Небылицы

Александр Кауфман, 2020

Сборник фантастических и не очень историй, произошедших или не произошедших когда-то и где-нибудь, написанных в период с 2016 по 2020 годы. О прошлом, настоящем и будущем, о любви и смерти, о приобретениях и потерях. И, конечно, о людях.

Особенности национальной

Пётр Тимофеевич Кирпичёв проснулся от дробного металлического стука на заднем дворе.

Надо сказать, что Петра Тимофеевича никто и не думал величать по батюшке. Звали просто: Петя Кирпич, редко иначе. Тут был как раз тот самый случай, когда фамильное прозвище подходило натуре и облику как нельзя лучше. Был Петя довольно молод, едва ли сорока лет от роду, здоров, как бычара, широк и красен лицом, квадратен головой. Впечатление производил монументальное — то есть был похож на типовой монумент воинам, павшим смертью храбрых. На руку был скор, к выпивке питал трепетную тягу, батрачил в сезон на комбайне, держал птицу и двух коз — таких людей называют крепкими хозяйственниками, иногда их, для разбавления, делают депутатами или служащими. Жил бобылём, молодая жена сбежала в город с залётным командировочным, прибывшим на соседний завод, где та трудилась в упаковочном цехе. С другими у Кирпича как-то не сложилось, а потом и привык. Девки, впрочем, к Пете хаживали, наутро возвращаясь домой с огромными синяками под глазами, но довольные, что твоя кошка в марте. Отцы да братья пробовали приезжать разбираться, да кончилось это ничем — Кирпич выпивал полстакана, выходил на крыльцо и молча стоял, нежно поглаживая приклад двустволки, доставшейся от покойного отца.

Итак, Петю Кирпича разбудил металлический стук.

Голова немного потрескивала после вчерашнего — заходил Фёдор Лесник, приносил дары браконьеров, и выпили они крепко — поэтому сначала Петя принял стук за внутренние шумы измученного самогоном организма. Пролежав в койке ещё с минуту, он понял, что стук всё же идёт с задов, и, с трудом поднявшись, выполз наружу, на всякий случай прихватив с собой топор. Он вообще любил оружие во всех видах и редко выходил из дома с пустыми руками.

В окно Кирпич увидел, что соседские мальчишки, шести и восьми лет от роду, из-за низкого частокола швыряют мелкие камешки на его задний двор, метясь в нечто металлически стучащее, что пока было от него скрыто. Рассвирепев, Петя перехватил удобнее топор, намереваясь напугать сорванцов, и выскочил наружу, ударив плечом жалобно скрипнувшую дверь.

Посреди двора, распугав съёжившихся в углу курей — вчера Петя забыл их закрыть в курятнике — стояло металлическое блюдце на тонких изящных ножках. Диаметром блюдце было не больше трёх метров, верх его закрывал колпак мутного стекла в виде полусферы, на корпусе тут и там, без видимой системы, зияли ромбовидные отверстия. Никаких опознавательных знаков блюдце не имело, и Кирпич застыл, не понимая, как относиться к вторженцам — приветствовать как отечественных военнослужащих или брать в плен как вражеских шпионов? Когда-то он служил в армии, и некие рефлекторные реакции оказались зашиты в подкорку.

— А ну пошли вон! — прикрикнул Кирпич на соседских мальчишек, и те моментально скрылись в лопухах, опасаясь вооружённого топором соседа.

Отметив, что одно дело сделано, и сделано хорошо, Кирпич спустился с крыльца и направился к блюдцу. Обойдя его со всех сторон, постучав обухом топора по металлической обшивке, попытавшись разглядеть хоть что-то за мутным стеклом, Петя пришёл к выводу, что тратить время на безответную металлическую бандуру не имеет смысла и направился к курятнику — надо было наложить курям распаренного зерна.

