Комиссарики. Афоризмы в стихах

Александр Комиссар

Едкие, меткие, хлёсткие афоризмы «комиссарики» затрагивают важнейшие темы бытия. Жизнь и смерть, добро и зло, правда и ложь, добродетель и порок, любовь и ненависть, доблесть и трусость, благородство и подлость. Автор раздвигает границы дозволенного, используя иронию и все краски из богатой палитры родного языка.Яркие афористичные «комиссарики» придутся как нельзя кстати и для дружеского тоста за праздничным столом. Книга содержит нецензурную брань.

Если кто-то дуется, ткни ему в живот

В чём сила мнения авторитета

Лишь трудно нам с авторитета

До половины сбить вершину.

Затем его унизим, как скотину,

Потом добьём из пистолета.

Устойчивости в мире нет,

Устойчивость — лишь слабое качанье.

Вот и любой авторитет

Всегда подвержен обмельчанью.

В чём сила мнения авторитета,

Когда её любой говнюк распотрошит.

Так, может быть, их нет — приоритетов,

Лишь выскочка пустая мельтешит?

Наставник — собственное «я»,

Авторитет — с которым вряд ли спорить стоит

Авторитет — с которым не кривят,

Авторитет — который вечно беспокоит.

Нельзя любить авторитеты,

Авторитеты — лишь портреты,

Авторитеты — лишь буклеты,

Авторитеты — дураком воспеты.

Нужен шут, который «против»,

А иначе шоу нет,

Чтоб он, как тот кот, нашкодив,

Приподнял авторитет.

Он мнит себе, что супермен

Если кто-то дуется,

Ткни ему в живот.

В миг, как мячик спустится,

Спесь с него спадёт.

Я знаю, что я в жизни есть,

Но я не то, чем быть желаю.

И тут — моя больная спесь,

Порою к подлости взывает.

Так что ж есть мелочь? — Мелочь все.

И каждая не мелочь, тоже мелочь.

А что ж она так расшумелась

И ягодицами трясёт?

Нет, ничего я не хочу,

Лишь, чтоб судили обо мне особо.

А что же я в г..вне торчу…?

И так торчать мне в нём до гроба?

Где вижу к равенству стремленье,

Там лучшее не в потребленье.

А где амбициям почёт —

Пренебрежениям подсчёт.

«Он есть создание моё,

Забудет — превращу в ничтожность», —

Вот чем порою до краёв,

Заполнена людская вздорность.

Он мнит себе, что супермен,

Что в мире нет его сильнее,

А собственный, порою, хрен

Приладить к бабе не умеет.

Ведь у каждого в душе

Есть заветное желанье:

Быть хоть чуть не так, как все.

В чем-то отыскать своё призванье.

Спроси меня, ну, чем я не Сократ,

Чтобы оспаривать законы.

Я чёрный, свой, хочу вписать квадрат,

Я сам желаю стать иконой.

Кто думает, что он владеет всем,

Ничем на самом деле не владеет.

Ведь то, что он как будто бы имеет,

Не более, чем перечень проблем.

Да, люди, я не совершенство,

Но жажду совершенство при себе иметь,

Чтоб признавать моё главенство

И мне чтоб ежедневно дифирамбы петь.

Что нами движет и что же в нас тьма,

Что в нас опасней отравы?

Гордость духовная, гордость ума,

Гордость успеха и славы.

Великий видится великим всем другим

Великий взор — великое наследие,

Великий вздор — пророк великих бед —

Величественные трагикомедии.

В течение неудержимых лет —

Кто ты такой, чтобы Природе

Из-за тебя порядок свой менять?

Кто ты такой, чтоб при народе,

Себя великим называть?

Наполеон!

И ты, смотреть из космоса, — ничтожность.

Кто там ещё свой собирает легион? —

Песчинка ваша грандиозность

Велик по этой жизни тот,

Кто в жизни роль одну играет.

И в этой роли он живёт,

И в этой роли умирает.

Великий видится великим всем другим,

Но только ни себе и слугам.

Себе он жизнью отравим,

А слугами тайком обруган.

Велик был Гулливер для лилипутов,

Для великанов Гулливер был лилипут.

Вот так и мы — круты мы — тут,

А где-то там, совсем не круты.

Вчера величие, сражавшее меня,

Сегодня выглядит таким обычным.

Он из того же вылеплен го… на

И вечно просит зуботычин.

О великих иль молчат,

Иль говорят с цинизмом —

Как без патронов автомат,

Как вставить в зад пустую клизму.

Вам кажется, что покорилась высь? —

И ты к ней подплываешь величаво.

Толчка причала тоже берегись,

Уж не один погиб, прибывший в гавань.

До капли страсть свою убить,

Великое чтоб совершить.

Страсть до небес свою поднять,

Чтобы великое создать.

К великому стремясь,

«Лишь малым наслаждайся,

За славой и деньгами не гоняйся» —

Это и есть великих ипостась.

Величие не в том, что он берёт,

А в том, что он раздал бесплатно.

И тут — нельзя наоборот,

Тут можно только многократно.

Великий — без зависти к счастью любому,

Великий — огромен. Тем, что независим.

Великий — сомненья не в вправе к такому,

Великий — нет слова ему «ненавистен».

Как закрепиться на вершине

Если хочешь ты подняться,

Не давай себя нести.

Коль несут — легко сорваться,

И последнее — «прости».

Всяк споткнётся на вершине,

Кто достиг её не сам.

На чужом, дружок, аршине.

Не скакать по небесам.

Ведь тот, кто раздаёт себя бесплатно,

Большую цену обретёт.

