодеятели показывали свои номера. После мероприятия для гостей и артистов также был организован небольшой стол с узбекским пловом из тушенки, жареной картошки с копченой рыбкой, выловленной на удочки нашими рыбаками и специально приготовленной к этому дню, китайский чай и «кофий». Народ смел со столов всё!

В общем, шахты были торжественно запущены при участии городской администрации, о чем было объявлено по радио и отпечатано в газете. Дима Савенко и Макс Максимов отпечатали по моей рекомендации серию красивых цветных видов города, а заодно и серию «города Европы». Оказалось, что их быстро разобрали, уж очень красивые были виды природы и городов в форме поздравительных открыток.

— Дима, печатай еще!

Я стоял и смотрел на концерт, когда увидел вышедшую после выступления со своим танцевальным коллективом мою давнюю знакомую. На морозе после танца она была с ярким румянцем и вся еще там, в выступлении — хорошенькая такая.

«Галя, здравствуй!» — поздоровался я.

— Здравствуйте, Александр Павлович!

В общем, мы немного поговорили после ее выступления.

— С удовольствием посмотрел на ваше выступление, молодцы, здорово танцуете, движения четкие, отработанные. Как ты, где работаешь?

— Закончила заочно юрфак ростовского университета, вот теперь надо устраиваться куда-то юристом.

— А ты работала им уже?

— Секретарем в районном суде, но это уже прошедший уровень, надо расти дальше, а судей сейчас комплект. Может быть, на предприятие пойду.

— Знаешь, у нас в городе есть вакансии судей, не едут они в деревни, или отработав положенный срок по распределению, убегают в город. Может, ты захочешь поработать по специальности?

— Вот здесь в Шахтах?

— Ну, да.

— А почему бы и нет! Правда придется из танцевального коллектива уходить, отсюда далеко ездить будет мне на репетиции.

— Придумаем что-нибудь.

На следующий день в свою первую смену шахты выдали первую тонну угля, а затем пошло-поехало. Людей было много, поэтому работали в три смены, а шахты были богатые углем. Как уже говорилось, вначале выполнялся достаточно необременительный план по заказу города, а все, что добывалось свыше, кооператив мог реализовывать сам по утвержденным расценкам — на 10 % дороже, чем он покупался у шахт городом.

В городе работало несколько шахт, но там, конечно, положение было похуже, чем в нашей частной лавочке, как с людскими ресурсами, так и техникой. Было несколько встреч с директорами пяти работающих шахт у Горяева и Недогарова. Кто-то только нападал на нас, обвиняя в использовании военнопленных в кооперативах, но мы действовали в рамках законодательства, поэтому отбивались. Трех директоров устраивали прогрессивные зарплаты и щадящий план работы на их шахтах, а два директора решили проявить инициативу и пойти нашим путем. Их Евсеев пригласил к нам на шахты, где показал и рассказал, как у нас организована работа: оплата, премии и штрафы. Оборудование было такое же, как и на шахтах соседей, просто, пока еще новенькое и его было реально больше, хотя и меньше, чем планировали. Директора договорились прислать своих бухгалтеров и самим приехать еще раз, а пока провести собрание в своих коллективах по вопросу организации кооперативов.

— В общем, Виктор, — обратился директор шахты имени Октябрьской революции, — если у вас пойдет за зиму дело, то это для нас будет примером и будет, что сказать коллективу.

Все же наши шахты были оборудованы лучше, чем другие, и мы не все показали. На поверхности был отремонтирован административно-бытовой комбинат с различными помещениями для обслуживания шахтеров. В нем были размещены кабинеты начальников участков и цехов, нарядные помещения, где перед спуском в шахту бригады получают наряд-задание на предстоящую работу, гардеробные для спецодежды, бани, медицинский пункт, аппаратура диспетчерской службы.

Также были построены современные трансформаторная подстанция, помещение управления воздушными тепловентиляторами для принудительного нагнетания под землю воздуха и тепла, с установкой в шахтах самих вентиляторов, насосная. На территории стоял копр, сооруженный над уходящим вглубь «стволом» или, говоря по-русски, пятиметровой в диаметре «дыркой» — выработкой, открывающей доступ к полезным ископаемым в глубине шахты. Через нее осуществлялся подъема угля, спуск и подъем рабочих, проветривание шахтных выработок. Неподалеку от копров высился террикон, в общем-то, вредный для атмосферы и людей. Поэтому эта перегоревшая порода активно дробилась и грузилась в самосвалы для чистой отсыпки или изготовлении бетона при обустройстве двора шахты и подъездных путей. Рядом с копром в специальном помещении были смонтированы подъемные машины для персонала и угля. А в самих шахтах устанавливались металлические ленты — электротранспортеры, монтировались рельсы, по которым с помощью электролебедок гоняли вагонетки, а не толкали их вручную, в забои подводилось освещение и вентиляция. Сами шахтеры уходили с двухдневным сухим пайком и двумя флягами с водой, на всякий случай. Такое положение мы прописали в инструкции по технике безопасности. Пока в наших шахтах работали только немцы и всего лишь по десятку шахтеров из русских.

