Анна Каренина против живых мертвецов

Александр Косачев

Увидев Анну, Каренин медленно поднялся и, не обращая внимания на растерзанный под ногами труп, двинулся к ней. Анна успела заметить, что кто-то откусил ее мужу оба уха, и теперь по бокам его черепа торчали жалкие окровавленные огрызки, неряшливые комочки плоти. Каренин открыл пасть и издал хриплый протяжный вой, будто пробуя произнести ее имя.

АННА КАРЕНИНА ПРОТИВ ЖИВЫХ МЕРТВЕЦОВ

Всю ночь Анне снились кошмары: в одном толпы обезумевших людей прыгали с мостов в реку, в другом она бегала по лабиринту от неведомого зверя, что, рыча, поджидал ее за каждым углом.

Утром, наблюдая из окна экипажа силуэты прохожих, поглощенных туманом, она не могла избавиться от ощущения всеобщей предрешенности, скорого Апокалипсиса, какой ей рисовался в отрочестве при чтении Библии. Однако, думала она, все это касается только ее одну и как нельзя лучше соответствует ее настроению и даже укрепляет в верности задуманного. Будто сговорившись, и погода, и город, и жители его обрамляли последний день Анны своим испуганным молчанием и мрачными взглядами.

Экипаж миновал мост над рекой, и на миг, заметив тяжелые темные воды, Каренина испытала желание покончить со всем сейчас же и едва не велела извозчику остановиться, но вдруг одернула себя: давний образ растерзанной грудой железа человеческой плоти не давал ей покоя — в этом была своя, особая символика, которой она должна подчиниться вопреки собственной воле.

На вокзале, также укутанном белесой хмарью, стояла мертвая тишина. По неясной причине все люди чувствовали скорую угрозу и говорили меж собою вполголоса, словно боясь пробудить дремавшее неподалеку чудовище.

Анна вышла на полупустынный перрон, скорее угадывая, чем действительно различая фигурки провожающих и встречающих. Она приблизилась к самому краю платформы и, разглядывая мокрые рельсы, пыталась представить, как выглядело т о тело и как будет выглядеть е е тело после трагедии. Пожилой господин с кроткой улыбкой попросил ее отойти от края, ибо в «тумане, особенно таком плотном, пространство искажается, и мы зачастую ошибочно рассчитываем расстояние, что может привести к печальным последствиям». Все это он проговорил с неподдельной тревогой в глазах, и Анна, не желая препираться, уступила ему. Но пожилой господин, хотя и украдкой, все равно следил за нею, так что она подумала, не из-за нее ли царит это странное напряжение, не ее ли смерть предчувствуют и готовятся оплакивать окружающие?

Внезапно раздался паровозный гудок. Эхо от него пронеслось из одного угла вокзала в другой. У Анны забилось сердце, сама собой ее ладонь потянулась к крестику на шее и сжала его. Гудок повторился вновь, стал явственнее слышен шум приближающегося паровоза. Фигурки на перроне зашевелились, и на мгновение оцепенение спало, наступило деловое оживление, точно треснула кромка иррациональной пелены. Шум нарастал, заглушая все прочие звуки, и Каренина ощутила, как дрожит земля под ногами. Начав задыхаться, она набрала в грудь побольше воздуха и постаралась справиться с внезапным головокружением. Резко прозвучал третий гудок — нервный, протяжный, больше напоминающий вопль, и в то же мгновение туман прорезали визг и скрежет тормозов — они вонзились в барабанные перепонки как тонкие металлические нити, проникая в самую мякоть мозга. Анна вскрикнула, зажала уши руками; поблизости кто-то застонал от боли.

Визг прекратился, как и начался — неожиданно; его место заняло тихое перестукивание колес, раздававшееся уже где-то совсем рядом. Анна, все еще не опуская руки, вгляделась в туман, из которого, постепенно размывая бледно-серую завесу, выплыло огромное черное существо с единственным глазом и вздернутым кверху носом. Оно двигалось так медленно, что даже не достигло Карениной, сделавшей пару шагов навстречу, и замерло, тяжело остановившись и отдуваясь — его члены шипели и трещали, как граммофонная пластинка.

С опаской обступив паровоз, люди ждали, когда начнут выходить пассажиры. Но внутри, казалось, никого нет: ни в одном из окон не наблюдалось движения, царило полное безмолвие. Зачарованная этой картиной, Анна встала напротив кабины машиниста, внимательно изучая железные ступеньки. Ей подумалось, что она видит какое-то багровое пятно, еще не до конца высохшее и смешанное с мазутом.

Неожиданно дверца машиниста распахнулась. Каренина вздрогнула, тут же почувствовав чужую ладонь на плече: пожилой господин со страхом смотрел на нее.

