Доспехи Бога, или Сын Богини Севера

Александр Зиборов, 2019

В далёкие, очень далёкие времена старые люди – «деды дедов наших дедов» – владели неслыханным могуществом, были почти равны богам, владели всем миром. Они несказанно возгордились своей силой, и боги наказали их: истребили почти всех, а потомки былых гордецов теперь бродили по земле несчастными и страдающими…

Глава 12. Великий князь Московский

Увидев ещё издали Град, Росс поразился его величине. Говорил ему Сечень, что город очень большой, но подобного он не ожидал. Конечно, многие здания превратились в развалины или в руины, но некоторые горделиво высились, напоминая маленькие горы. На месте иных рухнувших исполинов были теперь холмы, на которых сквозь нанесённую временем почву и растительность торчали остатки былых стен, колонн…

Они долго ехали по многолюдным улицам. Юноша случайно повернув голову вправо, заметил вдали среди прочих строений тёмно-серый приземистый купол, высотой в пяток этажей. Своим видом он сильно контрастировал с остатками окружавших его строений цельностью, несокрушимым видом.

Повернулся к Сеченю:

— Это Лунный котёл?

Тот подтвердил:

— Да, именно он.

Они свернули на широкий мост и, перейдя по нему, оказались на заполненной народом площади. Слева от себя Росс увидел массивные зубчатые стены с башнями, которые возвышались над нею. Самая большая находилась в паре сотни шагов от него. Её венчала четырёхсторонняя башенка с заострённым шпилем. Круглые окна с каждой стороны были закрыты изображениями золотого льва, гордо поднявшего голову. Юноша знал, что он — символ Великого князя Одура.

На невысоком помосте Росс увидел владельца герба. В пышных одеждах тот восседал на троне.

Волхв объяснил, что временами Одур принимает с жалобами, просьбами, какими-либо обращениями всех желающих, выслушивает их и обычно выносит какое-то решение. Таковых много, следует подождать.

Через некоторое время к ним подошёл посланный от князя, спросил о цели визита. Вернулся, доложил Одуру. Тот выждал изрядное время, прежде чем велел пропустить к себе Росса со спутниками.

Великий князь градичей в знак пренебрежения сразу предупредил, что он очень занят, много времени уделить не может, а потому гости пусть говорят кратко.

Он глядел сурово, старался казаться значительным, выпячивая грудь. Она была у него не хилая. Чувствовалось, что Одур физически очень силён.

Росс сразу почувствовал попытку проникновения в свои мысли, но был готов к этому и сразу пресёк все поползновения.

Одур, видимо, не ожидал такого, моргнул, встряхнул головой. Но быстро сосредоточился и стал глядеть ещё более неприязненно.

Сам счёл ниже своего достоинства задать вопрос, от его имени говорил глашатай:

— Кто вы и зачем здесь?

Сечень шепнул Россу:

— Давай ответим ему тем же. Как говорится, тем же салом ему по сусалам… Ты пока молчи, а отвечать буду я.

Он выступил вперёд и громко произнёс:

— Большинство из вас знает меня. Я — волхв Сечень. Сопровождаю великого князя древичей, поленцев и лесинцев Росса.

Услышанное так удивило Одура, что он забыл про нежелание напрямую общаться с прибывшими и воскликнул:

— Он ещё и князь поленцев и лесинцев? Когда он успел! Прыткий же он у вас! Только недавно мне сообщили, что князем древичей стал какой-то мальчишка, прибывший неизвестно откуда, а он уже и в прочие князья пролез! Когда и как он сумел?!

— Стареешь, князь, стареешь, — ответил Сечень. — Раньше ты узнавал новости куда быстрее. И лучше понимал, откуда ветер дует.

— Как ты разговариваешь с князем! — взвизгнул глашатай.

Сечень бесстрашно повернул голову к нему:

— Волхвы не боятся самых грозных владык, они всегда говорят правду.

— Ладно, отстань от него, — осадил своего глашатая Одур, — он всегда был таким, тебе ли не знать. А вот его спутник меня интересует куда больше? Как же он стал новоиспечённым князем? Кто ему помог? Где его дружина?

— Помогать ему не пришлось. Он был призван по слову Веды… — громко произнёс каждое слово Сечень, чтобы они дошли не только до ушей, но и до сознания присутствующих. Сделал многозначительную паузу. Понял, что его слова произвели сильное впечатление. Теперь все, включая и самого князя, смотрели на Росса совсем иными глазами. Сечень продолжил: — Росса привёл в племя я, а народ назвал его своим князем. Затем его признали своим князем поленцы и лесинцы. Признали добровольно.

