Будем жить по-новому! Хозяйственник. Книга 5

Александр Леонидович Кириллов, 2020

Но вот закончилась война, и предстоит мирная жизнь – жизнь, в которой придется восстанавливать страну из руин. Что ждет Александра Кольцова и его бывших однополчан? Найдет ли в ней свое место под Солнцем наш герой? Познает ли он радость личного счастья или так и останется «вечным скитальцем». Обо всем этом и написана эта книга.

Глава 6. Рыболовы любители

В Таганрог Андрей прибыл с нашей встречи и окрыленный, и озадаченный одновременно. Ему в помощники сразу был выделен Андрейченко. Встретились они с начальником городского порта, высказали свои пожелания и обговорили ситуацию.

— Все это хорошо, но у нас нет нормальных судов, то есть они есть, но все трудятся, либо в таких же артелях, либо в государственных структурах.

— Совсем ничего нет?

— Есть списанные корабли, можно сказать, что на металлолом, но пока не отправленные туда.

— Показывайте, если мои механики смогут сказать что-то положительное, то договоримся.

Они понимающе переглянулись.

«В общем, надо ехать в Шахты и разговаривать с коллективом», — определил для себя Андрей.

Андрей Мутонин прибыв из Таганрога, сразу отправился к Филиппову, захватив Чебаняна: «Степан, Володя, все плохо! Никто нормальные катера или баркасы не сдает в аренду и не продает, а на хороших посудинах они сами за рыбой выходят. В Таганрогском порту показали мне десяток баркасов, которые в утиль проще переплавить, чем восстановить — в них все надо переделывать: дизеля, корпуса, такелаж!»

— Не гони волну, водоплавающий, привык во флоте на новых лайбах (кораблях) моря бороздить, пока под Вязьмой в пехоту не перевели.

— Борзометр сгорел, что ли? Степан, ты как с каптри бакланишь.

Филиппов лишь улыбался, когда Андрей со Степаном препирались, кто из них макрель сухопутная, а кто морской волк.

— Я на кораблях 15 лет хожу, ты меня еще морскому говору учить будешь?!

— Если ты мореман, у которого уже зад в ракушках, то мне на это положить и прихлопнуть. Ты сейчас на земле в моей мастерской, а тут я шеф.

— Степан, а отчего у Андрюхи-то зад в ракушках?

«Вова, мореман, это опытный моряк, а зад в ракушках по аналогии с кораблём, у которого со временем обрастает днище различными ракушками, особенно, в южных морях и применяется к тем, кто долго служит во флоте. Я еще салага для ракушечного зада», — ответил Мутонин.

— Все, хватит бакланить, балабоны!» — подвел итог Филиппов.

— Слышишь, шеф, у тебя чего-нибудь перекусить есть? С утра ничего не ел.

«Сейчас супчик сообразим, твоя правда, что–то я расслабился и о гостеприимстве забыл», — ответил Степан.

— Да, мужики, самое время жахнуть грамм 200 для бодрости и в бой.

— Андрей, «машину времени включим» (забухаем), когда дело сделаем. Вот тогда достанем наливочки, закусочки и выпьем по-взрослому. А завтра поедем, посмотрим, я мастеров еще возьму — корпусников, дизелистов, сварщиков. Если что, то надо будет по цене металлолома приобретать. Ночевать у меня останешься или домой?

— Домой на электричке. Буду встречать тебя завтра к 12.00 в порту, ты же на машине подъедешь?

Степан подогрел кастрюлю супа с тушенкой и разлил по тарелкам. Потом принес хлебный суррогат.

«Весло дай, а то твою баланду хлебать нечем!» — пробурчал Мутонин.

— Несу тебе ложку, не бухти, как засорившийся дизель.

— Степан, а ты откуда знаешь морские термины?

— Так я же мотористом «срочную» на Черноморском флоте оттрубил в начале 30-х годов.

Степан принес и роздал столовые ложки. Парни пообедали, потравив байки, и Андрей уехал домой.

Когда сборная бригада механиков увидела траулеры, народ присвистнул, а Степан философски заметил: «Да, это вам не «Бармалей» (большой морской рыболовный траулер). Ну, что, мотыли (мотористы), жевать гайку (выполнять приказ) или и дальше своим «болтом» груши околачивать будете (бездельничать)? А ну, все за дело!»

Вылезший после осмотра кораблей Степан, подойдя к начальнику порта витиевато высказался о данной технике: «Тащ капдва, это не лайбы, а галоши, которые только на металлолом, одним голяком (веник из голых веток кустарника) тут не обойдешься — все надо переделывать».

— Да, товарищ Чебанян, к сожалению, все, что поприличнее, задействовано в порту. На этих лоханках выходить еще в море можно, но…не нужно.

— Давай мы приобретем это по цене металлолома, потому что из десяти, катеров точно станет наполовину меньше.

— Хорошо, оформим продажу металлолома.

