Санаторий

Александр Карельских, 2023

Три лучших друга совершенно случайно попадают в новый санаторий "Луч" на берегу Черного моря. Но после нескольких дней отдыха, новых знакомств, девочек и дискотек их жизнь превращается в ад. Они вынуждены пребывать в условиях "не самых лучших". Что с ними случилось? Все ли остались живы? Читай и узнай!

Часть 3.

На ходу закрыв дверь в свою комнату, прыгнул на кровать и вытащил телефон. Пара ловких движений липким от напряжения пальцем — и на экране телефона открылась бело-голубая панель диалогов. В этот раз указательный палец оставил след на вкладке под креативным названием “Пацаны”.

— Я еду!!! — торопливо написал я, прилепил ворох разнообразных смайлов вторым сообщением.

Мигом проверил, все ли в сети. Саня онлайн, а Серый заходил пятнадцать минут назад. Обязательно важно было, чтобы поехали все трое. Мы уже привыкли делать всё вместе. Любой движ — вместе. Гуляем втроём, на разборки идём втроём, огребаем — тоже втроём. О! Появилась полупрозрачная надпись “Александр печатает…”.

Ритм сердцебиения увеличился. Что он напишет? Вдруг не пустили? И что мы будем там делать без Сани? Я закрыл глаза и ждал… Вж-вж — загудел телефон в руке. Резко подняв веки, стремительно открыл диалог и прочел…

— Я ТОЖЕ ЕДУ, МАТЬ ВАШУ! — пришло сообщение от Сани

— ДАААААААА! — ответил всё тем же капсом я.

Внутри всё трепетало. Столько эмоций пережить за минуту! Выдохнув, я написал следующее сообщение.

— Что там Серый?

— Не знаю…

— Может, из-за тройки его не пустят?

— Мы за него девчонкам отомстим! — прилепив стикер Дарта Вейдера, ответил Санёк.

Повисла напряженная сетевая пауза. Никто не печатал, не скидывал мемчики или угарные видосы. Но очередное жужжание телефона заставило подорваться с кровати.

— Я с вами! — Ответил Серёга и добавил ухмыляющийся смайл.

Внутри всё бурлило! Три недели идеального отдыха с лучшими друзьями на берегу тёплого Чёрного моря! Кучи новых друзей, которые преимущественно будут девчонками!

В этот день я весь вечер ходил с идиотской улыбкой счастливчика. Такое происходит раз в жизни, чёрт подери! Три лучших друга, вместе, едут на море, в санаторий, бесплатно! Боже, счастью нет предела. Завтра будет трудный день, ведь вещи сами себя не соберут, да и поезд в позднее время, в 00:15, если не ошибаюсь. Достав из-под кровати спортивную сумку, надолго залип у открытого шкафа. Что взять с собой? Шорты, джинсы, вот эту рубашку… Подозрительно обнюхал брендовую футболку подаренную тётей на прошлый день рождения. Нужно постирать! Тут же кинул в сумку флакон с туалетной водой и плавки. Откуда-то появилось липкое чувство неуверенности… Взбудораженные мысли скакали из стороны в сторону, словно стайка испуганных цыплят перед лисицей. Не, дружище, тебе нужно поспать, успокоиться. Отложив полупустую сумку в сторону, быстро разделся и нырнул под одеяло. Нужно быстрее заснуть, чтобы наступило завтра. Заснул.

***

— Дима! — зазвенело в голове.

Неужели во сне мамин голос так схож с реальным? Или это не сон?

— Вставай, Дим! — эхом отозвался в ушах родной голос..

Утро так быстро наступило? Кажется, что я только закрыл глаза. Хотя, это неудивительно, ведь всю ночь ворочался — просыпался в туалет, воды попить.

— Встаю… — пробурчал себе под нос, и поднявшись надел мягкие тапочки.