— Добровольно?!

— Да, именно так. При этом никто даже меча против него не обнажил.

— Не верю! — выкрикнул Одур. — С какой стати им становиться под какого-то юнца? Что-то ты скрываешь!

— Не скрываю, но самое главное не успел сообщил… — Сечень намеренно сделал паузу.

Воцарилась всеобщая тишина, несмотря на присутствие большого числа людей. Князь Одур не выдержал:

— Ну, говори, что это за самое главное? Не молчи!

— Росс — Сын Северной Богини, — прозвучали громкие, словно отчеканенные слова, которые услышала вся огромная толпа на площади.

— Сын Богини… — покатился по рядам шепоток. — Это Сын богини!

Одура сказанное ошеломило. Несколько опомнившись, он выкрикнул:

— Такое говорить может каждый, а чем он это докажет?

Ответил опять Сечень, который сделал Росс незаметный знак молчать:

— Я с ним был у Северной Богини, она говорила с нами. Свидетельствую перед всеми: Богиня назвала его своим Сыном и наделила многими своими дарами.

— Назвала Сыном? И что она ещё «назвала»?

— Многое говорила Северная Богиня, но это предназначалось для других ушей, не ваших.

— Ты дерзок.

— Я сказал правду. Если бы Богиня велела что-то передать вам, то я бы это сделал в точности, до последнего слова. Ты меня знаешь, я не боюсь говорить правду.

Одур с немалым трудом сдержал себя и буркнул:

— А чего вы с ним ко мне явились, что вам тут понадобилось?

— Мы хотим одного — побывать в Лунном котле. Других дел у нас тут нет.

Похоже, Одур обрадовался возможности выплеснуть зревшее в нём недовольство и сразу ответил, словно отрубил:

— К Лунном котлу никого не подпущу! Можете поворачивать обратно восвояси!..

— Но послушай, князь… — начал было Сечень.

Но тут сквозь плотные людские ряды, крича что-то, прорвался мужчина в обносках, на руках и ногах которого бряцали обрывки цепей. За них гнались княжеские дружинники. Они догнали его и сбили с ног. К нему подскочил Одур и принялся бить ногами, злобно выкрикивая:

— Как ты посмел вырвать цепи и прибежать сюда? Снова побег затеял? Изобью до смерти, как собаку!

Глаза Росса словно магнитом притянуло к упавшему, он пригляделся и едва устоял на ногах: в нём он узнал своего отца. Только теперь он вдруг услышал, что кричал тот, спеша к нему: «Сынок!..»

Взорвавшаяся внутри ярость Росса отбросила Одура в сторону. Он ошалело посмотрел на юношу, сразу поняв, кто тому был причиной. Заорал:

— Ты меня ударил?!

Нанёс ответный волевой удар. Но в своём нынешнем состоянии Росс только ощутил его воздействие, но даже не покачнулся. Не обращая на князя внимания бросился к отцу:

— Папа!

— Ах, это твой отец? — в руках Одура сверкнула сталь меча, который он занёс над головой для удара по рабу…

Росс стоял в шагах пяти от него, но в мгновение ока, ускорив своё время до предела, успел выхватить свой меч, подбежать и парировать удар, защитив отца, а затем яростно пронзил грудь князя…

Стал видимым всем с окровавленным лезвием в руке.

Дружинники оторопели, но потом ринулись мстить за убитого Одура…

Рядом с Россом оказался его отец моментально поднявший меч, который выронил князь. К ним подскочил Сечень… Началась сеча…

Росс исчезал из глаз и возникал рядом с очередной падающей жертвой, которой он успевал нанести смертельный удар… Временами такое делал и Сечень… Тяжелее всех пришлось отцу юноши, который вёл обычный бой: наносил удары и сам их получил. Скоро уже он весь был покрыт струящейся кровью…

Увидев это Росс, пришёл в небывалую ярость: он словно вихрь промчался рядом с теми, кто бился с его отцом, кому срубая голову, кому руки, одного развалил надвое, ударив сверху по ключице Большая часть противников оказались лежащими на земле мёртвыми или бьющимися в предсмертных судорогах…

И с каждым новым ударом в нём проходила удивительная для окружающих трансформация: вокруг образовывалась светящаяся оболочка, которая скоро приняла ослепительный вид. На него было больно смотреть. Росс встал рядом с отцом, весь в белом огне и в его руке сверкал такой же страшный своим видом меч, с которого стекали не капли крови, а ослепительные брызги жидкого света: все, кто противостоял ему, уже лежали на брусчатке площади. Его противники испуганно попятились.