Вдруг стеклянный колпак пришёл в движение, и Петя сразу же отскочил, подняв топор и приготовившись к схватке с вражескими диверсантами. Из мягкого бледного нутра блюдца, открывшегося под колпаком, выпрыгнули двое в причудливых скафандрах, каковые Кирпич видел только на обложках дешёвых фантастических книжек. Головы их были закрыты такими же полусферическими стеклянными колпаками, но уже не мутными, а прозрачными. Вглядевшись, Кирпич отшатнулся — то были не припухшие морды воинов великой страны и не белозубые лицемерные физиономии самолюбивых шарлатанов и агрессоров, а самые настоящие вытянутые зелёные мурла, похожие на перезрелые кабачки.

Кирпич встряхнул головой, потёр виски и глаза, едва не задев ухо топором, который так и остался зажатым в ладони. Подумал, что с похмелья чего только не привидится, но, когда поднял глаза, обнаружил, что неведомые существа никуда не делись. Напротив, более крупное мурло приблизилось и направило на Петю странного вида прибор.

— Э! Слышь! — Кирпич замахнулся топором, но внезапно ощутил невероятное, ни с чем не сравнимое облегчение, хотя сразу и не понял его причину. Лишь в следующий миг он осознал: похмелье ушло.

— Братишка! — от неожиданности слова в голове Кирпича перемешались и никак не хотели состыковываться в предложения. — От души, брат! Как ты это сделал? Штукой этой? А можно мне такую?

— Приветствуем тебя, человек! — зазвучал голос из глубин скафандра. Он был поход на настоящий, но едва уловимо отдавал металлом, как не самая чистая водопроводная вода. — Мы полностью очистили твой организм от продуктов распада этанола, и теперь он функционирует гораздо лучше. Рады, что смогли оказать помощь разумному существу!

— Ага, — кивнул Петя, присел на пенёк, достал из кармана папиросы и блаженно закурил. — Спасибо, братцы. Ну и ну, никогда не мог представить, что такое возможно. Р-раз! — и нет похмелья. Башка не трещит, живот не крутит, — заторможенность сменилось болтливостью, а когда Кирпич начинал болтать, его было не остановить. — Слухайте! Раз такое дело, может, накатим по рюмашке? — краем глаза Петя увидел, как соседские мальчишки наблюдают из кустов, и погрозил им кулаком. Сорванцы шмыгнули обратно.

— Человек, мы были вынуждены совершить посадку на вашей планете! — надрывался неживой голос. Тонкие, словно нитки, губы на мурле существа при этом шевелились еле-еле. — Моё имя Оолейд, я командир разведывательного корабля Четвёртой Группы Внешних Взаимодействий, сокращённо ЧГВВ. Это мой штурман, механик и помощник Иигранд. Мы специально адаптировали наши имена под ваше произношение, чтобы нам было легче установить контакт! Ведь устанавливать контакт — долг каждой разумной расы!

— Адаптировали они! — воскликнул Кирпич, нахмурившись. — Думаете, мы здесь совсем глупые, или что? Слов, думаете, не знаем?

— Мы ничуть не сомневаемся в интеллектуальных способностях человеческой расы! — быстро воскликнул Оолейд. Иигранд согласно кивнул. — Кроме того, мы используем языковой синтезатор на основе самообучающегося искусственного интеллекта, поэтому поначалу он может подбирать не самые соответствующие времени, месту и моменту слова.

— Хм, — Кирпич надолго задумался. Пришельцы пристально следили за мысленным процессом. — Знаете, что? — капитан и механик подались вперёд, жадно ловя каждое слово. — Будете Олег и Игорь. Так проще. По-нормальному, по-нашему, а не вот это вот всё. Нам лейдов и грандов тут не надо!

Оолейд и Иигранд переглянулись, будто неслышно совещаясь друг с другом, и согласно кивнули.