— Вы тоже слышали это? — спросил он. Анна напрягла слух и вскоре различила жалобное «помогите!». Господин вскарабкался по ступеням. Каренина заметила, как его ботинок, наступивший в пятно, окрасился темно-красным. Голос, звавший на помощь, умолк. Господин в нерешительности оглянулся и хотел было что-то сказать, но внезапно его схватили чьи-то руки и утащили в кабину, из которой мгновение спустя раздался жуткий треск и нечеловеческий вопль. На Анну упало несколько капель крови.

Не успела она закричать, как из-под паровоза показался покойник с наполовину оголенным, без единого кусочка кожи черепом — он протянул гниющую лапу, облепленную жирными склизкими червями, и схватил женщину за щиколотку. Анна отшатнулась, кисть мертвеца оторвалась от его тела, оставшись на ноге Карениной. Судорожными, нервными движениями она стряхнула с себя эту мерзость. Покойник между тем вылез на платформу и заковылял к ней, ухмыляясь левой стороной изорванного рта.

Анна огляделась в поисках подмоги, но ее глазам предстала ужасная картина: из вагонов выползали живые трупы и вгрызались в глотки ждавших их друзей и родных. Высокий англичанин обгладывал бедра юной красавицы, потерявшей сознание; два чудных ангелочка лакомились собственной матерью, пока гувернантка истязала их отца; несколько барышень копались во внутренностях морского офицера, охрипшего от крика.

Понимая, что не выдержит и сейчас сойдет с ума, Анна бросилась прочь с перрона, миновала вокзал, где еще не было такой вакханалии, но где у одного из пассажиров пошла горлом кровь, и ничего толком не понимающий врач склонился над ним, чтобы в следующую секунду лишиться глаз.

Очутившись на улице, Каренина поспешила к ближайшему экипажу и, назвав извозчику адрес, попробовала отрешиться от безумного воя боли и страха за ее спиной. Извозчик хлестнул лошадей, и те испуганно понесли по взволновавшемуся городу.

Анна никак не могла унять свою дрожь; она до сих пор ощущала прикосновение мертвой кисти, ее острые искривленные пальцы, все еще вдыхала запах свежей и старой крови и снова и снова видела, как кадавры пожирают живых.

Хмарь за окном колыхалась. словно белый саван, под которым время от времени можно было разглядеть силуэты бегущих людей и догоняющих их тварей. На повороте, когда лошади замедлились, к карете подпрыгнул несчастный и принялся умолять впустить его, но почти сразу несколько бледно-зеленых трупов обхватили бедолагу и растворились в тумане. Анна опустила шторки, дабы не видеть этого кошмара, затем крепко сжала крестик и начала читать молитвы.

Проехали мост: река бурлила и пенилась, готовая выйти из берегов; она буквально закипала от горячей крови, лившейся в нее сегодня без передышки. В воде плавали и вертелись вокруг своей оси разбухшие тела утопленников, сталкиваясь меж собой и переплетаясь уродливыми узорами.

Внезапно экипаж стал на месте. Анна дернула колокольчик, но тут же заглушила его ладонью, прислушиваясь к окружающему. Прошаркали чьи-то шаги и стихли. Каренина робко приподняла шторку, всмотрелась в плотную пелену: на башенке светло-голубого собора беззвучно раскачивался огромный колокол.

Вдруг дверца с противоположной стороны отворилась, и внутрь ввалился извозчик с ощерившейся пастью. Он протянул к женщине руку, зацепившись за оборки ее платья. Каренина взвизгнула, подалась назад, давя на ручку выхода. Мертвец, оставляя на ее одежде мутные красно-черные следы грязи и слюны, целиком залез в экипаж и уже собрался вонзить жадные зубы в мягкую плоть своей жертвы, но тут Анне удалось справиться с заклинившим механизмом. Она выдернула ногу из лап чудовища и вылетела наружу. Тварь завыла ей вслед.

Каренина бросилась по бульвару; выплывающие навстречу силуэты деревьев очерчивали ей путь. Хруст и чавканье доносились со всех сторон, несколько воронов с пронзительным карканьем пересекли ей дорогу. Анна прикрыла голову ладонями и помчалась с удвоенной силой. Несколько раз из тумана, прямо перед ней, вырастали похожие на раздавленных ежей мертвецы с раскуроченными ребрами. Она миновала их и неслась дальше.

Неожиданно Каренина обо что-то споткнулась, рухнула наземь.

— Анна, — прошептал слабый голос.

Каренина обернулась.

— Господи! — вскрикнула она и подползла к окровавленному мужчине с оторванными ногами.