Сечень выкрикнул громовым голосом, поняв, что самое время для такого заявления:

— Святотатцы! Он — Сын Северной Богини? Кто ещё сомневается в этом?

Квадратнотелый дружинник глядел недоверчиво, взялся было за рукоять меча, как Сечень, только что бывший вдали, вдруг оказался рядом, переместившись неуловимо для человеческих глаз, а его меч упирался в грудь воина:

— Ты хочешь обнажить меч против Сына Богини?

Того прошиб холодный пот, он понял, что находится на волосок от смерти, и замотал головой, бросив оружие:

— Нет, нет!

Волхв отступил от него, обводя остальных взглядом.

Росс вложил меч в ножны, повернулся к отцу и вскрикнул, увидев его израненное тело, покрытое кровью. Сорвал с себя рубашку, которая ещё светилась и от которой отлетали белые искры, принялся ею обтирать тело отца.

Все смотрели, словно заворожённые на него, и на глазах толпы происходило новое чудо: рубашка не только удаляла кровь, но и не оставляла следов ран, даже лёгких шрамов. Все они сразу же заживали, не осталось даже следов. При этом только что бывший весь израненным мужчина поднялся, расправил плечи, морщины его лица разгладились, он словно помолодел, лицо посветлело и зарумянилось, он стал выше ростом.

По рядом пошёл изумлённый гул голосов:

— Несомненно, это Сын Богини! Это действительно сын Богини! Настоящий, истинный Сын Богини!..

+ + +

На ночь Росс с отцом и Сеченем расположились во дворце Одура.

Волхв заметил:

— Теперь ты ещё и Великий князь московский, как и Великий князь древичей, поленцев и лесинцев. Тебе и полагается жить здесь, в этом дворце.

Это было наиболее сохранившееся из всех зданий. Оно имело четыре этажа и состояло из материала, перед которым оказалось безвластно время. Оказались целы даже стёкла в окнах.

— Бронебойные! — уважительно сказал о них волхв.

— Какие? — не понял Росс.

— Ну, особо прочные. Старые люди делали и такие. Наверное, ты видел здесь такие, Всеслав? — обратился волхв к отцу юноши, имя которого узнал при знакомстве после событий на площади.

Тот кивнул:

— Да, тут таких немало. Правда, многие всё же разбиты.

Услужливый дворецкий повёл их дальше, показал основные помещения, в которых предстояло жить великому князю и его близким людям. Роскошь помещений потрясала. Росс даже не представлял себе, что такое возможно. С изумлением смотрел на ковры, гобелены, портьеры, статуи, картины. С покрытого золотом потолка свисали искрящиеся хрустальные люстры.

Впервые в жизни он искупался в ванной в тёплой ароматизированной воде.

Ложе в спальной оказалось квадратным со сторонами более среднего человеческого рост. Матрас был упруг, а одеяло очень тёплым, но при этом практически невесомым.

Вспомнил Одура и подумал: «Власть, помимо всего, и вот это. Понятно, что просто так её не уступишь…»

На следующий день, как только представилась такая возможность, то Росс поведал отцу свою жизнь без него до их встречи, а затем спросил, что случилось с ним в тот день, когда он ушёл на охоту?..

Всеслав рассказал ему, что он не успел далеко отойти от бункера, как ощутил внутри неприятное чувство. Оно внушало непонятную тревогу, возникала мысль вернуться обратно, но прогнал от себя подобное искушение.

Краем глаза уловил в стороне мимолетное движение, даже не успел повернуть голову, как тут же был опрокинут, почти брошен на землю. Аж дыхание перехватило. Могучие лапы схватили его, словно невесомую игрушку, перевернули вниз головой — земля и небо перед глазами поменялись местами.

Всеслав увидел прямо перед собой тусклые тёмные глаза и нацеленные на жертву клыки огромного паука в два человеческих роста. От подобной ужасной участи его буквально парализовало, он осознал, что совершенно беспомощен и всё дальнейшее от него не зависит: на ход событий повлиять не может. Всеслав погрузился в состояние полной отрешённости, которое, возможно, его и спасло.

Шло время, хищник словно изучал пленника, прощупывая ему мозг.