— Если так будет вам угодно, мы готовы принять имена, благозвучные для того региона, где мы…

— Отлично! — Кирпич вскочил на ноги и хлопнул пришельца по плечу. — Меня Петром зовут. Петя. Петя Кирпич, если полностью. Можно на «ты». Олеж, а по рюмашке за знакомство, а? Игорёк?

— Хотя наш организм и модифицирован так, что может перерабатывать даже инопланетную органику без вреда для здоровья, инструкции запрещают нам подвергать себя излишнему риску без необходимости, — уклончиво отозвался капитан.

— А я, с вашего позволения… Сейчас, метнусь только, сюда всё вынесу. Чего в избе сидеть-то, погоды стоят! Вон, у меня и столик есть, падайте пока, — Петя неопределённо махнул рукой в сторону яблонь, где примостился крепкий деревянный стол с двумя скамьями.

Погоды и вправду стояли прекрасные. Конец мая, солнце, ещё не изнурительно-жаркое, а ласковое и тёплое, словно заботливая мамка. Звон жуков и чириканье птиц по утрам, вечерние купания в холодной речной воде, чтобы брызгать визжащих девок, а потом, накупавшись, как в детстве, до синих губ, хлопнуть рюмку, да и закусить её крепким, с того года ещё, солёным огурцом. Вернуться домой, одному или с компанией, накрыть стол, выставить вожделенную бутыль, вскрыть консерву, нарубить крупно чуть подсохший чёрный хлеб, сбрызнуть маслом и посолить порезанный кольцами репчатый лук, а то и грибочков баночку откупорить… Для Кирпича это было золотое время. Обеспечивающий его почти на весь год сезон изнурительной работы на комбайне, когда сил остаётся только на то, чтобы доползти до дома и лечь часов на шесть спать, ещё не начался; огородом Петя особенно не занимался, предпочитая уделять свободное время охоте и рыбалке; жены и детей нет, а много ли надо бобылю? Так он и жил, работая, если нужно, словно двужильный, но и отдыхая на славу, не отказывая себе ни в чём.

— А вот и я! — Петя вновь обратил на себя внимание Оолейд-Олега и Иигранд-Игоря, возникнув на крыльце с бутылкой, рюмками и тарелкой в руках. В тарелке оплывало сало, истекала маслом селёдка, топорщились стрелки зелёного лука. — Хлеба нет, извиняйте, гости дорогие. Я рюмки всё же три взял, мало ли?

— Благодарим, человек, — сдержанно кивнул Олег, уже начавший нервозно ёрзать. — Как я уже сказал, мы были вынуждены совершить посадку на вашей планете, в обитаемых местностях. Кораблю требуется два-три дня на саморемонт, и мы отбудем дальше, выполнять задачи в рамках деятельности ЧГВВ. И, раз уж так произошло, мы бы хотели установить официальный контакт на уровне правительств наших планет…

— Ребята, ну зачем нам эти правительства? — Петя предвкушал первую за день рюмку, и его настроение стремительно улучшалось. — Успеется ещё! Может, всё-таки выпьем?

— Как я уже говорил, инструкции… — Олег снова пустился в пространные рассуждения, но кирпич быстро перебил его:

–Ты же сам говорил про контакт! — Кирпич, хоть и закончил только техникум по специальности «Механизация сельского хозяйства», круглым дураком не был и хитростью обладал. — Раз уж на контакт вышли, будьте добры соблюдать наши обычаи! Прибыли — надо за это выпить.

Капитан и штурман переглянулись, и спустя несколько мучительно долгих мгновений Олег кивнул:

— Хорошо, человек, мы согласны.

Колпаки синхронно откинулись, и Кирпич смог внимательнее рассмотреть пришельцев. Зелёная кожа их была сморщенной, словно у стариков, зубы оказались крупные и тёмно-жёлтые, губы почти отсутствовали, как и нос, зато глубоко посаженные полупрозрачные глаза смотрели заинтересованно, почти по-человечески. В общем, если присмотреться, не такими уж они были страшными. Иные знакомые Кирпича выглядели куда как неприятнее.