В итоге все остались довольны, начальник, что сбагрил балласт, да еще и получил сверху, официально проведя по бумагам в три раза дешевле стоимость транспорта. Мы же, что приобрели достаточно дешево что-то, что должно в итоге плавать. Разговаривая между собой, наши руководители порешили, что им еще работать с портовым начальством и хорошие отношения важнее, чем лишние тысячи рублей. И хорошо то, что уже купили корабли, а провести капремонт оборудованию и переварить отдельные части корпуса, а затем его зачистить, прошпаклевать и покрасить заново к весне вполне реально.

А дальше в Таганрог пошли кузовные тяжелые «Крупы», в кузовах которых почти помещались семиметровые баркасы. Портовые работяги и служащие лишь, молча, смотрели, как бригада немецких грузчиков лихо управляется погрузкой металлолома на мощные и новые грузовики немецким автокраном.

Всю зиму катера доводили до ума, восстановив до достаточно приличного состояния 6 катеров. Переделок было много, часть деталей доставали на военных складах через «Бублика», то есть Бубликова, часть вытачивалась на станках. Очистили и заменили прогнившие куски обшивки, приварив новые стальные листы, перекрасили корпуса и рубку, перебрали двигатели и всю механику, поменяли обшивку палубы, наварили опоры и установили устройство на электротяге для сброса и выбирания сетей с уловом, сварную конструкцию из окрашенных металлических листов для улова. Все катера оснастили военными рациями.

За это время определилась ситуация с командами и оформлением необходимой документации. Нужно сказать, что бюрократии при Сталине было поменьше, чем в эпоху компьютеров. В первую очередь это было связано с трудностью печати. Тут все приходилось печатать на бумаге на печатных машинках с подложенной копиркой, никаких ксероксов и принтеров, а тем более компьютеров в конторах еще и в помине не было. Была светокопия или «синька» в проектных институтах для размножения чертежей, но это было целое искусство: бумагу покрывали химикатами типа феррициттата аммония или феррицианида калия, затем подкладывали под копируемый чертеж и выдерживали в ярком свете. А уж потом для закрепления изображения погружали в воду. Такое же оборудование было приобретено и использовалось в проектном бюро нашего строительного кооператива. В городе Шахты был зарегистрирован кооператив «Гелиос-рыбопродукт», включающий в себя три направления: рыболовство своим флотом, хозяйство для разведения рыбы в трех Шахтинских прудах и консервно-коптильный цех. Возглавил кооператив Андрей Мутонин. Леша Андрейченко стал начальником цеха, а для разведения рыбы был приглашен профессиональный специалист «рыбовод» Филатов Константин Игоревич.

Пока готовились катера, строители срочно варганили здание консервного цеха из кирпича, на улице строили коптильни и мангалы для приготовления рыбных копченостей и шашлыков. Завозились и укладывались дрова, подводилось электричество и водопровод к цеху, организовывалась большая сливная яма — пусть вода через почву сама очищается и утекает в грунтовые воды. Александр Боголюбов занимался закупкой разделочного оборудования и столов, договорами на поставку соли, тары, рабочей мебели и холодильников, аппаратов для консервирования. Строили их возле прудов, собираясь по весне запустить туда идущую на нерест промысловую рыбу типа леща, сазана, карпа, осетров, организовав полноценное рыбохозяйство. Здесь уже не вылезал с объектов и Евгений Киричев, лично контролирующий работу рыбохозяйства и лесхоза, проверяя организацию фильтрации производственных отходов и вырубку леса.

Логистика или маршрут поставок тоже был отработан — баркасы поднимались по реке Аксай до Новочеркасска, где ее ширина и глубина позволяла подняться нашим катерам. На ней в районе Цикуновки строилась небольшая деревянная пристань и отсыпалась подъездная дорога из шахтной породы.

К весне были набраны экипажи катеров: на обычном катере было 3 человека — капитан и два матроса, а на наш флагман — десятиметровый баркас, на котором собирался выходить в море сам Андрей — четыре, включая капитана, боцмана и двух матросов. Все капитаны были из бывших моряков, боцман тоже, а матросы — деревенские парни из пригородов Таганрога. А дальше началась их учеба морским премудростям вначале в помещении конторы, включая изучение устройства корабля, затем на самом катере во дворе ремонтных мастерских в Шахтах, осваивая морскую науку на практике «на приколе». Сами же бывалые моряки тоже учились. Все они раньше служили на военных кораблях и ни один на рыболовецком, являясь всего лишь рыболовами любителями. Поэтому, вооружившись справочной литературой, изучали графики миграции рыб в Дону и Азовском море, и методики самой ловли. Потом это будут отрабатывать на практике, нарабатывая личный опыт, а сейчас получая общие знания.

Подойдя к катеру Мутонин, поприветствовав построенные экипажи, спросил: «Стасиков тут нет?»