— Анна, — только и смог повторить тот.

— Ах, Лева, ах, Левушка, — бормотала Каренина.

Мужчина захрипел, пытаясь что-то сказать. Анна склонилась еще ближе, почти вплотную к его лицу.

— Беги, — наконец вымолвил тот и мгновенно оскалился.

Каренина отшатнулась, упала на спину, а челюсти мужчины прокусили воздух. Зарычав, он перевернулся на живот и на руках двинулся к женщине. Он схватил ее за икры, подтянулся, и его голова оказалась на уровне ее груди.

— Лева! — простонала Каренина.

На секунду-другую тот замер, недоуменно глядя на Анну: какой-то проблеск разума мелькнул на задворках его сознания, но сейчас же погас. Мертвец раскрыл пасть, обнажая твердые крепкие зубы, и сделал бросок вперед. Однако цели он не достиг, напротив, его внезапно затрясло, он закашлялся, оттолкнулся от Анны, издал предсмертный вопль, и в один миг его тело сгнило, оставив на тропинке горстку праха.

Анна ощупала то место, где раньше висел крестик, и, закрыв глаза, пару раз глубоко вздохнула.

Поднявшись, она устремилась вперед и, когда, наконец, бульвар был пройден, увидела высокий дом из красного кирпича. Она перешла улицу, толкнула дверь, которая сразу поддалась и открылась. Анна зашла внутрь.

Из темной прихожей она позвала слуг и окликнула мужа по имени, но ответом ей была тишина. Каренина двинулась вдоль коридора, миновала пустую кухню и очутилась в гостиной. Никто до сих пор не вышел к ней, казалось, она в доме одна. Было слышно только, как царапают в окно ветви деревьев во дворике да бьют настенные часы.

Опоздала, подумалось Анне, он не стал дожидаться ее и уехал один. После всего, что случилось, он имел право так поступить.

Сверху послышался глухой звук, словно что-то упало на ковер. Анна вздрогнула, посмотрела в стороны лестницы: со второго этажа явственно доносилась какая-то возня. Каренина в нерешительности подошла к ступеням и стала осторожно подниматься. Если бы не монотонный гул ветра и мерное тиканье часов, она бы давно лишилась рассудка, будучи не в силах вынести этого напряжения.

Стараясь идти так, чтобы доски не скрипели, она приблизилась к кабинету, откуда раздавался странный шум: теперь он превратился в густое омерзительное хлюпанье. Приотворив дверь, она заглянула внутрь и первым делом, как всегда, уставилась на ее, Анны, портрет, висящий над столом. Раньше он неизменно поднимал ей настроение, показывая, сколь щедро природа наделила ее красотой. Однако сейчас Каренина себя не узнавала: ее белое личико было сплошь в багровых пятнах, с отвратительными лиловыми подтеками, глаза словно застилала пелена, а по нежной шейке струились полоски крови, напоминая вздувшиеся яремные вены. Пирующий каннибал — так можно было бы назвать это полотно. Анна отвела взгляд и тут же застыла на месте от куда более ужасной картины: в зверином исступлении Каренин грыз распростертое на полу тело домработницы — ее ноги и руки подергивались в такт его челюстям.

Увидев Анну, Каренин медленно поднялся и, не обращая внимания на растерзанный под ногами труп, двинулся к ней. Анна успела заметить, что кто-то откусил ее мужу оба уха, и теперь по бокам его черепа торчали жалкие окровавленные огрызки, неряшливые комочки плоти. Каренин открыл пасть и издал хриплый протяжный вой, будто пробуя произнести ее имя.

— А-а-н-н-а-а, — наконец выговорил он и бросился на нее.

Но у Анны больше не было сил бегать — она не сделала ни единой попытки спастись. Она просто закрыла глаза и почувствовала, как существо обхватило ее и повалило на пол. В нос ей ударил запах смерды и гнили, однако она не отвернулась. Мгновение, когда зубы Каренина, чуть тепловатые от крови прислуги, коснулись ее щеки, показалось ей вечностью. Она пожалела, что до сих пор оставалась в живых или хотя бы не потеряла сознание.

Прозвучал сухой выстрел и последовавший за ним треск черепной коробки. Каренин забился в судорогах, замер на миг и вдруг рухнул недвижим. Анна, как в тумане, наблюдала за Вронским, подбежавшим к ней и скинувшим мертвеца. После чего Вронский помог ей подняться, и они крепко обнялись. «Едем сейчас же», — сказал он. Минуя кадавров, ломящихся в окна, они покинули гостиную и вышли на улицу, где их ждали верховые.

Был полдень. Город утопал в крови.