— Ну, за знакомство! — Петя поднял рюмку, чокнулся с новыми собутыльниками и опрокинул живительную влагу внутрь. Прокатилось обжигающе-горячее, упало в желудок, расцвело там небывалым тёплым цветком, и сразу же ушло в ноги, вмиг ставшие приятно-ватными. Петя довольно крякнул, подцепил узловатыми пальцами кусок сала и отправил его вслед за самогоном.

— Селёдочку берите, знакомец привёз, угостил, — жуя, предложил Кирпич, и вдруг смерил пришельцев подозрительным взглядом. — А вы чего это? Не выпили? Выплеснули что ли? Там сорок пять, а вы как воду хлебаете!

— Мы дали команду нашим организмам, чтобы они немедленно расщепили поступившее вещество на составляющие и вывели то, что может повредить! — с удовлетворением произнёс Олег. — Так мы и соблюли традиции, и не нарушили инструкции! Умение ориентироваться в любой обстановке и находить оптимальное решение — отличительный признак пилотов ЧГВВ!

— В отличие от выскочек из ПГВВ… — это была первая фраза, произнесённая Игорем с момента знакомства, и он сразу же удостоился укоризненного взгляда своего капитана.

— Олеж, я не понял, это ты так продукт переводишь что ли? — Кирпича такое положение дел явно не устраивало. — Я сам! Вот этими руками! Брагу ставил, выгонял потом, потом второй раз, а ты его расщепляешь? Олеж, при всём моём уважении…

— Кирпичёв! Петя! — голос от калитки прервал пламенную речь хозяина дома. Он обернулся и увидел старшего лейтенанта Безрукова, облокотившегося на заборчик. Калитку Кирпич не закрывал принципиально, поэтому на задний его двор мог прийти любой. Воровать не осмеливались, знали, что если застукают — не сносить головы. — Это что у тебя такое? Пьёшь с утра с какими-то подозрительными личностями, штуку железную откуда-то украл и притащил… Изволь разъяснить по существу вопроса, Пётр Тимофеевич! — старший лейтенант любил к месту и не к месту вплетать в речь канцелярские обороты, считая, что они придают его словам большую значимость.

— Во-первых, не с утра, а почти обед, — невозмутимо загнул один палец Кирпич. — Во-вторых, не украл, а вот они прилетели на этой штуке. В-третьих, не подозрительные личности, а наши гости из других галактик. Я правильно излагаю, Олеж? Галактик?

— Наша миссия запрещает нам излагать детали и подробности местоположения родовой планеты, — с достоинством ответил капитан, — мы дрейфуем по всему Глубокому Космосу. Но, действительно, наши родные места отстоят на многие сотни световых лет от вашей планеты. Наша миссия мирная, мы были вынуждены совершить аварийную посадку и пойти на контакт!

— Ты мне лучше скажи, старлей, — ухмыльнулся Петя, — пацаны что ли тебя вызвали?

— Это тайна следствия! — парировал Безруков.

— Да знаю я всё, — махнул рукой Кирпич, — больше и не видел никто. Во стукачи малолетние! Выпьешь, Серёг?

— Я на службе, — со вздохом отозвался полицейский. — А вы, гражданин Кирпичёв, извольте обращаться ко мне в служебной обстановке согласно предписания! Не «Серёга» я сейчас, а товарищ старший лейтенант Безруков!

— Это ты от того, что выпить не можешь, бесишься, — глубокомысленно заключил Петя несколько секунд спустя. — Ладно, товарищ старший лейтенант Безруков, чего пришёл-то?

— Поступил сигнал от сознательных граждан, проводим проверку. Документов наверняка у твоих гостей нету? Нету. Задержатся надолго?

— Нашему кораблю необходимо не более трёх дней на саморемонт, — вновь вступил в разговор Олег.