«Я тут, товарищ капитан 3-го ранга, матрос Озеров Станислав», — сделал шаг вперед паренек 16-ти лет.

Все громко заржали, пояснив ему: «Стасик — это таракан по-морскому, Озеров». Так и закрепилось за матросом прозвище «Стасик» или «Таракан».

Наступившей весной грузовиками также привезли катера к речке Аксай и краном спустили их на землю рядом с водой на бревна, а дальше моряки столкнули их в реку на руках. Вокруг вышли местные жители, с интересом смотря на эту процедуру.

— А где ж ловить такой флотилией будете, никак у нас на речке?

«Нет, бабуля, к вашему огороду прокопаем канавку и прудик сделаем, вот там, и будем ловить, уже разрешение подписано», — отвечал Мутонин.

— Да, как же это у меня в огороде пруд-то делать! Не пущу!

— Петровна, не кипятись, шутят ребята, на Дону ловить будете?

— Скорее в заливе, дед, но может, когда донская сельдь пойдет, то и по Дону пройдемся.

Ах, окаянный, напугал бабку!

— А дальше куда, морячки, рыбу повезете?

— В Шахтах на реке Грушевка цех перерабатывающий строится, вот туда и повезем. Когда он заработает, может быть, и к вам копчености, да консервы привозить на продажу будем.

— Летом речки мелеют, не боитесь посадить на мель ваши катера?

— Да у них до метра осадка, хотя, с рыбой поглубже сядут. Мы брали в ростовском речном пароходстве промеры глубин этих рек, сейчас должны пройти, а если совсем мелко станет летом, тогда такой же причал в станице Аксайской строим, до него уж точно катера дойдут. Так что скоро и «свежачок» привезем, и готовую продукцию.

Вот так спокойно и расслаблено наши работяги и моряки переговаривались с местными жителями. Я стоял и смотрел на первые ласточки будущего великого флота «Гелиоса», понимая, что лет через десять-пятнадцать все это закончится, все частные лавочки прикроются и все перейдет государству: «А может и правда, уйти где-нибудь в лесах Финляндии за кордон, поселиться в домике или замке, как хотел когда-то фон Браун, в тихой Швейцарии почтенным герром Блумером, да и жить себе спокойно, не высовываясь? Нет уж, товарищ Королев, то есть Кольцов, взбаламутил парней, а сам в кусты. Тяни свою лямку дальше, тем более, что есть у тебя еще планы и цели поинтереснее, чем командовать лагерем фашистов».

После спуска разбили бутылку шампанского вина о борт флагмана, экипажи построились на палубе, ожидая, когда наш «адмирал» взойдет на борт.

«Ну, все мужики, отчаливаем на прикол в Таганрог к арендованным причалам. Я на связи, думаю, что сейчас потренируемся, а через пару-тройку неделек выйдем на промысел к Ейску.

Прошла пара недель, в порту Таганрога готовился тренировочный выход в море молодой эскадры.

— Это что за порнография, кто сети запутал?

— Я, тащ каптри!

— «Таракан», ты не просто Пупкин (фамилия абстрактного матроса — личности глупой и гадкой), ты настоящий Пендюренко (родной брат Пупкина, но более тупой). Позовите мне эту бациллу (малоопытный боцман, от которого порой больше вреда, чем пользы).

Вперед вышел боцман Плотников Алексей Максимович: «Здесь я, тащ каптри!»

— Ладно, эта шелупонь (молодой матрос) неделю на корабле, но ты то, Максимыч, куда смотрел?»

— Виноват, тащ каптри, с походными запасами разбирался, не досмотрел!

— А кто у тебя свинопас (моряк хозчасти по продовольственному обеспечению)?

— Матрос Речкин, вот с ним и разбирались.

«Исправляй, и выходим», — ответил Мутонин, направившись проверить готовность на других баркасах.

«Куда пропал этот мудель (морское производное от муд*ка), — заорал на весь пирс Максимыч, — сейчас он у меня, как пудель (трудолюбивый мудель) работать будет».

Снова, как будто из ниоткуда, появился Озеров: «Тут я, тащ боцман!»

— Тащи сюда нашу приспособу, будем разматывать и укладывать заново сети, — дал команду Максимыч, — вот же посла Бог швартовую команду (плохо обученные моряки).

«Товарищи моряки, точнее, товарищи работники кооператива «Гелиос-рыбопродукт». Теоретическое обучение вы прошли, завтра у многих из вас первый выход в море. Не суетитесь, за борт не падайте, как только заполните баркас рыбой, вешаете «рубль» (вымпел, демонстрирующий, что экипаж выполнил все мыслимые задачи и снова ко всему готов) и уходите к нашему пирсу в Цикуновку. Там встанете на яшку (якорь) и приступите к разгрузке в ждущие вас грузовики. Всем по баркасам, корабль к походу приготовить, по готовности — выход в море», — отдал команду Мутонин.

Конец ознакомительного фрагмента.