Возвысится над всеми многократно

И с высоты той не падёт.

Нет, не возвысит похвала

И не унизит осужденье,

Я возвышаюсь лишь тогда,

Когда плюю на ваше мненье.

Как закрепиться на вершине!? —

Красиво следует войти,

Красиво следует уйти, —

Плевать на то, что в середине.

Ступенька низшая устойчивее всех,

Она — основа из основ,

Кто обоснуется на ней, у тех

Причин нет для тревожных снов.

Не каждый рухнет с высоты,

Ведь кто-то спустится благополучно.

Его не назовёшь крутым,

Однако с ловкостью он неразлучен.

Ты мысли о возвышенном легко,

И явится оно обыкновенным.

Ведь то, что видится богемным,

Когда-то тоже бегало в трико.

Тогда покинет власти нас желанье,

Когда жизнь явит самовыживанье.

Ну а до этих самых пор

Лезть будем вверх во весь опор.

Ничтожен я, стремясь к господству

Так в жизни каждый господин —

Кому-то всё равно слуга.

А всякий там высокий чин,

По сути дела — мелюзга.

Ничтожен я, стремясь к господству,

А кто способствует тому,

Тот мерка мне по степени юродства,

Утеха слабому уму.

Вот так мы жертвуем собой

Для достижения господства

Всё рвёмся вверх наперебой,

Не увидав своё уродство.

В повиновении нет зла

В повиновении нет зла,

Когда ты повинуешься разумным.

Но, Боже мой! Как чтить осла!?

И угождать капризам нудным.

Повиновение бесхитростное тем и ценно,

Что никакой опасности в нём нет.

А кротость с умыслом — канцерогенна,

Она — предательский балет.

Повелевать собой не сможешь —

Повиноваться будешь всем.

И получать от всех по роже,

И крякнешь в ящик от проблем.

Тщеславие — есть пытка идиота

На кого напал понос,

Для того и хлеб — отрава.

Лучше вынужденный кросс,

Чем понужденная слава.

Увы, но слава и покой

Под крышей не живут одной.

Тому, кто сильно жаждет славы,

Порой не избежать расправы.

Слава — лишь случай, превратность судьбы.

Иль результат бесконечной борьбы,

Или итог постоянной гульбы,

Иль то не слава, а дыма клубы.

Путь к славе — долгий путь,

И шаг всего лишь до забвенья.

Вчера — ещё ты во главе правленья,

А нынче — каждый хочет тебя пнуть.

Порою, чтоб прославиться в веках.

Всего лишь нужно отсидеться в бочке.

Иль свой народ оставив в дураках,

Быть средь миллиардеров в первой строчке.

Людям лишь слава нужна

И даже добро их для славы.

Ну и какого рожна

Песни про честные главы?

Слава — это не порок,

Слава — это не пристрастье,

Слава — это сто дорог,

Где одна дана на счастье.

Не стоит славу разделять,

Назвав её плохой или хорошей.

Ещё вчера готовы были вас проклясть,

А нынче носятся, как с драгоценной ношей.

Жизнь славу умаляет,

Смерть славу возведёт в квадрат.

Но только «Я» об этом не узнает,

И только «Я» не будет рад.

У славы есть одна напасть,

А как бы сверху не упасть!

И у бесславья свой зазор:

Обыденность, забвение, позор.

Не только каждый хочет славы,

Но хочет славы на халяву.

Не то, чтоб что-то там создать,

А просто с крыши чтоб поссать.

В любом честнейшем бескорыстье

Хоть малая, но корысть есть всегда.

И пусть ОН с тем не согласиться,

Но в мыслях ОН чуть-чуть звезда.

Тщеславие — есть пытка идиота,

Которую он приготовил сам себе.

И в нём он мучается до икоты,

И в нём он подлость тащит на горбе

Когда листаю я плэй бой,

Прекрасные картинки вижу эти —

Да хрен с ним — в петлю с головой —

Но кто-нибудь меня приметит!?

Не каждый жаждет прославлений,

Но хочет обсуждения его достоинств.

Или хотя б каких-нибудь бурлений,

Но лишь не прозябать в отстое.

Кого преследуют, тот впереди

Себя подстёгивай,

И всюду будешь первым.

А «первость» кто подчёркивал?

И где она? Быть может, справа. Или слева?

Лишь тот к чему-нибудь пришёл,

Кто этого достиг последним….

Последних нет, за ним придут ещё,

Чтобы опять не быть передним.

Кого преследуют, тот впереди,

Тому сопутствует фортуна.

А тем, кто крикнул: «Погоди!»,

Тому безликая коммуна.

В любом исполненном желании твоём

Всегда участие другого.

Ты думаешь, что он тут ни причём,

Но ПЕРВЫЙ не бывает без ВТОРОГО.

Расстройство, псих и нервы

Любое чувство могут исказить,

Но пусть всегда найдётся ПЕРВЫЙ,

Готовый здравый смысл включить.

Вторая роль при первой зрима,

Она незаменима и любима.

Но если первого убрать,

То роль второго не видать.

Ведь тот, кто как бы впереди,

Не только лидер, а заложник.

Так что с обгоном погоди

В дерьмо попасть не сложно.

Чем второй, и рядом с кем-то,

Лучше первый сам с собой.

Хоть и без аплодисментов

Ну и пусть, что ты рябой.

Увы, но репутация — лишь слух

Размах, но не итог —

Вот суть любой из репутаций.

Когда весь мир уже оглох,

Не умолкает гром оваций.

Увы, но репутация — лишь слух,

Итог содеянного неизвестен.

И не переорать жужжащих мух

О том, что идеал бесчестен.