— Значит, временная регистрация не имеет насущной необходимости, — пожевав губами, заключил лейтенант. — Но документ всё равно должен быть! Могу сейчас забрать до выяснения твоих гостей, а транспортное средство их вообще в райцентр на штрафстоянку!

— И как ты на нём выедешь? — осклабился Петя. — То-то. Ты вот что, товарищ старший лейтенант Серёга. Мозги-то мне не делай, я тоже законы знаю. Ты вообще сейчас находишься без ордера и без приглашения на моей частной территории. Разве не так? Так. Вот и не жужжи.

— Блин, Петь, а как я должен был реагировать не сигнал? — сдался старлей. — Позвонили, сказали, так, мол, и так, какие-то чуды-юды у него по участку ходят, металлюга какая-то стоит… Вот я и отреагировал по всей строгости закона.

— Под мою ответственность, товарищ старший лейтенант, — примирительно поднял руки Кирпич. — Под мою! Всё нормально будет! Погостят пару дней и улетят. А что документов нет — так они не знали. Не знали ведь, правда?

Пришельцы синхронно закивали.

Старший лейтенант Безруков ещё раз окинул взглядом странную компанию, зачем-то потянул носом воздух, небрежно бросил руку к форменной фуражке и отбыл. Перед этим, правда, он не забыл сделать селфи на фоне летающего блюдца, не очень-то и таясь.

— Служба у него такая, не обращайте внимания, — махнул рукой Петя. — Ну, ещё по одной? Только на этот раз без всяких расщеплений!

— Пётр, раз уж нам пришлось совершить посадку, нам требуется установить официальный контакт! — не сдавался Олег. — Товарищ старший лейтенант Безруков — представитель официальной власти вашей планеты?

— Ещё какой официальной, — хмыкнул Кирпич. — Официальнее некуда. Думает о себе невесть что, а самого сюда отправили, потому что тупой, как пробка. Начинал-то он в райцентре, да только даже на карман не мог нормально взять, я уж не говорю раскрыть чего-то. Вот и ловит здесь алкашей да тех, кто кур у соседей ворует. Мы, ребята, мне зубы-то не заговаривайте. Вы что, не уважаете меня?

— Уважаем, — ответил Игорь. Кажется, он не расщеплял. Во всяком случае, лицо его стало гораздо подвижнее, да и мрачная молчаливость пропала.

— Контакт нормальный хотите установить?

— Хотим, — кивнул Олег.

— Если уважаете и хотите установить контакт — пейте! — Кирпич, довольный тем, в какую хитрую словесную ловушку загнал пришельцев, опрокинул первым, закусив долькой селёдки.

Вечером пошли на танцы.

Кирпич, несмотря на вялые протесты, заставил гостей снять лётные скафандры и выдал лучшие вещи из своих запасов: Олегу — новый спортивный костюм и белые кроссовки с «Алиэкспресса», Игорю — цветастую рубашку, брюки и лакированные туфли. Сам Петя предпочёл скромную футболку с известным волком и фразой «Ну ты заходи, если чё» и потёртые, но фирменные джинсы, подаренные ещё женой. Игорь изрядно повеселел, Олег же, кажется, потихоньку расщеплял тайком от хозяина дома, сохранял серьёзность и талдычил про контакт и официальных лиц.

— Не ссы, братан, — широко улыбнулся Кирпич, — на танцы и глава администрации иногда заходит. Он, конечно, в возрасте уже, но так отжечь может, что молодые позавидуют. Там-то и поговоришь. Прыгай, гоним!

Залезли в старенькую «Ниву», латанную-перелатанную, выкрашенную баллончиком «под камуфляж». Автомобиль был предметом гордости Кирпича, на нём он ездил на охоту и любил говорить, что вылезал из таких мест, где любой современный внедорожник застрянет и погибнет. Проверить его слова не было никакой возможности, а если бы и была, вряд ли нашёлся бы чудак, прилюдно обвинивший Кирпича во лжи.