Первую декаду народ привыкал, осваивался, индивидуальный план давали лишь профессиональные шахтеры и работающие, как обычные шахтеры, Виталий и Сергей на своих шахтах. План городу успешно завалили, а вот в марте городской план сделали за первую декаду, а остальные двадцать дней работали на кооператив.

В первый день мы смотрели на подъем первых тонн угля. Вот он уголь «антрацит» — черный уголь с характерным стеклянным блеском. Воспламеняется он сравнительно медленно, но, благодаря отличной теплоотдаче, антрацит применяется в крупных доменных печах и котельных. Цена этого угля в полной мере окупается качеством топлива. Содержание углерода составляет в нем порядка 95%, поэтому антрацит обеспечивает максимальную теплоту горения по сравнению с другими сортами угля.

— Красавец, уголек!

— Это точно, а мы смогли это сделать!

Все стоящие наверху работники поздравляли друг друга по-русски и по-немецки.

Уголь покупал город в основном для электростанции и муниципальных котельных, но в объемах, которые лишь требовались для покрытия потребности. Основными городскими поставщиками были пять шахт, поэтому переговорив с Горяевым, решили не создавать «суету», а перевозить уголь потребителям в другие города. В городе на наш уголь перешел лишь лагерь для военнопленных и больница, непосредственно для жителей города открылся оптово-розничный магазин и служба его доставки населению. С учетом количества рабочих и оборудования мы через полгода стали давать угля больше, чем все пять остальных шахт вместе взятых. Филиппов и Евсеев договорились о поставке угля в Ростов и Новочеркасск, вот это был именно тот рынок сбыта, который запросто съедал весь добытый нами уголь.

Пришлось налаживать хорошие взаимоотношения с начальником железнодорожной станции города. Загрузка станции нашими заказами предполагалась все больше и больше, поэтому необходимо было не формальное отношение, а взаимовыгодное содействие со стороны руководства железной дороги. Пообщавшись в неформальной обстановке у Горяева, суровая начальница станции Татьяна оказалась нормальной и веселой женщиной, честно выполняющей свой рабочий долг. Она оперативно внесла нас в план загрузки подвижного состава по станции и заранее выделяла нам вагоны, платформы, паровозы и место под наши грузы. Приятно было с ней работать, поэтому на её день рождения мы подарили ей немецкий мотоцикл с люлькой, который тут же приватизировал себе ее муж, ну не ей же за рулем сидеть, пусть муж возит.

В первый год обе шахты смогли дать порядка 10 тысяч тонн каждая по цене порядка 2500 рублей за тонну, а в будущем года через 4, с расширением технического парка и ростом профессионализма шахтеров, вышли на рубеж в 70 тысяч тонн за год с шахты. Работало на каждой шахте по 500 человек, включая шахтеров и обслуживающего персонала. Так что деньги потекли вначале ручьем, а затем и рекой.

Бухгалтерию мы вели четкую, оплачивая полностью налоги и необходимые платежи — не хотелось попасться на приписках или черной кассе. Это был частный кооператив, а не государственная контора, поэтому никакого неучтенного угля на «левые» нужды быть не должно. Его итак на левые нужды могли перебросить руководство вполне официально — свой же уголь был. Я вначале боялся проверок, которые захотят выяснить, откуда у нас есть деньги — стартовый капитал, за которые мы приобретаем оборудование, но после полугода работы этот страх ушел.

Зарплаты в кооперативах были небольшие, а вот премии по концу года руководство кооперативов выдало очень даже радостные, поэтому сотрудники могли позволить себе купить уголь и изделия нашего производства.

Из полученной в конце года прибыли, львиную долю забирал себе НПК. Ему приходилось перераспределять деньги на развитие других производств и премирование сотрудников малодоходных в настоящий момент отделений холдинга. Но шахтеры все понимали правильно и не выступали, тем более основную рабочую массу составляли военнопленные немцы.