— Невероятно противное ощущение от понимания, что у тебя шарят в голове, — признался Всеслав, — а ты ничего поделать с этим не можешь, остаётся покорно ждать своей участи. Силы наши были слишком несоразмерны и я положился на судьбу: пусть будет то, что будет. Ничего другого поделать не мог…

От округлых боков восьмилапого хищника исходил тонкий мускусный аромат, не лишённый некоторого приятства. Паук отдалённо напоминал гигантского краба с морщинистым лицом древнего старика. Угрожающе двигающиеся клыки наводили ужас.

Всеслав совершенно не сопротивлялся, хотя моментами ему казалось, что в него вот-вот впрыснут яд и его жизнь навсегда оборвётся…

Похоже, покорность человека удовлетворила паука, он опустил жертву к своему брюшку и Всеслав почувствовал, что на его тело накладывают витки липкой шёлковой нити. Они были влажны, эластичны и необыкновенно прочны, хотя имели толщину стебельков спорыша.

Закончив обмотку, паук вскинул человека на свою бархатистую спину и, придерживая его передними лапами, которые были короче остальных, помчался по перелеску со страшным ускорением. Уже скоро он нёсся с такой скоростью, что Всеславу временами даже казалось, что он летит. Никогда ещё он не передвигался с такой скоростью. Перед его глазами мелькали деревца, кустарники. Паук ухитрялся на бегу, ничуть не снижая скорости, поправлять сползающее от тряски тело пленника.

Довольно скоро он стал тормозить и остановился. На короткое время Всеслава без особых церемоний бросили на землю. Человек с ужасом увидел перед собой массу ворсистых ног: пауков было множество. Как он после подсчитал, свыше полусотни. Некоторые тоже имели при себе пленённых людей.

О чём-то обменявшись мыслями, пауки снова вскинули пленников на спины и снова начался стремительный бег в сторону заката. Он оказался длительным и утомительным. Приходилось держать голову на весу, чтобы она постоянно не стукалась о жёсткий покров паучьего тела. Всеслав даже начал опасаться, что сойдёт с ума. Дабы отвлечься, принялся смотреть по сторонам, пытаясь запомнить местность, но никаких заметных ориентиров не находил. И понял, что вряд ли сможет найти дорогу домой, даже если внезапно получит свободу. Но таковую ему никто не давал, его уносили всё дальше и дальше от родных мест.

Безумная скачка продолжалась практически до самого захода солнца. От постоянной тряски кровь уже молотом стучала в ушах, казалось, ещё немного, ещё чуть-чуть и голова разорвётся, но тут пауки остановились и принялись готовиться к ночлегу.

К удивлению Всеслава, пленников накормили вяленным мясом. Он так устал, что едва дожевал свою порцию, как глаза стали слипаться и пленник заснул. Спал до самого утра, до того момента, когда почувствовал, что его опять взваливают на спину, тут он разом проснулся. Началась прежний стремительный бег на запад. С небольшими перерывами — во время одного его поднесли к воде ручья, позволив напиться, — скачка продолжалась весь день.

Такого длинного дня ещё не было в жизни Всеслава! Казалось, ему не будет конца! Но на этот раз Всеслав постарался расположиться немного удобнее для своей головы: держал её не на весу, чтобы крайне утомительно, а на спине пауки, моментами приподнимая, смягчая тряску. Это ему удавалось, так как он уловил ритм движений хищника и приспособился к ним…

Вечером опять получил кусок мяса. На этот раз он сразу не заснул и видел, как насыщались пауки. Похоже, во время продвижения они ещё и охотились: в спелёнатом виде у них оказались кузнечики, гусеницы, бабочки, мухи. Теперь они с необычайной лёгкостью разрывали их и отправляли в свои рты огромные куски плоти. Зрелище было отвратительным и ужасающим.

Всеслав отвернулся и встретился взглядом с пленником паука, который расположился рядом. Это был молодой мужчина, обмотанный не меньше соседа. Мужчина показал на ужинающих пауков и скривил лицо, показывая своё отвращение. Всеслав согласно закивал головой, но едва он хотел ответить, как его стегнули волевым импульсом, от силы которого он даже вскрикнул. В голову вошла угроза: Всеслав понял, что разговоры запрещены и будут строго наказаны. Мужчина сочувствующе покачал головой, вздыхая…

В эту ночь он спал недолго. Проснулся от ощущения сильного холода: его тело бил озноб, а скоро даже застучали зубы. Такого в предыдущие ночи не было. Это были первые осенние заморозки.

Всеслав пытался как-то согреться, но ему это никак не удавалось. Медленно текло время, он мёрз всё более сильно. Принялся двигаться, дабы хоть немного согреться. Однажды нечаянно задел ногами лежавшего рядом паука, но тот на это совсем не отреагировал, находясь словно в оцепенении.