Мотор взревел, и «Нива» вырулила на разбитую просёлочную дорогу. Петя врубил музыку, раскрыл окно и голосил, что было мочи:

— Выпил цэ два аш пять о аш! Сел на ниву Ростсельмаш!

Гости, сначала испуганно сжавшиеся на заднем сиденье, немного осмелели и даже сдержанно гудели в такт музыке.

Возле клуба было не протолкнуться. Стояли кучками, курили, потягивали пиво — внутри было запрещено. На входе дежурил Костя, закодированный алкоголик, племянник главы администрации. На лице его одновременно отражалась вся гамма чувств от отрицания до принятия.

— Здорово, Костян! — протянул руку Кирпич. Они не то что бы дружили, но порой ходили вместе на рыбалку и состояли в приятельских отношениях. — Эти со мной. Под мою ответственность!

— Слышал уже, — мрачно кивнул Костя и окинул взглядом Олега и Игоря. — Вся деревня толкует, что гости у тебя. Ты за них платишь? Тогда сто пятьдесят.

Петя протянул бумажку и горку мелочи, и они вошли в клуб. По просьбе Гаврилова, местного полубандита, поставили «Белые розы». Ему редко отказывали — все знали, что «Белые розы» означают скорую отключку всегда пьяного Гаврилова, и проще было согласиться и потерпеть.

— Беззащитны цветы! Что с ними сделали! Снег! И морозы! — одиноко надрывался бандит посреди зала, театрально ломая руку и закатывая глаза к потолку. Из кармана кожаной куртки торчала рукоять пневматического пистолета.

— Такой он у нас, — виновато развёл руками Петя. — В принципе, безобидный. Мы его и не трогаем.

«Белые розы», ко всеобщему облегчению, закончились, и началась нормальная музыка — электроника, техно, дабстеп. Петя любил танцевать, и поэтому, махнув рукой и крикнув невразумительное своим новым друзьям, отдался безумному ритму.

Он самозабвенно дёргался под музыку, то оставаясь в полном одиночестве, то вплетаясь в хоровод молодых сильных тел. Здесь почти все были лет на десять-пятнадцать моложе Пети, но он ничуть не комплексовал по этому поводу. Напротив, он ощущал, с одной стороны, молодость своей души, а с другой — внутреннее превосходство над неопытной юностью. Парни почтительно расступались, когда он выполнял коронный номер — танцуя, проходил зал из конца в конец; девчонки хохотали, некоторые насмешливо, потешаясь над великовозрастным танцором, но многие кокетливо — особенно те, кто уже побывал в гостях. Кирпич наслаждался эйфорией, которую дарил ему клуб; если бы не глупые и жалкие естественные потребности вроде еды, сна и сортира, он бы проводил так вечность — ритмичные движения, смех, сверканье светомузыки, вспышки стробоскопа, хриплые звуки из стареньких колонок, шум и…

— Петя! Петя! Кирпич! — голос выдернул из экстаза и швырнул в дурно пахнущую реальность деревенского клуба. — Там твоего друга бьют!

— Чё? — набычился Петя, ещё не осознав до конца смысл слов, оглушённый музыкой и собственным великолепием.

— Друга твоего бьют! — лицо произносившего это парня было смутно знакомо. Чей-то внук? Бабки Мани?

— Бьют? Олега? Игоря? — наконец дошло до Кирпича. — Где?

— На улице! — прокричал вероятный бабманин потомок. — Ну, или собираются!

— Разойдись! — взревел Петя, расталкивая окружающих широкими плечами, и выскочил наружу.

Компания из десятка человек обступила Игоря, который пытался говорить что-то о контакте. Олега нигде не было видно. Кажется, пока никого не били, но тон разговоров был агрессивным и не предвещал ничего хорошего.

— Чё происходит, черти? — заорал Петя так, что услышали, наверное, на другом берегу реки. — Вы чё творите?

