2
Старший следователь Переверзев чиркнул спичкой, едва не опалив усы, и нервно затянулся.
— Ну, и что у нас есть? Труп, порубленный на куски, в мусорном контейнере!
— Вот именно! — подтвердил Радеев, пристально наблюдая за своим шефом.
— Это уже, какой по счету труп? Пятый, если я не ошибаюсь?
Щуплый и юркий лейтенантик уже год работал под началом Переверзева и еще ни разу не пожалел об этом. Зеленый свет, а глаза у Переверзева были зеленые, это тебе — не красный! Во всем — подмога. Беда заключалась лишь в том, что хитроумного маньяка, они никак не могли вычислить.
— Скольких этот зверь еще замочит, пока мы изловим его?
— Что у нас есть?
Переверзев вдавил окурок в пепельницу.
— Нож есть, Петр Никанорыч! С отпечатками пальцев…
— Есть-то, есть!..
— К тому же нож необычный! Метательный! Такие в разных там спецподразделениях — в ходу!
— Да, в курсе я! Сам эту штуку вместе с кусками тела, что остались от той дамочки, из контейнера извлекал! Как вспомнишь, аж ты, оладьи в сметане, мороз до мозга костей пробирает! Брр…
Переверзев и впрямь поежился.
— Так, вот я и говорю, Никанорыч! Может, этот маньяк — бывший спецназовец или…
Радеев беспокойно заерзал на стуле, предусмотрительно оглядевшись по сторонам. Но в кабинете прокуратуры кроме него и Переверзева никого не было.
— Что «или» то? Говори, Арсен, душу не тяни!
— А, что говорить-то? Нечего говорить!
Арсен извлек из нутряного кармана блокнот и ручку и, вырвав из него лист, написал на нем крупными буквами «ФСБ». Переверзев принял его игру. «Думаешь, прослушка стоит?» — тотчас изваял он на обратной стороне листа.
Радеев согласно кивнул.
— С чего бы — это? — вслух спросил Переверзев, обращаясь то ли к напарнику, то ли к самому себе.
— Втравить нас в историю хотят!
— С чего ты так решил? А маньяк?
— Тот, кто пьет чужую кровь, не станет зря ее проливать! Переверзев нахмурился.
— А, если проливает или позволяет проливать, то не просто так?
— Ну, сами подумайте, для чего нож с отпечатками пальцев на месте преступления оставлять? Да, и останки трупа тоже заныкать можно было, куда подалее… А он… Их — на всеобщее обозрение… Для него люди — то же самое, что мусор. Это ж, любому гудлаку понятно!
— Гудлаку?
— Тому, кому везет, значит!
— Скажи, лучше, тому, кого везут!.. Немного я везунчиков на своем веку-то повидал! Сам одно время, как ненормальный, в лотерею играл… Хоть бы раз выиграл!
— Ну, выиграли бы, а дальше — что?
— Как — что? На сберкнижку бы положил! Под проценты…
— И на много бы вам этих процентов хватило? — как бы, между прочим, поинтересовался Радеев.
— Ну, на гроб с музыкой хватило бы, и то — ладно! Специально для этого копить бы не пришлось. А так, одно утешение: хоть на тот свет с почетом свезут, раз на этом лишь со стороны пришлось наблюдать, как другие живут и радуются!..
— Со стороны, это — как? В бинокль что ли?
— Нет! В замочную скважину! А иногда через щель в деревянном заборе…
Радеев довольно хмыкнул. Как он полагал, Переверзев попал в точку. И кадру, который, возможно, их прослушивал, досталось-таки от него на орехи.
— Выходит, маньяку этому тоже пока что фартит не слабо, раз мы до сих пор его не сцапали?
— А — что, если в этот раз убивал не он?
— Гм…
Переверзев в раздумье наморщил лоб.
— Черт его знает, что! Тогда дело — совсем дрянь!
— Заблудились мы в трех пихтах, Никанорыч!
— Ага! В пихтрах… Тарарах!
Старший следователь нахмурился.
— Ладно, хорош скулить! Разберемся, что — к чему. Не в первой. Достанем гада ползучего из-под земли.
— Ага! Земля-то, она большая… — слабо возразил Арсен. — Всю не перелопатить…
Потом они вышли на улицу. Небо заволокло тучами, и накрапывал дождь.
— Я все прошарил в кабинете! Нет, вроде, никакой прослушки.
Но, ты будь осторожней! Сегодня — нет, а завтра может быть!.. Не ляпни чего-нибудь лишнего.
— Ну, что, я — мальчик, Никанорыч? Или — совсем без мозгов?
— Брось, не обижайся! Это я так, для перестраховки…
И они разошлись в разные стороны.