Быстро накинул домашнюю футболку, шорты и вошёл на кухню, наполненную ароматом разогретых вчерашних блинов с мясом. Медленно курился пар над моей керамической кружкой с каким-то цветным рисунком, на котором я никогда не заострял внимание. Отец, судя по всему, рано утром позавтракав, ушёл на работу. Воспользовавшись его отсутствием, занял место главы семейства и пододвинул к себе тарелку с блинами.

— Может, не поедешь? Учёба… — затянула свою песню мама, поднося блюдце со сметаной.

— Мам! — кротко ответил я и обмакнул блин в густую массу.

— Вот пусть только будут проблемы с учёбой! — тихо пригрозила мама, и выходя из кухни, добавила: — Уж я тебе устрою!

Мама как всегда, блин! Всё я успею, и не забуду за двадцать один день. Неужто это так сложно понять? Или я совсем лопух местный? Глубоко вздохнув, откусил блин и продолжил завтрак.

***

День пролетел в диком калейдоскопе сборов. Большая отцовская вахтовая сумка наполнилась до краёв одеждой и другими вещами. Трусы, носки, футболки и шорты заняли один отсек сумки. Толстовка, кофта и штаны — другой. Боковые карманы заполнились предметами личной гигиены — зубная щётка и паста, маникюрные ножницы, тапки. В общем, классический набор человека, собравшегося в лагерь. С трудом смирившуюся с поездкой мать было сложно остановить. Благо, хоть уговорил маму не класть куртку. Честно скажу, сделать это было чертовски сложно. С трудом застегнув молнию на распухшей сумке, я подозрительно осмотрел полупустой шкаф. Создавалось впечатление, что я уезжаю не в лагерь, а на крайний север… навсегда… Страшно представить сборы, когда я поеду поступать.

Помимо этого мама собрала ещё один пакет — с едой в поезд. Стандартный набор: варёные яйца и картошка, соль в спичечном коробке, аккуратно нарезанное послойное сало, хлеб и булочки к чаю.

Батя приехал с работы часов в семь вечера, как обычно. Поужинав, он улёгся на старенький диван и переключил канал на “Вести”.

— Открытый недавно санаторий “Луч” на побережье Чёрного Моря в Анапе всё больше радует отдыхающих, — заявил корреспондент и в кадр вошёл парень лет шестнадцати.

— Как тебе здесь? — спросил репортёр и поднёс микрофон к губам парнишки.

— Очень здорово! — грубым голосом заявил он — Погода хорошая, вожатые классные, тут весело.

“Да… мне б одну вожатую” — пронеслась шаловливая мысль, когда на заднем фоне промелькнула фигура молодой темноволосой девушки с бейджиком на разноцветной ленте. Бесформенная футболка безуспешно пыталась прикрыть обтягивающие шорты на аппетитных бёдрах. Наклонившись за упавшим воланчиком, девушка многократно увеличила эффективность рекламного ролика.

— Димон, — вырвал батин голос из молодого ступора — Это же твой санаторий? Сюда едешь?

— Ну да, — я растерянно пожал плечами. Перед глазами ещё стояло видение джинсовой ткани, прикрывающей нежную загорелую кожу.

— Вот видишь, Люд, какой санаторий! Известный на всю страну, по новостям показывают, а ты… — батя неопределённо махнул рукой в сторону кухни и поманил меня пальцем:

— Крупные купюры спрячь, — сунув мне стопку тысячных бумажек, отец покосился на приоткрытую дверь, — в разных местах, чтобы все сразу не вытащили. Мамке за деньги — ни слова.

— Могила, — заговорщицки подмигнув, я благодарно затолкал деньги в карман и прикрыл футболкой, — спасибо, пап…

— Отдохни там… и за меня тоже, — в отцовских глазах промелькнула лёгкая тень грусти, — у меня не получилось пацаном съездить, тебе за двоих отдуваться…

Взъерошив мне волосы сухой шершавой ладонью с тяжёлыми, будто деревянными пальцами, батя легонько оттолкнул меня, давая понять, что разговор по душам окончен. Прижав оттопыренный карман ладонью, я нырнул в комнату, схватился за телефон, стоящий на зарядке, и зашёл в “ВК”. Парни вовсю обсуждали дальнейший отдых. Девчонок, красивых и не очень, массаж и грязевые ванны. Серёга, кажется, заводил разговор и про вожаточек.