— Петя! Остынь! — старший, Васёк, повернулся к Кирпичу. — Давай без драк!

— Ты чё базаришь, пацан? — наседал Петя. — Я не вижу что ли, что вы хотели кореша моего тут замесить?

— Да он первый начал! — Васёк, хоть и в окружении прихвостней, откровенно трусил Кирпича, зная его суровый нрав. — Да он к моей девке…

— Я отрицаю! — вмешался Игорь подрагивающим, но твёрдым голосом. — Несмотря на внешнее сходство, наша физиология различна. Да и женские особи вашей расы не являются для нас привлекательными.

— Во, видишь, — вновь набычился Васёк, — он мою Люду стрёмной назвал!

— Кто кого стрёмным назвал, олух? — расхохотался Петя. — Ты что-нибудь за контакт можешь сказать? А за Глубокий Космос? Он может, ясно! Ты вообще что-то шаришь в Четвёртой Группе Внешних Взаимодействий? Сечёшь, что это такое? Галактический масштаб для тебя пустой звук? Или тебе пояснить за межзвёздное расстояние? А?

— Ладно, Петя, ладно, — Васёк, сражённый большим количеством новых слов, отступил, подняв ладони. — Ты не бузотёрь, хорошо? Мы просто поговорить хотели…

— Сначала пойми уровень официальных контактов, а потом говори, — бескомпромиссно отрезал Петя и повернулся к Игорю: — Капитан твой где?

— Выпил что-то из бутылки местного жителя и потерял чувства, — отозвался штурман. — Я его в машину отнёс. Кажется, острая интоксикация чужеродной органикой. Завтра придёт в себя.

— Погнали отсюда. Всё настроение испортили, черти, — кивнул Петя в сторону компании Васька и пошёл к «Ниве».

На обратном пути молчали. Олег сопел на заднем сиденье, Игорь, нахмурившись, сидел спереди.

— Приносим извинения за нарушение режима отдыха, — наконец прервал он молчание.

— Да ладно, мне и самому там надоело, — примирительно отозвался Кирпич. — Не мальчик уже, всю ночь танцевать не хочу. Сейчас выпьем по маленькой, и на боковую. Добро?

— Добро, — кивнул Игорь.

Дома Кирпич выковырял из холодильника остатки сала, колбасу, подсохший сыр, кинул в кипящую воду картошку в запятнанном мундире. Выставил на стол две рюмки, изощрённой формы бутылку.

— Лучшая! Чистая, как слеза! На яблоках настаивал! — гордо отрапортовал он. — По первой, пока картошечка варится?

Через полчаса пришёл старший лейтенант Безруков. Олега уже давно отнесли в койку, и он тихо сопел, периодически бормоча на неведомом языке. Кирпич включил на смартфоне «Ой, мороз, мороз» и тихонько пел, Игорь старался подпевать.

–…моего коня-а-а-а! — присоединился с порога Безруков.

— Заходи, Серёг, — махнул рукой Петя. — Какими судьбами?

— Сигнальчик тут поступил… — начал было лейтенант.

— Выпить что ли хочешь? — перебил его Игорь.

— Хочу, — признался лейтенант.

— Садись, — хозяин дома подвинул табуретку. — Знаешь, хорошо, когда душа поёт. Бывает — выпьешь, и в грусть впадаешь. Или, наоборот, буйный становишься, задираешь всех, на рожон лезешь. А когда душа поёт — такое опьянение самое лучшее. С него и голова наутро не болит. Как думаете, ребята?

— У меня тост есть! — шатко поднялся Игорь.

— О! Тост от инопланетного гостя! — расцвёл старший лейтенант. Кажется, он уже успел изрядно принять до того.

— Я предлагаю выпить за контакт! Считаю его состоявшимся! Вот, — штурман протянул рюмку к центру стола.

— За контакт! — присоединились остальные. Чокнулись тихо, чтобы не разбудить капитана.