Совсем рядом прозвучал негромкий голос:

— Я слышал, что от холода они впадают в спячку.

Повернул голову и увидел того молодого мужчину, с которым пытался заговорить накануне вечером и за что был наказан пауком.

— И надолго такое бывает у них?

— Пока не согреются хорошенько. Даже после рассвета ещё долгое время царит холодрыга, так что они не скоро придут в себя.

Всеслав поглядел на пауков: они не реагировали на запрещённые разговоры людей.

Мужчина сказал:

— Меня звать Варец. А как тебя?

— Всеслав. Меня зовут Всеславом.

— Что ж, будем знакомы, Всеслав. — Мужчина задвигался всем телом. — Ух, холодрыга! До зари, далеко, замёрзнем. И у меня вопрос к тебе: тебе не кажется, что нам можно дать дёру? Хотя бы для того, чтобы не замёрзнуть! Как ты смотришь на такое предложение?

— Мы же связаны по рукам и ногам.

— Это так, но восьмилапые не обыскали меня и не заметили моего ножа под поясом. Я давно переместил его ещё в прошлые ночи поближе к рукам и теперь всегда могу воспользоваться им. Вот так!

Варец завозился, сквозь слой паутины показалось стальное лезвие, которые легко перерезало нити…

Уже скоро Варец освободился, брезгливо отбросив от себя липкие нити и подошёл к Всеславу, принялся резать паутину на нём. Она уже давно присохла к одежде, телу и кое-где от неё удавалось освободиться только с клочками ткани и частью волосяного покрова. Хорошо, что он был не слишком обильный.

— Ну, в путь! — сказал Варец.

— Подожди немного, — остановил его Всеслав. Он вспомнил, что совсем близко пауки уложили запасы вяленного мяса. Выбрал увесистый кусок, ножом нового знакомого разрезал пополам, обернул листьями лопуха, а сверху обвязал остатками паутины, выбрав самые длинные нити.

Варец одобрил его действия:

— Молодец! Вовремя сообразил! Нам-то нужно мчаться со всех ног как можно дальше отсюда, пока не очнулись эти сони, так что времени на охоту не будет…

И они побежали прочь от паучьего привала. Лишь иногда останавливались, чтобы отдышаться, и снова продолжали бег. Пауки-то двигались в разы быстрее и легко могли их догнать. Единственная надежда на то, что потеряют след. На остановке Варец заметил:

— Они могли сразу плюнуть на нас и не преследовать.

— Это ещё почему?

— Они же к нам забрели с юга, холодов не любят. Намёрзнувшись ночью, они могли решить поскорее вернуться в свои тёплые края, а не искать нас.

— Наверное, мы могли бы перерезать их ночью всех, — предположил Всеслав.

— Наверное, да. Не уверен, что они бы смогли очнуться и оказать нам сопротивление. Эх, не пришла мне эта мысль раньше! — воскликнул Варец.

— Уже поздно жалеть об этом. Хорошо, что сами спаслись.

— Очень уж заманчивая мысль — порешить всех этих раскоряк!

— А вдруг угроза смерти заставила бы их шевелиться. А они таковы, что способны убить нас одним ударом лапы или укусом своих клыков. И они жутко ядовиты! Правильно, что не тронули никого…

— Но на всякий случай нужно отдалиться от восьмилапых как можно дальше. А вдруг они всё же нас примутся искать.

Путники продолжили свой путь. А к вечеру наткнулись на отряд Одура, который возвращался из похода. Великий князь самолично допросил их, а затем решил их участь:

— Вы смелые и решительные люди, такие мне нужны. Поступите под начало моего сотника, у него недобор ратников.

Варец особо спорить не стал, как он потом признался, понял, что это бесполезно, а Всеслав яростно запротестовал. Но что последовал равнодушный ответ Одура:

— Решай сам: если не пойдёшь с нами, то прикажу раздеть тебя догола и связанным положить на муравьиную кучу. Там будут рады поживиться.

Всеслав замолчал.

Признался, что позже он пытался убежать, но был пойман и закован в цепи. Его принудили выполнять различные работы. Пока не пришёл Росс.

— Краем уха я слышал про великого князя Росса, но меня даже и мысли не было, что это ты, — рассказывал Всеслав. — А потом издали разглядел тебя и забыл обо всём. Порвал цепь, я давно подпиливал её, готовясь к новом побегу, и бросился к тебе, даже не думая, чем мне и тебе это грозит… И случилось то, что случилось…