***

Непривычно оживлённая ночная платформа. Кроме нашей компании ещё несколько групп виднеется в тусклом свете одинокого фонаря. Наши семьи, сгрудившись под фонарём в круге света, с волнением ожидают подходящий поезд. Запах жареной курицы, приготовленной мамой Серёги, плавно распространялся по округе. От аромата заурчал живот. Зря не послушал батю и не поел перед дорогой, ведь он херни не посоветует! Наши родители сидят на старенькой лавочке, а мы, оставив у их ног сумки, отошли на десяток метров.

— Готовы? — заговорил я. — Почти на месяц сваливаем!

— Да-а-а… — протянул Санёк и глянул на часы, — семь минут до поезда.

— Самый огромный минус всей этой поездки, — зевнув, сказал Серый, — так это то, что тарахтеть на поезде больше суток.

— Ладно тебе, не за твой же счёт!

— А вот на самолёте всё же было бы быстрее…

Каждый из нас замер, услышав далёкий гул. Сердце замерло. Мы посмотрели на родителей, они на нас. Луч прожектора прорезал мглу на несколько километров и осветил самые тёмные уголки полустанка. Даже старый почтовый ящик с потрескавшейся синей краской стал каким-то новым при этом освещении. Кажется, что в такие моменты ящичек радуется. Он благодарен этим ночным остановкам на одинокой платформе под Саратовом, ведь только тогда на него обращают внимание прохожие.

Гул приближался и усиливался. Подхватив сумки, мы уже стремительным шагом шли на предполагаемое Серёгиным батей место седьмого вагона. Вагоны, один за другим, плавно тормозя проплывали мимо нашей компании. Я лишь успевал разглядеть табличку с номером за мутным от пыли стеклом. Досчитав до заветного седьмого, устремился впереди всех за ним. Парни, подхватив сумки, рванули следом. Зазвенела посуда в сумке, что-то там перевернулось.

— Вот он, седьмой… — выдохнул я, ставя сумки на потрескавшуюся плитку перрона. Родители подошли в некоторой суматохе, но увидав мужиков, выходящих покурить из своих вагонов, успокоились.

— Ну, пора, — сказал отец и крепко обнял меня и маму, а позже подхватил одну из сумок и резво заскочил в вагон.

И я обнял маму, которая шепнула мне на ухо:

— Будь осторожен….

В её голосе чувствовалась неизменная материнская тоска, уже проявившаяся, хоть я и не успел уехать. Её глаза переменились, стали по-особенному добрыми и ещё более родными.

— Хорошо, мам.

Парни сделали то же самое, и, подхватив сумки, поднялись за мной. Батя уже отнёс сумку в тамбур и остановился у двери, пропуская входящих пассажиров. Сонная проводница бегло посмотрела билеты и хмуро вздохнула:

— Тоже лагерные?

— Лагерные? — переспросил батя.

— В санаторий “Луч” по путёвкам, — пояснила девушка, возвращая билеты, — вас уже пол-вагона собралось. Федерация не стала заморачиваться, и закупила всем билеты на этот поезд.

— Ну это же хорошо, — улыбнулся отец, — будет весело…

— Ну-ну, — с сомнением покачала головой девушка, — обхохочемся… Гражданин, выходите, сейчас уже отправляться будем.

— Ну, что сын, — папа положил руку мне на плечо, — будь аккуратен. Глупостей не твори, чтоб мне стыдно не было.

— Понял, пап.

Сжав напоследок ладонь так, что хрустнули кости, батя, спрыгнул на опустевший перрон. Помахав всем на прощанье, я окинул взглядом сумеречные тени посёлка и пошагал в наш отсек, куда пошли раскладывать вещи парни. Сквозь мутное стекло было видно маму. Она взволнованно обнималась с матерью Серёги и что-то грустно обсуждала. Наверняка, наш отъезд. Эх, мама…